Французская Le Monde в первой половине декабря изобразила картину первых недель жизни Херсона после так называемого «возвращения» этого российского города в состав Украины. Характерны высказывания херсонцев, которые цитируются изданием, не выпадающим из общего антиросссийского русла западных СМИ.
«Когда были русские, у нас не было недостатка ни в чем, и мы не боялись ходить по улице. Теперь пытаемся выжить!», – приводит Le Monde слова одной из жительниц Херсона.
«Украинские солдаты нам не помогают, они только притягивают снаряды на нашу голову», – говорит другая херсонская жительница.
Солдат украинской теробороны подтверждает, что когда в городе были русские, за российскими паспортами и гуманитарной помощью стояли очереди. И он тут же обвиняет херсонцев старших поколений в «продажности» – они, оказывается, соглашались получать российские пенсии, а кто-то охотно пошёл к «русским оккупантам» на работу. Впрочем, французское издание даёт возможность понять, в чём действительная причина такого поведения: «Русские, когда пришли в Херсон, сразу же включили свои телеканалы. Я услышала советский, ой... российский гимн, он такой же, только с другим текстом… И я плакала от радости!.. Когда я все это услышала, у меня защемило сердце», – сказала в разговоре с французскими журналистами ещё одна женщина, жительница Херсона, объяснившая, что общая история с Россией – это её молодость.
Британский телеканал Sky News опубликовал интервью с херсонцем, который на вопрос журналистов, стало ли в городе лучше после прихода ВСУ, ответил совершенно откровенно: «Хуже. Стало хуже».
The Washington Post в декабре разместила материал в котором рассказывается, как многие жители Херсона в ноябре ушли вместе с российской армией за Днепр. Кстати, название материала WP красноречиво: «В Херсоне симпатии к России осложняют реинтеграцию в состав Украины».
The New York Times написала, что украинские власти, вернувшись в Херсон, начали репрессии. Расширился поиск «коллаборационистов». Под флагом «борьбы с коллаборационизмом» сводятся личные счеты, отжимается бизнес. «Повышаются "тарифы" на то, чтобы "отмазать" человека от уголовных дел за коллаборационизм, аресты идут даже за переписку с родственниками. СБУ должно собрать обменный фонд, а это порядка 4000 человек», – писал украинский телеграмм-канал «Резидент». Практикой в Херсоне (и не только там) стало ставить «коллаборационистов» на колени на улице или привязывать к столбам.
Тех оставшихся в Херсоне мужчин, против кого нет доносов и кто подходит по возрасту, принудительно мобилизуют в ВСУ отправляют в район боевых действий. Командиры заявляют им, что они обязаны «искупить кровью» свое поведение в российском Херсоне.
«Жители Херсона, которые могли спокойно уехать на территорию России, получить квартиру, работу и продолжить обычную мирную жизнь», писал 25 декабря телеграм-канал «Херсонский вестник», были мобилизованы и отправлены на фронт под Марьинку. «Очень немногие вернутся домой».
В соцсетях появляется информация о том, что украинские солдаты грабят херсонцев. На днях в одном из домов Суворовского района Херсона обнаружили труп местного жителя со следами пыток. Из его жилья пропали телевизор, микроволновая печь, зимние вещи; соседи видели, как из дома выходили трое украинских военных.
Такие новости, однако, не попадают в центральные киевские СМИ. А с середины декабря замолчали о происходящем в Херсоне и западные масс-медиа. Город пропал из информационного поля, теперь ограничиваются публикацией новостей об артиллерийских перестрелках; местных жителей, их настроений и проблем больше не существует – дотошных корреспондентов приструнили.
