Вот уже четвёртую неделю с объявления Зеленским 1 декабря о переходе ВСУ к «стратегической обороне» украинские войска и согнанные к ним на помощь гражданские строительные организации поспешно возводят укрепления.
Конечно же, конкретной и достоверной информации о задействованных людских ресурсах, количестве заготовленных стройматериалов, протяжённости будущей «линии Зеленского» в открытом доступе нет. Есть разговоры о том, что всего предполагается создать три оборонительные полосы, которые должны протянуться с севера на юг через все ещё подконтрольную Киеву территорию, и относительно немногочисленные фото- и видеоматериалы без привязки к месту.
Противник тешит себя надеждой создать такую «великую украинскую стену», на которой российские войска застрянут так же крепко и кроваво, как сами фашисты ушедшим летом на «линии Суровикина». С этим связан, так сказать, расчёт (а точнее, мрия) киевского режима растянуть свою агонию как можно дольше, чтобы, глядишь, дождаться какого-нибудь спасительного чуда. В каком-то смысле он даже верен: действительно, выковыривать вражеских солдат из блиндажей нашим воинам будет сложнее, чем отстреливать бегущих по засеянным минами полям.
Только вот отзеркалить «линию Суровикина» и создать её полный функциональный аналог у Киева не выйдет. Как и в большинстве случаев, мечта фашистов о несокрушимой обороне зиждется на ложных, полуобывательских, полумагических представлениях.
Опыт, исторический и посвежее
Когда говорят «оборонительный рубеж», на ум сами собой приходят картины бесконечных траншей из горизонта в горизонт с дотами и укрытиями, перед которыми тянутся широкие поля надолб и колючей проволоки. Это и есть то самое обывательское видение, и оно до определённой степени верно, если не забывать, что всякие защитные сооружения и их расположение на местности – это лишь каркас обороны, а не вся она целиком.
Для того чтобы этот каркас стал чем-то значимым и функционирующим, к нему нужно присоединить механизмы: систему наблюдения и огня, артерии снабжения и эвакуации, мобильные резервы, способные оперативно закрыть прорыв контратакой из глубины. Словом, необходимы хотя бы относительно боеспособные части с рабочими артиллерией, ПВО, РЭБ и тылом, без которых даже самые глубокие траншеи с прочными бункерами останутся лишь дырками в земле.
Слово «относительно» тут неслучайно, ведь переход любой армии к обороне означает, что с этими самыми боеспособными войсками у неё проблемы, что их не хватает на всё про всё. Например, наша армия прошлой осенью была вынуждена отступать и закрепляться под прикрытием рек как раз потому, что численное превосходство ВСУ стало слишком велико и они получили возможность буквально давить числом, не считаясь с потерями.
Тем не менее российские войска, хотя и испытывали недостаток людей, сохраняли порядок и управляемость, что и позволило отойти организованно, «сомкнуть ряды» (уменьшить протяжённость фронта и линий снабжения) и занять прочную оборону с тогда ещё минимумом инженерных работ, на которые просто не хватало времени. Конечно, последние атаки фашистов в Харьковской области и Запорожье отражались не на голых полянах, но тогдашние скороспелые укрепления были на порядок слабее сооружений будущей «линии Суровикина».
То есть оборона, как и наступление, – это правильно организованные и хорошо вооружённые люди, а потом уже всё остальное. Образно говоря, гарнизон без форта может как-то отбиться от врага, а вот форт без гарнизона – нет. Но осознают ли это в Киеве?
У меня револьвер, а ты копай
У летного наступления ВСУ, помимо сомнительных политических, был очень внятный военный мотив: большая невыгода глухой обороны в перспективе. Уже весной было понятно, что материальные ресурсы Украины и «союзников» истощаются, а России, наоборот, увеличиваются, так что если сидеть ровно, то можно досидеться до накопления русскими критического перевеса в силах и дальнобойных вооружениях, которыми они будут уничтожать фашистов безответно. Отсюда и вышла ставка Киева на большую блиц-атаку, которая нанесёт нам достаточно серьёзный материальный и моральный ущерб, чтобы склонить Москву к переговорам на невыгодных условиях.
Наступление, как мы все видели, оказалось не очень-то «блиц» и в итоге провалилось, имевшиеся резервы ВСУ были бездарно, без нанесения хотя бы соразмерного урона нашим войскам сожжены. Конечное соотношение сил стало для украинской стороны ещё хуже, чем было весной, и вот в таких условиях жовто-блакитный фюрер решает всё-таки засесть в обороне.
Естественно, что толку от этого теперь будет ещё меньше, чем если бы украинские войска начали закапываться в землю полгода назад. Тогда хотя бы была возможность сделать это относительно спокойно, обеспечить оборонительные полосы артиллерией и хоть каким-то количеством ПВО, сохранить часть обученных и экипированных «ударных» бригад в резерве. Естественно, наши войска обрабатывали бы эту «линию Зеленского» теми же «Ланцетами» и УМПК во всё нарастающем объёме, но потери украинцев (до поры) были бы меньше, чем в неподготовленном наступлении, и не так больно били по их боевому духу.
Ныне же единственные ресурсы, которыми Киев может обеспечить свои линии обороны в относительном достатке, – это простая солдатня с автоматами и траншеи для них. Дефицит техники сгладится незначительно, тем более что украинское наступление форсировало поставки в наши войска всего спектра средств борьбы с ней, от дронов-камикадзе всех видов до корректируемых снарядов для ствольной и реактивной артиллерии. Снарядный голод противника же усилился настолько, что на некоторых участках (в частности, авдеевском) ВСУ вынуждены время от времени прерывать контрбатарейную борьбу ради экономии.
При таких вводных не так уж важно, сколько километров окопов нароют фашисты и сколько свежевыловленных «добровольцев» посадят в них: укрепления в любом случае превратятся в колоду, на которой топор российской артиллерии и авиации будет методично разделывать пушечное мясо. Минные и невзрывные заграждения, которые украинцы выставят в предполье, без прикрытия огнём будут методично уничтожаться нашими сапёрами.
Интересно, что киевский режим имел возможность заранее убедиться в бессмысленности своих нынешних приготовлений на масштабной модели, речь об Авдеевке, бои вокруг которой идут с начала октября. Авдеевский укрепрайон противника служит для российской армии своего рода тренажёром, на котором в «миниатюре» (относительно общей протяжённости фронта) отрабатываются методы прорыва глубокоэшелонированной обороны в нынешних условиях, когда любые манёвры происходят у противника на виду, а большие людские потери неприемлемы. Добавляет сложности тот факт, что он возводился ВСУ не впопыхах, а все восемь лет, предшествовавших СВО.
Но успехи есть. Хотя авдеевская операция развивается не быстро, за два месяца наши войска добились прорыва вражеских линий на всю глубину на нескольких участках и окружения украинской «фортеции» с трёх сторон. Характерно, что оборона ВСУ долгое время держалась именно за счёт относительно активной работы артиллерии и переброски подкреплений из остатков «ударных» бригад, но ко второй декаде декабря эти ресурсы были исчерпаны и противник «посыпался» быстрее. А ведь Авдеевку удерживают обстрелянные старые части ВСУ, тогда как «населять» новые линии обороны планируется набранными из-под палки жертвами «могилизации», которых даже глава ГУР Буданов назвал практически бесполезными в бою.
Нетрудно понять, что если подобных Авдеевке горячих точек на протяжении фронта появится одновременно несколько (а предпосылки к этому есть), то деградация каждой из них будет идти ускоренными темпами, а скудных резервов не хватит, чтобы подпитывать сразу все. Последовательный же крах одного опорного пункта за другим через какое-то время выльется в обвал всего фронта.
Михаил Токмаков
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: