Аншефы, профосы и штрафы. Флот Петра Великого

Флот России рождался трудно, просто по причине отсутствия всего – кадров, промышленности, да и выходов к морям. Попытка Иоанна Васильевича, четвертого этого имени, провалилась, попытку Алексея Михайловича Тишайшего сорвал Стенька Разин, и помимо Каспия и Архангельска выходов то и не было. И только человек, безумно влюблённый в море и в свою страну, дальнейшее развитие которой было невозможно без морской торговли и морского флота, мог решиться на его создание с нуля.


Флот он, конечно, море себе найдёт, и потому строили первые русские корабли на реках, которых на Руси великое множество, и если ещё Воронеж и Дон для этого кое-как подходят, то, скажем, давно забытая Брянская судоверфь на тихой Десне, где строили струги, дубельт-шлюпки и пытались сооружать прамы и галеры, сейчас звучит минимум необычно. Но ведь получалось, и взятие Азова, и выход к морям, и создание морских учебных заведений, и всё прочее. Рождался флот не только из-за любви Петра Алексеевича, который был и корабельным плотником, и инженером-проектировщиком, и вице-адмиралом Петром Михайловым, с флагом на линейном корабле «Ингермланд», но и из-за трезвого понимания реалий:


Богатство страны – это торговля, торговля морская, а для её защиты нужен флот военный. Опять же, цитируя Петра Алексеевича:


В итоге невероятным напряжением сил флот был рождён, и флот победоносный и на века, уже в ту эпоху появляются корабли, названные в честь первых морских побед России, а сам Петр с гордостью сообщает жене о победе при Гангуте как о событии, имеющем огромное значение. Всё-таки надо ближе к Уставу, флот родился усилиями Петра и Страны, а вот каким именно ему быть – определял именно этот документ.

Устав морской состоит из Предисловия, пяти книг и Свода сигналов. Предисловие посвящено рождению русского флота в эпоху Рюрика и его развитию до Петра Алексеевича. Многие склонны обвинять Петра в слепом копировании западных образцов, но уже с первых строк устава видны попытки вывести историю Русского флота от Рюрика и времён Киевской Руси, а его упадок объясняется тяжёлыми испытаниями, выпавшими на долю русского народа в связи с татарским нашествием, а начало возрождения флота – на времена Алексея Тишайшего и его корабль «Орел» на Волге.

Книга первая посвящена командованию флота, обязанностям и качествам генерал-адмирала или аншефа, как титулует его Устав. Петр в целом уделял огромное значение моральным качествам моряков, генерал-адмирал должен быть:


При этом, копируя соответствующие положения Уставов европейских, командующие получали огромную власть, ограниченную, впрочем, положениями Устава – властью Государя и законами. Слово аншеф на флоте, в отличие от армии, не прижилось, и титуловали так ещё долгое время генералов, но тем не менее – были свои аншефы и у флота.

Чины и звания

Особо интересна третья книга, о званиях. Начинается она для той эпохи необычно:


В 18 веке, когда в Европе ещё действовала инквизиция, а с толерантностью были большие проблемы, звучало это минимум необычно, но объяснимо: на флоте были офицеры-иностранцы, да и сама Россия – страна, где народов море, так же как и религий и культур. В этом весь Петр – дело прежде всего, остальное вторично. Корабельный табель о рангах отражает статья устава:


Интересно место боцмана, который во времена последующие был нижним чином, но в Петровском уставе стоит в очереди на замену командира. Впрочем, помимо чинов морских были и другие непривычные нам должности, например, корабельный секретарь, ведущий учёт боеприпасов, продуктов, вещей и корабельного имущества. Кормили на Петровском флоте, кстати, прилично:


А также платили, снабжали одеждой, следили за чистотой, и даже были пенсии семьям погибших моряков. Помимо термина «секретарь» загадочно звучит констапель, артиллерийский офицер того времени, комиссар – ответственный за получение и выдачу денег и провианта и отчетность по имуществу перед интендантами, квартирмейстеры – ответственные за чистоту и порядок, управление шлюпками и дисциплину, профосы, которые «берегли якорные веревки от помету и мочи человеческой», а также исполняли наказания, для чего отвечали за сохранность и готовность соответствующего инструментария.

Преступление и наказание

Все наказания Устава носят название «штраф», причём штрафы были разнообразными, мягкими и добрыми смотрятся «битие возле мачты», «кошки» и ссылка на галеры. Помимо них штрафовать могли на отсечение головы, лишение живота, акербузирование. Были и штрафы денежные, битие кошками у шпиля и прочие «прелести» просвещённого 18 века. Для тех, кто поспешит возмутиться дикости, скромно замечу – Устав писали по образцу европейских, и нормы взяты оттуда, оно и понятно: первое время на флоте было множество иностранных специалистов, под которых создавали привычную им комфортную среду.

За что же наказывали так жестоко? На первом месте преступления против Веры и государства, от непосещения церкви до измены, а вот остальное... Много места уделено гигиене, что в те времена на деревянных кораблях было жизненно необходимо. Так, за отправление природных потребностей где попало и за грязную одежду полагалось бить кошками у шпиля. Много места уделено пожарной безопасности, за нарушения которой полагались кошки, биение у мачты или ссылка на галеры. Причины, думаю, понятны – корабль и в наши дни место пожароопасное, а уж тогда...

Особое место занимают преступления, связанные с разными, языком той эпохи, непотребствами. Так, за провоз женщины на корабль господин офицер рисковал штрафом в месячный оклад, а матрос – битьем кошками у мачты. За современные европейские веяния полагалось бить жестоко, если добровольно, и смертная казнь, если насильственно. А вот за насилие против женщины полагалось лишение живота и в исключительных случаях – галеры.

Усиленное внимание – воинским преступлениям, здесь всё однозначно – дезертирство равно смертная казнь, подстрекательство к сдаче – она же, офицер имеет право убивать подчинённых за неисполнение приказа в бою. За сдачу корабля – смертная казнь, более того – офицерам, не удержавшим своего капитана от сдачи – она же, матросам и унтер-офицерам – децимация. За бунт – смерть, но и офицеров, спровоцировавших и допустивших такое – лишение чести, имущества и живота. Здесь устав справедлив более чем. Есть наказания и за уголовные преступления, так, за лжесвидетельство – вырывание ноздрей и ссылка на галеры. Вот не представляю я Цусимы и Небогатова в те дни, перефразируя ещё одного Великого:


Таким был флот Петра Алексеевича – молодым, с кучей иностранных заимствований, жестоким и храбрым. Что-то из этого прижилось, что-то со временем отмерло, но те традиции, которые заложил тогда вице-адмирал Петр Михайлов, служат флоту до наших дней. И традиции эти, храбрость, профессионализм и стремление к морю – удивительное для, в сущности, континентального народа.