«Военное обозрение» продолжает знакомить читателей с главами из книги «Ни шагу назад!». Ее написал начальник 117-го Московского пограничного отряда полковник в отставке Василий Кириллович Масюк.
...и шевроны с триколором
В основе всего уклада служебно-боевой деятельности пограничного отряда лежало единоначалие, а в обстановке, приближенной к боевой, оно играло первостепенное значение.
Во главу угла было поставлено строгое и неукоснительное соблюдение воинских ритуалов и традиций. Не было СССР, но вся атрибутика и пограничные ритуалы были пропитаны былой славой и мощью советской державы, которая рухнула вместе с Берлинской стеной. Хорошее знание истории Корпуса пограничной стражи царской России позволило в течение короткого времени по форме и по содержанию все привести в порядок.
К слову будет сказано, но в свое время, в Мургабском пограничном отряде работа была поставлена следующим образом: во всех подразделениях гарнизона и границы в торжественной обстановке был поднят Государственный флаг Российской Федерации, а также в крайне сжатые сроки зримо оформлена наглядная агитация с российской историей и соответствующей тематикой.
Особого труда это не составляло, так как вся летопись отряда начиналась с царского периода времени, в основу которого была положена история Памирского отряда во главе с полковником Генерального штаба Михаилом Ефремовичем Ионовым.
В пошивочной мастерской ОВС тыла отряда на весь личный состав были пошиты нарукавные шевроны с российским триколором. Они были на левом рукаве у каждого пограничника отряда.
Когда я прибыл в Московский отряд, все с удивлением и изумлением смотрели на мою нарукавную нашивку. На одном из совещаний отдал приказ начальнику тыла подполковнику И.В. Шинкевичу в течение недели централизованно пошить нарукавные шевроны с российским триколором на весь личный состав.
И не просто так, а с последующим их ношением, а также флаги Российской Федерации, которые были подняты во всех подразделениях границы и гарнизона в торжественной обстановке. Всё это, несомненно, имело огромное психологическое и воспитательное воздействие на личный состав. Таким образом мы снимали вопрос, чьи мы и чьи интересы мы должны отстаивать и защищать.
Пребывая в должности начальника пограничного отряда, особое внимание уделял морально-психологическому состоянию воинов границы. У меня был большой практический опыт руководства политотделом Мургабского пограничного отряда, в основе работы которого было положено всемерное укрепление принципа единоначалия и авторитета командиров всех уровней и степеней.
Учитывая специфику, особенности обстановки и качественный состав командно-начальствующего состава, командованием отряда был составлен и прописан целый комплексный план проведения ритуалов по поднятию Государственного флага в гарнизоне и подразделениях границы. Штабу и отделу воспитания отряда была поставлена задача на разработку методической памятки по пограничным ритуалам.
Особое внимание было уделено ритуалу отдачи приказа пограничным нарядам на охрану границы. Он звучал так: «Приказываю вам выступить на охрану Государственной границы Содружества Независимых Государств и защиту внешней Границы Российской Федерации. Вид наряда…» – и далее по тексту.
По крайней мере, это формировало осознание у личного состава того, что все мы являемся составной частью этого Содружества Независимых Государств и вселяло уверенность в необходимости охраны и отстаивания интересов России на таджикско-афганском участке границы.
Контрольный выезд
В один из сентябрьских дней 1992 года в отряд прибыл полковник Н.Н. Бордюжа – начальник управления кадров и воспитания КОГГ вместе с новым командующим ОГ генерал-майором В.Ф. Грицаном. Это был его и проверочный, и в то же время ознакомительный оперативно-полевой выезд в Московский пограничный отряд.
Они встретились с командованием и офицерами, членами семей, а также посетили пограничные заставы отрядного НСОУ и Пархарского направления. Изучили план взаимодействия и порядок охраны границы на стыке Московского и Пянджского пограничного отрядов.
В ходе полевой поездки ими было проверено состояние инженерно-технических заграждений и сигнализационных комплексов и организация службы пограничных нарядов. Без лишней скромности хочу отметить, что они были приятно удивлены образцовому виду личного состава, порядку и укладу жизни на заставах, настроем офицеров застав и их отношением к службе.
Когда мы следовали по рубежу основных инженерных заграждений и по пути следования встречались пограничные наряды «Дозор» по проверке КСП и СК, старшие нарядов четко докладывали по результатам службы. В самих докладах старших пограничных нарядов звучали уже новые категории. Так, в докладе звучало уже не «пограничный наряд «Дозор» в составе... выполняет приказ по охране границы Союза Советских Социалистических Республик», а «выполняет приказ по охране таджикско-афганского участка государственной границы Таджикистана и внешних границ СНГ, а также интересов Российской Федерации на ее внешних рубежах»…
Такими докладами они были приятно удивлены. Да и мы, командование пограничного отряда в реалиях сложившейся военно-политической обстановки прекрасно понимали, что ждать циркуляров и указаний сверху в данной обстановке – это потерять фактор времени. Необходимо было накопленный в погранвойсках Союза колоссальный опыт службы, обучения и воспитания личного состава не просто сохранить, а творчески его применить, развить и приумножить.
Одним словом, обстановка заставляла командование и войсковой тыл отряда серьёзно напрягать мозги и думать о людях, их семьях и судьбе границы на вверенном отряду участке в целом.
В той обстановке голод мог деморализующе отразиться на всех аспектах служебно-боевой деятельности пограничного отряда. Это было недопустимо. Личный состав и семьи надо было кормить, одевать, и обеспечить теплом. Упор был сделан на собственные силы, и войсковой тыл отряда работал с полным напряжением сил.
Тылом отряда основной упор был сделан на развитие подсобных хозяйств: огородничество, овцеводство, свиноводство и рыбная ловля.
Сельскохозяйственное отделение тыла во главе со старшим прапорщиком О.В. Суперека функционировало как большой полноценный совхоз. Все это позволило тылу отряда полностью обеспечить запасы картофелем, капустой, луком, чесноком, огурцами и помидорами. Моим приказом были определены группы охотников по заготовке мяса диких животных.
Все было организовано с мерами предосторожности и с боевым охранением районов охоты, чтобы исключить любого рода непредвиденные ситуации. Все добытое в ходе охоты и вылова рыбы проверялось, учитывалось в продовольственной службе тыла и централизованно шло на питание личного состава и членов семей.
Еженедельно в Душанбинский госпиталь вертолётом отправлялись фрукты, овощи, мясо и рыба. Раненым и больным требовалось усиленное питание. Врачей, младший медицинский персонал и членов их семей тоже надо было поддерживать в условиях фактической блокады Душанбе продовольствием.
Московский отряд стал своего рода «меценатом» госпиталя по поставкам овощей, фруктов и продовольствия.
Нестандартные решения
За период командования отряда мне неоднократно приходилось принимать крайне нестандартные решения и брать всю полноту личной ответственности на себя. И посылать колонны с боевым охранением в Узбекистан, откуда мы по нарядам, оставшимся со времён Афгана, колоннами вывозили продовольствие и, самое главное – большие запасы бензина, солярки и ТС-1 для вертолётов.
По состоянию на 15 ноября 1992 года по всестороннему тыловому обеспечению подразделения отряда были обеспечены всем необходимым. На столах у солдат были масло, сахар, печенье, повидло, колбасный фарш, колбаса, овощи, фрукты, мясо и рыба по нормам питания. Офицеры и прапорщики получали паек.
Не могу не отметить тот факт, что за весь период руководства отрядом, командованием и тылом было сделано все, чтобы подразделения границы и гарнизона, а также члены семей были обеспечены бытовым газом. Мне удалось договориться с областным «Кулябмежрайгазом» о выделении газовозов в количестве 14 единиц, для завоза жидкого бытового пропан-бутана для нужд отряда.
Справедливости ради отмечу, что отряд нуждался в девяти газовозах, которые не просто закрывали годовую потребность гарнизона и подразделений границы, но еще в газгольдерах оставался переходящий запас на следующий год, а остальным мы по-братски поделились с «Кулябмежрайгазом» для нужд населения г. Куляба и п. Московский.
Решение было простое – отправить колонну за газом. Для решения этой задачи на всех машинах были перебиты гражданские номера, гражданские водители были переодеты в камуфлированную форму, с путевыми листами и выписками из приказа с указанием их маршрута движения.
Отныне они – вольнонаемные российской пограничной части. В каждой машине в кабине водителя находился вооружённый десантник. На «Уралах» и БТР были десантники с ДШМГ. Связь на всем протяжении марша осуществлялась по КШМ Р-142, а при следовании на горных участках и с воздушного пункта управления – с вертолета МИ-8.
Фото: ©Flickr/NASA HQ PHOTO
С воздуха до границы с Узбекистаном колонну прикрывала пара вертолётов МИ-24. На таджикско-узбекской границе заблаговременно все были оповещены и знали, что это колонна Московского отряда, и сама процедура пограничного и таможенного контроля решалась по «зеленому коридору»: оперативно и без проволочек.
С теплотой вспоминаю то тяжелое время и то, как на развалинах Союза по инерции, без лишних слов и помпезности работало наше офицерское пограничное братство. Я телефонным звонком, без эмоций и траты времени мог кратко и лаконично изложить суть проблемы и вопроса, на другом конце провода мой коллега и товарищ – начальник Термезского пограничного отряда полковник А.И. Рогов просто и уверенно отвечал: «Я тебя Василий услышал. Все будет сделано».
Справедливости ради надо отметить, что ни один из командующих: А.Н. Мартовицкий, В.Ф. Грицан, А.Т. Чечулин и П.П. Тарасенко не «били» по рукам, а с пониманием относились к подобного рода мероприятиям, когда речь шла о судьбе границы и ее людях.
Генерал от солдатских кровей
О командующем Группой тогда ещё генерал-майоре В.Ф. Грицане, сменившем генерал-лейтенанта А.Н. Мартовицкого хочется сказать особо – это военачальник, на плечи которого выпала серьёзная миссия и череда исторических политических и военных событий. В их решении он проявил свои самые лучшие человеческие, организаторские качества политика, дипломата и военачальника.
Генерал от солдатских кровей хорошо знал жизнь и быт границы, вникал и решал самые сложные и противоречивые задачи, находил варианты выхода из самых непредвиденных ситуаций, а самое главное – очень бережно относился к личному составу и требовал этого от всех командиров и воспитателей.
В общую и частную обстановку Виталий Федорович вникал мгновенно, требовал от штабов и органов военного управления инициативы, плановости, системы и комплексного, творческого подхода в решении поставленных задач. Человек широкой души, открытый и доступный в общении В.Ф. Грицан располагал к себе и не оставлял ни малейшей тени сомнения или неуверенности в реализации поставленных задач.
Я ему благодарен за его предельную корректность и выдержку, которую он проявлял в различных крайне сложных условиях обстановки. Все это передавалось нам и заставляло действовать грамотно и без промедления, проявляя волю, выдержку и самообладание при решении сложных служебно-боевых задач. Он фактически окончательно и бесповоротно закрепил во мне хорошую военную и жизненную школу.
Был один крайне тяжелый момент, когда противоборствующие группировки в тылу участка отряда пытались не пропустить нашу пограничную колонну на перевале Нурек и грозили расправой гражданским водителям. Я доложил обстановку командующему, он внимательно, в присущей ему манере спокойно, не перебивая, выслушал мой доклад и решение, и после этого тихим и спокойным голосом произнес:
«Командир! Ваше решение – утверждаю. Вы правы, там люди. Сделайте все, от вас зависящее, чтобы спасти людей, технику и военный груз».
Обстановка требовала взвешенных, чётко продуманных, решительных действий. Там люди. Их захват, а тем более – расправа над ними, были недопустимы, и мы, пограничники, не могли быть живыми созерцателями любого рода злодеяний.
Приказ мой аэромобильному резерву из состава ДШМГ и командиру прикомандированного в оперативное подчинение вертолетной эскадрильи от 23 АП во главе с подполковником Никитюком был жесткий и конкретный – спасти людей.
Принял решение и сам вылетал с десантниками, так как судьбы людей всецело зависели лично от меня и моих подчиненных. Требовались грамотные и решительные действия. Я осознавал, что такой задачи десантникам и вертолетчикам еще не приходилось решать, они имели большой опыт боевых действий, но в этом случае миссия была больше миротворческая.
Поддаться на провокацию вооруженных боевиков, спровоцировать себя на бой – значит погубить гражданских и рисковать жизнями своих десантников. Такого я не имел права делать. У меня за плечами был немалый практический опыт участия в разрешении сложнейшего узла межнационального конфликта в населенных пунктах Ошской области, но в данном случае это уже проистекало в вооруженной фазе противостояния сторон и фактически гражданской войны.
Продолжение следует…
подготовили Валентин Малютин, Алексей Подымов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: