Рождественская сказка для робинзонов вермахта
Для немецких солдат рождество 1944 года и новый 1945 год не сулили ничего хорошего. Праздники пришли к ним по-разному: одни погибали в окружённом русскими Будапеште, другие — под контрударами англичан и американцев в Арденнах. На тех участках фронта, где царило затишье, молились о том, чтобы оно продолжалось до конца войны, однако некоторые ещё верили, что «чудо-оружие» фюрера переломит ход войны. Продолжали уходить в последние походы подводные лодки, в воздух пока поднимались асы люфтваффе и их зелёные ведомые, но их усилия всё чаще пропадали зря. Гражданское население Германии в ужасе ожидало очередных воздушных бомбардировок и прихода в свои дома чужих солдат. Но далеко на севере, вдали от объятой войной Европы, существовала маленькая группа военнослужащих вермахта, которые могли практически не опасаться за свою жизнь и праздновать в полной безопасности, сытости и комфорте. Единственное, что их объединяло с соотечественниками — мрачная неизвестность будущего.
Шпицберген ждёт старого знакомого
Экспедиция «Хаудеген» (нем. Haudegen — «рубака», «головорез») стала последней специальной операцией кригсмарине по оборудованию секретной метеорологической станции на архипелаге Шпицбергена. Такие операции проводились с 1941 года, и за несколько лет войны немцы накопили огромный опыт по развёртыванию и комплектованию тайных баз метеоразведки в самых отдалённых районах Арктики.
Летом 1944 года планировалось сразу несколько таких операций: «Эдельвейс» в Гренландии, «Гольдшмид» на Земле Франца-Иосифа и «Хаудеген» на севере Шпицбергена. Группа «Эдельвейс» в конце августа не смогла достичь берега и была захвачена американским патрульным кораблём «Нортленд» (USCGS Nortland), на замену ей немедленно была отправлена экспедиция «Гольдшмид», переименованная в «Эдельвейс II». Однако и эту экспедицию американцы захватили практически сразу после высадки. Только последней группе «Хаудеген» улыбнулась удача благополучно достигнуть пункта назначения и приступить к работе.
По традиции, экспедиции присваивалось название, созвучное фамилии её руководителя, которым стал Вильгельм Деге (Wilhelm Dege). До войны это был преподаватель географии в одной из школ Мюнстера, который совмещал педагогическую деятельность с научной работой, специализируясь на исследованиях геоморфологии Скандинавии и островов Арктики.
Деге свободно владел норвежским языком и был призван переводчиком в штаб дивизии, назначенной для захвата Тронхейма. После успеха операции «Везерюбунг» его оставили в составе оккупационных войск на необременительной должности младшего офицера артиллерийско-технической службы, на которой увлеченный географ имел возможность совмещать служебные обязанности с изучением рельефа Норвегии.
В октябре 1943 года Деге перевели в кригсмарине, в главную военно-морскую обсерваторию в Грайфсвальде. Это учреждение произвело на Деге очень сильное впечатление, он охарактеризовал его как «огромная фабрика научной войны». Однако заниматься скучными расчётами климатических таблиц новому сотруднику пришлось не долго — шефы уже состоявшихся секретных экспедиций обратили внимание командования, что, помимо прочих своих достоинств, до войны Деге трижды побывал в продолжительных экспедициях на Шпицбергене и отлично знает этот архипелаг. После краткого собеседования с главой гидрографического отдела ОКМ контр-адмиралом Фрицем Конрадом (Fritz Conrad) Деге включили в программу подготовки руководителя новой группы для Шпицбергена.
Сначала, к изумлению Деге, его в январе 1944 года отправили пройти трёхмесячные базовые курсы офицера кригсмарине, присвоили звание лейтенанта морской артиллерии и зондерфюрера, и только после этого началась специальная подготовка на базе «Золотая гора» в Судетах. Параллельно с обучением происходило формирование материальной базы экспедиции — заказывалось научное оборудование, оружие, предметы одежды и снаряжения. Это оказалось весьма непростым процессом, учитывая, что группе из 11 человек предстояло провести минимум год в полном отрыве от цивилизации и при этом бесперебойно проводить целый комплекс измерений и регулярную передачу показателей по радио.
Главное — больше запасов!
В отличие от героев известных приключенческих романов, будущим робинзонам вермахта не было нужды беспокоиться о нехватке чего-либо: Деге убедился, что приоритет этих операций открывает двери любых инстанций, а для интенданта, ответственного за снабжение групп, нет практически ничего невозможного. По словам снабженца, экспедиция могла рассчитывать на всё необходимое оборудование и снаряжение, доступное на территории рейха и нейтральных стран, а любое предприятие Рейха было обязано выполнить даже самый мелкий индивидуальный заказ.
Проще всего было с питанием личного состава: этот вопрос был уже досконально отработан, включая комплектование и упаковку рационов. Командование не скрывало, что ситуация на фронте складывается таким образом, что гарантировать своевременную эвакуацию группы нельзя, поэтому продовольствия было приказано брать с запасом, на 520 суток. Схема питания была оригинальной — каждый член экспедиции на месяц получал набор из пяти пронумерованных ящиков, в которых хранились положенные ему индивидуальные рационы консервированных продуктов из расчёта 1,4 кг (6000 килокалорий) в сутки, туалетные принадлежности, витамины, табачные изделия.
В последнем ящике находился весьма щедрый рацион хорошего алкоголя — три литра французского красного вина, полтора литра коньяка, литр немецкого джина «Штайнхегер» и бутылка ликёра. Всё, что не было упаковано в жестяные банки, служба снабжения аккуратно запаивала в целлофан. Помимо этого, предусматривались и продукты россыпью для общего котла — мука, сушеный картофель, консервированный хлеб, квашеная капуста, ветчина и сосиски, 300 кг пеммикана, 234 кг молочного шоколада и ещё множество наименований.
Группа вооружалась, что называется, «до зубов». В принципе, для выполнения задачи было достаточно 4–5 человек личного состава, но частые боевые столкновения с противником в Гренландии и на Шпицбергене привели к решению увеличить численность экспедиции до 10–12 человек, чтобы она могла делиться на две группы с ручным пулемётом каждая. Всего на вооружении состояло два пулемёта MG 42, четыре самозарядные винтовки G 43, восемь винтовок «Маузер» 98k, четыре пистолета-пулемёта МР 40, 11 польских пистолетов «Радом» VIS.35, четыре пистолета «Вальтер» PPK, один «Вальтер» TPH, один «Люгер» Р08, три револьвера, включая русский «Наган», и два сигнальных пистолета.
Охотничье оружие включало в себя «дриллинг» М30 — специальное трёхствольное ружье, разработанное для аварийного комплекта экипажей люфтваффе, 8-мм винтовку «Маузер», двустволку фирмы «Зауэр», малокалиберную 5,6-мм винтовку и большое количество боеприпасов, в том числе с экспансивными пулями. На коробках с ними немцы предусмотрительно написали «только для медведей», чтобы у американцев и англичан в случае чего не возникло неприятных вопросов. Для пулемётов и винтовок имелось 19 500 патронов, для пистолетов и пистолетов-пулемётов — 12 480 патронов. К этому арсеналу прилагалось 200 кг взрывчатки, детонаторы, 300 ручных гранат, 258 винтовочных фугасных и 90 винтовочных противотанковых гранат, а также 90 дымовых шашек.
Общий вес припасов и снаряжения, перечень которых составил несколько тысяч наименований, достигал 80 тонн. Сюда входили 10 тонн жидкого топлива, 7 тонн угля для отопления на четыре месяца, затем предусматривался переход на выбрасываемый морем плавник. В отличие от наземных арктических станций люфтваффе с персоналом из 2–4 человек, передающих только необходимый минимум показателей, станции кригсмарине предназначались для самого широкого комплекса измерений, включая аэрологические исследования высоких слоёв атмосферы. Номенклатура научного оборудования, радиосвязи и запасных частей предусматривала возможность ведения работы в течение двух лет. Для получения водорода, который требовался при запуске радиозондов, «Хаудеген» вёз с собой 2,2 тонны алюминиевых гранул и 3,5 тонны каустической соды — газ выделялся при реакции этих компонентов в водной среде.
Местом высадки и оборудования станции выбрали наиболее труднодоступный и малоисследованный район — самый северный остров архипелага Нордостландет. Более обжитые районы Шпицбергена уже давно стали ареной небольших, но ожесточённых схваток между норвежскими коммандос и немецкими диверсантами, поэтому риск обнаружения станции и вступления в бой решили свести к минимуму.
Для доставки экспедиции назначили бывший дизельный рыболовный траулер, а теперь корабль-разведчик погоды «Карл Буш» (WBS 3 Carl J. Busch) вместимостью 300 брутто-тонн. Экипаж траулера состоял из опытнейших ветеранов дальних метеорологических экспедиций, которые имели скверную репутацию хамов и любителей поживиться за чужой счёт, при этом весьма суеверных. Деге предупредили, чтобы он смотрел за моряками в оба, так как предыдущая экспедиция, которую «Карл Буш» забрасывал на Шпицберген, не досчиталась значительного количества алкоголя и табака.
С такими напутствиями и пожеланиями удачи от командующего кригсмарине в Норвегии адмирала Отто Цилиакса (Otto Ciliax) экспедиция «Хаудеген» 10 сентября 1944 года отправилась к своей цели.
Среди белых медведей и призраков первопроходцев
В качестве эскорта траулеру придали подводную лодку U 307, которая также перевозила предметы снабжения, оборудование и членов экспедиции. В принципе, «Карл Буш» мог вместить всю экспедицию и её запасы, но командование распорядилось, чтобы экипаж траулера тоже имел запасы продовольствия и топлива на восемь месяцев на случай непредвиденной зимовки во льдах или необходимости затопить корабль и присоединиться к метеорологам.
Немцам повезло: на переходе их не обнаружили авиация и эскорты союзных конвоев, а воды вокруг Нордостландета были свободны ото льдов, хотя навигация в них оставалась весьма опасной. Район был слабо изучен, на норвежской довоенной карте не были отмечены многие рифы, мели и глубины, а то, что было указано, часто сопровождалось пометкой «предположительно». Разгрузка в Рийп-Фьорде, выбранном для базы, началась 15 сентября и тоже шла нелегко.
Специальные сани, полученные от горных егерей, и грузовые тележки на пневматиках с клиренсом 20 см на покрытой большими валунами гористой местности оказались слабым подспорьем. Алюминий был упакован так, что подводники заявили Деге: «Тот, кто это придумал, и должен это тащить». Руководитель экспедиции вынужден был с этим согласиться.
Практически сразу начали «случайно» разбиваться ящики со спиртным, однако зондерфюрер не стал устраивать скандал. Деге пообещал морякам, что в конце рабочего дня будет выделять им два ящика, лишь бы они не выпивали в ходе разгрузки и не затягивали её. Бывший педагог умел обращаться с непослушными школьниками, поэтому сумел наладить отличные отношения и с командиром подлодки обер-лейтенантом цур зее Фридрихом Херрле (Friedrich-Georg Herrle), и с буйным экипажем «Карла Буша» — при этом учёный поразился, что предсказания обвешанных амулетами «суеверных хамов» действительно сбывались.
Пользуясь благоприятной ледовой обстановкой, Деге обошёл на подводной лодке весь остров, установил, что он абсолютно необитаем, заложил аварийные склады снабжения, запасную базу и разрушил все старые охотничьи хижины, которые могли послужить противнику. Уничтожение хижин считалось в Арктике святотатством и невиданной подлостью, но, как признавал позднее Деге, больше всего он опасался, что там будут лично знакомые ему норвежские охотники, которые принимали его в ходе довоенных экспедиций. В случае, если бы они оказали сопротивление или попытались скрыться, их бы пришлось уничтожить — в этом вопросе зондерфюрер в душе Деге безоговорочно взял верх над мирным учёным.
За 10 дней личный состав экспедиции с помощью моряков траулера и подводников не только разгрузил всё имущество, но и полностью оборудовал жилые помещения, склады и радиостанцию. Прощальная вечеринка состоялась 25 сентября, при этом стороны попытались максимально выменять друг у друга дефицитные в быту вещи.
Механик «Карла Буша» устроил для полярников горячий душ из пресной воды на борту траулера. Несмотря на то, что эти 10 дней, отдыхая после тяжелой работы, подводники и моряки траулера от всей души развлекались на берегу, охотились на медведей и лакомились различной дичью, а впереди их ждали все опасности войны на море, никто не позавидовал остающимся полярникам. Слишком мрачный пейзаж, тяжёлая погода и ощущение брошенности царствовали вокруг. Когда Деге сообщил товарищам, что именно в этих местах без вести пропала немецкая экспедиция 1912 года под руководством лейтенанта флота Герберта Шредера-Штранца (Herbert Schröder-Stranz), этот факт только прибавил задумчивости. Беспощадная Арктика не прощала ошибок и самоуверенности никому.
Праздник на 80-м градусе северной широты
Деге был опытным полярником и педагогом, поэтому отлично знал, как скверно влияет Арктика на психику человека, особенно в условиях начавшейся полярной ночи. Помимо строгого исполнения служебных обязанностей и распорядка на станции, личный состав всегда имел занятие, если погода не была слишком суровой. Заготовка дров, отстрел белых медведей, которые непрерывно «штурмовали» лагерь в поисках съестного, охота на оленей и гаг, установка ловушек на песцов, заготовка мяса и выделка шкур, обследование территории — работы хватало всем.
В свободное время командир станции читал своим подчинённым лекции, обучал их методике научных исследований и устраивал различные тематические вечера. Дни рождения отмечались с помпой, но по признанию Деге, они старались отметить любой праздник и даже «День защиты животных рейха», лишь бы был повод собраться всем вместе и со стаканом витаминного коктейля спеть песни, послушать музыку (был граммофон и 150 пластинок) или помузицировать самим. Наступление декабря было воспринято с волнением, как позднее вспоминал шеф «Хаудегена», подготовка к празднику как обычно была ещё более радостной, чем само торжество.
Для начала Деге решил отметить популярный в Германии День Святого Николая, который отмечается 6 декабря. По традиции в этот день Святой Николай и его слуга кнехт Рупрехт посещают детей, дарят подарки тем, кто хорошо себя вёл и наказывают непослушных. На роль Святого Николая Деге выбрал 40-летнего ефрейтора Густава Шайдвелера (Gustav Scheidweiler) , который был единственным кроме начальника опытным полярником и к тому же старше его по возрасту. Шайдвелер с энтузиазмом согласился, предложив отметить по самому жёсткому «вестфальскому» обычаю, когда провинившихся реально лупят розгами по мягкому месту. Деге дал добро, поручив Шайдвелеру подобрать себе Рупрехта, подготовить костюмы, подарки (набор импортных сигарет и одеколона), а на себя взял приготовления традиционного обрядового угощения «штутенкерлей» (Stutenkerl) — сдобная выпечка в форме человечка с изюмом вместо глаз и курительной трубкой во рту.
Всё прошло, как и хотел начальник экспедиции, очень весело и с традиционным немецким колоритом. Молодёжь станции сперва недобро восприняла празднество, как проявление дедовщины, но когда выяснилось, что по аналогии с днём Нептуна все получат «своё», включая начальство, настроение сразу поднялось. Пустив коньяк по кругу, очередному полярнику зачитывали прегрешения, затем следовала экзекуция. В виде розги выступала рейка № 19 — метровая деревянная планка толщиной 1 дюйм из комплекта разборных домиков. Подарки и наказания получили все, сам зондерфюрер получил 7 раз по заду, за то что «постоянно не даёт всем поспать днём». Размявшись таким образом, немцы с ещё большим размахом подошли к долгожданному Рождеству. Погода «благоприятствовала», сильный ветер и мороз минус 25-30 градусов, позволяли провести праздники в домиках и построенной сауне, отвлекаясь только на проведение измерений и передачу их в Тромсё.
Всю подготовку снова взяли на себя Деге и Шайдвелер, как единственные «женатые старики», знающие как правильно отмечать и выступающие в роли оставшихся в рейхе мамочек своих юных подчинённых — один из матросов станции даже был школьным учеником Деге. «Старики» снова напекли традиционной выпечки, из белой ткани и телефонного провода были изготовлены праздничные салфетки. В первый день Рождества, 25 декабря утренний кофе было разрешено принять в постелях, после чего начался долгожданный праздничный банкет.
Рождественское меню станции «Хаудеген» вероятно было не хуже, а может и лучше, чем в резиденции фюрера: грибной суп, жареная оленина с картофелем и спаржей под соусом из мадеры, пудинг с консервированными абрикосами, пироги, кофе мокко, шампанское и коньяк. Под всё это курились сигары, постепенно все перешли на коктейль «северное сияние», смешивая коньяк и шампанское. В таком размеренном темпе, под аккордеон и прошли все рождественские праздники — шеф станции приказал повару не жалеть лучшие деликатесы из запасов станции. Излишества не прошли даром, сразу после праздников у одного из полярников пришлось удалять зуб, а у другого кишечник разболелся так, что подозревали приступ аппендицита.
Распевание бодрых рождественских песен и пьяное веселье не могли затмить понимание, что дела Германии плохи и по признанию Деге, исход войны уже мало у кого вызывал сомнения. Тогда они ещё не подозревали, что судьба уготовит им почётную роль стать самыми последними военнопленными третьего рейха. Иногда на их радиочастоту с «добрыми поздравлениями» заходили и Союзники: «Скоро мы и с вами свиньями покончим!»
Тем не менее, когда в марте 1945 года Берлин запросил Деге готовность зимовать до осени 1946 года, личный состав станции с энтузиазмом согласился, продуктов было сэкономлено очень много, требовалось минимальное пополнение запасов, в первую очередь запрашивалось минимум 200 литров пива — коньяк и вино уже не лезли в горло. Но в апреле пришёл приказ прекратить подготовку к зимовке, а вскоре и известие о капитуляции.
9 мая 1945 года они услышали передачу советской метеостанции из Одессы, которая первой вышла в эфир с нешифрованной международной сводкой. Начала передавать свои показания открытым текстом в международную метеорологическую сеть и станция «Хаудеген».
Деге был рад, что выбрал для зимовки остров, богатый топливом и дичью, но в то же время отдалённость Нордостландета сыграла с немцами злую шутку — только 4 сентября 1945 года за ними прибыл норвежский корабль и годовая эпопея последних «робинзонов» вермахта завершилась.
Этим немцам повезло гораздо больше, чем пропавшей экспедиции Шредера-Штранца, следы которой они всё-таки обнаружили в одной из бухт. Только три алюминиевые тарелки немецкого производства, вот и всё что отдала Арктика, которая умеет хранить свои тайны.
Литература:
- Dege, Wilhelm. War North of 80. The Last German Arctic Weather Station of World War II — University of Calgary Press, Calgary, 2004
- Ritschel, Herbert. Kurzfassung Kriegstagebücher Deutscher U-Boote 1939–1945. — Norderstedt, 2008
- Selinger Franz: «Von Nanok bis Eismitte. Meteorologische Unternehmungen in der Arktis 1940-1945» Convent Verlag GmbH, Hamburg 2001
- Holzapfel, Rupert. Deutsche Polarforschung 1940-1945 (http://epic.awi.de)
- http://www.warcovers.dk
