Освобожденные территории Донбасса встречают свой первый Новый год в новом статусе – в качестве полноценных субъектов России. Об этом мечтали восемь лет, и, наверное, уже не очень-то в это верили. Всего год назад трудно было представить себе, что эти города будут освобождены, казалось, что "минская тягомотина" будет длиться вечно, а с ней и украинская оккупация. Но все изменилось в один момент, и невозможное стало возможным.
Однако за исполнение мечты пришлось заплатить слишком дорогую цену: украинские нацисты упорно сопротивлялись, не желая освобождать территории, которые они удерживали насильно, не желая слышать волю местных жителей –они восемь лент готовились к войне, превратив мирные города в укрепрайоны, понимая, что с началом нового витка конфликта они будут просто стерты с лица земли. Их это не волновало. Им не нужна была земля, которую они называли своей: отступая, они поджигали леса, уничтожали промышленность, инфраструктуру – все по принципу "не доставайся же ты никому"! Тем более, им не нужны были люди, которых они также называли "своими". Они и с собственными потерями-то не считались, закрывая дорогу наступающим освободительным армиям трупами согнанных со всей Украины мужиков, – им нужна была бойня, жертвоприношение их сатанинским и людоедским идеям.
Северодонецк – в недавнем прошлом один из крупных промышленных, научных и культурных центров Донбасса, город строителей и химиков. Так вышло, что я оказался в нем впервые – через полгода после освобождения. Сама битва за город длилась почти пять месяцев и стала одним из наиболее ожесточенных сражений СВО. Перед поездкой я внимательно изучал довоенные фотографии –уютный и милый рабочий городок. Цветущий. Красивые дома, чистые улицы, счастливые лица людей…
Сегодня, спустя полгода после освобождения, некоторые микрорайоны напоминают Сталинград. Раскуроченные и сожженные заправки, автобусные остановки, разрушенные торговые центры, магазины, кафе, гостиницы. В одной из них в конце сентября проводилось голосование на референдуме о присоединении к России. И туда прилетела ракета HIMARS: знали, что там будет много мирных граждан, били прицельно.
Разбитые дома. Привычная картина за восемь лет – я много насмотрелся на это в Донецке, Горловке, Первомайске, Дебальцево. Но тут совершенно другой масштаб. Целые кварталы разбабахали – будь здоров. Дворы домов усеяны мусором, осколками стекла и осколками снарядов. Россыпи стреляных гильз и пуль. Детские площадки сожжены. Дома тоже горели. Бандеровцы поджигали их просто так, когда уходили.
Когда идешь по этим дворам, взгляд фиксирует каждую деталь. Прямое попадание на уровне первого этажа: в стене дома огромная дыра, в которой на проводах висит газовая плита. Почти новенькая, очень сюрреалистически выглядит. Заглядываю в окна, подъезды и квартиры. Все ценное отсюда давно вынесли, но можно воссоздать быт людей в мельчайших подробностях. Остатки люстры свисают с потолка, мебель, книжные полки, кровать, стол, детские игрушки. Среди вещей – украинский документ – "iсторiя розвитку дитини". Маленький человечек появился на свет 13 января 2022 – за полтора месяца до начала СВО. Где он сейчас? Пережил ли эти страшные пять месяцев? История умалчивает.
В соседней комнате на подоконнике лежат мешки с песком – здесь у бандеровцев была огневая точка. Они просто приходили, занимали квартиры, оборудовали позиции. Хозяев в лучшем случае просто выгоняли. На полу коробка с пустыми бутылками из-под коньяка. Весело проводили время, судя по всему. Везде пустые бутылки, окурки, гильзы.
Сквозь проем окна виден соседний дом – тоже сожженный. Дома смотрят друг на друга пустыми глазницами окон, застыв в немом вопросе. Но самое поразительное, что во многих домах продолжают жить люди, о чем свидетельствуют надписи на подъездах. Некоторые квартиры вполне пригодны для проживания: самое главное – есть свет, значит, можно включить обогреватель. Где-то прямо в квартирах ставят буржуйки – волонтеры приносят. Каждый день подвозят воду – можно жить, несмотря ни на что.
Впрочем, зимы в этом сезоне еще не было, до самого Рождества на улице было почти плюс 10. Так что испытания еще впереди. Тут юг, но иногда и в феврале, и в марте могут еще ударить морозы.
Еще один удивительный кадр: в арке под домом застрял сгоревший танк. Говорят, его пытались вытащить краном – безуспешно, придется резать на месте. Впрочем, и дом придется, скорее всего, сносить. А пока это местная "достопримечательность", которую местные охотно показывают журналистам. Рядом с навсегда застывшей пушкой кто-то соорудил новогоднюю елку – украшенное праздничной бахромой деревцо вставлено в стреляную гильзу. Выглядит жутко, но одновременно от всего этого веет теплом и надеждой. Все же на дворе Новый год, и даже в разрушенном городе людям хочется ощутить новогоднее настроение.
Не так, наверное, представляли себе Новый год без Украины жители этих городов, но никто не жалуется. Немногочисленные оставшиеся в разбитых домах жители выходят на улицу, заметив приехавших волонтеров. На лицах улыбки, благодарят. В будущее смотрят с оптимизмом. Главное, что избавились от оккупации. Остальное – можно пережить, тем более, что все эти неудобства временные.
От того, что рассказывают про эти восемь лет местные жители, волосы дыбом встают. Так называемые захисники вели себя тут как настоящие фашистские оккупанты на захваченной территории. Людей убивали, насиловали, пытали, грабили среди бела дня. Даже не за симпатии к России – это был сразу смертный приговор всей семье. А зачастую просто так. Показывали свою силу местным, которых за людей вообще не считали. Запугивали. Терроризировали.
В Мариуполе мне рассказали несколько показательных случаев, когда атошник мог просто зарезать человека из-за ссоры в очереди, в результате виновным оказывался убитый, а убийца отделывался в худшем для него случае – штрафом. Когда просто заходили в квартиру и насиловали молодую мать, приставив автомат к голове ребенка, прямо у него на глазах. Когда грабили дома и магазины, отжимали машины на улицах, могли избить или даже убить за отказ говорить по-украински. И это в полумиллионном полностью русскоязычном городе!
А в последние месяцы, когда началась СВО, они просто взбесились: ездили на БТРах по улицам, поливая все вокруг пулеметным огнем, обстреливали с крыш из минометов соседние многоэтажки, снайпера просто так убивали людей, шедших к колодцу за водой, когда было нарушено водоснабжение, минировали остановки, трамваи, магазины. Местные боялись лишний раз просто на улицу выйти, а если, не дай бог, нужно было ехать в другой район, гнали на машинах не меньше 120–130 км в час – только так был хоть какой-то шанс выжить.
Сегодня украинская пропаганда любит демонстрировать кадры цветущего Мариуполя до СВО в сравнении с нынешними кадрами руин, мол, вот, этого вы добивались? Но никто из местных жителей не хотел бы возврата назад, не хотел бы повторения того восьмилетнего кошмара. Да, город в руинах, но зато больше не убивают – можно больше не бояться, не сидеть по подвалам, строить планы на будущее, растить детей…
А руины – так это временно. Масштаб разрушений, конечно, поразителен. Безвозвратно уничтоженная промышленность и инфраструктура, разбитые дороги, целые кварталы девятиэтажек, буквально исполосованные артиллерией, дома выглядят так, словно от них отламывали целые куски.
Но город живет! В некоторых разбитых домах ночью зажигается свет – пять-шесть окон горят во всем доме – зрелище зловещее. Но люди остаются в городе, некоторые беженцы даже возвращаются. Ходят автобусы, работают магазины. Кстати, проезд в городском транспорте бесплатный, но автобусов все еще не хватает – ходят забитые раз в полчаса. Зато утром в начале рабочего дня можно оценить, сколько народу осталось в городе. Немало.
Да, с уничтожением градообразующих предприятий (к слову, многие из них были фактически загублены украинскими властями еще до СВО) есть проблемы с работой, но сегодня у всех одна работа – восстановление города. В отличие от Северодонецка, Лисичанска, Сватово, Кременной, Мариуполь сегодня далеко от ЛБС, и его активно отстраивают. Практически с нуля.
Некоторые дома, которые можно отремонтировать, ремонтируют, те, что нельзя, сносят. На их месте растут новые микрорайоны. Не так быстро, как многим хотелось бы, но процесс идет: техника работает круглосуточно, город наводнен грузовиками со стройматериалами с номерами со всей России. Мариуполь сегодня – огромная стройка, людей в строительных касках здесь в разы больше, чем в военных, а кранов – в разы больше, чем БТРов.
Да, работы еще очень много. Специалисты говорят, что нужно два-три года, чтобы город зажил новой жизнью. В том, что он будет не хуже прежнего, никто не сомневается. Буквально на днях один знакомый журналист жаловался, что приехал в город, чтобы снять фильм. Он бывал в городе еще летом, отметил для себя микрорайон, практически полностью стертый с лица земли. Там он хотел снимать, как Мариуполь переживает зиму. Приехал туда, а там уже нет больше декораций а-ля Сталинград: руины снесли, на том месте теперь новые дома строятся. Некоторые уже готовы к сдаче в эксплуатацию, а некоторые уже сданы. Так что очень скоро здесь ничего не будет напоминать о войне.
Главное, чтобы она больше никогда сюда не вернулась. И вообще никуда. А для этого нужен полный разгром украинских нацистов в их логове. Все это понимают, готовы терпеть лишения и отдавать все силы для этой победы. И очень надеются, что будущий Новый год и Рождество весь Донбасс будет встречать под грохот праздничных салютов, а не артиллеристских залпов.
Дмитрий Родионов
Читайте нас: