Квадрокоптеры победы

Спецоперация на Украине показала то, какое огромное значение имеют, казалось бы, невоенные малогабаритные беспилотные летательные аппараты (БПЛА), такие как Mavic производства китайской компании DJI и другие (Phantom, Matrice и т. д.). Эти маленькие аппараты гражданского назначения стали решающим тактическим фактором победы или поражения в бою.

ВСУ, личный состав которых в начальные периоды конфликта был оснащён такими беспилотниками намного лучше, чем части ВС РФ, смогли нанести нашим войскам очень чувствительные потери просто за счёт многократно лучшего владения обстановкой.

Россия на момент начала конфликта не имела на вооружении ничего подобного. Наши войска располагали некоторым количеством БПЛА самолётного типа, такими как «Орлан-10», «Орлан-30», «Форпост», «Тахион» и другими, но служб БПЛА нет ни в ротах, ни в батальонах, они начинаются на уровне бригад и выше, и фактически наша армия пришла на спецоперацию слепой на низовом уровне организации.

К тому же потери больших «птиц» оказались весьма высокими.

В условиях назревающего военного поражения и бури недовольства внизу, командование ВС РФ допустило гражданских волонтёров до передачи квадрокоптеров в воинские подразделения, сняло бюрократические преграды на пути их централизованных закупок, осуществило таковые, и сегодня по оснащённости коптерами основная масса наших подразделений как минимум не уступает ВСУ.

Однако радоваться рано.

Существует масса проблем, связанных с поставкой и применением коптеров, замалчивать которые больше нельзя.

В этой статье будут озвучены некоторые из них, те, которые требуют либо немедленных решений, либо немедленного начала работ по созданию задела на будущее – последнее не менее важно, чем спецоперация на Украине, потому что в будущем нам маячат риски, с которыми мы не справимся, если останемся с коммерческими БПЛА.

И если не начать нужную работу сейчас, то можно просто не успеть.

Волонтёрские поставки и единые стандарты

Первым и очень важным вопросом является то, в каком виде коптеры поставляются на фронт.

Обычно даже у маленького беспилотника есть транспондер, который позволяет кому угодно с соответствующим оборудованием (т. н. «аэроскоп», например) определить и факт наличия «гражданского» БПЛА рядом, и его фактические координаты, а самое главное – координаты оператора.

Помимо транспондера, есть уязвимости программного обеспечения (отключаемые), позволяющие противнику подавить дрон, есть световая сигнализация, делающая его заметным в темноте, есть режимы работы, на которых дрон является заметным источником электромагнитного излучения.

Этого можно избежать.

В силу этих причин, квадрокоптер необходимо в обязательном порядке перепрограммировать перед тем, как он попадёт на передовую.

И точно так же необходимо тщательно подбирать планшеты или смартфоны, с которых они управляются, правильно заводить учётные записи на коптер.

В настоящее время никаких общепринятых стандартов в подготовке дронов нет.

Чаще всего волонтёры просто передают их в войска, и, счастье, если пользователь слышал обо всём вышеперечисленном.

В России также немало волонтёрских организаций, более-менее упорядочивающих процесс передачи беспилотников, например, МОО «Вече» массово доставляет их в войска, а, допустим, компания Владислава Лобаева «Lobaev Arms» занимается модернизацией ПО коптеров.

Есть и другие группы и специалисты, способные перепрограммировать беспилотник для передовой.

Особняком стоит «Координационный центр помощи Новороссии», КЦПН, и вот почему. Беспилотники там дают вместе с обучением операторов.

Последнее очень важно, коптер на войне существует не сам по себе, это элемент военной организации, а значит необходимо и включение его в эту организацию, и соответствующая тактика применения. Корме того, ВСУ добились немалого успеха в охоте именно на операторов коптеров, и сегодня для них требуется специальная подготовка.

Нужна она и для того, чтобы мгновенно определить факт работы по дрону украинских средств РЭБ и вовремя принять контрмеры (об их содержании по понятным причинам умолчим).


В базовый курс подготовки КЦПН, помимо основ эксплуатации БПЛА, обычно входит работа со сторонними приложениями, обеспечивающими коммуникацию на фронте, основы РЭБ, основы РЭР, артиллерийская и топографическая подготовка, а также навыки по самостоятельной модернизации дрона, в том числе с использованием систем сброса.


Каждый курс дорабатывается, учитывая потребности обучающихся. После обучения инструкторы делятся актуальной информацией о настройках БПЛА с обучающимися, оперативно оповещая фронт о новых способах подавления БПЛА и противодействия этому.

КЦПН имеет группу инструкторов, в том числе с боевым опытом, способных обучать большое количество людей, и эти инструкторы работают в полную силу.

Второе, что важно, это работа с софтом – на смартфонах или планшетах стоит только безопасное программное обеспечение, проверенное в боях, каждый беспилотник имеет свою «учётку» для того, чтобы не стать работоспособной единицей в руках противника в случае захвата (дроны, «прошитые» в КЦПН, при захвате ВСУ годны только на запчасти, их нельзя использовать как комплектные).

При модернизации перед передачей в войска каждый борт настраивается в зависимости от потребностей рода войск и под боевые задачи конкретного оператора.

Объективно сегодня именно стандарты КЦПН являются тем, к чему стоит стремиться всем, кто именно готовит дроны к работе на передовой, а не просто их передаёт в войска.


Даже если некоторая структура технически не имеет возможности проводить обучение, то правильная модернизация ПО для коптера и средств управления (смартфон, планшет) обязательны.

Всем тем, кто занимается подготовкой коптеров к СВО, пора начать координировать друг с другом свои действия с технической точки зрения, этот момент настал.

Не показывая пальцем ни на кого, скажем, что гонка за количеством здесь хороша только до тех пор, пока не вступает в противоречие с качеством, потому что от последнего зависят и жизнь оператора, и исход боя, и исход войны, в конечном счёте.

Крайне нехорошие прецеденты насчёт качества уже, к сожалению, были.

Участники процесса подготовки коптеров должны придти к единому уровню своей работы как можно быстрее, и взять за образец «уровень» КЦПН – оптимальное решение, просто хотя бы для того, чтобы не «изобретать велосипед».

Ради нашей общей победы всем, кто готовит «Мавики» и им подобную технику к боям, пора объединяться.

Проблема софта

Вторым важнейшим вопросом является получение доступа к «ядру» программного обеспечения применяемых импортных дронов.

Выживаемость коптера и время его вывода в район боевого применения очень сильно зависят от его лётно-технических характеристик. А они у современных коптеров ограниченны программно.

Увы, но ПО закрыто, устранить программные блокировки простыми и доступными средствами нельзя. Крамольная мысль, которая сильно не понравится поставщикам этих БПЛА, но её надо озвучить – нужен доступ к коду.

Сделать это намного сложнее, чем написать.

Производители тщательно хранят свои секреты, более того, обновление ПО может в некоторых случаях требовать электронной цифровой подписи, и даже не одной, что осложнит задачу на много порядков.

Вообще говоря, в принципе, нет гарантии того, что получение такого доступа возможно.
Но он необходим – сторона, которая сможет регулировать ограниченные программно парамётры дронов, получит серьёзное качественное преимущество над той, которая такой возможности не имеет.

Пока вопрос открыт – сложность задачи невероятная, с другой стороны – никто это толком делать не пробовал.

Нужно аккуратно, не оглашая идущую работу, а особенно её результаты (если они будут), попытаться получить необходимую информацию. Кто-то должен взять это на себя.

Организационный вопрос

Коптеры – это средства разведки и корректировки артогня на очень небольшую глубину. Теоретически для артиллерии бригады или дивизии, не говоря уже о командовании корпусом, нужны средства с большей дальностью, которую может обеспечить только машина с крыльями.

Да и командирам батальонных групп или даже батальонов со своей артиллерией тоже нужны именно такие машины.

Тот же КЦПН пытается таковую сделать, но пока ещё летают единичные экземпляры.
Отечественный оборонно-промышленный комплекс, увы, с требуемыми объёмами не справляется, хотя беспилотники и производятся, и даже вроде бы (но это не точно) в растущих масштабах.

Могут ли здесь помочь волонтёрские организации?

Вопрос многогранный.

С одной стороны, есть ограниченный, но положительный опыт КЦПН с БПЛА самолётного типа.

Есть опыт ВСУ, которые превращали в самолёты-снаряды китайские коммерческие беспилотники самолётного типа с крыльями, а значит – могли и во что-то другое превратить.

Есть китайские производители разнообразных коммерческих беспилотников с крыльями, с полезной нагрузкой в десятки и даже сотни килограмм, из которых можно было бы построить и военный аппарат, установив соответствующую нагрузку и заменив систему управления на что-то с достаточной защищённостью.

Есть в свободной продаже комплектующие, хоть и не топовые по параметрам.

То есть с организационной и технической точек зрения, «слагаемые успеха» есть.

Чего не хватает?

И вот тут у нас открывается другая сторона.

Во-первых, не хватает денег. Это дорого, несоизмеримо дороже коптеров, и дело здесь не только в цене летательного аппарата (хотя и в ней тоже).

Коптер и всё необходимое для него несёт один человек, он же им управляет.

Для «птицы», способной нести, например, пятьдесят килограмм разведывательной аппаратуры, нужно намного больше, как людей, так и оборудования, транспорта и ещё много чего. А это деньги.

И, как обычно, есть и «во-вторых».

Что если спонсоры, желающие сделать так, чтобы подразделение Российской армии не ждали, когда им щедрой рукой «отсыпят» стандартных «Орланов», а получали всё сразу, как, например, цифровые радиостанции, возьмут и профинансируют проект развёртывания производства своих «партизанских» крылатых беспилотников или переоборудование китайских? Получится ли что-то из этого?

Сегодня – нет.

Проблема в следующем. Под условный «Мавик» не обязательно вводить новые штаты, управлять им может боец или сам командир взвода или роты. Под машину с крыльями сразу же нужна служба беспилотной авиации, штатные единицы и должности, которые можно включить в зарплатную ведомость, и так далее. А вопросы организационно-штатной структуры у нас проходят через Генштаб.

А это значит, что для массы частей Российской армии, включая все вновь формируемые «мотострелковые полки территориальной обороны» (де-факто пехота без тяжёлого оружия и транспорта), должны получить через ГШ штаты, в которых наличие службы БПЛА было бы предусмотрено.

Для понимания сложности вопроса – в одной из сформированных за несколько лет до начала специальной военной операции танковых дивизий службы БПЛА нет до сих пор, что стоило дивизии очень больших потерь после февраля 2022.

С тех пор воз и ныне там, правда, эрзац-службу командованию дивизии сформировать удалось, во главе аж с целым сержантом (на дивизию!) и коптерами вместо «птичек», без того, чтобы получить новое штатное расписание, но волей кого-то из вышестоящих офицеров сейчас этот сержант уже дома, а что там будет с беспилотниками – не совсем понятно.

В новых же пеших «мотострелковых» полках ситуация зачастую ещё хуже.

Без упрощения формирования в составе частей и подразделений новых штатных единиц, задача придания войскам БПЛА более-менее большой дальности окажется нерешаемой – их можно будет иметь только там, где они когда-то давно оказались «разрешены» организационно-штатной структурой, и более нигде. И не важно, нужны они будут или нет, их не будет, и всё.



Что-то с этим всем решить через ГШ за срок, исчисляемый хотя бы месяцами, а не годами, у нас сегодня невозможно. Да и за годы может оказаться невозможно. Это должно быть изменено каким-то способом. Проблему нашей костной и неповоротливой структуры надо решать, и решать быстро.

Немного о будущем

Нельзя успокаивать себя тем фактом, что сейчас «Мавиков», «Фантомов», «Матриц» и тому подобных аппаратов стало более-менее хватать в слаженных и давно воюющих частях.

Надо понимать отчётливо две вещи.

Первая – всё это отдано на милость КНР, случись отношениям с Китаем чуть-чуть «остыть», и со всеми этими коптерами могут начаться проблемы любых масштабов, вплоть до нерешаемых.

Вторая – вне связи с позицией Китая, в столкновении с НАТО или страной, в него входящей, или с любой страной, имеющей технические возможности, сравнимые со средними по НАТО, вся эта невоенная, по сути, техника просто не будет работать.

России край нужно и резко увеличить производство обычных, «больших» беспилотников, и наладить производство коптеров, которые можно было бы использовать, начиная с уровня отделения и выше – во взводах, ротах и батальонах (в последнем случае – плюсом к машинам с крыльями).

Кроме того, как было показано в статье «Как подготовиться к будущей войне, а не к прошлой», маленькие БПЛА будут уничтожаться технически развитым противником просто в огромных количествах, и наши враги технически к этому уже готовы.

Это означает, как и было ранее сказано, что коптер станет расходником, что неизбежно потребует его удешевления. Которое невозможно без некоторого если не упрощения, то, так скажем, огрубления конструкции и оптимизации тактико-технических характеристик.

Но самое главное – конструкция должна быть отечественной, отечественным же должно быть и программное обеспечение.

Здесь всё будет сложно.

Во-первых, на текущий момент никакие комплектующие для коптеров в России не производятся.

Во-вторых, нет своей элементной базы. Для коптеров это вопрос серьёзный, от того, сколько весит управляющая электроника, зависят их лётно-технические характеристики. Пример дронов от DJI здесь как раз очень показателен, по утверждению некоторых специалистов, компания частично использует заказную элементную базу, разработанную специально, под заказ.

То же самое относится и к оптике – те камеры, которые используют китайцы на своих коптерах, в условиях России невоспроизводимы.

Россия не сможет в достаточно быстром темпе восполнить свои пробелы в производстве комплектующих, кроме того, при проектировании собственных коптеров придётся изначально использовать только те компоненты, которые имеют аналоги, относительно свободно обращающиеся на мировом рынке, и на последующее импортозамещение которых когда-то в будущем есть хоть какие-то шансы.

На сегодня есть немало примеров попыток собрать отечественный коптер. Чтобы раньше времени не светить участников процесса, приведём только один пример – аппарат от ZALA, разработка которого началась ещё в 2021 году.

Попытка, с одной стороны, не самая удачная.

Но, во-первых, нужно начинать хотя бы сборку любых коптеров у себя, просто, чтобы стартовать, имея в планах (не в мечтах и пиар-кампаниях, а именно в проработанных планах) хотя бы частичную локализацию в будущем.

А во-вторых, чтобы на этих неудачных и громоздких дронах начать отрабатывать то, что в войне с более развитым в сравнении с Украиной противником будет критически важным – закрытую связь и собственное программное обеспечение.

С ПО, кстати, тоже всё не просто, на «Армии-2022» ZALA озвучила максимальную скорость своего коптера в 30 км/ч, что однозначно говорит об использовании какого-то доступного в качестве свободного ПО автопилота. То есть своего ПО нет.


Над этим надо начинать работать срочно и, возможно, совместно с работами по «доступу» к ПО DJI.

Надёжное и полностью собственное ПО важно ещё и потому, что с любым развитым противником мы столкнёмся ещё и с кибервойной, с «боевым хакингом», причём в масштабах, которые мы просто не можем сейчас представить. К этому тоже нужно быть готовыми заранее.

Отдельный вопрос для работы – связь. Помимо того, что это должен быть защищённый канал, связь должна ещё и быть максимально скрытной, грубо говоря, противник должен быть неспособен установить и сам факт передачи сигнала с дрона куда-то.

Технически это вполне реализуемо, более того, на отечественных крылатых машинах похожие принципы управления уже используются.

Есть смысл исследовать датчики облучения, которые могли бы быть на самом коптере, и систему лазерной подсветки, в том числе съёмную, но все подобные дооснащения будут допустимы только при приемлемости цены – изделие должно быть дешёвым и массовым.

Вывод

В целом пора уже формулировать требования к коптеру будущего, причём с учётом наших экономических и технологических реалий. Момент для этого, так скажем, уже давно настал.

Обществу и государству давно пора начать воспринимать коптеры не как сиюминутную проблему, которую можно решить закупками коммерческой техники в Китае, а как серьёзный вопрос, требующий своей, отдельной стратегии развития.

И если развёртывание их массового производства под силу только государственным или крупным коммерческим структурам, то ряд узкоспециальных вещей: типа отработки концепции такого аппарата или части работ по программному обеспечению – вполне могут взять на себя и небольшие компании, и стартапы, и даже волонтёрские организации.