В ходе саммита БРИКС прояснилась позиция Нового банка развития (НБР) по ряду насущных вопросов. Из интересного – инвестиции НБР будет осуществлять пока не в российских рублях, не в юанях и рупиях. В этой связи возрастает значимость нацвалют других стран БРИКС, что предопределяет их последующую трансформацию в резервные международные валюты в рамках этого объединения.
По словам главы НБР и бывшего президент Бразилии Дилмы Русефф, планируется «начать кредитование (инвестпроектов в странах БРИКС. – Прим. ред.) в южноафриканских рандах и бразильских реалах в рамках политики, направленной на снижение зависимости от доллара США». И далее: «…мы ожидаем, что в этом году предоставим кредиты в размере $8-10 млрд. Наша цель – охватить около 30% всего, что мы даём взаймы в местных валютах».
Таким образом, примерно 70% кредитных средств НБР в текущем году будет реализовываться в долларах США и евро. На рубеже 2010-х / 2020-х гг. этот показатель превышал 80%, а значит постепенное снижение сегмента западных валют в деятельности НБР превращается в устойчивую тенденцию.
По оценке Д. Русефф, кредиты в реалах Бразилии и рандах ЮАР «позволят заемщикам в странах-членах БРИКС избежать валютного риска и колебаний процентных ставок в США». В то же время эти и другие нацвалюты стран – участниц «являются альтернативой не доллару, а всей финансовой системе, которая до сих пор была однополярной. Но теперь ей на смену приходит многополярная». Кредиты НБР «в отличие от МВФ и Всемирного банка – выдаются, не требуя проведения какой-то определенной политики», потому что «мы [НБР. – Ред.] уважаем политику каждой страны», подчеркнула Д. Русефф.
Как представляется, акцент на реалы и ранды для инвестиционных кредитов обусловлен рядом взаимосвязанных факторов.
Во-первых, эти валюты всё активнее используются во взаиморасчётах в соответствующих блоках – южноамериканском МЕРКОСУР (5 стран) и Экономическом сообществе-общем рынке Южной и Восточной Африки (15 стран). По имеющейся информации, к середине 2023 года доля реала во взаиморасчетах между странами МЕРКОСУР повысилась до 40%, доля ранда в таких расчетах в рамках упомянутого южно- и восточноафриканского сообщества увеличилась до 70%.
Во-вторых, профильные госструктуры Бразилии и ЮАР в последнее время активнее применяют меры поддержки платежно-покупательной способности своих нацвалют, что способствует их более широкому использованию в упомянутых региональных объединениях.
В-третьих, в НБР – хотя его штаб-квартира и находится в Шанхае – предпочитают не усиливать в формате БРИКС и без того весомые позиции китайского юаня в мирохозяйственных связях. Не в последнюю очередь такой диссонанс может быть обусловлен и политическим стремлением Бразилии и ЮАР не «перебарщивать» с использованием юаня.
Тем временем доля юаня в международных расчетах ко второму полугодию-2023, по имеющимся данным, увеличилась до 2,54%, что является максимальным значением этого показателя за истекшие полтора года. В мае с. г. юань занял 5-е место в рейтинге самых часто используемых международных валют.
В то же время в канун южноафриканского саммита БРИКС сообщалось, что в последние месяцы финансовое ведомство Поднебесной активно продавало имеющиеся у него американские гособлигации. Обратившие внимание на этот тренд авторы аналитической записки Carson Group, уверены, что такая распродажа «никоим образом не ослабляет США и является очередным доказательством проблем китайской экономики, которая никак не может восстановиться после отмены всех коронавирусных ограничений в конце 2022 года».
В Carson Group считают, что Пекин усиленно продаёт американский госдолг, чтобы поддержать юань, который «продолжает слабеть относительно американского доллара», поскольку Китай «всегда искусственно поддерживал низкий обменный курс юаня к доллару для увеличения экспорта и делал это, покупая американские гособлигации. Но сейчас в Пекине осознали, что слабый юань приносит китайской экономике больше вреда, чем пользы». Полтора года назад, в начале 2022 года, за доллар давали около 6,3 юаня, а ближе к концу августа с. г. – 7,28, т. е. за полтора года китайская валюта ослабела почти на 16%. И не факт, по оценке ряда аналитиков, что этот тренд вскоре замедлится. Видимо, и поэтому подведомственное БРИКС кредитное учреждение пока предпочитает не рисковать кредитами в юанях.
Так или иначе, пока доллар США лидирует в рейтинге самых популярных валют для международных расчетов с долей 42,6%. На втором месте по-прежнему остается евро, доля которого осталась почти неизменной – 31,7%. Третье место занимает британский фунт, его доля ненамного уменьшилась – с 6,58% до 6,47%. На четвертом месте японская иена, доля которой сократилась больше – с 3,51% до 3,11%.
Что касается индийской рупии, её обесценивание в отношении других валют продолжается отнюдь не первый месяц. Ритеш Бхусари, заместитель гендиректора казначейства South Indian Bank, заявил на днях, что Резервный банк Индии (RBI) «стремится сдерживать нестабильность и односторонние колебания рупии», добавив, что активное влияние RBI на котировки местного валютного рынка «позволит не допустить дальнейшего падения рупии». В то же время Бхусари признаёт «склонность рупии к девальвации – прежде всего из-за колебаний курса доллара США, как и многих других азиатских валют».
В свою очередь, эксперт IDFC FIRST Bank Ltd. Гаура Сен Гупта подчёркивает восприимчивость рупии «к дополнительному понижательному давлению из-за исторически низкой разницы процентных ставок по рупии и доллару США». В свою очередь, старший аналитик Columbia Threadneedle Investments из Америки Лин Цзин Леонг уверен, что RBI «продолжит свои интервенционные меры, сохраняя устойчивый уровень колебаний рупии, чтобы предотвратить ее дальнейшее падение».
Это также позволяет лучше понять причины, по которым НБР отдаёт для инвесткредитов в рамках БРИКС преимущество валютам Бразилии и ЮАР, но не Индии и КНР. Теми же самыми причинами можно объяснить и сдержанное отношение к российскому рублю, основной причиной резкого снижения курса которого, по мнению опрошенных Forbes в июле – начале августа российских и зарубежных аналитиков, остается торговый баланс, а именно сокращение экспортных поступлений и рост импорта. На этом фоне «тем более сохраняется дисбаланс между высоким спросом на валюту и ее низким предложением», отмечает аналитик УК «Альфа-Капитал» Александр Джиоев. На ту же самую комплексную причину в качестве основной для давления на рубль в мае – июле с. г. указывал и Банк России.
Причины снижения рубля «всё те же, что и раньше, – уточняет эксперт Bloomberg Economics Александр Исаков, – это рост импорта и, в том числе из-за санкций Запада – отток капитала», которые, по его мнению, «стимулируются ключевой ставкой и "избыточно мягкой" бюджетной политикой». Хотя мировая цена на нефть растет, оставаясь ключевым фактором влияния на курс рубля, это «не приводит к росту валютного предложения на рынке – из-за низких физических объёмов экспорта и роста импорта за валюту».
Как представляется, укрепление платежно-покупательной способности рубля стимулирующими мерами во внешнеэкономической политике и на внутреннем валютном рынке вполне позволит российским деньгам «присоединиться» к ранду и реалу, в которых Новый банк развития мог бы кредитовать перспективные проекты.
