Моё место — Берлин!

В августе 1941 года произошли события, которые, с одной стороны, повлияли на ход боевых действий на всем советско-германском фронте, а, с другой, до настоящего времени служат источником многочисленных мифов и легенд. При этом налёты советской авиации на Берлин в августе-сентябре 1941 года хорошо задокументированы с немецкой стороны, чего нельзя сказать об аналогичных операциях советской авиации дальнего действия в 1942 и 1943 годах. Попробуем разобраться с некоторыми из устойчивых заблуждений.

В нашу задачу не входит хроникальное изложение событий, мы лишь остановимся на тех моментах, которые, по-нашему мнению, не получили достаточного освещения в литературе или относительно которых авторы имеют точку зрения, отличающуюся от общепринятой.

Первым моментом, на который хотелось бы обратить внимание, является вопрос об авторстве идеи удара по Берлину. Решение на проведение серии воздушных налётов на Берлин появилось в качестве ответной меры после ударов люфтваффе по Москве. Интересно, что немецкие авторы полагают, что, в свою очередь, удары по столице Советского Союза являлись местью за бомбардировки Хельсинки и Бухареста.

В мемуарах Наркома ВМФ СССР Н.Г. Кузнецова утверждается, что идея «удара возмездия» по Берлину принадлежит ему. П.И. Хохлов, опять же со ссылкой на Н.Г. Кузнецова, утверждает, что автором идеи был командующий авиацией ВМФ С.Ф. Жаворонков. Иной версии придерживается И.А. Серов, в то время член Военного совета ВВС. Он утверждает, что налёт на столицу Третьего рейха был организован по прямому указанию И.В. Сталина. Как дело обстояло на самом деле, и кто выдвинул план операции, пока однозначно сказать трудно, так как документами, однозначно подтверждающими ту или иную версию, авторы не располагают.

Нам кажется, что прав И.А. Серов: комплекс организационных мероприятий, проведённых в рамках подготовки к налётам в конце июля 1941 года, затрагивающих не только структуры ВВС Балтийского флота, но и Дальнебомбардировочной авиации ВВС Красной Армии, говорит сам за себя. Флотские структуры были привлечены, скорее всего, из-за выбора острова Эзель в качестве места базирования авиагруппы.

В ходе всех описаний операции по нанесению ударов по Берлину, почему-то, никогда не возникал вопрос об альтернативных вариантах действий. Априори считается, что остров Эзель в августе-сентябре 1941 года являлся единственной точкой на советской территории, которая позволяла нанести удары по столице Третьего рейха с использованием основного бомбардировщика Дальней авиации ДБ-3 в разных модификациях. Однако это не соответствует действительности. В 1942 году самолёты конструкции С.В. Ильюшина летали на Берлин с аэродромов, расположенных в районе Андреаполя, который до начала сентября 1941 года не был оккупирован.

Минусом альтернативного решения был бы более длительный, чем в реальности, полет над вражеской территорией. Но действия АДД в июле-сентябре 1941 года свидетельствуют, что риск не выходил за пределы разумного. Существенным плюсом при этом стало бы отсутствие проблем со снабжением, лучшее оборудование аэродромов и возможность использовать большее число самолётов. Не были ещё потеряны в то время и базы Северной Украины, дальность полёта с которых до Берлина была сопоставима с расстоянием от Андреаполя.

Следующий сюжет связан с применением самолётов дальнебомбардировочной авиации. Как известно, группировка авиации КБФ была усилена подразделениями из состава 1-го дальнебомбардировочного корпуса. Историк М.Э. Морозов в своей книге о советской торпедоносной авиации пишет, что руководство ВВС Красной Армии, цитируем, «не проявило энтузиазма и понимания задач при подборе лётчиков и самолётов». В подтверждение своей версии Мирослав Эдуардович сообщает, что самолёты были изношены, и ещё при перелёте на Эзель трём из них пришлось вернуться обратно. Разберём данный тезис подробнее. Начнём с «энтузиазма и понимания задачи».

30 июля в штаб 40-й дальнебомбардировочной авиадивизии прибыл начальник 5-го Управления ВВС КА полковник Л.А. Горбацевич и командир 1-го дбак генерал-майор В.И. Изотов. Полковник Горбацевич, не смотря на скромное звание, был на тот момент руководителем стратегической авиации ВВС Красной Армии. Прибытие именно его для отбора группы, направляемой в «спецкомандировку», как и выбор самого северного (и самого близкого к Эзелю) из корпусов дальней авиации, представляется вполне логичным и разумным. Как ещё должны было проявить «энтузиазм и понимание задачи» командование ВВС КА, не очень понятно.

С самолётами ситуация была сложнее. На 30 июля в составе двух полков дивизии имелось всего восемь исправных и 20 неисправных машин типа ДБ-3Ф и ДБ-3А. К 10 августа число исправных машин выросло до 13. Надо учесть, что дивизия воевала с первых дней войны, и состояние матчасти было соответствующее. В этой ситуации вполне оправданно привлечение к выполнению задачи ещё и свежего 22-го ап, недавно прибывшего с Дальнего Востока.

9 августа пять машин из 53-го и три из 200-го ап начали перелёт на Эзель. Численность группы 22-го авторам установить не удалось. Ещё на этапе переброски «дальники» понесли потери. Сел на воду в Финском заливе и затонул самолёт капитана Голубенкова. Три самолёта до пункта назначения не дошли. Но из трёх не долетевших «илов» 40-й дбад только один вернулся к месту базирования и не участвовал в налётах на Берлин. Два экипажа, капитана Юспина и старшего лейтенанта Богачева, добрались до Эзеля, хотя и с опозданием.

Однако утверждать на этом основании, что ДБА выделила какие-то сверхнекачественные машины можно, только если не знать о ситуации с самолётами 1-го минно-торпедного полка ВВС КБФ. В документах Оперативной группы Е.Н. Преображенского указано, что при перелёте на Эзель 2 августа два самолёта вернулись обратно, а 13 августа при попытке вылететь с аэродрома Беззаботное после переборки двигателей то же самое произошло с экипажами Ефремова и Кравченко. Оба вынуждены были прервать полет по причине плохого ремонта. Об отказах матчасти в полете мы уж и не говорим. Это случалось у моряков регулярно, нисколько не реже, чем у экипажей ДБА. Подготовка лётчиков была не хуже, хотя и не лучше, чем у экипажей морской авиации.

Таким образом, по всем параметрам группа ДБА не сильно отличалась от Оперативной группы Е.Н. Преображенского. Об этом, кстати, косвенно говорит и тот факт, что с 11 по 21 августа самолёты ДБА выполнили 27 вылетов, а морская авиация только 24. А их сравнительно раннее перебазирование на материк, скорее всего, связано с невозможностью обеспечить полноценное снабжение большой группы самолётов.

В литературе советского периода, да и в статьях, написанных относительно недавно, часто встречается упоминание о том, что немецкое командование приняло первый налёт советских бомбардировщиков за действия британской авиации. Якобы, сначала немцы опубликовали сообщение о бомбардировке Берлина английскими самолётами, а затем английская пресса это сообщение опровергла.

На самом деле никакого секрета принадлежность самолётов, бомбивших Берлин в ночь на 8 августа 1941 года, не представляла. Вот, что было написано в сводках командования люфтваффе уже в 10:00 8 августа:

«Ночью над Берлином неожиданно появились два советских самолёта, которые прошли через Штольпмюнде со стороны Балтийского моря. Самолёты сбросили 24 фугасные авиабомбы в северной части города (Райникендорф, Виттенау и район Штеттинского вокзала). Незначительный ущерб нанесён жилым постройкам и железнодорожным сооружениям. Убито шесть и ранено 17 человек».

Интересно, что эта легенда не только продолжает жить, но и, так сказать, модернизируется. В 2020 году журнал «Авиация и космонавтика» утверждал, что советские лётчики бомбили «ложный Берлин», а немцы в своём сообщении о бомбардировке, желая дезинформировать аналитиков RAF, «разнесли по всему миру весть о том, что Берлин бомбили русские».

Рассмотрим теперь вопрос о потерях, которые понесла советская авиация при налётах на Берлин. Оперативная группа Преображенского потеряла всего 17 машин и восемь экипажей. Из этого числа только три считаются сбитыми в районе цели. Однако, несмотря на то, что наши бомбардировщики действовали в районах с достаточно плотной системой ПВО, её успехи оказались на удивление незначительными. По имеющимся на сегодняшний день документам, только самолёт лейтенанта К.А. Мильгунова, пропавший без вести в ночь на 5 сентября, может быть однозначно отнесён на счёт немецких зенитчиков. Вот как выглядят события с немецкой стороны. В эту ночь было полнолуние и хорошая видимость. Противник насчитал 10–15 самолётов, вторгшихся в воздушное пространство над рейхом. Два советских самолёта дошли до зоны ПВО Берлина и повернули после обстрела их зенитной артиллерией. Но ещё один смог прорваться к Берлину и был сбит зенитным огнём над южным пригородом в районе северо-восточнее деревни Далевиц. Нет сомнения, что это самолёт, пилотируемый К.А. Мильгуновым (других потерь в эту ночь не было). Вместе с командиром погибли штурман лейтенант П.Я. Чубатенко, стрелок-радист младший сержант Г.М. Кулешов и воздушный стрелок И.К. Акимов.

На ещё два пропавших без вести самолёта морской авиации (экипажи И.П. Финягина и М.П. Русакова) немецкая ПВО не претендует. Существует, конечно, вероятность, что машина лейтенанта Русакова была повреждена огнём зенитной артиллерии и потерпела катастрофу при полете над морем. А вот в ночь первого налёта, когда был потерян самолёт Финягина, ни зенитная артиллерия огня не открывала, ни истребители атак не производили.

Ещё один самолёт типа Ер-2, вероятно, сбитый зенитками, принадлежал 81-й авиадивизии ДБА, совершившей вылет в ночь на 11 августа. Процитируем немецкий документ: «Огонь зенитной артиллерии Берлина, Штеттина, Эльбинга и Мариенбурга не принёс видимого успеха. Возможно, что вследствие обстрела погиб один русский самолёт, упавший в 00:38 в лесу между населёнными пунктами Думцин и Рандов (17 км юго-западнее Белгарда). Самолёт и экипаж, состоявший минимум из трёх человек, сгорели». Несомненно, речь идёт об экипаже заместителя командира 420-го ап капитана А.Г. Степанова, пропавшем без вести. По документам кригсмарине, самолёт взорвался в воздухе, а на его борту находилось четыре человека.

В литературе указывается, что пропал без вести и один самолёт из состава группы ДБА, действовавшей с Эзеля. В документах ЦВМА указано, что это экипаж старшего лейтенанта В.П. Строганова, не вернувшийся из полёта в ночь на 19 августа. Однако Строганов продолжал успешно воевать и после указанной даты, был награждён орденом Ленина 16 сентября 1941 г. и встретил Победу. Видимо, в документах какая-то путаница. Авторам пока не удалось установить, был ли на самом деле потерян самолёт.

Истребительная авиация ПВО Германии, несмотря на регулярные вылеты, не только не сбила ни одного советского самолёта, но даже и не смогла их обнаружить.

Завершить статью мы решили вопросом эффективности налётов на Берлин. Здесь необходимо разделить эффективность, как материальный ущерб от налётов, и эффективность в плане воздействия на принятие высшим военно-политическим руководством Германии решений о дальнейшем ведении боевых действий на Восточном фронте.

Материальный ущерб от бомбардировок был невелик. Прорваться к Берлину советским лётчикам удалось всего два раза: нескольким машинам в первый налёт и экипажу Мильгунова в ночь на 5 сентября. Во всех остальных налётах, в лучшем случае, ударам подвергались пригороды столицы Третьего рейха. В результате налёта в ночь на 8 августа в Берлине имелись следующие разрушения:

• обрушился машинный зал на маргариновой фабрике;
• на товарной станции Шенхольц попадание в железнодорожные пути;
• на Штеттинском вокзале две бомбы частично разрушили пути и сильно повредили 20 вагонов;
• в одном месте повреждён водопровод;
• повреждено около 25 жилых домов.

Экипаж Мильгунова бомбы сбросить не успел.

При бомбёжках других населённых пунктов на территории Германии было разрушено несколько жилых домов и ранено около десятка человек. В городе Губен в ночь на 11 августа самолётами 81-й ад дд было повреждено паровозное депо, офицерский клуб и административное здание. В ночь на 21 августа в районе Виттенберга были повреждены несколько железнодорожных вагонов.

Из довольно обширного списка запасных целей успешной была только бомбёжка Либавы в ночь на 1 сентября. По нашим данным были сброшены одна ФАБ-500 и шесть ЗАБ-50. Немцы сообщают о падении трёх авиабомб в промежуток времени между 20:26 и 20:44 (время берлинское). В результате были убиты шесть, тяжело ранены семь и легко девять человек. В остальных случаях или сброшенные бомбы ущерба не причинили.

Причиной довольно низкой эффективности налётов августа-сентября 1941 года была, в первую очередь, слабая штурманская подготовка лётчиков. Кроме того, в большинстве случаев над территорией Германии стояла сплошная облачность, что, кстати, отмечалось не только в донесениях советских пилотов, но и в немецких документах. Высота бомбометания составляла, как правило, составляла от шести до семи тысяч метров, что при небольшом числе сбрасываемых бомб давало очень большое рассеивание даже в том случае, если цель была обнаружена. Зачастую же бомбёжка производилась через облака с соответствующим результатом.

Однако столь незначительные материальные результаты бомбардировок Берлина привели к неожиданному стратегическому результату. Германское командование не только выделило крупные силы (пять дивизий) для захвата Эстонии, но задействовало для десанта на Моонзундские острова усиленную 61-ю пехотную дивизию. В результате крупные силы 18-й армии Вермахта были связаны на вспомогательном направлении в решающий момент наступления на Ленинград, а Верховное командование Вермахта вынуждено было в срочном порядке направлять на этот участок фронта стратегические резервы. В результате вторая столица СССР так и не была взята, что, в итоге, повлияло на исход войны в целом.

Источники и литература:

1. ЦАМО, Ф. 20103, Оп. 1, Д. 48, Л. 20-21
2. ЦВМА, Ф. 988, Оп. 8, Д. 5, Л. 27, 45
3. Национальный архив США NARA T-077 roll 923 PG80459 S.721
4. Национальный архив США NARA Т-1022 roll 2623 Kriegstagebuch des Seekommandant Libau 1-31.08.1941, запись за 31 августа 1941 года
5. Национальный архив США NARA Т-1022 roll 4298 Kriegstagebuch des Kuestenbefehlshabers Pommern und Kommandant im Abschnitt Swinemuende. 1-15. August 1941
6. Морозов М.Э. Морская торпедоносная авиация. Т. 1. СПб., 2007. С. 119-121
7. О подвигах и героях// Авиация и космонавтика. 2020. №8