В первой части интервью заместитель министра иностранных дел Сербии и государственный секретарь министерства Неманья Старович рассказал о давлении на Сербию со стороны Евросоюза и США по вопросу антироссийских санкций и объяснил, почему Белград никогда к ним не присоединится.
Во второй части дипломат разъясняет отношения Сербии со странами региона, а также ЕС и КНР, рассказывает о зашедших в тупик переговорах с представителями самопровозглашенной Республики Косово и двойных стандартах Запада, а также комментирует заявление министра обороны Великобритании о якобы подписанном в Белграде соглашении о помощи в противодействии «злотворному влиянию России на Балканах».
— Как в Белграде относятся к принятию парламентом Черногории резолюции о геноциде в Сребренице?
— Прежде всего, должен сказать, что принятие деклараций является суверенным правом каждого государства, и мы не можем вмешиваться во внутренние дела Черногории. Однако нельзя не заметить, что принятие данной резолюции противоречит мнению и ожиданиям большинства граждан Черногории, что ясно показали результаты последних парламентских выборов 30 августа 2020 года.
Предполагаю, что речь идет о реализации более масштабного плана, и мы увидим подобное в ближайшие недели и месяцы и в других странах региона. Глобальная цель — снова погрузить Сербию во мрак 90-х годов. Мы с гордо поднятой головой и с серьезными результатами достойно проходим через третье десятилетие XXI века. И поскольку те, кто не желает нам добра, не могут встать на пути нашего очевидного экономического развития, экономической конвергенции с другими европейскими странами, не могут разрушить успешно созданный авторитет официального Белграда на международной арене, то единственное, что им остается — пытаться вновь погрузить нас в хаос 90-х.
Мы этому решительно противимся. Повторил бы то, что президент Республики Сербия сказал нашим соотечественникам на территории Черногории и всех Балкан: «Выше голову! Те, кто пытается вас унизить или принизить — никогда в этом не преуспеют».
— Перед принятием резолюции о Сребренице премьер-министр Черногории Здравко Кривокапич не раз заявлял, что Черногория «должна сохранять с Сербией наилучшие из возможных отношения». Расходятся ли его слова с делами, или все же были предприняты какие-то шаги в этом направлении?
— Безусловно, мы ожидали, что приход к власти нового правительства в Черногории станет новым этапом в отношениях наших стран. Особенно учитывая тот факт, что новую правящую коалицию составляют прежде всего политические партии, которые получили избирательную поддержку представителей сербского народа в Черногории. А даже по результатам последней переписи это примерно 30% населения.
К сожалению, наши надежды и ожидания не оправдались. Мы наблюдаем целый ряд решений правительства Черногории, которые очевидно не идут на пользу отношениям с Республикой Сербией. Я должен подчеркнуть один полностью непонятный для нас факт: правительство Здравко Кривокапича до сегодняшнего дня так и не отозвало решение предыдущего правительства о высылке нашего посла Владимира Божовича из Подгорицы и объявление его персоной нон грата.
Мы не видим ни одной причины, по которой это не было сделано. Последовал и ряд других решений, которые не идут на пользу развитию наших двусторонних отношений. Однако разочарование для Белграда — меньшая проблема.
Наибольшая проблема — разочарование представителей сербского народа в Черногории, которые, судя по всему, были обмануты. Я имею в виду намерения, озвученные перед историческими выборами 30 августа 2020 года, и действия правительства Здравко Кривокапича с момента выборов и до сегодняшнего дня.
— Является ли конечной целью провозглашение Республики Сербской «продуктом геноцида», как предполагают некоторые аналитики?
— Существует ясное намерение политического Сараево, которое мы наблюдаем много лет. Речь идет о доминирующих политических течениях в среде бошняков в Боснии и Герцеговине, которые, к сожалению, получают поддержку и в значительной части политического Запада. Все идет в направлении унитаризации Боснии и Герцеговины, — чтобы Республика Сербская была лишена каких-либо полномочий через формулу «один человек — один голос». Таким образом были бы нивелированы коллективные права сербского и хорватского народов, которые определены Дейтонскими соглашениями (поскольку бошняки составляют 50% населения БиГ, а сербы всего 32%, хорватов — лишь 14%. — Прим. ФАН).
Одно из измерений, в котором этот план реализуется — попытка навесить на сербов в Боснии и Герцеговине ярлык коллективной вины, заявив, что Республика Сербская была образована с помощью некого «геноцида» и потому не имеет права на существование. Разумеется, подобное не будет иметь успеха.
Мы очень часто сталкивались с тем, что жизненно важные решения для нашей страны, нашего народа и будущего всех государств в регионе, а особенно в Боснии и Герцеговине, принимают отдельные люди на Западе, у которых нет понимания и осознания ни исторической правды, ни действительности, ни реалий нашего региона. Югославию ставят в один ряд с колониальными империями, что представляет собой призму их личного опыта, а не исторической действительности на Балканском полуострове.
Многие говорят о том, что сербы «однажды пришли в Боснию и Герцеговину», не понимая, что они являются автохтонным народом, который проживает на этой территории более тысячи лет. Таким образом, любые попытки навязать клеймо коллективной вины и подвести существование Республики Сербской под какой-то «геноцидный замысел» потерпят крах. Мы ничего подобного не позволим.
В связи с этим должен подчеркнуть еще один момент. Весь сербский народ и в Сербии, и в Республике Сербской, и на всех Балканах безмерно благодарен нашим друзьям из Российской Федерации, которые с помощью вето в ООН еще в 2015 году воспрепятствовали принятию резолюции, предложенной Великобританией, которая бы определила сербов как «геноцидный народ». Мы уверены, что если вновь возникнут подобные инициативы, наши друзья из Российской Федерации точно так же поддержат нашу страну и наш народ.
— Возвращаясь к проблеме Косово. Как можно вести переговоры с Приштиной, если ее представители требуют исключительно двустороннего признания? Они не выполнили ни одного из условий Брюссельского договора, в то время как Сербия выполнила все обязательства. Почему Запад закрывает на это глаза, обвиняя во всем исключительно Белград?
— Крайне сложно вести переговоры в таких условиях. Это было видно и на недавней встрече в Брюсселе, когда диалог был возобновлен после многомесячного застоя.
Думаю, что если и было нечто позитивное в этой встрече в Брюсселе, так это то, что европейские посредники, в том числе и Верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель, и спецпредставитель ЕС на переговорах Мирослав Лайчак могли своими глазами увидеть то, с каким отсутствием понимания реальности и здравого смысла выступал новый премьер-министр Косово Альбин Курти.
Его единственной идеей, единственной целью его выступления на этом этапе переговоров между Белградом и Приштиной была попытка обструкции, обессмысливания любого диалога и провоцирования нашей стороны, официального Белграда, чтобы мы отступили от стола переговоров.
Разумеется, мы видели его намерения насквозь и не повелись на эти провокации. Однако суть его выступления заключалась в том, что он не принимает ничего из того, о чем было договорено за десять лет диалога. Он считает, что история начинается с февраля 2021 года, с того дня, когда он одержал победу на внеочередных выборах в парламент нашего южного края, и отказывается выполнять любые обязательства, проистекающие из согласованных или уже подписанных договоров.
С технической стороны это значительно облегчает наше положение — ведь всем, даже европейским представителям, очевидно, что официальный Белград представляет собой серьезную, ответственную и заслуживающую доверия сторону, которая выполняет свои обязательства, и что проблема однозначно и недвусмысленно — с противоположной стороны стола переговоров.
То есть в техническом смысле это усиливает нашу позицию. Но, к сожалению, мы живем не в идеальном мире и за прошедшие годы и десятилетия мы много раз наблюдали, что политический Запад излишне часто применяет двойные стандарты. Если вдруг по какой-то причине мы бы отказались выполнять взятые на себя обязательства — нам бы небо обрушилось на голову!
Итак, мы видим разумную и приемлемую для нас риторику европейских посредников, которые ясно указали на то, что это Приштина создает проблемы в процессе диалога, и которая диалог фактически саботирует. Однако мы все еще ожидаем, когда за этой позитивной риторикой последуют конкретные шаги со стороны ЕС. Ведь Евросоюз не только медиатор, но и гарант соглашений с 2013 года — первого рамочного соглашения и всех последующих. К сожалению, подобной решимости на конкретные шаги на данный момент в Брюсселе нет.
Даже предыдущая администрация Дональда Трампа в лице специального представителя президента Ричарда Гренелла проявляла намного большую готовность к конкретным действиям, которыми наказывала Приштину за неконструктивный подход. Со стороны Брюсселя мы не наблюдаем ничего подобного.
Скажу еще одну вещь. Мы с большой осторожностью и обеспокоенностью относимся к тому, что диалог находится в своего рода застое не по нашему желанию, но из-за недостатка доброй воли со стороны Приштины. Опыт научил нас: когда в диалоге застой, когда нет прогресса — приштинская сторона склонна предпринимать односторонние шаги, вплоть до угрозы безопасности сербскому населению в Косово и Метохии, как и другим жителям края, считающим Сербию своей родиной.
К сожалению, мы множество раз наблюдали, что Приштина привыкла к тому, что её односторонние и часто агрессивные действия порой даже поощрялись её спонсорами на политическом Западе. Достаточно вспомнить трагические события марта 2004 года, ужасный погром сербского населения в Косово и Метохии. В результате политический Запад отказался от принципа «стандарты прежде статуса» и в одностороннем порядке предоставил албанцам желаемый статус так называемой «независимости» Косово и Метохии всего несколькими годами позднее.
Именно поэтому президент Сербии Александр Вучич в Брюсселе попросил и Альбина Курти, и европейских посредников не допустить никакой опасности для сербского населения в Косово и Метохии. Это была не угроза, это не было даже предупреждением. Это была любезная просьба президента с той ясной позиции, что Сербия больше не так слаба, чтобы позволить кому-либо насилие над нашими соотечественниками и самой безмолвно наблюдать новые колонны беженцев. Этого мы не допустим.
— Значит, ситуация изменилась?
— Думаю, ситуация изменилась не только в самой сфере международных отношений. Прежде всего, по сравнению с периодом 10-, 15- или 20-летней давности, изменения очевидны в собственных внутренних возможностях, которые Республике Сербии удалось выстроить с 2012 года до сегодняшнего дня.
Речь прежде всего идет об экономике. Сербия сейчас на пути стремительного экономического развития, которому не помешала даже пандемия коронавируса. Но мы говорим и о том, что мы часто называем «полноценно функционирующим государством» — и его мы сумели построить. Итак, это экономика и сплоченность общества — и все то, что представляет собой элементы сильного государства. К примеру, президент Сербии часто подчеркивает, что сейчас Вооруженные Силы Республики Сербии как минимум в 20 раз сильнее, чем это было всего 10 или 12 лет назад. Это не представляет угрозы никому в нашем регионе, у нас нет никаких агрессивных намерений.
Мы хотим, чтобы в этом регионе больше никогда не прозвучал ни один выстрел. Ведь мы все так или иначе пострадали от войн в 90-е годы, да и после них. Эффективно укрепляя мощь наших вооруженных сил, мы стремимся к тому, чтобы ни у кого не возникло и мысли о возможности угрожать нашему государству и нашему народу насильственным способом.
— Как развивается сотрудничество с Китаем? Почему Брюссель противится влиянию Пекина на Балканах, в то время как страны Евросоюза развивают сотрудничество с КНР?
— Очень важный для нас вопрос с учетом того, что наше сотрудничество с Китайской Народной Республикой из года в год все интенсивнее. Если суммируем все сферы нашего сотрудничества, включая, безусловно, и прямые иностранные инвестиции из КНР, и другие финансовые отношения с целью развития нашей дорожной и энергетической инфраструктуры — получим пакет, который составляет порядка 10 миллиардов долларов. Для государства наших размеров и уровня экономического развития это чрезвычайно, чрезвычайно значимая сумма.
Конечно, среди наших партнеров из ЕС возникает подозрительность из-за столь интенсивного сотрудничества официального Белграда и Пекина. Однако мы постоянно указываем на то, что объем нашего сотрудничества с Китайской Народной Республикой в плане инвестиций или торгового обмена более чем в сто раз меньше, по сравнению с такими странами как Германия, Франция или Италия, которые уже много лет сотрудничают с КНР.
И здесь мы снова наблюдаем политику двойных стандартов. То, что они позволяют себе, они желают ограничить нам, в соответствии с латинской пословицей «что дозволено Юпитеру, не дозволено быку». Мы не согласны быть быком из этой пословицы, и постоянно подчеркиваем свое право на реальных и конструктивных основаниях развивать сотрудничество с Китайской Народной Республикой.
Хочу отметить еще один момент. Весьма часто в европейских столицах говорят о так называемой «долговой ловушке», в которой могут оказаться страны, развивающие экономические отношения с Китаем. В случае с Сербией этого не может произойти, с учетом того, что все наши проекты экономического сотрудничества с КНР — так называемые «здоровые проекты». Нет никакой опасности «долговой ловушки», мы от нее на расстоянии в тысячи миль.
Возможно, подобное может произойти с некоторыми соседними странами. Но, когда речь идет о Сербии — размер нашей задолженности в соотношении государственного долга и ВВП составляет менее 60%. Это соответствует Маастрихтским критериям, которые действуют и в самом Евросоюзе, и которые нарушают порядка половины стран ЕС.
Итак, мы не превышаем максимальный лимит задолженности несмотря на то, что развиваем нашу инфраструктуру и несмотря на то, что во время пандемии коронавируса мы вложили более 8 миллиардов евро в поддержку нашей промышленности и наших граждан. С учетом этого не может идти и речи о том, что Сербия окажется в «долговой ловушке» из-за сотрудничества с Китайской Народной Республикой.
— Есть ли связь между противодействием влиянию Пекина со стороны Брюсселя на Балканах и тем обстоятельством, что Китай недавно был обозначен как неприятель НАТО, как и Россия?
— Мы как государство с небольшими возможностями на международной арене, к сожалению, не можем влиять на отношения между великими державами. Но, разумеется, следим за происходящим. Часто, наблюдая эти отношения, руководствуемся известной африканской пословицей «когда дерутся слоны, страдает трава; когда слоны занимаются любовью, страдает трава». Мы стараемся от всех этих отношений держаться в стороне, в той мере, в которой это возможно.
Разумеется, мы следим за всем, что происходит, и мы не рады, когда доходит до обострения между великими державами, которые являются либо нашими традиционными друзьями, либо государствами, с которыми мы стремимся и далее развивать и укреплять отношения.
Как историк и политолог могу сказать, что отношения великих держав, прежде всего США и КНР, сейчас все чаще рассматриваются сквозь призму так называемой «ловушки Фукидида», которая нам известна еще со времен великого античного историка, историка Пелопонесской войны — таким образом он объяснял неизбежность столкновения между древней Спартой и Афинами.
Многие сейчас рассматривают отношения Америки и Китайской Народной Республики именно через эту призму —держава с устоявшимся статусом мирового гегемона не может спокойно смотреть на резкий подъем другой силы, которая бросает ей вызов. Тем не менее надеюсь, что разум возобладает, и будут найдены решения, как мирным способом урегулировать разногласия, и мир не будет двигаться в направлении крупных конфликтов.
— Какой сигнал посылает министр обороны Великобритании Бен Уоллес, заявляя, что в Сербии был подписан договор о противодействии «злотворному влиянию России»?
— Должен сказать, что мы были чрезвычайно удивлены этому заявлению британского министра. Мы в срочном порядке проанализировали все документы, которые прорабатывались и рассматривались в ходе всех наших встреч с партнерами из Великобритании, и пришли к недвусмысленному выводу, который и объявили публично.
Ни в едином пункте договоров, которые заключены, не упоминаются ни Российская Федерация, ни что бы то ни было, что могло бы даже в самом широком смысле трактоваться как так называемое «злотворное влияние». Мы очень оперативно и решительно опровергли это заявление.
Алина Арсеньева
Подпишись: