Спарта на Корейском полуострове: политика сонгун в КНДР

В духовной жизни человечества есть только одна сфера знаний, которая никогда не подвергалась гонениям, забвению, перевиранию, к ней всегда прилежно относились все правители. Эта сфера остаётся свободной от национальных, расовых, религиозных предрассудков в том смысле, что научные выводы и полезные наблюдения в ней моментально становятся желанными для представителей всех государств и наций. Во многих смыслах эта сфера знаний толкала вперёд научно-технический прогресс, заставляя все частные и инженерные науки работать в предельно прикладном режиме, а часто и в сжатые сроки.

Это сфера военной науки, теория наиболее эффективного применения организованного и максимально технологичного насилия. Многие тысячи лет военное искусство остаётся важнейшим из искусств. Война — один из самых древних видов труда.

Дело в том, что военная наука является теоретическим отражением военной практики, обобщающей положительные и отрицательные результаты с одной единственной целью — найти ответ на вопрос, как одержать победу вообще и как одержать победу в данных конкретных условиях. Поскольку, во-первых, интересанты поиска ответа на данный вопрос были озабочены не одухотворением или обманом, а честным, добросовестным исследованием, во-вторых, ложь и ошибки в вопросах стратегии вели к печальным последствиям, в том числе для самих стратегов, постольку в военной науке всегда было меньше спекуляций, тумана, пустых мудрствований, чем в любой другой теории. Вообще, так повелось, что в интеллектуальной, теоретической сфере деятельности общества у субъектов этой деятельности, как правило, присутствует дефицит ответственности. Богослов, философ, физик, химик, биолог, астроном, политолог, экономист, педагог могут нести любую околесицу, не боясь того, что общество может привлечь их к ответственности за ложь, фальсификации и ошибки, и не боясь того, что плоды их недобросовестного труда им самим аукнутся. Военные же теоретики расплачиваются за свои ошибки горькими поражениями своих государств. Их можно сравнить, пожалуй, только с теоретиками медицины, которые, правда, высокую ответственность компенсируют повышенной осторожностью.

Короче говоря, военная мысль остаётся одной из самых добросовестных дисциплин, избегающей по крайней мере самообмана.

Армия играет ключевую роль в системе государства и поэтому занимает особое место в обществе. Легко заметить, что форма общественных отношений в армии всегда максимально стремится быть эффективной с точки зрения выполняемых задач. Если представить, что армия — это процесс производства военного потенциала и военного действия, то он всегда предельно нацелен на результат. В отличие от сельскохозяйственного, промышленного производства, образования, культуры и даже медицины в армии нет места для надуманных ценностей, переживаний, эмоций, моды, легкомыслия и большого количества брака. По крайней мере, после того, как армия вступила в период боевых действий.

Война — это разновидность политики, которая стремится поглотить собой всю политическую жизнь общества, потому что она является крайним, насильственным, предельным проявлением борьбы. А политика и есть не что иное, как борьба. Если бы человечество было однородно, находилось в одинаковых географических и социально-культурных условиях, отсутствовали бы всякие предпосылки для борьбы, то не было бы политики, государства и войн. Война фактически является мерилом потенциалов конкурирующих государств.

Либералы любят сравнивать страны по ВВП и другим экономическим показателям, любят измерять их по комфорту и уровню жизни, полагая таким образом их значение и потенциал. В суровой реальности потенциал государств представляет собой оценочную возможность ведения ими полномасштабной войны на выживание. Поэтому, например, потенциал миниатюрных Кубы, Северной Кореи и Белоруссии относительно высок, их голос в мировой политике значительней, чем, например, у богатых Дании или Норвегии. Чтобы захватить и подчинить первых придётся мобилизовать значительные силы, несмотря на малый размер данных стран, а вторые сами рады подчиняться сильному, большому государству.

Всякая война с социальной точки зрения состоит из двух составляющих — гражданского «тыла» и армии. Тыл обеспечивает потенциал армии, а армия реализует его в сражениях. Именно поэтому армия как социальное образование, как особая и обособленная часть общества, часто становится, во-первых, весомым внутриполитическим фактором (к России это исторически относится в меньшей степени, у нас офицерам и солдатам не удавалось реализовать свою авангардную роль во внутренней политике: можно вспомнить 1612 г., аракчеевщину, 1825 г., корниловский мятеж и в целом «белое движение»), во-вторых, ареной формирования и внедрения различных инноваций, в том числе социальных. Например, суворовская теория национальной армии в его военной доктрине является предтечей того, что сейчас называют гражданским обществом. Суворов вообще был во взглядах на общество для своей эпохи поразительно прогрессивным человеком, потому что все его помыслы были об одном: как организовать коллектив людей таким образом, чтобы он работал как единый, слаженный организм. Советская военная доктрина, разработанная Фрунзе и считающаяся для своего времени прорывной, унаследовала основные наработки Суворова.

Легко также заметить, что школы и вузы под руководством военных выдают намного меньше педагогического брака, чем гражданские. А также можно вспомнить, сколько выдающихся и великих учёных, писателей, поэтов, политиков так или иначе были связаны с армией.

Короче говоря, армия как форма коллектива и воинская служба как форма общественных отношений отличаются повышенной эффективностью, более рациональным содержанием. Это связано прежде всего с факторами дисциплины, единоначалия и минимальной ролью товарно-денежных отношений. Там, где господствует рынок, конкуренция, частные интересы, довлеет стихия и индивидуализм, что мешает формированию дееспособного коллектива и товарищества. В армии, напротив, нужен коллективизм и идейность, патриотизм. Солдат и офицер связаны с Родиной и народом не контрактом, как у наёмного работника, а общественным долгом и присягой.

Многие люди, которые сталкивались с армейской жизнью, скажут, что впечатление любая армия мира производит прямо противоположное. Нигде нет такой тупости, непроходимой дремучести и бюрократического идиотизма, как в армии. О какой рациональности можно говорить в таком случае? С одной стороны, из-за специфического положения армии в обществе все её недостатки действительно выглядят всегда нарочито. С другой стороны, нельзя смешивать частное и общее. В частном недостатков может быть уйма, но суть армии состоит в той роли и миссии, которую она играет на крутых поворотах истории. Никакая идеально отлаженная красивенькая бюрократическая структура, замечательно предоставляющая услуги, не способна породить такие явления, как боевое братство, массовый подвиг и самопожертвование.

Если взглянуть на военную историю человечества последних столетий, то мы увидим, что армия тем сильнее, чем она прочнее связана с народом и чем выполняемые ею задачи лучше им понимаются. Некоторые страны, в том числе КНДР, о которой пойдёт речь ниже, свои армии назвали «народными». Термин «народная армия» обычно предполагает, во-первых, армию, рождённую в гражданской, освободительной или революционной войне, во-вторых, формируемую по всеобщему призыву. Соединённые Штаты и Европа в XX веке активно навязывали миру свою доктрину контрактной армии, армии профессиональной, компактной, высокотехнологичной, деидеологизированной. Физиономию такой армии замечательно изобразил американский журналист Райт в книжке «Поколение убийц», которая была экранизирована студией HBO. Это новое прочтение феодально-европейской практики военного наёмничества.

Вообще, наблюдение за западными армиями показывает, что в психологии профессионального военного США, Британии, Франции и т.д. доминирует не убеждённость или патриотизм, а спортивный азарт. Министерство обороны Франции на своих агитационных плакатах размещает под фигурой бравого вояки такой лозунг: «Я жажду приключений. Для тех, кто охоч до свободы». Типа, хватит протирать штаны в офисах и жаловаться на ипотеку, айда, сафари на негров.

Своеобразную теорию армии и милитаризации общества реализовали в КНДР. Условия существования этой страны всегда были достаточно суровыми, но после развала СССР и соцлагеря, чучхэисты переосмыслили принципы обороноспособности страны, подняв значение армии в жизни общества на небывалый, спартанский уровень. Сонгун — это политика КНДР, которая провозглашает приоритет армии, так это слово и переводится.

Если читать западные источники, то после смерти своего отца Ким Чен Ир, чтобы удержаться у власти, превратил всю страну в военный лагерь и угрожает свободному миру и хорошим южанам. Сонгун — это самый оголтелый ультрамилитаризм. Примерно то же самое пишут и у нас в академической среде, только без сгущения красок.

Если почитать собственно северокорейскую литературу, то можно узнать следующее. Во-первых, сонгун — это не какая-то философия или отдельное направление мысли, а обусловленная внешними обстоятельствами политика, или, как говорят сами корейцы, политическое искусство. Впрочем, некоторые изменения в теории общества сонгун всё же привнес. Во-вторых, политика сонгун охватывает не столько проблематику армии, сколько структуру и характер государства в целом и специфику его воздействия на общество. Можно сказать, что сонгун — это нечто вроде милитаризации государства и общества, но не в условиях войны, а в условиях её прямой опасности.

Глубокомысленно рассуждать о том, что за счёт выдвижения доктрины сонгун Ким Чен Ир сохранил или укрепил власть после смерти отца, было бы домыслом. Мы ничего не знаем о какой-либо оппозиции внутри КНДР, о какой-либо борьбе внутри ТПК и т. д. По крайней мере, в самих чучхэйских источниках говорится, что в 1994 г., когда была выдвинута доктрина сонгун, страна находилась в очень тяжёлых условиях, и от нового вождя в лице Ким Чен Ира все ждали проявления «необычайной силы политического искусства». Сонгун стал чем-то вроде символа преемственности вождей, так как обосновывающий принцип данной политики — сила оружия решает — активно продвигался и претворялся в жизнь Ким Ир Сеном.

Главной причиной выдвижения сонгунских идей стал… крах СССР и соцлагеря. На Севере Кореи это восприняли как глубочайший политический кризис, суть которого состоит в том, что теперь они остались фактически в одиночестве против американского империализма.

Не без доли истины северокорейцы считают, что вся политическая история США глубоко пропитана империализмом. Американцы после победы над противником устанавливают контроль над странами и регионами как метрополия. Первая американская империя сложилась после победы над Испанией в конце XIX в., результатом чего стало превращение Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин в задний двор США. Вторая американская империя сложилась после Второй мировой, когда был создан блок НАТО, а Европа попала в зависимость от США. Это был период холодной войны, когда американской империи противостоял «лагерь социализма» во главе с СССР. После краха СССР и соцстран в Восточной Европе сложилась третья американская империя, которая расширила сферу своего влияния не только в Европе, но и на Ближнем Востоке. В 1996 г. Нью-Йорк Таймс беззастенчиво писала, что военные действия США производят впечатление, что район от Персидского залива до Балкан превратился в «сердце третьей империи США».

Корейский полуостров ещё с начала холодной войны представлял интерес для США. В глобальной стратегии он имеет значение опорного пункта, открывающего двери к сухопутным границам России и Китая и в целом на материк. Южная Корея, созданная и существующая благодаря американской поддержке и оружию, не способна выполнить роль такого опорного пункта чисто географически и в этом плане мало чем отличается от японских островов. «Ось» Австралия — Япония — Южная Корея является для США оплотом влияния в азиатско-тихоокеанском регионе.

После развала СССР, ликвидации ОВД, а позже и смерти Ким Ир Сена в США появились надежды, что новый лидер либо не удержится у власти, либо будет вынужден сменить курс на более лояльный. В начале-середине 1990-х США увеличили нажим на КНДР в этой связи. Ответом на сложности новой обстановки и стало провозглашение сонгун. Сонгун стал альтернативой китайскому, вьетнамскому и кубинскому путям преодоления кризиса развала СССР. Вместо китайской хитрости, вьетнамской уступчивости и кубинского терпения — корейская упёртость.

Исходным пунктом доктрины сонгун является то, что от военного дела зависит судьба страны и нации. Это всецело вывод из сложившейся обстановки и угрозы со стороны США. «Линия сонгунской революции, сонгунская политика, — писал Ким Чен Ир, — это научно обоснованные революционная линия и способ ведения политики, поскольку они наиболее точно отражают веление времени и революции. Наша партия разработала политику сонгун, исходя из научного анализа международной обстановки вокруг нашей революции и тенденции круто меняющейся ситуации».

Научная разработка заключалась в том, что единственным средством предупредить нападение со стороны США была военная мобилизация общества. Но интересно здесь другое — что сонгун стал политикой государства во всех областях и был объявлен средством социального строительства в целом. Причём доктрина сонгун опосредует в этом смысле всю политическую теорию.

Ким Чен Ир пишет, что армия должна стать новым социальным субъектом, стержневой силой народных масс, потому что... рабочий класс уже не тот. Имеется в виду, что рабочие из-за интеллектуализации труда превратились почти в интеллигентов, нет прежней дисциплины, чутья и классовой выучки. Но при этом внешние враждебные силы усиливают напор, из-за чего автоматически возрастает значение вооружённых сил. Отсюда был сделан вывод, что армию нужно сделать «главной движущей силой революции», а действовать она будет в «духе традиций рабочего класса».

«Ныне мы говорим: ружье над молотом и серпом», — Ким Чен Ир.

С практической точки зрения сонгун означает три вещи.

Во-первых, что в любом вопросе государственной важности приоритет отдаётся военному делу, сам этот вопрос рассматривается с точки зрения обороноспособности страны. Будь то образование, медицина или централизованный выбор песен в детском саду.

Во-вторых, всё общество и аппарат государства должны руководствоваться духом сонгун, то есть проявлять в работе и быту армейскую дисциплину, выучку, единоначалие, самоотверженность, преданность партии и вождю.

В-третьих, что армия широко задействуется в решении гражданских, мирных задач, а страна, в свою очередь, превращается в тыл для армии. Всё это в совокупности гарантирует суверенитет и развитие страны.

Если же говорить непосредственно про армию, то солдат и офицер с точки зрения сонгун превращается в революционера, не только в защитника Отечества, но и в строителя нового общества. Всё лучшее — военным, всё для армии, потому что армия решает все основные задачи государства.

Если опираться исключительно на факты, то «эпоха сонгун» выглядит неплохо. КНДР всё ещё не разбомбили, как Ирак и Ливию, она стала космической и ядерной державой, пережила пандемию и т. д.

Сонгун стал новой государственно-правовой системой. Государственный Комитет Обороны (ГКО) по юридическому статусу, составу, обязанностям и правомочиям стал выше Правительства, Президиума Верховного Народного Собрания, местных органов власти, органов милиции и прокуратуры. ГКО стал наравне с ВНС основным органом власти в стране. Председатель ГКО — высшая должность в государстве: он руководит всеми сферами политики, военного дела и экономики страны.

Но при этом военизация аппарата государства в сонгун отрицается, то есть гражданские власти продолжают работу в прежнем составе и с прежним порядком комплектования, только отдавая приоритет военному делу и трудясь «в духе сонгун».

Таким образом, кажется, что чучхэисты пробуют всё лучшее, что предполагает воинский коллективизм и единоначалие, применить в гражданской сфере и к обществу в целом.

Что касается обороноспособности, то следует отметить, что северокорейский принцип её обеспечения состоит в том, что империи-агрессоры развязывают войны в момент, когда напряжённость идёт на спад, поэтому вооружённые силы необходимо усиливать даже в моменты, казалось бы, смягчения обстановки.

В общем, краткое знакомство с сонгун даёт пищу для размышления. Некоторые положения сонгун выглядят достаточно актуальными в нынешние времена.

К слову, можно вспомнить успешный опыт хозяйственного строительства российской армии. Кто выручил Родину в сложный момент пандемии, построив 16 первоклассных медицинских центров? Газпром? Роснефть? Сбербанк? Профсоюзы? Фигуранты списков «Форбс»? Звёзды, блогеры или меценаты? Нет, это сделала армия. Армия РФ оказалась эффективнее всех госкомпаний, эффективных менеджеров и социально-ответственных предпринимателей, потому что в куда меньшей степени пронизана коммерческими отношениями. Ещё в 2009 г. В. Путин вывел военную стройку из коммерческого сектора, что и помогло в сложный момент не спутать потребности общества и государства с прибылью.

Сейчас в ходе СВО армия трансформируется, учится, набирается опыта, обретает более высокое значение в обществе и новый исторический облик. Международная обстановка обостряется, и роль обороноспособности страны неизбежно будет расти, поэтому не лишним будет переосмысление места вооружённых сил в структуре общества.

Анатолий Широкобородов,