Контрнаступление Украины вызывает сомнения: к тому ли США и Запад готовят свои войска?

Основные идеи статьи:

Вызывающий разочарование своей медлительностью прогресс начатого в июне контрнаступления ВСУ повлек за собой критику — дескать, украинские войска не смогли должным образом применить знания и умения, полученные от западных военных.

Но что, если проблема не в украинцах, а в западной тактике? Что, если трудности Украины — лишь предзнаменование того, что может случиться, если уже армиям НАТО придется сражаться без достаточной поддержки с воздуха и материально-технического обеспечения?

С самого начала было ясно, что контрнаступление Украины не будет легкой задачей. Российские войска окапывались месяцами, используя как еще советскую фортификационную доктрину (давнюю, но до сих пор эффективную), так и новую тактику — в частности, создание более крупных, чем раньше минных полей с более высокой насыщенностью минами.

Мысль, что украинские войска смогут повторить тактику западного образца после нескольких недель обучения, отринув к тому же десятилетия жесткой командной вертикали времен Советского Союза, всегда была самообольщением. Осваивать новые способы ведения боевых действий достаточно сложно и в мирное время, а тут вам предлагают делать то же самое в разгар наступления на одни из самых солидных укреплений на планете Земля.

Однако западная помощь, пусть и неплохая с точки зрения базовой воинской подготовки, похоже, и вправду не лучшим образом подходит для боевых действий на Украине. Об этом британскому изданию openDemocracy рассказали сами украинские солдаты, пройдя обучение в Великобритании.

Так, в инструкциях не говорилось о том, как бороться с такими препятствиями, как траншеи, минные поля, колючая проволока, противотанковые рвы и “зубы дракона” (противотанковые надолбы). Хотя Украина и смогла прорвать первую и самую смертоносную из трех укрепленных линий России, продвижение ВСУ застопорилось, а недостаток подготовки у атакующих частей привел к тяжелым жертвам.

В первые дни контрнаступления украинские штурмовые части действовали в стиле НАТО: предполагалось, что колонны бронетехники из немецких танков “Леопард” (Leopard 2) и американских бронетранспортеров “Брэдли” (Bradley) быстро прорвут российскую оборону России и проникнут в тыл. Вместо этого они застряли на минных полях и были уничтожены российской артиллерией и ударными вертолетами.

В итоге Украина отказалась от западной тактики в пользу сценария военных действий на Западном фронте образца примерно 1917 года. Это методические действия небольших пеших отрядов по захвату нескольких десятков или сотен квадратных метров за раз в набегах по принципу “откуси и попытайся удержать”. Вы атакуете, а ваша артиллерия в это время бьет по траншеям противника, чтобы нарушить подвоз резервов и боеприпасов и не дать русским контратаковать.

Некоторые утверждают, что для правильной реализации западной доктрины Украине не хватает техники, но воплотить свою доктрину в таких условиях не смогли бы и сами западные военные. И вот почему.

Европейские державы, имевшие мощные армии во времена холодной войны (например, Германия) за последние 30 лет резко сократили свои оборонные бюджеты, в результате чего их вооруженные силы остались с нерабочими танками и самолетами, а боеприпасов хватит лишь на несколько дней интенсивных боев.

Американские военные переключаются на соперничество с могущественными соперниками, а именно с Россией и Китаем. И тут вдруг выяснилось, что их самолеты и корабли столкнулись с задержками в техническом обслуживании и нехваткой запчастей, и чиновники уже забили тревогу о том, готовы ли они к схваткам с такими серьезными противниками в принципе.

Критики отмечают неспособность западных военных стратегов приспособить подготовку и тактику к условиям постоянно меняющегося мира. Например, прорыв минных полей с помощью подрыва зарядов взрывчатки и машин разминирования работал во времена Второй мировой, но потерял эффективность в эпоху, когда противник может быстро установить минное поле с помощью беспилотников, а затем помешать разминированию, нанося по разминирующим машинам и саперам удары барражирующими боеприпасами дальнего радиуса действия. Так можно сорвать любое наступление.

За всем этим таится осознание вызывающей беспокойство истины: опираясь на опыт двух десятилетий борьбы с повстанцами и террористами, Запад готовился и готовится к “не той” войне, военные действия против серьезных геополитических противников будут совсем другими. И действительно, украинские стажеры рассказали openDemocracy, что их инструкторы нередко ссылались на опыт Ближнего Востока — например, как выделить среди массы гражданского населения потенциальных повстанцев для их уничтожения.

Один командир украинского батальона морской пехоты рассказал The New York Times о спорах с американскими мастерами военного тренинга, чьи противники в Ираке и Афганистане были “мало похожи на русских”. Морские пехотинцы даже перекрасили предоставленные США “Хаммеры” в пустынном камуфляже в густой зеленый, более подходящий для ландшафта Украины.

Пентагон с опозданием осознал, что упор на борьбу с низкотехнологичными повстанцами привел к атрофии навыков, необходимых для крупномасштабной механизированной войны с современным государством. В течение многих лет служащих высококвалифицированных танковых и артиллерийских расчетов откомандировывали для службы на элементарных блокпостах. В Ираке и Афганистане силы США и НАТО могли рассчитывать на поддержку самолетов и действовали практически безнаказанно, ведь самым разрушительным оружием в арсенале их противников были самодельные взрывные устройства и стрелковое оружие.

В ходе этих кампаний против террористов и повстанцев немалые ресурсы были брошены на разработку такого оборудования, как системы противодействия самодельным взрывным устройствам, а их полезность в той механизированной войне, с которой американские военные наверняка столкнутся в будущем, наверняка окажется ограничена.

Если США и их союзники схлестнутся с Россией или Китаем, это будет крупномасштабное неядерное столкновение с хорошо вооруженным противником с сопоставимым или даже технически превосходным оборудованием — от ударных беспилотников-“камикадзе” и полевой артиллерии до шквалов ракет класса “земля-воздух” и гиперзвукового оружия, не говоря уже о средствах РЭБ, кибервойне и информационных операциях.

Достаточно ли западные армии подготовлены к военным действиям в условиях, когда их коммуникации будут заблокированы, их командные пункты — выведены из строя, а переброска войск окажется под недреманным наблюдением беспилотников? Смогут ли они прорвать укрепленные рубежи, если их саперы будут уничтожены артиллерийским огнем?

Большой вопрос — насколько слаженно будут действовать войска НАТО, если их авиация будет нейтрализована вражескими перехватчиками и зенитными ракетами или если они сами подвергнутся бомбардировкам – то есть противодействию, с которым американские вооруженные силы не сталкивались со времен Второй мировой? ВВС США уже обдумывают, как им предстоит сражаться, если превосходство в воздухе не будет обеспечено на 100 процентов, семь дней в неделю по 24 часа в сутки?

Как США и их союзники смогут ответить на эти вопросы, если дело до большой войны так и не дойдет, неясно, но всё предвещает трудную подготовку к этому будущему.

Несмотря на успех дешевых беспилотников и современных крылатых ракет, украинский конфликт показал, что основу масштабных боевых действий по-прежнему составляет оружие, считавшееся на Западе устаревшим — танки, артиллерия, мины и системы разминирования. Смертоносность этого оружия и перемалывающий характер конфликта предполагают, что нашим странам придется смириться с тяжелыми потерями в технике и личном составе.

Ценнейший из уроков, вытекающих из украинского опыта, — это, пожалуй, тот, что надо уметь постоянно адаптироваться к новым условиям. Многие эксперты рассчитывали, что Россия сомнет Украину за нескольких дней после ввода войск, однако Киев опроверг эти ожидания и смог воспользоваться своими, казалось, ограниченными ресурсами.

Однако цену за новые контрнаступления Киева пришлось выплачивать жизнями и страданиями. Удастся ли купить ими победу – вопрос без определенного ответа. Но сама эта неопределенность показывает: верх одержит тот, кто лучше всего адаптируется, — кто оперативно меняет тактику и как можно быстрее внедряет новые технологии.