Летчик-истребитель Иван Исаевич Быстров (сайт «Я помню») оказался в такой ситуации 22 июня 1941 года. На МиГ-3 в районе Белостока он столкнулся с тремя немецкими истребителями. Принял решение – атаковать: «Перевожу самолет в пикирование, атакую. Немцы тоже заметили меня, один самолет стал разворачиваться влево, два вправо. Беру левый самолет в перекрестие и на вираже прошиваю его длиной очередью. Он уже весь у меня в прицеле, успеваю проскочить у него за хвостом буквально в нескольких сантиметрах. Даже испугался, что врежусь в него. Сколько было у меня злости – всю вложил, стреляя по врагу из пулеметов. Через прицел было хорошо видно, как пули прошивают самолет от мотора до хвоста, проходят по кабине летчика, настолько я был близко от Ме-109 в момент стрельбы».
Радоваться первой победе довелось недолго: «После атаки мне необходимо было продолжить выполнять левый боевой разворот, а я допустил ошибку, переложил самолет в правый боевой разворот, чтобы посмотреть, куда подевались еще два Ме-109. В итоге потерял скорость и заметил их только тогда, когда они снизу, с двух сторон, прошлись трассами по моему самолету. Почувствовал боль в правой ноге, мотор задымил, дым потянуло в кабину. Принимаю решение покинуть самолет».
Подобрали сбитого летчика-истребителя наши танкисты: «Они отвезли меня в госпиталь в Белосток. По дороге они рассказывали, что наблюдали, как я дрался с «мессерами», как падал немецкий истребитель, а как падал мой МиГ-3, они не заметили. Думали, что это падает второй Ме-109, и посчитали, что выпрыгнул немецкий летчик».
Но с танкистов что взять, им, конечно, трудно было понять, что в небе творится. Да и хотелось им верить в то, что второй падающий самолет – тоже Ме-109, а не краснозвездный МиГ-3.
Но вот позже, при встрече с однополчанами летчик Быстров узнал, что и они не поняли, что с ним произошло: «За моим боем все наблюдали с аэродрома, и всем показалось, что я таранил Ме-109, поскольку, когда я проскочил мимо его хвоста, Ме-109 стал беспорядочно с дымом падать вниз, а затем и я покинул самолет. Создалось впечатление, что я выпрыгнул с поврежденного при таране самолета, как я выяснил потом при встрече с летчиками своего полка».
Никто никого не собирался обманывать, как это по разным причинам случается и на войне, и в мирной жизни. Сослуживцы Ивана Исаевича Быстрова совершенно искренне были уверены в том, что их боевой товарищ успешно таранил «мессер». Они же это «видели»…
Эта история в очередной раз заставляет задуматься о том, насколько субъективным может быть описание боя, сделанное наблюдателями «со стороны». И даже формулировка «да я своими собственными глазами это видел» вовсе не гарантирует от ошибки. «Свои глаза» могут увидеть совсем не то, что происходило на самом деле…
