Вот такой рассеянный
Петр Яковлевич Уфимцев родился в 1931 году в селе Усть-Чарышская Пристань Алтайского края. Когда ему было три года, его отец, крестьянин, переселившийся во время столыпинских реформ на Алтай и сумевший построить крепкое хозяйство, был репрессирован как кулак; позже он погиб в лагерях. Подростковые годы будущего ученого пришлись на суровое время войны — из-за общего истощения и нехватки витаминов у него развилась близорукость, которой он ужасно стеснялся: в школе отказывался носить очки, хотя не мог прочитать то, что писал учитель на доске. Приходилось договариваться с одноклассником, чтобы тот давал ему списать задание — за это Уфимцев помогал однокласснику его решить.
Отличавшийся хорошими способностями к точным наукам, после окончания школы юноша отправился поступать на физико-математический факультет Алма-атинского государственного университета — Алма-Ата была ближе, чем Москва, и местный университет давал приличный уровень образования. Однако Казахстан ему вскоре пришлось покинуть: прогрессирующая близорукость ограничивала его возможности учиться, и он отправился лечиться в знаменитую одесскую клинику профессора Владимира Филатова. Одесса ему понравилась, и он перевелся на учебу сюда — в Университет имени И. И. Мечникова.
В 1954 году, окончив университет по специальности «теоретическая физика», он был направлен в Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт (ЦНИРТИ). В этот московский закрытый институт его пригласил Николай Павлович Емохонов, который впоследствии прославится разработкой созданного здесь же комплекса помеховой аппаратуры «Сирень» (в дальнейшем Емохонов стал первым замом председателя КГБ СССР). Будучи молодым специалистом, Уфимцев заинтересовался проблемой рассеивания лазерного луча на телах сложной формы. Преподаватели качали головами — проблема не представляла ни военного, ни какого-либо иного прикладного интереса. Про Уфимцева говорили, что он хоронит свое будущее. То, чем он занимался, считалось настолько неважным, что ему позволяли открыто публиковать результаты своих исследований.
Проработал в ЦНИРТИ Уфимцев до 1973 года. Его деятельность была плодотворной: фактически он заложил основы физической теории дифракции. Однако в СССР он не был широко известным ученым — ему не светили лавры Капицы или Ландау. И до самой перестройки он не подозревал, что за его научной деятельностью давно и пристально следят за рубежом — в США, где компании ВПК поняли, что теоретические наработки Уфимцева могут иметь применение в военных целях.
Путь к созданию «самолетов-невидимок» начался на удивление скромно: в 1962 году в издательстве «Советское радио» вышла книга Уфимцева под скучным названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции» тиражом 6500 экземпляров. В ней излагались результаты проведенных ученым исследований по дифракции плоских электромагнитных волн на идеально проводящих телах, чья поверхность имеет изломы.
Радары определяют расстояние до вражеских самолетов по тому времени, за которое посланное ими излучение, отразившись от корпуса самолета, вернется обратно. Чем лучше самолет отражает радиоволны, тем на большем расстоянии он заметен. Задача снижения отражающей способности летательных аппаратов и положена в основу стелс-технологий (stealth в данном случае можно вольно перевести как «движение украдкой»). Рассеивая электромагнитные волны, отражающиеся от корпуса летательного аппарата, можно как уменьшать их степень отражения, так и рассеивать их, тем самым добиваясь, чтобы излучение радаров, «нащупавшее» летящий самолет, не возвращался обратно на радар. Таким образом, самолеты и вертолеты оставались бы невидимыми для радаров.
Работа над стелс-технологиями в Соединенных Штатах велась с начала 50-х годов, но была не слишком успешной. Однако в 1971 году, когда книгу Уфимцева перевел на английский Отдел иностранных технологий ВВС США, на нее сразу же обратили внимание военные корпорации. Две крупнейшие из них — Lockheed и Northrop — боролись за открытый в 1970 году многомиллионный госконтракт на создание «истребителя-невидимки», и книга Уфимцева оказалась ко двору: Lockheed почти полностью включил ее текст в теоретическое обоснование своей заявки на госзаказ.
Самолет Lockheed F-117. Фото: Roger Viollet / AFP / East News
В дальнейшем инженеры компании использовали наработки Уфимцева для создания тактического ударного самолета Lockheed F-117 Nighthawk — первый из таких самолетов был создан в 1981 году. Самолеты производились вплоть до 1990 года, однако применялись в военных конфликтах и позже: они участвовали во вторжении США в Панаму в 1989 году, в первой войне в Персидском заливе в 1991-м и даже в операции НАТО против Югославии в 1999 году. После завершения операции «Буря в пустыне» заместитель командующего ВВС Джон Уэлч подвел итог использованию новых самолетов: «Технология "стелс" вернула нас к тому фундаментальному принципу войны, который зовется внезапностью».
Впрочем, вплоть до 80-х Уфимцев не подозревал, какую роль сыграли его публикации в создании этого монстра. В 1973 году он перевелся на работу в Институт радиотехники и электроники АН СССР (ИРЭ) и затем работал в его отделении во Фрязино. В СССР перспективность стелс-технологии осознали лишь в конце 80-х, но до создания собственных «невидимок» дело так и не дошло. Не последнюю роль сыграла их высокая цена: например, тяжелый стратегический бомбардировщик Northrop B-2 Spirit, прототип которого был создан в 1989 году, стал самым дорогим самолетом в истории авиации — 1,157 млрд долларов за единицу.
Уфимцева, как и тысячи других талантливых ученых, Россия потеряла в «переходный период» — в 1990 году он отправился работать в качестве приглашенного профессора на электроинженерном факультете Калифорнийского университета (Лос-Анджелес). Для ученого не было секретом, что основной интерес к нему связан с наработками в возможностью задействовать его в работе над стелс-технологиями. Вскоре контракт с ученым заключил главный конкурент Lockheed — Northrop Grumman: в сотрудничестве с инженерами компании он занимался совершенствованием бомбардировщика B-2. Девяностые стали временем широкого применения этих самолетов.
Судьба Уфимцева — пример противоречия, которое зачастую возникает между интересами ученого и государства. Для ученого важна открытость науки, возможность найти себя — пусть и за рубежом. Государству важнее сохранить у себя талантливых специалистов — однако причиной их утраты зачастую является недальновидность тех, кто руководит наукой.
