В свое время импульс к обсуждению темы репрессий в Красной армии дал предатель Резун, опубликовав книгу «Очищение». В центре работы оказалось несколько фигур из высшего комсостава РККА, включая командарма 1-го ранга Иону Якира, перед своим арестом возглавлявшего сильнейший военный округ страны – Киевский.
Я не доверял Резуну тогда, как не доверяю и сейчас, ибо большинство его книг лживы, и решил проверить написанное им, благо, работал тогда над посвященной генерал-лейтенанту Антону Деникину диссертацией и поэтому уйму времени проводил в РГБ. Ну и в довесок к необходимой литературе заказал все три издания воспоминаний Якира.
Оказалось, в том, что касалось этого человека, Резун не врал. Меня особенно впечатлили китайские наемники, из которых молодой Иона Эммануилович сколотил отряд, о чем прямо вспоминал спустя годы.
За последнее десятилетие-другое вышло немало работ, касающихся репрессий, но посвященных, как правило, одной фигуре – маршалу Михаилу Тухачевскому. В его тени оказались другие расстрелянные военачальники. О двух из них я писал на страницах «ВПК»: «Фальшивые полководческие лавры Уборевича» и «Жизнь и смерть маршала Егорова». Вторая статья посвящена Александру Егорову: из трех репрессированных маршалов он был наиболее компетентным и его расстрел действительно стал потерей для РККА. Не думаю, что на полях Великой Отечественной он был бы вторым Жуковым или Рокоссовским, но вторым Тимошенко мог стать вполне.
В одном ряду с этими представителями предвоенной элиты Якир и пребывает, несмотря на то, что маршалом так и не стал, из-за чего, поговаривали, даже обиделся на Сталина. В этой связи предлагаю порассуждать: соответствовала ли компетенция этого командарма занимаемой должности?
Регулярный партизан
Итак, был ли Якир самородком и обладал ли, подобно Фрунзе, военным талантом? Вряд ли возможно в полной мере ответить на этот вопрос. Но скажу вот что: в условиях Гражданской войны с ее партизанщиной и отсутствием линий фронта, ролью конницы самородки, не имевшие военного образования, могли себя проявить. Да и проявляли по обе стороны баррикад и даже посередине. Взять тех же Нестора Махно, Оку Городовикова или Бориса Думенко.
Причем в отличие от Якира они действительно проявили себя как способные командиры. Но наполеоновская эпоха, когда вчерашний цирюльник Жан-Батист Бессьере стал маршалом и блестяще показал себя на поле боя, осталась позади. Войны XX века требовали серьезной и всесторонней подготовки, без которой невозможно добиться уровня компетенции, позволявшей грамотно руководить войсками, тем более на уровне фронта, на что, собственно, в тридцатые годы и претендовал Якир.
Однако даже во время Гражданской самородки не проявили себя на высших командных должностях. Тот же Фрунзе во многом своими победами в Туркестане и Крыму обязан генерал-майору императорской армии Федору Новицкому, о котором, к сожалению, в отличие от Михаила Васильевича известно гораздо меньше.
“ Вместо рапортов об отставке после провальных маневров и штабной игры, во время которой Уборевич рухнул в обморок и вообще ехать на нее не хотел, командармы устроили фронду политическому руководству страны ”
Рожденный в 1896 году Якир никакого военного образования не получил, о чем прямо пишет в воспоминаниях: «Никогда военным человеком я не был да и ничего раньше в военном деле не понимал». Его боевой путь начался в 1918 году боями с румынами, позарившимися на Бессарабию. Первыми успехами на военном поприще Иона Эммануилович обязан упомянутым китайцам, сам он этого не отрицает и даже хвалит своих наемников за стойкость. Якир сначала комиссарил и формально возглавлял 45-ю стрелковую дивизию, а потом Южную группу войск.
Почему именно формально? Я считаю, что молодой человек, которому едва перевалило за двадцать, не имеющий элементарного военного образования, не мог эффективно командовать крупным соединением. Да, храбростью и решительностью скорее всего выделялся. Думаю, именно поэтому его назначили командовать окруженной деникинцами Южной группой войск.
Но тут уже понадобился квалифицированный начальник штаба. Без него вся эта группа – вооруженная толпа, не более. Раз повел ее в плохо организованную атаку, другой – и все, нет группы. Видимо, под рукой у Якира военспецов из сухопутной армии не оказалось и пришлось довольствоваться контр-адмиралом Александром Немитцом. Именно он разработал план прорыва Южной группы из окружения, успешно осуществленный.
В сборнике «Гражданская война в России. Черноморский флот», изданном в 2002 году и составленном Виталием Доценко, прямо сказано, что четырехсоткилометровый рейд группы по тылам противника вошел «в историю Гражданской войны как образец искусства маневра войск. Нужно отдать справедливость, что немалая заслуга в этом принадлежит моряку А. В. Немитцу. Он был ранен в этом походе, но остался до конца в строю, пока войска не вошли в Житомир».
Увы, имя Немитца, равно как и Новицкого, известно куда как меньше, нежели их начальников, существенно уступавших подчиненным в компетенции. И еще вопрос, обладал ли Якир ею вообще. По сути в том походе он командовал армией, состоявшей из нескольких дивизий, но потом его вернули снова в 45-ю. Почему не дали армию? Может, подходящего начальника штаба не нашлось из военспецов? Немитц, как выше сказано, получил ранение и после прорыва из окружения был эвакуирован в Москву. А без него молодой человек так навоевал бы…
Карьерные ступеньки
После завершения Гражданской войны Якир так и не позаботился получить военное образование, хотя, согласитесь, имел такую возможность. Сталин, вон, по словам Колпакиди, в круговерти дел находил время позаниматься с преподавателями.
У Якира и ответственности, и дел было поменьше, мог бы и самообразованием заняться, благо, военспецов под рукой хватало, которые, подчеркну, и обеспечили красным победу в Гражданской войне на уровне стратегического планирования и командования. Без них храбрость и таланты командиров тактического звена, в том числе и самородков, не принесли бы большевикам успеха, во всяком случае в масштабах всей страны.
Коли Якир собирался строить военную карьеру, то начинать следовало как минимум с комбата нормальной армии. И повторю, засесть за парту, хотя бы курсы для комсостава «Выстрел» закончить. На них как раз легендарный генерал-лейтенант Яков Слащев преподавал. Да, он оказался в рядах побежденных, но военное дело знал прекрасно и на его счету немало побед над красными. В конце концов эвакуация генерал-лейтенантом бароном Петром Врангелем проходила без него. Так что битым генералом Слащева никак не назвать.
Нет, за парту Якир не засел, по всей вероятности, учебниками по стратегии и тактике не обложился и ночи над оперативными картами, подобно маршалу Георгию Жукову, не проводил. Самое смешное, что в 1924-м не имевший военного образования Якир, которому и тридцати не исполнилось, уселся в кресло начальника Главного управления военно-учебных заведений РККА. Глупость несусветная. Но Якир от должности не отказался. Как не отказался от должности командующего Киевским округом в 29 лет.
Мне возразят: командарм-де учился в Германии. Да, было дело, в 1927-м. Но можно ли хорошо учиться в вузе, не окончив хотя бы на тройки среднюю школу? Наверное, да, если человек гений. Один на миллион. Но гением Якир не являлся.
Вообще разговоры о его военных способностях начались после реабилитации, предпринятой Никитой Хрущевым. Взять, к примеру, воспоминания о Якире генерала армии Александра Горбатова, Героя Советского Союза. Также репрессированный, но в отличие от Якира не признавший инкриминированных ему обвинений, освобожденный после пересмотра дела, он закончил Великую Отечественную командующим армией, а после войны возглавлял ВДВ. Вот как он – если вообще он, а не кто-то от его имени – писал о Якире: «Он прямо-таки поражал нас глубокими знаниями в военном деле, умением разбираться в самой сложной обстановке и находить единственно правильные решения».
После приведенной сентенции по логике должен последовать пример, свидетельствующий об «умении разбираться». Примеров не приводится по причине очевидной – их попросту нет. Далее в повествовании следуют общие фразы о том, что к решению любого вопроса Якир подходил как коммунист.
И это, подчеркиваю, пишет прославленный полководец о человеке, которого он считает талантливым военачальником, не приведя ни одного доказательства этого таланта на примере проведенной им операции: только самые общие и наполненные елейными банальностями рассуждения. Вывод напрашивается сам собой.
Были и другие апологетические работы, в том числе и посвященные Якиру. Из сравнительно недавних – книга Петра Межирицкого «Читая маршала Жукова» например. Славословий там в адрес Якира и других героев Гражданской хватает. Автор даже Блюхера умудрился втиснуть в ряды талантливых генштабистов, а Буденного нулем назвать, что безосновательно и неразумно. С моей точки зрения, о неплохой компетенции Семена Михайловича свидетельствует его доклад на декабрьском совещании командного состава РККА в 1941-м.
Думаю, наиболее объективно о компетенции Якира в должности командующего округом высказался маршал Иван Конев, причем уже после хрущевской реабилитации командарма. В беседе с Константином Симоновым в 1965 году, по словам писателя, Иван Степанович назвал Якира человеком «умным, со способностями, но без настоящей военной школы, без настоящего военного образования, человеком, не лишенным блеска, но не обладавшим сколько-нибудь основательным военным опытом для руководства операциями крупного масштаба. Его Конев с трудом представлял себе в роли, скажем, командующего фронтом на Великой Отечественной войне».
Еще важное. Симонов обращает внимание на следующие слова Конева: «В Великую Отечественную выдвинулись люди, хотя в большинстве своем и участвовавшие в Гражданской войне, но без громкого прошлого за плечами. Это прошлое не навязывало им своих концепций. Они заканчивали оформляться как военачальники уже после Гражданской войны, проходили одну за другой нормальные ступени службы и именно поэтому шли вперед, а не останавливались на месте и не жили старым».
Большие маневры и оглушительные провалы
В 1933 году первые результаты индустриализации отразились на техническом состоянии РККА, что не преминула отметить германская разведка, констатировавшая способность СССР вести успешную войну против соседей – Румынии и Польши. К слову, армия последней довольно высоко котировалась в Европе по уровню боеспособности.
Главной проблемой Красной армии в Берлине видели слабую подготовку командиров низшего и среднего звеньев, об этом же говорил и Тухачевский в 1936 году. Только все они забыли упомянуть о крайне низкой подготовке высшего комсостава РККА. А если брать Якира, то в рамках занимаемой им должности такая подготовка отсутствовала вообще.
Косвенным образом это подтвердили Большие маневры 1935–1936 годов, о плохой их организации в БВО я писал в статье, посвященной Уборевичу. То же самое возможно сказать и о вверенных Якиру войсках. Колпакиди вообще считает, что маневры закончились провалом.
Ситуацию усугубила штабная игра 1936 года, во время которой выяснилось, что в предстоящей войне немцы победят. И это на фоне колоссальных сил, затраченных советским народом на индустриализацию. Виноваты в этом Уборевич и Якир с их низким профессионализмом и неумением руководить вверенными войсками.
Но вместо рапортов об отставке после провальных маневров и штабной игры – во время нее Уборевич рухнул в обморок и вообще ехать на нее не хотел – командармы устроили фронду политическому руководству, что немыслимо ни в одном нормальном государстве.
В своей работе Сергей Минаков, один из ведущих специалистов в изучении советской военной элиты тридцатых, пишет, касаясь темы, связанный с идеей Ворошилова разделить находившийся под командованием Уборевича Белорусский военный округ, а самого командарма перевести в Москву, проще говоря, оторвать от войск: «Уборевич понимал, что лишение его войск БВО весьма ущербно не только для его карьеры, но, быть может, и для судьбы в целом. Войска, находившиеся в его распоряжении, все-таки как-то могли вынуждать Ворошилова (да и Сталина) вести себя осторожно по отношению к Уборевичу».
То же самое относится к Якиру. В КВО служили немало его соратников по Гражданской с сформировавшейся в той специфичной войне анархической психологией и своеобразными представлениями о субординации. Яркий пример – история с покушением на Сталина курсанта Якова Охотникова в 1927-м, за которого в числе прочих вступился Якир.
Нормально? Причем в данном случае дело не в личности Сталина, ибо при абсолютно любой власти нападающий на главу государства был бы либо расстрелян или застрелен при нападении, либо изолирован – в тюрьме или психиатрической лечебнице. С другой стороны, заступничество Якира неудивительно: Охотников служил у него, уже командующего КВО, адъютантом.
Неудивительно и то, что Иону Эммануиловича пытались время от времени убрать из Украины, подальше от боевых соратников, симпатизировавших по крайней мере еще недавно Троцкому. В 1935-м, когда Штаб РККА преобразовывали в Генштаб, должность его начальника предложили Якиру. Последний от нее благоразумно отказался. Думаю, сам-то понимал: ну не тянет, не профессионал. А может, причина и прозаичнее – боялся потерять связь с войсками и оказаться беззащитным. Хотя маховик репрессий против его соратников начнет раскручиваться только в следующем году.
Минаков пишет в этой связи: «Тогда была предпринята попытка вынудить Якира покинуть Украину или по меньшей мере урезать масштабы его военной власти на Украине иным путем. Ворошилов решил разделить Украинский военный округ, Якир был против деления Украинского военного округа. Этот перевод означал его отрыв от Украины и от реальных войск. Оказавшись в Москве, Якир становился в военном и политическом отношении совершенно беззащитным».
Обратите внимание на весьма симптоматичную фразу: попытка вынудить. В нормальной армии никого ни к чему вынуждать не надо. Но СССР середины тридцатых на уровне военной элиты еще не избавился, если угодно, от ментального наследия Гражданской, что было крайне опасно в преддверии современной войны с настоящим противником.
Фронда комкоров
Мало того, что Якир в военном деле ничего не смыслил, во всяком случае на уровне занимаемой им должности, так еще и у Кремля были сомнения в его благонадежности. Замечу – небезосновательные. Ибо до Москвы доходили слухи о «батьковщине» на Украине и, как следует из показаний бывшего подчиненного Якира командарма второго ранга Ивана Дубового, «Якире-батьке».
Тут еще нужно принимать во внимание контекст внутриполитической обстановки начала тридцатых, широкой общественности мало известный. С 1929 по 1932 год, по словам Колпакиди, в стране шла по сути скрытая Гражданская война: крестьянская и мусульманская. Бои были главным образом на Дальнем Востоке и в Средней Азии, сотни тысяч вооруженных людей сопротивлялись советской власти. Полыхали Дон и Сибирь. Восставшие рассчитывали на интервенцию.
В столь непростой обстановке демонстрация Якиром, равно как и Уборевичем, своих пожеланий выглядела даже не как фронда, а как нечто большее, особенно в контексте осуществленного в соседней Польше маршалом Юзефом Пилсудским переворота в 1926 году и мятежа генерала Франсиско Франко в 1936-м.
На этом фоне Колпакиди обратил внимание на миф о верности РККА советской власти. В этой связи вопрос о заговоре высшего комсостава остается – и, быть может, останется таковым навсегда – открытым. Однако Минаков практически не сомневается в попытке группы Гамарника – Якира, что называется, свалить Ворошилова. Понимали оба военных деятеля простую и очевидную истину: интрига против Ворошилова по сути направлена против Сталина.
Здесь также следует принимать во внимание ошибочность взгляда на тогдашнего наркома обороны исключительно как на фигуру военную. Сама его должность делала его частью политической элиты, на которую Сталин мог опереться. Плюс в преддверии неизбежной войны ему нужны были профессионалы, а не дилетанты со сделанной благодаря заслугам, часто сомнительным, в пламени Гражданской карьерой. Да, Ворошилов был также дилетантом в вопросах стратегии, но он не был настолько близок к войскам, как тот же Якир.
Еще деталь: в 1936 году начались аресты близких к Якиру командиров, одновременно в той или иной степени связанных с Троцким, что неудивительно. Колпакиди обращает внимание на действовавшее аж до 1942 года троцкистское подполье в СССР, о чем свидетельствуют документы из архива Льва Давидовича, рассекреченные согласно его завещанию через пятьдесят лет после смерти.
Эти документы мало известны по причине простой: они разрушают нарисованную либералами картину, повествующую о жизни в СССР, и заставляют под иным углом смотреть на репрессии в РККА непосредственно в предвоенный период.
Таким образом, вопрос если и не о связях с Троцким, то о соответствующих симпатиях, превращавших по меньшей мере некоторых командиров РККА, включая Якира, в «пятую колонну», остается открытым. Об одном можно сказать точно: останься Тухачевский, Якир, Уборевич на занимаемых должностях, Красную армию ждали бы еще большие испытания, нежели в 1941-м, если не полное поражение.
И как резюме, всецело относящееся к Якиру. В уже приводившейся выше беседе Симонова с Коневым писатель отмечал: «Иван Степанович проводил мысль, что полноценного военачальника, способного командовать крупными соединениями, может создать только долгая военная школа, прохождение целого ряда ее ступеней. Без того, чтобы командовать полком, дивизией, корпусом, трудно стать командармом и командующим фронтом».
Этих ступеней Иона Эммануилович не прошел, Гражданская война с ее партизанщиной и решением в отношении Якира оперативных вопросов Немитцем не в счет.
