Сейчас уже, пожалуй, немногие вспомнят, что расстрелявший в октябре 1993 года из танковых пушек здание российского парламента с находящимися там не согласившимися с его произволом депутатами Борис Ельцин не нашёл ничего лучшего, как после этого отправиться в Японию. Чем, как признавались мне японцы, немало их удивил и озадачил. Они не знали, как принимать надругавшегося над парламентской демократией гостя. Но расчёты на то, что, освободившись от противников территориальных уступок, считавший себя чуть ли не «царем» Ельцин может волюнтаристским образом отдать Курильские острова Японии заставили японское правительство принять пропахшего дымом устроенного им в центре Москвы пожарища президента России. Правда, в выступлении в японском парламенте ему было благоразумно отказано.
Авторы сахалинского сайта «Комсомольской правды» обратили внимание на то, что их коллеги из японской газеты «Хоккайдо симбун» решили отметить тридцатилетие подписания Ельциным так называемой «Токийской декларации», где в отличие от советских времен глава России официально признал существование «территориального вопроса» и выразил готовность его «решать».
При всем желании угодить «богатой Японии» осложнение экономической и политической ситуации в России в 1993 г. заставляло Ельцина все же учитывать настроения народа. Он вынужден был заявить японским журналистам: «Российскому народу сейчас трудно. Добавить ему ещё территориальную проблему – он не выдержит и взорвется. Из Японии я уеду под аплодисменты, а в Россию меня не пустят».
Поэтому состоявшийся после трагических событий осени 1993 г. в Москве визит Ельцина в Японию уже не мог привести к радикальному разрешению территориальных противоречий. В «Токийской декларации» фиксировалось: «Президент Российской Федерации и Премьер-министр Японии, придерживаясь общего понимания о необходимости преодоления в двусторонних отношениях тяжёлого наследия прошлого, провели серьёзные переговоры по вопросу о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Стороны соглашаются в том, что следует продолжать переговоры с целью скорейшего заключения мирного договора путём решения указанного вопроса, исходя из исторических и юридических фактов и на основе выработанных по договорённости между двумя странами документов… и таким образом полностью нормализовать двусторонние отношения».
Хотя подобные формулировки были на руку японской дипломатии и свидетельствовали о намерении Ельцина «решать вопрос», в действительности они не выходили за рамки декларативных заявлений. Существенное значение имело и то, что российская сторона вопреки настояниям японцев уклонилась от включения в текст документа подтверждения действенности пункта Советско-японской совместной декларации 1956 года, в которой по настоянию Н. Хрущёва говорилось о возможности передачи Японии островов Шикотан и Хабомаи (японское название русских островов Плоские) после подписания мирного договора.
В те годы позиция российского правительства на японском направлении отличалась двойственностью и непоследовательностью. При явном стремлении российского МИД удовлетворить японские требования более здравомыслящие политики считали, что этого делать нельзя. Так, например, премьер-министр Виктор Черномырдин заявлял: «Курильские острова Россия никому не собирается отдавать. Чужого нам не надо, но своё останется при нас». О том, что в Москве не рассматривали «Токийскую декларацию» как некую «прелюдию» сдачи Курил, Черномырдин недвусмысленно заявил в ноябре 1994 г. в интервью японской газете «Иомиури симбун». Он тогда прямо сказал, что не собирается превращать наши острова в предмет разговора и у него нет намерений возвращать территории Японии.
В очередной раз иллюзии и обманчивые надежды были порождены так называемыми «встречами без галстуков» Ельцина и премьер-министра Японии Рютаро Хасимото. Во время этих встреч Ельцин в форме «экспромта» неожиданно заявил о намерении подписать мирный договор с Японией не позднее 2000 года. Это было воспринято, как решение уступить японским требованиям о «возвращении» всех южнокурильских островов. Однако вскоре в Токио поняли, что данное в неофициальной обстановке на рыбалке обещание российского президента нельзя рассматривать всерьёз. Японская газета «Майнити симбун» писала не без сарказма: «Похоже, в России только один Ельцин верит, что территориальную проблему можно будет решить до 2000 года».
Не увенчалась успехом и попытка Ельцина предложить японской стороне без разрешения территориального вопроса подписать сначала «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве». Это предложение сразу же было отвергнуто японской стороной, для которой именно удовлетворение территориальных претензий является главной и единственной целью заключения мирного договора. В конце концов, под сильным давлением российской общественности, требовавшей неукоснительного соблюдения положений Конституции РФ о целостности и неприкосновенности территории государства, Ельцин и его правительство вынуждены были отказаться от попыток форсировать заключение мирного договора с Японией.
Тем не менее политика сдачи позиций продолжалась. В феврале 1998 г., уступая японскому давлению, российское правительство сочло возможным заключить «Соглашение о некоторых вопросах сотрудничества в области промысла живых ресурсов» в районе южных Курил. По соглашению российская сторона пошла на практически свободный доступ японских рыбаков в российские территориальные воды в районе южнокурильских островов. Это было беспрецедентное решение, ибо в соглашении речь шла не о двухсотмильной экономической зоне, а о двенадцатимильной прибрежной зоне территориальных вод, в которую без разрешения вход иностранным судам запрещен. Японцам же было разрешено явочным порядком вести промысел в непосредственной близости от берегов именно тех островов, на которые они претендуют. При этом японская сторона не только не предоставила российским рыболовным судам аналогичные права на промысел в японских территориальных водах, но и не взяла на себя никаких обязательств по соблюдению ее гражданами и судами законов и правил рыболовства, действующих в российских водах. Другими словами, японской стороне было предоставлено своеобразное «право экстерриториальности», ущемляющее российский суверенитет в пределах собственной морской территории.
Попытки российского правительства «разрешить территориальный вопрос» на основе «хрущевского компромисса» продолжались и после ухода Ельцина в отставку. Хрущев уговаривал японцев согласиться на передачу им островов Малой Курильской гряды, но только после заключения и ратификации мирного договора, ставящего окончательную точку в вопросе территориального размежевания двух государств. Заметим, что такая передача понималась в Москве не как пересмотр итогов войны, а как жест доброй воли, дар Советского Союза японскому народу.
Вернуться к этому вопросу заставляет попытка грубо исказить существо достигнутых в 1956 г. договоренностей. Сайт «Комсомольской правды» цитирует статью в «Хоккайдо симбун»: «На фоне осложнившихся российско-японских отношений в Японии раздаются голоса о необходимости снова обратить серьезное внимание на основной курс межгосударственных переговоров, но позиция правительства Страны восходящего солнца остается неясной. А вот позиция Москвы в отношении Японии продолжает быть жесткой, что не соответствует положениям «Токийской декларации». Камнем преткновения тут становится количество спорных островов, о возвращении которых японские политические круги готовы вести переговоры.
Дело в том, что в «Токийской декларации» упомянуты «четыре острова», в то время как в Московской декларации (Советско-японской совместной декларации – А.К.) от 19 октября 1956 года, подписанием которой были восстановлены дипломатические отношения между двумя странами, речь шла лишь о «двух островах» – Шикотане и Хабомаи. Согласно положениям Московской декларации, после передачи «двух островов» должен был быть подписан мирный договор. Необходимым условием при этом, по настоянию советской стороны, должен был быть вывод иностранных (американских) войск с территории Японии. Чего сделано не было. Поэтому надежды стали возлагать на реализацию «Токийской декларации, где речь шла о четырех островах».
Искажение текста Совместной декларации 1956 г. состоит в том, что авторы статьи в японской газете, что называется, все поставили с ног на голову, поменяв очередность действий, что имеет принципиальное значение. Возможность передачи островов предусматривалась не до подписания мирного договора, а после его ратификации парламентами двух стран. Это четко прописано в 9-й статье Совместной декларации: «Союз Советских Социалистических Республик и Япония согласились на продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией переговоров о заключении Мирного Договора.
При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан (Шикотан) с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».
Честно говоря, не очень хорошо понимаю, что побудило авторов уважаемой мною японской газеты прибегать к столь явному искажению текста документа, который и сейчас определяет отношения Японии и России.
В заключение «Хоккайдо симбун» пишет: «С момента подписания "Токийской декларации" прошло 30 лет, и актуальность этого документа многие в Японии подвергают сомнению. На протяжении непростых японо-российских отношений много было оговорено и подписано. Однако мало, что реализовано. Не нашли точек соприкосновения. Слишком в разных цивилизационных блоках мы оказались».
Для нас же, граждан России, подписанный Ельциным 30 лет назад документ был нелегитимен с момента его заключения, ибо его появление проходило тогда, когда в нашей стране отсутствовала законодательная власть и впоследствии «Токийская декларация» не рассматривалась и не одобрялась Государственной Думой РФ.
Как известно, японское правительство, несмотря на беспрецедентное санкционное давление на Россию, нескрываемое стремление экономически ее «задушить», ожидание распада нашего государства, тем не менее, как мантру, повторяет клише о намерении возобновить переговоры о заключении давно ставшего анахронизмом «мирного договора». Подписать такой договор Токио соглашается только после «возвращения» Японии законно принадлежащих России южнокурильских островов с омывающими их богатейшими ресурсами 200-мильными экономическими зонами.
При этом токийские политики делают вид, что не знают об официальном заявлении правительства РФ о «закрытии вопроса о мирном договоре». Поэтому воспоминания о ельцинских временах, когда занимавший, по сути, антироссийскую позицию МИД РФ во главе с перебежавшим в США Козыревым готовил тайную сделку о сдаче наших Курил, можно отнести лишь к ностальгическим настроениям по поводу несбывшихся надежд и чаяний пересмотреть итоги развязанной самой Японией кровопролитной войны.
