Первая кровь траулерного резерва
Всего за несколько лет до начала Первой мировой войны Королевский флот Великобритании сформировал мобилизационный резерв минно-тральных сил из специально отобранных рыболовных траулеров и обученных рыбаков, а в британском Адмиралтействе был создан отдел траления. Насколько это решение было своевременным и дальновидным, стало ясно буквально с первого дня войны. Однако очень быстро выяснилось, что предстоящие задачи гораздо сложнее, чем представлялось в мирное время, а довоенные расчёты совершенно не соответствуют реальным потребностям флота и масштабам разворачивающейся борьбы.
Начало мобилизации и первый обмен ударами
Утром 29 июля 1914 года, выполняя распоряжение Первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля, главные силы Королевского флота — знаменитый «Гранд-флит» — начали переход из Портленда в свою новую операционную базу Скапа-Флоу на Оркнейских островах. Этот первый ход англичан обозначил их стратегию в будущей войне — дальняя блокада Германии. Огромный флот прибыл в удобную, но слабо оборудованную базу 2 августа, когда вступление Великобритании в войну ещё оставалось под вопросом. Но уже 4 августа, после вторжения немцев в Бельгию, чей нейтралитет был гарантирован Великобританией, схватка двух сильнейших флотов Европы стала неизбежной.
Немцы сразу же решили продемонстрировать, в каком стиле они собираются сражаться. В 19:30 4 августа, за три с половиной часа до истечения срока английского ультиматума Берлину, из устья Эмса вышел небольшой (2160 тонн) пассажирский пароход «Кёнигин Луизе», спешно переоборудованный во вспомогательный минный заградитель. На корабль даже не стали устанавливать всю положенную артиллерию — после погрузки 200 мин командиру минзага корветтен-капитану Карлу Бирману (Karl Biermann) приказали немедленно выйти в море и установить мины на восточном подходе к устью Темзы. По мнению английских исследователей, немцы, не сумевшие вскрыть уже произошедшую передислокацию Гранд-флита, надеялись этим заграждением нанести потери боевым кораблям, совершающим переход из Ла-Манша в Северное море.
Однако в миссию Бирмана вмешались вездесущие английские рыбаки. Утром 5 августа шкипер деревянного парусного траулера из Лоустофта «Литтл Бойз» Чарльз Райт (Charles Wright) заметил в бинокль подозрительное судно, сбрасывающее какие-то предметы в воду в 30 милях к востоку от Орфорднесса, и сообщил об этом отряду боевых кораблей во главе с крейсером «Эмфайон». В 11:15 по Гринвичу британские эсминцы настигли заградитель, который успел радировать о том, что выставил все мины, после чего был потоплен. Однако уже ранним утром следующего дня «Эмфайон», возвращавшийся на базу, подорвался на минах своей жертвы и стал первым потопленным в новой войне кораблём Королевского флота, при этом погибло и большинство немцев, спасённых с «Кёнигин Луизе». 200 мин, выставленных немцами, англичане сочли очень большим количеством, и назвали это заграждение «Южным полем».
Мобилизация британских траулеров началась вместе с боевым флотом 29 июля, и в целом проходила по плану, хотя было очевидно, что первые из них будут готовыми к тралению только к концу первой декады августа. Поэтому на траление поля, выставленного «Кёнигин Луизе», отправили закупленные до войны учебные траулеры флота, которые до этого занимались буксировкой мишеней. Имея приказ получить тралы в Норе, 6 августа тральная флотилия отправилась в море, чтобы нейтрализовать «Южное поле», протянувшееся от Орфорднесса до Саутволда.
Как это обычно бывает, только с реальным объявлением мобилизации начали проявляться все довоенные недоработки в планировании и расчёте потребностей. Из 145 траулеров, предназначенных к мобилизации, в портах находились 92, процесс передачи которых флоту и был начат. Недостающее количество заменялось и оформлялось по согласованию с Адмиралтейством, которое, однако, после установки минного поля «Кёниген Луизе» немедленно запросило у правительства реквизицию дополнительных 100 траулеров. Но сначала требовалось разобраться с начавшейся дезорганизацией рыболовной отрасли.
Несмотря на то, что посыльный из Адмиралтейства, передавший распоряжение флота о «конце рыбалки» в связи с началом боевых действий, прибыл в Совет по рыболовству и сельскому хозяйству Великобритании уже в 20:00 4 августа, осуществить это в реальности было почти невозможно. Рыболовные суда в море не имели радиостанций, поэтому быстро вернуть их в порты было крайне затруднительно, хотя компании и обязались выслать специальные суда, которые должны были оповестить рыбаков.
Никто ещё не знал, каковы будут характер новой войны и её продолжительность. В Абердине 5 августа при большом стечении народа спустили флаги с двух немецких траулеров. Их команды выполнили это требование с большой неохотой, хотя обращались с немцами пока вполне прилично. Английские власти объявили о немедленной регистрации всех военнообязанных лиц вражеских государств, но некоторые немецкие рыбаки продолжали ходить в море на английских судах до конца 1914 года, пока по приговору суда не поплатились за это каторжными работами. Такие же эксцессы были отмечены и в германских портах, о чём впоследствии рассказывали вернувшиеся из плена.
В английских гаванях на 5 августа скопилось порядка 50 000 бочек сельди, которые предназначались к поставке в Россию и Германию. На эти две страны приходилось 85% экспорта британского вылова сельди, – порядка 600 000 тонн ежегодно, — при этом в Россию рыба шла транзитом через немецкие порты. В панике, ещё не осознавая, что происходит, «сельдяные короли» постарались быстро и дёшево сбыть товар в Скандинавию и США, не подозревая, что через месяц сезон будет полностью сорван. Лишь небольшое количество сельди отправили в Архангельск. После первоначальной постановки на прикол траулеров и призыва военнообязанных рыбаков правительство, успокоенное пассивностью немцев, снова разрешило выход на промысел в определённые районы Северного моря – однако уже вскоре выяснилось, что этот оптимизм был преждевременным.
Инцидент с «Кёнигин Луизе» утвердил англичан во мнении, что немцы намерены вести у восточного побережья Великобритании интенсивную минную войну. Находящиеся в строю тральщики Королевского флота разделились: половина занялась тралением «Южного поля», остальные отправились на северо-восток Шотландии, где базировались главные силы флота, а противоминная оборона пока совершенно отсутствовала. Судоходный трафик восточного побережья с началом войны возрос неимоверно, и известный английский писатель-маринист Эдвард Чаттертон (Edward K. Chatterton), вступивший в добровольный резерв флота, вспоминал:
«Те из нас, кто был в море у этого побережья в течение первых нескольких недель войны, навсегда запомнили просто невероятное движение — угольщики, торговцы, парусные шхуны в одной нескончаемой процессии между портами Северного моря. Врага по ту сторону горизонта как будто и не существовало».
Разумеется, враг существовал, и весь этот траффик требовалось упорядочить и обезопасить. Уже 8 августа, через трое суток после начала войны, был готов план «Военного канала Восточного побережья» — узкой, всего 4 кабельтова в ширину, безопасной полосы движения вдоль берега, обозначенной буями и вехами, регулярно протраливаемой и прикрытой патрульными кораблями. Хотя поначалу оптимистично считалось, что для этого хватит 80 мобилизованных траулеров, очень быстро выяснилось, что придётся использовать весь довоенный резерв и мобилизовать дополнительные силы.
Главной базой развёртывания тральных сил стал порт Лоустофт. С начала мобилизации все заводские и ремонтные мощности этой базы работали на пределе: уже к 8 августа были введены в строй 114 кораблей, спустя две недели это количество возросло ещё на 100 единиц. Маховик перманентной мобилизации начал разворачиваться: 11 августа для патрулирования будущего «Военного канала» было приказано реквизировать ещё 50 паровых дрифтеров без установки вооружения.
Нация просвещённых мореплавателей умела работать быстро, и к концу августа «Военный канал» должен был начать функционировать, однако и противник продемонстрировал, что не намерен отдавать инициативу.
Враг появляется из-за горизонта
Немцы продолжали усиленно вести разведку с целью установить местонахождение главных сил Королевского флота. По утверждению британского историка Джулиана Корбетта, в первые дни войны немцы в немалой степени полагались на собственные рыболовные суда с почтовыми голубями на борту, но английские дозоры быстро вымели чужих рыбаков из своей операционной зоны, уничтожив перехваченные суда.
Теперь немцы решили сознательно захватить английских рыбаков, чтобы добыть нужную им информацию. В ночь на 22 августа малые крейсера «Росток» и «Страсбург» совместно с VI флотилией миноносцев предприняли поиск в Северном море. К этому времени английское верховное командование, успокоенное отсутствием активных боевых действий, разрешило с некоторыми ограничениями вести промысел, и немцы просто не могли не встретить столь желанную и беззащитную добычу. В 180 милях к западу от Гельголанда ими были обнаружены и потоплены подрывными зарядами восемь траулеров. Все рыбаки в количестве 73 человек были взяты в плен. Это был первый крупный удар по британским рыболовам — до этого их потери от боевых действий ограничивались траулером из Гримсби «Тубал Кейн» (227 брт), потопленным 7 августа 1914 года немецким вспомогательным крейсером «Кайзер Вильгельм дер Гроссе» в Атлантике. То, что гибель восьми траулеров стала только началом конца английской рыбалки в Северном море, показали события уже следующих нескольких суток.
В ночь на 25 августа из Гельголанда вышел немецкий отряд в составе минного заградителя «Альбатрос», малого крейсера «Штутгарт» и трёх миноносцев. Задачей «Альбатроса» было заблокировать минами устье Тайна. Около 15:00 25 августа, когда корабли находились в рыболовных угодьях северо-западного угла Доггер-банки, немцам стали попадаться английские траулеры, которые ждала молниеносная расправа. До 19:00 миноносцы захватили и потопили девять траулеров, команды которых передали на «Альбатрос» и «Штутгарт». С пленными на борту минзаг около полуночи начал минные постановки, выставив 200 мин в 30 милях от берега напротив устья Тайна. На отходе днём отряд уничтожил ещё один траулер и ночью 26 августа вернулся в Гельголанд.
Практически одновременно проводилась такая же операция по блокированию устья Хамбера: отряд в составе заградителя «Наутилус», крейсера «Майнц» и полуфлотилии миноносцев вышел ранним утром 25 августа из Эмдена. Как и в первом случае, немцы не были обнаружены, потому что снова выставили мины в 30 милях от устья Хамбера, в то время как английские дозоры держались сосредоточенно вблизи портов и баз. На обратном пути жертвой набега стали ещё шесть траулеров из Бостона. Таким образом, первым результатом минной активности немцев стало уничтожение в течение двух суток 16 траулеров и захват в плен 139 рыбаков.
Примерно через полтора года большинство из них были освобождены в рамках программы обмена пленными между воюющими сторонами, и некоторые рыбаки рассказали подробности своего пленения и обращения немцев с ними. Шкипер траулера «Лобелия» Роберт Кемп (Robert Kemp) вспоминал, что миноносец, «быстрый и вёрткий как угорь», мгновенно подлетел к траулеру и, продемонстрировав отменную выучку экипажа, пришвартовался к носу «Лобелии». Держа рыбаков под прицелом винтовок, немцы приказали рыбакам немедленно покинуть судно, не разрешив забрать личные вещи и одежду – лишь у шкипера потребовали взять судовые документы. После принятия англичан на борт немецкие матросы заложили подрывные заряды в машинное отделение, вернулись на миноносец, и спустя несколько минут «Лобелия» взорвалась на глазах пленных. Точно так же миноносец расправился ещё с тремя траулерами, и на его палубе скопилось около 40 пленных англичан. На вражеском борту они находились около шести часов, до 21:00, после чего из-за очевидного отсутствия условий их передали на борт «Альбатроса». Экипаж миноносца вполне нормально обращался с рыбаками — им дали воды и накормили, разрешали общаться между собой.
Кемпу запомнилось, что многие немцы отлично разговаривали на английском, включая высокомерного командира в возрасте 30–35 лет, который после вопросов о дислокации боевых кораблей Королевского флота, на которые не получил ответа, начал вести «разговоры про политику», не понимая, зачем Англия ввязалась в войну. Резюмировал он безапелляционно: «У вас нет людей, а у нас хватает и людей, и продовольствия». На борту «Альбатроса», по словам Кемпа, условия были гораздо строже, хотя немцы на кураже и сообщали пленным, где находится корабль и как он выполняет задачу: англичан при этом больше пугала перспектива погибнуть от мин или огня своих кораблей.
Рыбак Артур Хиггинс (Arthur Higgins) показал, что командир «Альбатроса» отнёсся к ним с плохо скрываемым отвращением, заявив, что английские траулеры тайно ставят мины и наводят подводные лодки. Хотя рыбаки это отрицали, некоторые члены экипажа заградителя обращались к ним не иначе как «английские свиньи».
Остальные моряки в целом подтвердили эти свидетельства, хотя из их показаний стало ясно, что обстоятельства захвата и потопления во многом зависели от характера командира миноносца. Некоторым командам дали несколько минут на сборы, разрешили взять одежду и личные вещи, с одного траулера немцы прихватили несколько корзин со свежей рыбой, иногда вместо подрыва судна они предпочитали обойтись парой точных выстрелов из орудия.
27 августа немцы провели захваченных англичан по улицам Вильгельмсхафена, где они подверглись нападкам гражданского населения, после чего рыбаков ждала дорога в лагеря военнопленных. Удивительно, но в этот период войны рыбаки обеих противоборствующих сторон стали объектом ненависти и подозрений. В английской прессе и парламенте также звучали заявления о том, что немецкие траулеры под нейтральным флагом шпионят и выставляют мины в английских водах. Как писал уже упоминавшийся Эдвард Чаттертон, среди моряков тральщиков и патрульных кораблей эта пропагандистская кампания не вызвала ничего, кроме презрения к умственным способностям некоторых политиков – те явно не представляли себе, сколько мин мог взять на борт обычный траулер или дрифтер, и какой путь с ними ему требовалось проделать от ближайшей немецкой гавани. Писатель, правда, не упомянул, что эту версию политикам и журналистам озвучили как раз профессионалы из Адмиралтейства, и домыслы продолжались, пока немцы сами не объявили о постановке заграждений своими боевыми кораблями.
Немецкие заграждения были обнаружены крайне вовремя: два английских линейных крейсера уже получили приказ на выход из Хамбера к Гельголанду, где 28 августа Королевский флот нанесёт немцам болезненное поражение в их домашних водах. Уже примерно в 22:00 26 августа рыбаки парового дрифтера «Сити оф Белфаст» с изумлением обнаружили в своих сетях две немецкие мины, выставленные у Хамбера. Успешно избавившись от страшного улова, они продолжили промысел, пока утром следующего дня мина не взорвалась в трале, после чего дрифтер спешно отправился к берегу с сообщением об угрозе. Линейные крейсера провели к югу от опасного района, а возвращались они после боя уже в Ферт-оф-Форт, пока устанавливались границы заграждения. За громом больших калибров и победных реляций притаилась неприятная новость для английской рыболовной отрасли: наличие мин и массовые захваты рыбаков означали, что Северное море придётся покинуть. В то же время, пришёл час траулерному резерву показать, что помимо трески и сельди он умеет охотиться и за «рогатой смертью». Увы, реальность оказалась далека от довоенных учений.
Минная война в Северном море начинается
Главные события развернулись 26 августа в районе заграждения у Тайна, где дело сразу приняло серьёзный оборот. Первым взлетело на воздух небольшое датское парусное судно «Эна» — выживших датчан вскоре обнаружил и поднял из воды английский миноносец. Затем подорвались, но ещё некоторое время держались на плаву исландский траулер «Скули Фогети» и норвежский пароход «Готтфрид». Дрифтеры «Лотти Лиск» и «Дорин» заметили терпящих бедствие и, обрубив тралы с сельдью, смогли спасти 21 человека. Благодарные за спасение соотечественников власти Исландии впоследствии передали команде «Лотти Лиск» 10 фунтов стерлингов.
В 05.30 27 августа из устья Тайна вышли четыре мобилизованных тральщика — бывшие траулеры из Абердина. Английским рыбакам предстояло осуществить своё первое боевое траление, и последовавшие события наглядно показали, что их ждёт в следующие четыре года войны. «Томас В. Ирвин» подсёк семь мин, и в 16:25 маневрировал для повторного соединения тросом с другим тральщиком, когда коснулся мины. Левый борт практически исчез, и траулер быстро затонул, унеся с собой трёх членов команды.
Спустя полчаса, в 17:06, мина взорвалась прямо под траулером «Крати», корпус которого раскололся пополам. Двое рыбаков погибли, все остальные получили травмы и контузии, шкипер Герберт Кук (Herbert Cook) со сломанной ногой оказался заблокированным в рубке, но его успели вытащить, прежде чем обломки траулера ушли на дно. Выживших подобрал миноносец, который доставил их в Норт-Шилдс. Это не означало, что военная служба столь неудачно открывших «минный сезон» рыбаков закончилась — вскоре газета «Фишинг Ньюс» сообщила, что ими укомплектован мобилизованный траулер «Святой Леонард», и они снова в море.
В этот же день при постановке сетей взорвался сельдяной дрифтер «Барли Риг». Вся команда из девяти человек оказалась в воде – пятеро тяжелораненых утонули, выжили только четверо братьев по фамилии Кларк, которых спустя два часа подобрал траулер из Халла. Гибель в течение суток шести судов, в том числе двух тральщиков, вызвала замешательство, и попытки траления в районе устья Тайна остановили — местным тральщикам было приказано только уточнить общие границы минного поля.
В районе Хамбера с минами также решили разобраться одним мощным ударом. Здесь руководство операцией взяли на себя кадровые офицеры с канонерских лодок-тральщиков. Не известно, кому из них пришла в голову оригинальная идея использовать для более быстрого и масштабного траления сельдяные дрифтеры с их обычными тралами, которые следовало минимально переделать. При этом для увеличения полосы траления предлагалась связка из двух групп, которые должны были буксировать один большой трал — три дрифтера и канонерка с двумя помогающими ей дрифтерами. Учитывая конструктивные особенности траулеров и дрифтеров, их осадка даже с обычными парными боевыми тралами могла достигать 3 метров в корме, и это было слишком много для борьбы с минами. Ничем хорошим эта игра со смертью закончиться не могла.
Канонерки-тральщики «Спиди» и «Спанкер» вышли на траление 31 августа в сопровождении 10 мобилизованных дрифтеров из Лоустофта. Обнаружить мины сразу не удалось — командир «Наутилуса» поставил их весьма замысловато, двумя неравномерными полями. 2 сентября взрыв уничтожил дрифтер «Эйри» вместе с шестью рыбаками. На следующий день отряд вошёл в воды, где чудом уцелели рыбаки с «Сити оф Белфаст», которые первыми обнаружили заграждение. В 11:00 подорвался «Линдселл», который, тяжело осев в воду, шёл с одним концом трала, а его самого буксировали ещё два дрифтера. Корму дрифтера оторвало, а носовая часть перевернулась. Погибли пять человек, включая шкипера. Со «Спиди» спустили шлюпки, намереваясь найти выживших, однако спустя 15 минут подорвалась сама канонерская лодка, которой тоже оторвало корму. Погиб один матрос, экипаж организованно покинул тонущий корабль. Пяти шкиперам дрифтеров, находившихся рядом с тонущей «Спиди», впоследствии было сделано строгое внушение за то, что они не выполнили приказ подойти как можно ближе, а просто спустили на воду свои шлюпки.
Спасшихся подобрал «Спанкер», у которого от взрыва снесло радиоантенну, после чего оставшийся без связи и понёсший серьёзные потери отряд отправился на базу. Спустя несколько недель на побережье вынесло тело шкипера «Линдселла» Чарльза Вудгейта (Charles Woodgate), которого смогла опознать жена — для остальных погибших могилой стало море.
К этому времени командование Королевского флота уже осознало, что противник допустил крупную ошибку, выставив мины в 30 милях от берега. Прибрежные фарватеры и «Военный канал» теперь были надёжно закрыты в этих районах от новых набегов немцев немецкими же минами. Англичане сами планировали прикрыть минами «Военный канал» от нападения противника, и теперь просто требовалось включить немецкие заграждения в будущую систему «оборонительного вала». Тем не менее, границы обоих заграждений были выяснены очень примерно, и суда там гибли на протяжении всей войны. В конце сентября на заграждении у Хамбера погиб самый знаменитый траулер Халла «Империалист», шкипер которого Джо Вуд (Joe Wood) был известен своей удачей на всём восточном побережье — но мины были равнодушны к репутации своих жертв.
29 августа 1914 года «Военный канал» начал официально функционировать, хотя сделать ещё нужно было очень и очень много. 1 сентября 1914 года была учреждена должность ответственного за этот важнейший судоходный путь, контр-адмирал Эдвард Чарлтон (Edward Charlton) был назначен Адмиралом тральщиков Восточного побережья. Следуя в Гримсби на своём флагманском корабле «Зарифа» — реквизированной яхте с экипажем из вчерашних студентов-яхтсменов Кембриджа, адмиралу было о чём тяжело задуматься. На каждые две уничтоженные мины пока приходился один погибший тральщик, что означало буквально смертный приговор для тех, кто собирался очищать море от мин. С начала войны прошло меньше месяца, а в Королевском флоте числилось уже 250 мобилизованных рыболовных судов, почти в два раза больше от довоенных расчётов и подавляющее большинство из них предназначалось для службы на восточном побережье, но и это был далеко не предел, потребности флота возрастали с каждым днём.
В чём пока не было недостатка, так это в личном составе: страх мин и захваты немцев почти парализовали английскую рыболовную отрасль в Северном море. Порты были забиты безработными рыбаками, многие из которых, озлобившись, предпочитали завербоваться в армию и сражаться с немцами во Фландрии, раз они не могут прокормиться, занимаясь своим ремеслом. Вдобавок к этому в английские гавани прибыли, спасающиеся от оккупации бельгийские рыбаки, что ещё больше обострило ситуацию.
Контр-адмирал Чарлтон проверил предположение помощников, что мины можно обнаружить с воздуха, произвёл облёт района немецких заграждений на самолёте, и лично убедился в невозможности облегчить себе жизнь. Оставалось только всемерно укреплять состав тральщиков, копить опыт и ежедневным изнурительным трудом поддерживать в безопасности «Военный канал Восточного побережья». Но это было только начало. Август 1914 года уже показал, что мины будут крайне серьёзным противником, требующим крайнего напряжения сил, а из-за горизонта уже вырастала новая смертельная угроза — немецкие подводные лодки. И для борьбы с ними снова были нужны траулеры и рыбаки.
Продолжение следует
