Что значит победить Россию на Украине?

Через несколько дней после ввода российских войск на Украину в феврале 2022 года заместитель госсекретаря по политическим вопросам Виктория Нуланд назвала целью США в конфликте "стратегическое поражение" путинской России.

Спустя месяц Нуланд пошла еще дальше: "Понятно, что этот конфликт Россия проиграет, это лишь вопрос времени".

Еще год назад в Давосе американскому хору подпела президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен. "Путинская агрессия должна закончиться стратегическим провалом", — заявила она.

Это совершенно ожидаемо, что под гром пушек лидеры пытаются сплотить свои войска ради победы. Вспомните хотя бы преждевременную похвальбу Джорджа Буша "выполненной миссией" — задолго до решающих боев в Ираке.

Но что касается реальных боевых действий, то президенту Джо Байдену и общественности, чьей поддержки он добивается, предстоит словом и делом ответить на вопрос: что стоит за столь громкой риторикой? Как мы поймем, что достигли такой серьезной, обширной и неопределенной цели, как стратегическое поражение России?

Путин внимательнейшим образом следит за заявлениями Вашингтона. Он просто не может себе позволить ни питать иллюзий насчет целей Вашингтона, ни, тем паче, считать их преувеличением.

"Элиты Запада не скрывают своей цели: нанести стратегическое поражение России. Это значит покончить с нами раз и навсегда, — заявил Путин. — Мы именно так это и понимаем и соответствующим образом будем на это реагировать, потому что речь идет уже о существовании нашей страны. Но они также не могут не отдавать себе отчета в том, что победить Россию на поле боя невозможно".

Однако несмотря на поэтапную и доселе безуспешную эскалацию со стороны Вашингтона ради стратегического поражения России — как военного, так и финансово-экономического — цели США сегодня ничуть не яснее, чем в начале конфликта.

И вашингтонcкие политики, и американская общественность превратились в стратегов низшей лиги. Дальнейшее направление конфликта они предпочитают определять по простым и зачастую упрощенным подсчетам — например, сколько танков и артиллерийских орудий Вашингтон отправил Украине — избегая при этом более существенных вопросов. Трезвая же оценка затрат и преимуществ если и не полностью перечеркнет намерение Вашингтона разорить Путина, то заставит в нем усомниться.

Трубя о такой масштабной и недвусмысленной цели — а как еще понять обещание "стратегического поражения" России? — администрация Байдена рискует политическим фиаско. Как тут не вспомнить печально известное заявление Барака Обамы о том, что сирийский лидер Асад "должен уйти". И вот мы наблюдаем финал этого спектакля: президента Башара Асада безоговорочно приняли обратно в Лигу арабских государств.

Противоположность стратегического поражения — стратегическая победа, и именно ей сегодня хвалится в Дамаске Иран.

Заместитель президента по политическим вопросам Мохаммад Джамшиди в преддверии визита в Дамаск самого Эбрагима Раиси (президент Ирана – Прим. ИноСМИ) отметил, что этот визит — знак "стратегической победы Исламской Республики Иран в регионе".

Джамшиди пояснил, что те самые арабские страны, некогда поддержавшие вашингтонскую кампанию "максимального давления" на Иран, теперь замиряются с Тегераном — при поддержке Китая и России — и координируют возвращение Сирии в арабское лоно. Вашингтону же отводится роль мелкого пакостника, изгнанного на периферию событий, призванных положить конец гражданской войне в Сирии.

Однако призыв Обамы к смене режима в Сирии, при всех его все более очевидных недостатках, как минимум был ясным и недвусмысленным.

После же года боевых действий на Украине Вашингтон утверждает лишь, что Путин "поумерил свои краткосрочные амбиции", но при этом признает, что вероятность уступок России за столом переговоров "остается низкой".

Становится ясно, что с мерилом нашего успеха в нанесении стратегического поражения России (насколько это в принципе возможно) администрация Байдена так и не определилась.

И пока дипломаты болтают, конфликт тянется уже много месяцев и больше напоминает позиционную Первую мировую, чем "шок и трепет" от вторжения Вашингтона в Ирак.

Признаюсь: я не военный эксперт, но кровавая история Европы подсказывает, что ставить против российской армии дорого и опрометчиво.

Историк Марк Перри, светлая ему память, без устали подчеркивал, сколь грозный и непримиримый противник Красная Армия, чья сила и могущество коренятся в непоколебимом господстве России над необъятным евразийским континентом. Он нередко отмечал, что в годы Второй мировой Сталин расстрелял почти 200 000 русских за дезертирство. Иными словами, Россия воюет в принципиально ином историческом и географическом контексте — нам чуждом.

Добиться стратегического поражения любого врага, не говоря уже о ядерной России, — немалый подвиг. Недавняя история дает лишь считанные примеры столь грандиозных побед — недавнее изгнание талибами* западных войск, триумф Израиля в июне 1967 года, пожалуй, можно назвать операцию Буша "Щит пустыни", — но даже этот успех оказался недолгим или подмоченным.

Стремясь к стратегическому поражению Путина (или все-таки всей России?), Вашингтон хочет отказать Москве даже в самых скромных военных целях на Украине, тем самым лишив ее возможности противостоять расширению НАТО. Однако события прошлого года показали, что из стремления к "стратегическому поражению" России еще не вытекает никаких гарантий "победы" Украины, что бы под ней ни подразумевалось.