Почему на самом деле исчезли линкоры?

Исчезновение линкоров как класса боевых кораблей в некотором роде весьма поучительно. Однако этот процесс окутан мифами, которые были созданы относительно недавно и мешают воспринимать «линкорную» историю правильно. Стоит рассмотреть этот вопрос подробнее. С одной стороны, он не имеет практической ценности: линкоры в своём традиционном виде бронированных артиллерийских кораблей с артиллерией сверхбольших калибров мертвы, и это окончательно. С другой стороны, вопрос вполне интересен, так как позволяет понять закономерности в развитии систем оружия и военной мысли, а вот это как раз имеет значение.

Определяемся в понятиях

Чтобы обсуждать такой серьёзный вопрос, надо определиться с терминологией. В англоязычном мире вместо термина «линкор» (линейный корабль) использовалось слово «battleship» — корабль для битвы или корабль для боя. Этот термин автоматически даёт нам понять, что речь идёт о кораблях, способных как вести огонь по другим кораблям, так и выдерживать их ответный огонь. Так, эскадренные броненосцы времён Русско-японской войны в западном сознании — тоже battleships, и, собственно, судьба этих кораблей весьма соответствует их иностранному названию. Занятным образом когда-то battle ship был line-of-battle ship, или кораблём боевой линии. Аналогия с русским словом «линкор» налицо, но и разница в восприятии сторонним наблюдателем терминов очевидна.



В чём разница между battleship и другим артиллерийским кораблём? В том, что первый из них – на вершине мощи флота. Кораблей, которые были бы сильнее его в бою, не существует. Именно бэттлшип-линкор является основой боевого порядка флота в сражении, все остальные классы кораблей занимают по отношению к нему подчинённое или зависимое положение. При этом он же наносит основной по важности урон противнику (при этом окончательно добивать корабли противника могут и другие силы).

Определим линкор так: большой бронированный артиллерийский боевой корабль, способный, исходя из своих огневой мощи, защищённости, живучести и скорости вести длительный огневой бой с кораблями противника всех классов, ведя по ним огонь из бортового оружия до их полного уничтожения, сохранять боеспособность при поражении корабля боеприпасами противника, для которого не существует класса кораблей, вооружённых таким же по мощи или более мощным оружием и одновременно имеющих такую же или лучшую защищённость.

Это определение, хоть и не идеально, но максимально ёмко описывает то, чем были линкоры и чем они не были, и позволяет нам двигаться дальше.

Сегодня линкоров нет в строю ни у одного флота. Но как эти владыки океанов уходили в историю?

Сначала миф. Звучит он так: В ходе Второй мировой войны выяснилось, что бронированные артиллерийские корабли не в состоянии противостоять палубной авиации, что повлекло за собой конец «эры» линкоров и начало «эры авианосцев».

Есть и другая его версия, она была популярна в нашей стране в годы СССР – с появлением ракетно-ядерного оружия пушки крупных калибров и броня стали рудиментом, ничего не дающим в ходе военных действий, что повлекло за собой отказ ведущих морских держав от линкоров. Скажем сразу, этот миф кое-где пересекается с реальностью, он ближе к ней, но всё же это миф. Докажем это. Начнём с авианосцев.

Авианосный миф и реалии Второй мировой

В ходе Второй мировой войны военные действия велись в морях, омывающих Северную Европу (Норвежском, Баренцевом, Северном, Балтийском), в Северной Атлантике, Средиземном море, Чёрном море, Тихом океане. Эпизодические боестолкновения происходили в Индийском океане, Южной Атлантике, неограниченная подводная война велась в основном в Северной Атлантике и на Тихом океане. Во всём этом массиве боёв и сражений, иногда весьма крупных и сопровождавшихся большими потерями, авианосцы были главной ударной силой только на Тихом океане. Более того, главной это совсем не значит единственной. При скоординированной атаке и воздушном прикрытии японцы в теории могли бы использовать свои крупные артиллерийские корабли против авианосцев США. Более того – пусть и случайно, но однажды использовали, в заливе Лейте в 1944, у острова Самар.


Тогда соединение Taffy 3 — группа из шести американских эскортных авианосцев с кораблями сопровождения натолкнулась на соединение императорского флота с линкорами и крейсерами. Маленьким эскортникам пришлось бежать, один из них был потоплен, остальные получили тяжёлые повреждения, при этом американскому командующему адмиралу Спрэгу пришлось буквально вывести в расход свои корабли прикрытия, 7 эсминцев, кинув их в самоубийственную атаку против превосходящих по силам японских кораблей. Сами же самолёты с авианосцев, несмотря на отчаянные атаки, смогли потопить один крейсер и повредить два, ещё один повредили эсминцы, а сами американцы потеряли один авианосец, три эсминца, все остальные авианосцы и четыре эсминца были сильно повреждены, с большими потерями личного состава.

В целом этот эпизод сражения (бой у острова Самар) оставляет впечатление, что японцы просто психологически сломались, столкнувшись с отчаянным, упорным сопротивлением американцев, включавшим в себя многочисленные примеры личного самопожертвования моряков и лётчиков, спасавших свои авианосцы от гибели, в том числе массового самопожертвования. А за день до этого соединение много часов подряд подвергалось ударам с воздуха, потеряв один из самых сильных своих кораблей – линкор «Мусаси». Японцы вполне могли «сломаться», и, видимо, так и было.

Случись японскому командующему Курите пойти до конца, не считаясь с потерями и яростным сопротивлением, неизвестно, чем бы всё кончилось. Бой у острова Самар показал, что бронированные артиллерийские корабли вполне способны наносить потери авианесущим, при обеспечении внезапности нападения.

Сражение в заливе Лейте показало и пределы возможностей авиации при ударах по большим надводным кораблям вообще и линкорам в частности. За день до боя у острова Самар соединение Куриты подверглось массированным ударам с воздуха, в которых участвовали авиагруппы пяти американских авианосцев. В течение почти всего светового дня 259 американских самолётов непрерывно атаковали японские корабли полностью лишённые прикрытия с воздуха. Результат привлечения таких сил, однако, был скромным. Потопив «Мусаси», американцы смогли только дважды попасть в «Ямато», дважды в «Нагато» и повредить несколько кораблей поменьше. Соединение сохранило боеспособность и продолжило участвовать в боях на следующий день. Ещё раз повторим – всё это без единого японского самолёта в воздухе.



Было ли для японцев реальным вариантом, кинуть свои артиллерийские корабли в бой против американских авианосцев, используя прикрытие с воздуха, или же, пользуясь занятостью авиаторов разборками друг с другом? Вполне. Лейте показало, что время жизни надводного соединения под массированными ударами с воздуха может исчисляться многими сутками, после которых оно ещё и сохраняет боеспособность.

Ну а что бывает, когда артиллерийский корабль внезапно оказывается на дистанции огня по авианосцу, хорошо показало уничтожение "Глориэса" немецкими рейдерами в 1940 году.

Могло бы всё это привести к изменению в ходе войны?

Нет. Почему? Потому, что при удачном выходе на дистанцию артиллерийского огня, японские линкоры столкнулись бы с американскими. Это в первый год войны у американцев были серьёзные дисбалансы в силах, вызванные как потерями в Пирл-Харбор, так и изначальной недостаточностью сил на Тихом океане, но с 1943 года всё изменилось и они формировали весьма сбалансированные соединения из авианосных и артиллерийских кораблей.

И вне связи с тем, была бы занята американская авиация или нет, могла бы она атаковать японцев или нет, позволяла бы погода ей летать или нет, а атаковать американские авианосцы у японцев не получилось бы, получился бы артиллерийский бой в котором американцы имели подавляющее превосходство и в количестве стволов, и в качестве управления огнём.

Фактически линкоры были «страховкой» авианосцев, обеспечивая их ПВО, гарантируя невозможность их уничтожения артиллерийскими кораблями и страхуя на случай нелётной погоды или больших потерь в самолётах. И это реально был необходимый элемент их мощи, который самим фактом своего существования лишал противника возможности устроить бойню, навалившись на авианосцы бронированной массой.

В свою очередь, японская авиация против американских линкоров показала себя ещё хуже, чем американская против японских, в разы. Фактически, попытки японцев атаковать с воздуха американские линкоры, тогда, когда последние можно было «достать» авиацией, заканчивались избиением именно авиации, а не кораблей. Фактически, американские линкоры в войне на Тихом океане зачастую выполняли задачи, которые в наше время выполняют корабли УРО с системами AEGIS — отражали массированные воздушные удары и эффективность этой обороны была очень высока.


Но всё это меркнет на фоне сравнения эффективности линкоров и авианосцев в ударах по берегу. Вопреки распространённому мнению, палубная авиация США в ударах по наземным целям показала себя слабо – намного хуже, чем могла бы в таких же условиях показать себя армейская авиация. По сравнению с опустошающим эффектом от артиллерийских бомбардировок пушками крупного калибра, удары палубников были просто «ничем». Линкоры и тяжелые крейсеры Второй мировой и первых лет после неё по мощи своего огня по берегу остались недосягаемыми до сих пор.

Да, авианосцы отодвинули линкоры с первого места по важности. Но о том, что они их якобы «выжили со свету», и речи не было. Линкоры по-прежнему оставались ценными и нужными боевыми кораблями. Не являясь теперь главной силой в войне на море, они продолжали быть необходимым элементом сбалансированного флота, и без них его боевая мощь оказывалась намного ниже, чем с ними, а риски намного выше.

Как совершенно справедливо указал один американский офицер, главной силой на море в войне на Тихом океане стал не авианосец, а авианосное соединение, состоящее из авианосцев и быстроходных линкоров, крейсеров и эсминцев.

И всё это, повторимся, в войне на Тихом океане. В Атлантике главной силой оказались эскортные авианосцы с противолодочными авиагруппами и базовая авиация, на остальных ТВД роль авианосцев была вспомогательная, артиллерийские корабли, эсминцы и подлодки оказались важнее. Отчасти дело было в географии, частенько надводные корабли могли полагаться на базовую авиацию, но только отчасти.

Таким образом, идея о том, что линкоры исчезли из-за появления авианосцев, при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики. В ходе Второй мировой ничего такого не произошло. Более того, и это самое важное – ничего такого не произошло и после Второй мировой войны.

Место и роль линкоров в первое послевоенное десятилетие

Миф о том, что линкоры были «съедены» авианосцами, разбивается о тот факт, что их история не закончилась с окончанием Второй мировой войны. В этом смысле показательно отношение к этим кораблям в разных флотах.

Великобритания и Франция ввели в строй по одному линкору, заложенному или построенному ранее. Во Франции это был возвращённый французам «Жан Бар» вернувшийся в строй в 1949 году, линкор типа «Ришелье», в Британии новенький «Вэнгард» в 1946-м. При этом старые и изношенные корабли, спроектированные в конце 30-х массово списывали все страны, кроме СССР, где был жесточайший дефицит надводных кораблей и в ход шло буквально всё, вплоть до финского броненосца. США, имевшие колоссальный избыток боевых кораблей всех классов, массово выводили не нужные и устаревшие корабли в резерв, но два из четырёх новейших линкора «Айова» оставались в строю. При этом, надо понимать, что американцы оказались способными выводить из резерва и реактивировать старые корабли после десятков лет отстоя и тот факт, что их «Саут Дакоты» стояли на хранении до начала шестидесятых годов в чём-то показателен.


Показательны и годы, когда массово пошло списание линкоров. Это середина пятидесятых годов. До этого картина выглядела так.

Линкоров в строю на 1953 год (резерв не считаем, только активные корабли, разный аргентинский и чилийский металлолом тоже не считаем):

США – 4 (все «Айовы»).
СССР — 3 («Севастополь»/«Джулио Чезаре», «Октябрьская революция», «Новороссийск»).
Франция – 1 («Жан Бар», однотипный «Ришелье» тоже был в строю, но был переклассифицирован в «учебный артиллерийский корабль», «Лоррэн» 1910-го года также использовался как учебный корабль).
Италия – 2.
Великобритания – 1.

При этом надо понимать, что и американские «Саут Дакоты», и английские «Кинг Джорджи» вполне могли быть быстро реактивированы и брошены в бой. Таким образом, линкоры и после Второй мировой войны никуда не исчезли.


Вот после 1953 года пошло обвальное списание, и в 1960-м году возможность применить в бою линкоры была только у США. Таким образом, приходится констатировать, что до как минимум начала, а скорее даже до середины 50-х годов, линкоры вполне себе являлись ценным боевым средством. Как покажет последующий опыт, это осталось также и в более поздние годы. Чуть позже мы ещё вернёмся к причинам обвального списания линкоров, это тоже весьма интересный вопрос.

Рассмотрим взгляды на применение линкоров той эпохи.

Немного теории

Какой бы мощью ни обладала авиация в середине пятидесятых годов, но её применение имело (да и сейчас во многом имеет) некоторые ограничения.

Во-первых, погода. В отличие от корабля, для самолётов погодные ограничения намного строже, банальный сильный боковой ветер над взлётно-посадочной полосой делает полёты невозможными. У авианосца с этим проще, он разворачивается по ветру, но качка и видимость ограничивают применение палубной авиации не хуже, чем туман и ветер ограничивают применение базовой. Сегодня для боевого корабля и большого авианосца ограничения по применению оружия и полётам в зависимости от волнения примерно одинаковы, но тогда всё было иначе, авианосцев в 90 000 тонн водоизмещения не существовало.

Во-вторых, география: если рядом нет авиабаз, с которых самолёты противника могут атаковать корабль, и у противника нет авианосцев (вообще или рядом), то надводные корабли действуют относительно свободно. Частный случай – авиабаза есть, но разрушена ударом с воздуха, например бомбардировочной авиацией. Никто в таких условиях не мешает мощному боевому кораблю уничтожать корабли послабее, обеспечивать боевое применение эсминцев и минных заградителей, фактом своей ударной мощи обеспечивать блокаду и прерывание морских сообщений противника. И, что самое важное – с ним ничего не сделать. Скорость линкора такова, что никакая неатомная подлодка тех лет за ним бы не угналась, а торпедные катера, как показал боевой опыт (в том числе при Лейте) никакой угрозы для скоростного и манёвренного корабля с большим количеством универсальных скорострельных орудий не представляли.

Чтобы справиться с линкором, фактически нужен были или прикрытый артиллерийскими кораблями и эсминцами тяжёлый авианосец или… да, свои линкоры. Так было и в ходе Второй мировой, так осталось после неё.

Добавив сюда прикрывающую линкор авиацию, получаем реальную проблему для противника – линкор может вести себя как лиса в курятнике, а попытки ударить по нему с воздуха сначала требуют установить господство в воздухе.

Конечно, противник рано или поздно соберётся и ударит. Разбомбленные взлётно-посадочные полосы будут восстановлены, будут переброшены дополнительные ударные силы авиации и истребители, за линкором будет установлено наблюдение силами отрядов более быстрых чем он боевых кораблей, погода наладится и самолёты с берега смогут повторить то, что в 1941-м году показали японцы во время боя у Куантана, потопив английский линкор и линейный крейсер.

Вот только к тому времени много что может быть сделано, например, можно успеть высадить десант, захватить береговой аэродром силами этого десанта, потом, когда наладится погода, перебросить туда свою авиацию, наставить минных заграждений, провести пару набегов лёгких сил на военно-морские базы. Безнаказанно.

В некотором роде примером похожих действий в ходе Второй мировой войны являлась Битва за Гуадалканал, где японцы планировали высадку десанта под прикрытием артиллерийских кораблей и проиграли в бою с американскими артиллерийскими кораблями – одна отдельно взятая авиация остановить их не смогла. Десять или двенадцать лет спустя ничего не изменилось.

Показательно то, как линкорный вопрос видели в ВМФ СССР. Видя опасность в нападении превосходящих военно-морских сил противника, в СССР понимали, что решать его придётся в основном авиацией и лёгкими силами. При этом боевой опыт ясно говорил о том, что это будет крайне непросто, если вообще возможно, однако с учётом послевоенной разрухи вариантов не было.

При этом, имела место проблема. Для её понимания процитируем документ под названием «Необходимость строительства линейных кораблей для ВМФ СССР» за авторством вице-адмирала С.П. Ставицкого, вице-адмирала Л.Г. Гончарова и контр-адмирала В.Ф. Чернышёва.



Это относится, видимо, к 1948 году. Во всяком случае, комиссия по определению облика будущего ВМФ СССР, созданная адмиралом Н.Г. Кузнецовым, сделала все свои выводы именно тогда и В.Ф. Чернышёв входил в её состав совершенно точно. Кроме того, 1948 год это год, когда и в КВМС Великобритании, и в ВМС США, и в ВМС Франции и Италии ещё стоят в строю и «Кинг Джорджи» с «Вэнгардом» и «Саут Дакоты» с «Айовами», и «Ришелье» (на подходе «Жан Бар»)и «Андреа Дориа». До "заката линкоров" уже не далеко, но он ещё не наступил. Что тут важно?

Важны вот эти цитаты:


А именно – погода, наличие своей авиации в нужном количестве – огромном по опыту Второй мировой (вспоминаем, сколько самолётов понадобилось чтобы утопить «Мусаси» и то, что на «Ямато» потребовалось ещё больше потом), принципиальная способность этой авиации прорваться через противовоздушное прикрытие к флоту противника (не гарантированная), возможность тихоходным подлодкам заранее развернуться в завесы в заданном районе, принципиальная возможность применять лёгкие корабли (эсминцы и торпедные катера).

Линкор в данном случае был страховкой, гарантией того, что если эти действия провалятся – все вместе или отдельно, то противника будет чем задержать. И тогда, в 1948 году, эти соображения были полностью верны.


В данном случае, по сути, речь идёт о выигрыше времени – развернутые в назначенном районе надводные силы могут находиться там неделями, или даже месяцами. Никакая авиация так не может. И при появлении противника эти надводные силы могут немедленно вступить в бой, выигрывая время на подъём ударных самолётов с берега и обеспечивая им точное целеуказание. Последнее, кстати, актуально до сих пор, по принятым в ВМФ наставлениям, надводные корабли должны обеспечивать наведение на цель морской штурмовой авиации и до сих пор в ВМФ России действует порядок, по которому управление вылетевшими на удар самолётами в момент пролёта ими береговой черты передаётся на КПУНША (корабельный пункт управления и наведения штурмовой авиации).

А как вступить в бой против трёх или четырёх «Кинг Джорджей»? Пусть и в 1948 году? Или против двух и одного «Вэнгарда» в 1950-м?

Собственно, подобные соображения и обуславливали нахождение линкоров на вооружении многих стран в массовом количестве и после Второй мировой. Просто у одних стоял вопрос чем встретить вражеские линейные силы, когда они пойдут вперёд расчищать дорогу авианосцам, а у других – чем расчистить дорогу для авианосцев. Но ответ на него все давали один и тот же.


При этом нужно отчётливо понимать, что во второй половине сороковых, наличие во флоте нескольких линкоров было по карману даже Аргентине, была бы необходимость, а вот осилить полноценную и многочисленную палубную авиацию могли только американцы, с кучей натяжек – ещё и англичане. Остальным приходилось довольствоваться символическими авианосными силами, едва ли способными к самостоятельному выполнению важных оперативных задач или вообще обходиться без таковых. И, что важно, вне рамок потенциального конфликта с США и Англией, линкор по-прежнему был сверхоружием в морской войне.

Таким образом, идея о том, что линкоры были вытеснены авианосцами в ходе Второй мировой войны несостоятельна. Они не исчезли, а остались в строю, ещё долгое время существовала и разрабатывалась теория их боевого применения, они даже модернизировались. Обвально линкоры стали выводиться из боевого состава в 1949-1954 годах, при этом некоторые корабли покинули боевой состав своих флотов вынужденно – англичане явно не тянули военные расходы, и СССР потерял «Новороссийск» при известном взрыве. Если бы не это, то как минимум один советский линкор стоял бы в строю ещё некоторое время. Вторая мировая явно не связана с исчезновением линкоров. Причина в другом.

Американский путь. Большие пушки в боях после Второй мировой войны.

Говоря о линкорах и том, почему они исчезли, надо помнить, что окончательно последний линкор в мире перестал хотя бы формально быть боевой единицей аж в 2011 году – именно тогда ЛК ВМС США «Айова» был окончательно списан и из резерва ВМС тоже и отправлен на музеификацию. Если же брать за дату окончательного исчезновения линкоров то, когда они были выведены в резерв из боевого состава, то это 1990-1992 годы, когда все «Айовы» покинули строй, как мы теперь знаем, навсегда. Тогда, кстати, это «навсегда» было совсем не очевидно.

Какой была последняя война линкоров? Это была война в Персидском заливе, в 1991-м году. При этом стоит помнить, что реактивированы линкоры были для Последней Войны с СССР в 80-х. Рейган замыслил «Крестовый поход» против Советского Союза, поход, который должен был прикончить СССР, это вполне могло закончиться «горячей» войной и США активно готовились к такому развитию событий. Они не отступили бы. И программа «600 кораблей» по созданию мега-флота, способного расправиться с СССР и его союзниками всюду за пределами Варшавского блока, была очень важной частью этой подготовки, а возврат в строй линкоров в новом качестве – важной частью программы. Но сначала этим кораблям пришлось повоевать в других войнах.

В 1950 году началась война в Корее. Американское командование, считая необходимым обеспечить войскам ООН мощную огневую поддержку, привлекло к операциям против войск КНДР и китайских народных добровольцев (КНД, китайский воинский контингент в КНДР) линкоры. Спешно были реактивированы две «Айовы» из четырёх имевшихся (два линкора были на активной службе в этот момент) и последовательно начали направляться к берегам Корейского полуострова. Благодаря мощным средствам связи линкоры хорошо подходили в качестве командного центра, а мощь их огня по берегу могла быть просто беспримерной.


С 15 сентября 1950 по 19 марта 1951 года в Корее воевал ЛК «Миссури». С 2 декабря 1951 по 1 апреля 1952 года – ЛК «Висконсин». С 17 мая 1951 года по 14 ноября 1951 года ЛК «Нью Джерси». С 8 апреля по 16 октября 1952 года в боевых действиях участвовал выведенный ранее из резерва ЛК «Айова». В дальнейшем огромные корабли периодически возвращались к корейским берегам, нанося по берегу удары из своих чудовищных орудий. «Миссури» и «Нью Джерси» были в Корее дважды.

Важный момент в понимании судьбы линкоров – после Кореи они не были отправлены в резерв, а продолжили активную службу. Причина была проста – Советский Союз явным образом демонстрировал внешнеполитические амбиции, активно вооружая Китай, показав свои реальные военные возможности в корейском небе, и создавая ядерное оружие и средства его доставки – причём успешно. Похвастать, однако, чем-то серьёзным на море СССР не мог. В условиях, когда было непонятно, будут строить флот русские или нет, наличие в руках ВМС США бронированного кулака было более чем полезно и линкоры остались служить.

Тогда, в начале пятидесятых годов, это было вполне оправдано – противопоставить что-либо кроме ядерной бомбардировки этим кораблям, будь они прикрыты эсминцами, СССР не смог бы.

Снова их начали выводить в резерв только в 1955 году, когда уже стали фактами и начало ракетной эры, и массовое появление реактивной ударной авиации, и куда более массовое, чем в прошлом распространение ядерного оружия. Мы можем отметить 1955-1959 годы, как некий этап в судьбе линкоров – где-то в это время, и не ранее, они, в своём первозданном виде, перестали рассматриваться как реальное средство ведения войны за господство на море.

Именно тогда американцы вывели «Айовы» в резерв, теперь уже надолго, тогда же англичане приняли окончательное решение о списании находившихся в резерве линкоров, включая «Вэнгард», и именно в 1957 году с активной службы в ВМС Франции ушёл «Жан Бар».

Кстати, ему чуть не пришлось повоевать в ходе Суэцкого кризиса, в 1956 году. «Жан Бар» должен был подвергнуть бомбардировке Порт-Саид перед высадкой десанта, но бомбардировка была отменена сразу после момента её начала. «Жан Бар» успел сделать по Египту четыре залпа и стал строго формально шестым в мире линкором, который участвовал в военных действиях после Второй мировой войны, после четырёх «Айов» и французского же «Ришелье», отметившегося в Индокитае. В следующем году «Жан Бар» уже был переквалифицирован в плавказарму.

Так что идеологам установки на то, что «линкоры были вытеснены авианосцами» стоит обратить на эти годы пристальное внимание.

В следующий раз линкор вступил в бой только в 1968 году. С 25 сентября 1968 года по 31 марта 1969 года ЛК «Нью-Джерси» был направлен в Южно-Китайское море, где привлекался для нанесения огневых ударов по территории Южного Вьетнама.

Южный Вьетнам – узкая полоса земли вдоль моря и основная масса её населения проживает в прибрежных районах. Там же действовали и вьетнамские повстанцы. Там же против них воевали американские войска. Атаки «Нью-Джерси» начались с ударов по демилитаризованной зоне, вернее, по присутствующим в ней северовьетнамским войскам. В дальнейшем линкор как «пожарная команда» мотался вдоль берега то на юг, то обратно на север, экстренно уничтожая вьетнамские части, окружившие американцев, уничтожая бункеры и укрепления в пещерах, своды которых не могли защитить от 16 дюймовых снарядов, полевые укрепления, склады, береговые батареи, грузовики, и другую инфраструктуру повстанцев.


Не раз и не два его огонь деблокировал американские части, буквально выжигая окруживших их вьетнамцев с лица земли. Однажды линкор перетопил целый караван небольших грузовых судов с припасами для повстанцев. В целом, это была самая успешная артиллерийская бомбардировка в новейшей истории, количество объектов повстанцев, их позиций, единиц тяжёлого оружия и техники, которые погибли под снарядами «Нью-Джерси» исчислялось многими сотнями, количество убитых – тысячами, более десятка малых судов было уничтожено с грузом. Неоднократно линкор своим огнём обеспечивал успех американских атак в масштабах до дивизии включительно. В ходе операции линкор израсходовал 5688 выстрелов главного калибра и 14891 127-мм выстрел. Это было несравнимо больше, чем любой линкор израсходовал во время Второй мировой войны.

Тем не менее, такой боевой пример, при всей эффективности огня линкора оказался единственным. Причём, как сегодня известно, именно из-за экстремальной успешности – Никсон планировал использовать угрозу применить линкор снова как стимул для вьетнамцев вернуться к переговорам, а его отзыв, как поощрение за выполнение американских требований.

В 1969 году линкор снова был выведен из боевого состава, правда сначала его хотели использовать для давления на Северную Корею, сбившую американский самолёт-разведчик в нейтральном воздушном пространстве, но потом передумали и корабль снова отправился в резерв.

Боевое применение линкора во Вьетнаме как бы некоторым образом подвело черту в его существовании как артиллерийского боевого корабля. Если до конца пятидесятых это было средство ведения войны как против флота, так и против берега, то во Вьетнаме чисто артиллерийский корабль применялся как средство против берега. Противника на море у него не было в принципе, но, предположив, что линкору пришлось бы воевать против того же ВМФ СССР, приходится признать – в чистом виде он представлял собой сомнительную ценность.

С другой стороны, поддержанный ракетными кораблями, способными «принять на себя» весь ракетный залп ВМФ СССР, линкор всё же имел серьёзную боевую ценность и в начале семидесятых. Во всяком случае, если бы залп советских кораблей не достиг цели, а ракеты бы были уже израсходованы, то единственным вариантом для наших кораблей оставалось бы бегство. Причём это бегство было бы проблемой — модернизированные «Айовы» могли достигать 34-х узлов а противопоставить что-либо их пушкам и броне было по-прежнему невозможно и в 70-е. Но, уже с оговоркой – если бы другие корабли отразили бы ракетный удар ВМФ полностью, до исчерпания ракет.

Таким образом, классический чисто артиллерийский линкор теперь уже был не на второй позиции после авианосца, а шёл «следом» за современными кораблями, как за авианосными, так и за ракетными. Теперь его боевая ценность ограничивалась узкими рамками ситуации добивания противника, отстрелявшего все свои ракеты и не более. Опять же, в условиях, когда количество ПКР на борту любого советского корабля исчислялось считанными единицами, линкоры, защищённые кораблями УРО, могли сыграть свою роль в сражении. Пусть и второстепенную. Так что к концу шестидесятых — началу семидесятых годов, уже можно было сказать, что классический линкор с артиллерией в качестве единственного оружия, уже почти в прошлом.

Почти, но не совсем. И как минимум вьетнамцы могли бы очень много об этом рассказать.

В реальности «почти в прошлом» вскоре превратилось в свою прямую противоположность. На подходе был новый и весьма неожиданный виток в эволюции линейных кораблей. А до их реального ухода в прошлое оставалось ещё очень много лет. Десятки.

Самые ударные и самые ракетные корабли в мире

Самая яркая страница в истории линкора как системы оружия это последняя десятилетка Холодной войны. Рейгановского Крестового похода против нашей страны, который Америка выиграла. В том числе выиграла на море, пусть и без реальных боёв. В разгром.

Команда из самого Рейгана, его министра обороны Каспара Уайнбергера и министра ВМС Джона Лемана смогла обеспечить резкое изменение баланса сил в мировом океане, настолько быстрое и масштабное, что СССР не смог на это ответить. Вместе с безудержным давлением, которое американцы начали против СССР в Европе и колоссальной по масштабам поддержке боевикам в Афганистане, вместе с другими мерами по саботажу и давлению, оказываемому на советское государство, рост американского могущества на море напрямую способствовал горбачёвской капитуляции.

Американцы готовились к войне. И готовились так, что им удалось буквально загипнотизировать советское руководство своей мощью – вполне реальной, надо сказать.

ВМС США в этом крестовом походе отводилась решающая роль. Это касалось всего и прежде всего новых средств ведения войны, таких, как крылатые ракеты «Томагавк» и система AEGIS, новые, почти неотслеживаемые советским подплавом подлодки, и качественно сделанная модернизация старых, скачкообразно выросшая эффективность противолодочной обороны, авианосный флот и численное превосходство в кораблях всех классов убедительно показывали советскому руководству полную бесперспективность попыток сопротивляться.

Линкорам в этих планах отводилась значимая роль. Американцы с 70-х годов знали о сделанном в СССР прогрессе в противокорабельных ракетах и знали о новых кораблестроительных программах, таких как ракетные крейсера проекта 1164, тяжелые атомные ракетные крейсера проекта 1144, новейшие многорежимные сверхзвуковые самолёты-ракетоносцы Ту-22М. Они знали, что СССР планирует создание нового сверхзвукового самолёта вертикального взлёта и посадки для авианесущих крейсеров, и понимали, что это резко поднимет их боевой потенциал, а ещё были в курсе о начинающихся работах по будущим авианосцам для самолётов с горизонтальным взлётом и посадкой. Всё это требовало во-первых численного превосходства, а во-вторых, превосходства в огневой мощи.

В начале 80-х годов к услугам американских моряков был симметричный ответ на советские ПКР – противокорабельный вариант ракеты «Томагавк». А ещё был освоенный промышленностью и ВМС «Гарпун», весьма трудная цель для тогдашних советских корабельных ЗРК. Концептуально американцы собирались воевать авианосными группами (корабельное соединение с одним авианосцем) и авианосными соединениями (более одного авианосца с соответствующим числом эскортных кораблей). В начале восьмидесятых годов, когда стартовала программа увеличения численности ВМС, родилась идея усилить авианосные группы, которых замышлялось иметь 15, ещё и 4-мя надводными боевыми группами (Surface action group-SAG), созданных не «вокруг» авианосцев, а с линкорами в качестве основной боевой силы, которые должны были бы действовать в районах мирового океана, находящихся либо вне боевого радиуса советской авиации (имеется в виду боевой радиус без дозаправки в воздухе) или близко к предельному радиусу, или в иных случаях, когда угроза от советской авиации была бы низкой.

Таким регионом, например, могло бы быть Средиземное море, если бы удалось обеспечить присутствие авиации НАТО в воздушном пространстве Турции и Греции, Персидский залив и весь Индийский океан, Карибское море, где у СССР был надёжный союзник в лице Кубы и в других подобных местах. Главной целью надводных боевых групп должны были стать советские надводные силы.

Это очень важный момент – линкоры, которые в шестидесятых годах уже не могли быть полноценными инструментами завоевания господства на море, возвращались в строй именно в таком качестве – как орудие борьбы с вражеским флотом.

Эволюция взглядов на боевое применение линкора в 80-х шла непросто но в принципе она укладывается в следующую цепочку. Начало 80-х – линкор будет поддерживать десанты артиллерийским огнём и поражать советские корабли ракетами и, середина – 80-х, всё тоже самое, но задачи меняются местами, теперь приоритетна борьба с советским флотом, а поддержка десанта вторична, вторая половина 80-х теперь поддержка десанта вообще снята с повестки дня, зато добавились «Томагавки» с ядерной боевой частью для удара по берегу, а это значило, что теперь у СССР на одну головную боль больше – помимо ПЛАРБ с БРПЛ, помимо авианосцев с ядерными бомбами, теперь советской территории угрожают ещё и корабли с «Томагавками» из которых на начало 80-х самыми вооружёнными планировалось сделать «Айовы».

Естественно, для этого их нужно было модернизировать, и их модернизировали. К моменту модернизации противокорабельный вариант «Томагавка» был снят с повестки дня и эти ракеты попали на линкоры только в варианте для ударов по берегу, а задачи по поражению надводных целей были возложены на ПКР «Гарпун» и, если получится, артиллерию.

Модернизированные корабли получили полностью новые РЛС, обновлённое до современных стандартов радиоэлектронное вооружение, системы взаимного обмена информацией, включавшие корабли в автоматизированные системы управления ВМС, системы спутниковой связи. Была обеспечена возможность применения приборов гидроакустического противодействия торпедам «Никси». Линкоры чуть позднее получили всё необходимое для применения БПЛА «Пионер». Потом такой БПЛА в реальных военных действиях применил «Висконсин». На корме были оборудованы посадочные площадки для вертолётов. Но главным стало обновление оружия. Вместо части 127-мм универсальных пушек «Айовы» получили размещённые в подъёмных пусковых с бронезащитой ABL (Armored Box Launcher ) крылатые ракеты «Томагавк» в количестве 32 ракет. Сейчас это количество не впечатляет, но тогда ничего подобного больше просто не было.


Пусковые установки Mk.41 были только на подходе, и линкоры оказались чемпионами по ракетному залпу. Против надводных кораблей каждый линкор имел 16 ПКР «Гарпун», что тоже было немало. Большее количество можно было только загрузить в пусковые установки типа mk.13 или mk.26, но эти установки позволяли запускать «Гарпуны» с интервалом не менее одной ракеты в 20 секунд для mk.13 и две ракеты в 20 секунд для mk.26.

А вот mk.141 для «Гарпунов» на линкорах позволяли выполнить очень плотный залп с малым размахом, что было критично для «пробоя» ПВО новейших советских ракетных кораблей, таких, как крейсера 1144 например.



В своём окончательном варианте линкоры несли по 32 «Томагавка», 16 «Гарпунов», 3 башни ГК с тремя 406-мм орудиями каждая, 12 127-мм универсальных арт.установок и 4 20-мм шестиствольных «Фаланкса». Были оборудованы пусковые площадки для операторов ПЗРК «Стингер». Их броня по-прежнему обеспечивала непоражаемость лёгкими (250 кг) бомбами и неуправляемыми ракетами, как впрочем и лёгкими управляемыми.

Удар корабельного штурмового авиаполка на Як-38, наносись таковой без ядерного оружия, линкор почти гарантированно переживал.


Были ли идеи использовать эти корабли против ВМФ СССР реалистичны? Более чем.

Состав надводной боевой группы предполагался как линкор, один ракетный крейсер типа «Тикондерога» и три эсминца «Арли Бёрк». Реально, боевые группы начали формироваться раньше, чем США включили конвейер по производству «Бёрков» и их состав оказался иным. Но ракетные корабли с весьма эффективной ПВО входили в их состав с самого начала. И ситуация, когда советская КУГ и американская НБГ сближались, бы, обмениваясь сначала залпами ПКР, потом обстреливая друг друга зенитными ракетами (которых после отражения многократных атак ПКР было бы немного), и в итоге остатками сил вышли бы на дистанцию артиллерийского боя, была вполне реальной.


И вот тогда бы 406-мм пушки сказали бы очень веское слово, не меньшее, чем до этого 16 «Гарпунов». Естественно, это было бы верно, если ракетные корабли смогли бы защитить линкор от советских ракет, пусть и ценой своей гибели.


Планировалось и совместное применение линкоров и авианосцев. К сожалению, американцы, рассекретившие свои стратегические и оперативные документы, касающиеся возрождения линкоров, до сих пор секретят «тактику», и о некоторых вопросах можно только гадать. Но то, что на учениях по уничтожению надводных кораблей SINKEX линкоры регулярно отрабатывали уничтожение надводных целей артиллерийским огнём – факт.



Так или иначе, но в первой половине 80-х годов линкоры снова встали в строй. В своём изначальном качестве – инструментов борьбы за господство на море. Теперь, правда, они скорее были элементом единой системы ВМС, элементом, который отвечал за конкретные задачи, а не занимали первое или второе место по важности. Но то, что мощь не имеющих авианосцев надводных боевых групп с линкорами была намного выше, чем без них – факт, который просто не возможно отрицать.

Дальнейшее известно. Корабли вступили в строй в количестве четырёх единиц. Первым, в 1982 году – ЛК «Нью Джерси», вторым, в 1984-м «Айова», в 1986 «Миссури», а в 1988 «Висконсин». С 1988 по 1990 в мире в строю было четыре линкора. Столько же, сколько у СССР было авианесущих крейсеров и больше, чем было авианосцев у Великобритании.

Неплохо для класса кораблей, которых сменили авианосцы ещё во Второй мировой!

Линкоры активно использовались ВМС США как инструмент давления на СССР. Они ходили на Балтику и проводили там артиллерийские стрельбы, ходили к Норвегии, совершали вояжи в Охотском море. Американская нация была на подъёме, идея противостоять коммунистам захватила массы, в ответ порождая Тома Клэнси, игру «Гарпун» и фильмы про «морских котиков». При всей «клюквенности» этих произведений дух эпохи они передают как ничто другое, правда, с американской стороны. Мало кто знает, но в кинотеатрах во время показов боевика про морскую авиацию «Топ Ган» работали вербовочные пункты ВМС, и масса молодёжи прямо с киносеанса уходила на флот. Этот идейный подъём сказывался на том, как американские моряки готовились воевать с СССР и как они демонстрировали эту готовность своим советским «коллегам». Линкоры, с их боевой славой из Второй мировой и новейшим для 80-х годов ракетным оружием были тут к месту как нигде.


Пришлось линкорам и повоевать, правда, опять против берега. «Нью-Джерси» дважды, 14 декабря 1983 года и 8 февраля 1984 года, обстреливал из орудий главного калибра позиции сирийской армии в Ливане.

«Миссури» и «Висконсин» отметились во время войны 1991 года в Персидском заливе. Линкоры вели очень интенсивные и болезненные обстрелы иракских позиций и сооружений, используя БПЛА для разведки и наведения орудий, причём количество отстрелянных снарядов главного калибра исчислялось сотнями, а в сумме на два корабля превысило тысячу.

Американцы утверждают, что одно из иракских подразделений даже специально показывало операторам БПЛА с «Висконсина» своё намерение сдаться (и сдалось), чтобы не попасть под обстрел 406-мм снарядами опять. Также корабли применили против Ирака крылатые ракеты «Томагавк», «Миссури» выпустил 28 ракет, а «Висконсин» 24. Действия этих кораблей опять оказались весьма успешными, как ранее во всех войнах, где они применялись.


Из четырёх линкоров не повоевала во время последней реактивации только «Айова», из-за случайного взрыва в одной из башен главного калибра, который поставил крест на реальной военной карьере этого корабля. Впрочем, пропагандистский и психологический эффект на врагов США оказал и этот корабль.

С 1990 года эра линкоров заканчивается по-настоящему. 26 октября 1990 года выводится в резерв «Айова», 8 февраля 1991 года «Нью-Джерси», 30 сентября того же года «Висконсин» и 31 марта 1992 года «Миссури».

Этот день и стал реальным концом активной военной службы линкоров в мире, а не какой-то другой. При этом, надо понимать, что их не списали вообще, их просто вывели обратно в резерв. ВМС больше были не нужны эти корабли. Их эксплуатация была проблемой – к ним уже давно не производилось никаких запасных частей, поддержание технической готовности требовало массу усилий и средств. Одна только последняя реактивация встала в 1,5 миллиарда долларов. Проблемой были специалисты по древним котлотурбинным ГЭУ и турбозубчатым агрегатам. Давно не производились ни стволы для пушек, ни лейнеры для их стволов. Такие платформы были оправданы, пока нужно было дожимать СССР и пока не появились корабли с установками вертикального пуска ракет. Потом – уже не были, не было таких врагов, с которыми им пришлось бы воевать. Возможно, начнись ренессанс китайской мощи в начале 90-х, мы снова увидели бы этих гигантов в строю, но в 90-е годы у США просто не было врагов на море.

Конгресс, тем не менее, не давал окончательно списать эти корабли из резерва аж до 1998 года и лишь потом их начали переделывать в музеи, выведя последний линкор – «Айову» из списков резервных боевых кораблей аж в 2011 году.

Так почему же их больше нет?

Резюмируем для начала: ни о какой «смерти линкора» как боевого средства в ходе Второй мировой войны речь вести нельзя, до середины пятидесятых годов линкоры исправно несли службу во флотах разных стран, у американцев и французов им даже пришлось повоевать. Линкоры оставались востребованным боевым средством в войне на море ещё 10 лет после того, как закончилась Вторая мировая, их теория боевого применения продолжала разрабатываться во многих странах, а две страны – Франция и Великобритания даже ввели по линкору в боевой состав ВМС после войны. При этом в США и Британии линкоры времён войны не списывались, а держались в резерве. Американцы регулярно модернизировали свои корабли.

СССР остался без линкоров в 1955 году и вынужденно — из-за взрыва Новороссийска, в противном случае, этот корабль ещё долго был бы в строю.

После 1962 года в мире осталось только четыре линкора типа «Айова» в резерве ВМС США. В дальнейшем они участвовали в трёх военных конфликтах (Вьетнам, Ливан, Ирак) и в «холодном» противостоянии с СССР. Причём по своему ударному потенциалу в конце 80-х годов двадцатого века это были одни из самых мощных кораблей в мире, хотя действовать без поддержки более современных кораблей УРО они уже не могли. Теория боевого применения модернизированных линкоров с ракетным оружием также активно развивалась, это были реальные боевые корабли а не музейные экспонаты на службе, и воевали они эффективно, хоть и мало. Окончательно из действующего боевого состава последний линкор выбыл в 1992 году, а из резерва – в 2011.

Так что же всё-таки привело в итоге к исчезновению линкоров? Это явно не авианосцы, примеры выше хорошо показывают, что авианосцы тут совсем не причём, если бы это было так, то у линкоров не было бы 46 лет службы после ВМВ, включая боевое применение. Может быть, правы авторы второго варианта мифа об исчезновении линкора – те, кто считает, что дело в появлении ракетного оружия и ядерных боевых частей к нему?

Но это чисто логически не может быть причиной – иначе те же американцы не сделали бы со своими линкорами то, что они с ними сделали в 80-х. Линкор, конечно же, уязвим перед ядерным оружием – но это верно для всех кораблей, первые корабли, в которых конструктивно были реализованы меры защиты против ядерного оружия, появились существенно позднее.

Линкор, естественно, уязвим перед противокорабельными ракетами. Но куда менее, чем, например, фрегаты типа «Нокс» или предшествующие им «Гарсия». А ведь эти корабли долго служили и сам класс «фрегат» никуда не исчез. Значит и этот довод не состоятелен. Кроме того, сам линкор, как показали 80-е годы был вполне полноценным носителем ракетного оружия, его размеры позволяли разместить на нём весьма внушительный ракетный арсенал. Для старых крупногабаритных ракет 60-х годов это было тем более верно, и проекты переделок линкоров в ракетные корабли существовали.

А если разделить вопрос «почему исчезли линкоры» на два – почему были списаны имеющиеся линкоры и почему не построили новые? И вот тут внезапно оказывается отчасти «спрятан» ответ – все страны, имевшие линкоры «тянули» их довольно долго и зачастую списывали только тогда, когда они уже ни на что не годились просто в силу физического износа. Пример – СССР, у которого линкоры, спроектированные ещё до Первой мировой войны стояли на вооружении до 1954 года. И США тоже пример – «Саут Дакоты» стояли в резерве, готовые вернуться в строй до начала шестидесятых годов. С «Айовами» и так всё очевидно.

Линкоры, которые ещё могли бы послужить, списывала только Великобритания, и мы знаем, что дело было в банальной нехватке денег, оперативные и тактические доводы, требовавшие оставить хоть пару линейных кораблей, у бриттов были ровно столько, сколько в ВМФ СССР были в строю лёгкие крейсера проекта 68-бис.

К слову об исчезновении. Линкоры выходили из боевого состава только по физическому износу и устареванию каждого конкретного корабля, исключение – Великобритания, у которой не было денег. Такого, чтобы резался на иголки хороший и относительно новый линкор, который экономика может содержать, просто не было. Нигде. А это значит, что такие корабли имели боевую ценность до самого конца. И это реально так и было.

Ключ к ответу на вопрос «почему исчез линкор» лежит в ответе на вопрос: почему их перестали строить? Ведь линкоры воевали до начала девяностых и воевали хорошо и даже их большие пушки во всех войнах, где они применялись, были «к месту».

На самом деле к исчезновению линкора привёл сложный комплекс причин. Не было какой-то одной, одна бы не привела к исчезновению такого класса кораблей.

Линкор был дорогим и сложным кораблём. Одни только орудия сверхбольших калибров требовали высококлассной промышленности, что говорить о приборах управления артиллерийским огнём или радиолокаторах. Тот же СССР просто «не потянул» линкор, хотя пушку сделали, но пушка это только пушка. Аналогично сложным и дорогим делом была подготовка экипажа для такого корабля. Эти затраты, как с точки зрения денег, так и с точки зрения траты ресурсов, были оправданы ровно до тех пор, пока «линкорные» задачи не стало возможно решать другими способами. Например, огневая поддержка десанта с помощью корабельной артиллерии. Стоило ли ради этого строить линкор?

Нет, можно было сосредоточить больше кораблей с артиллерией среднего калибра. Десант с сопротивлением противника, может быть, раз в пятьдесят лет приходится высаживать, а некоторым странам и реже. Если для таких случаев «в запасе» есть линкор – хорошо. Нет, ничего страшного есть другие корабли, им придётся потратить суммарно по сотне снарядов вместо одного линкорного, но если надо, они задачу решат. Есть авиация, если у нас противник в окопах и рассредоточен на местности, то его можно буквально залить напалмом, если он в бункере, то есть возможность точно положить в бункер бомбу. И авиация и корабли меньших классов по силе огня уступают линкору… но задача решается без строительства линкора. А значит, его можно не строить.

Или возьмём уничтожение надводных кораблей. Для этого есть авиация, есть крейсеры, а как раз с конца пятидесятых – атомные подводные лодки. И они полезнее линкора, их всё равно придётся строить, а задачу по уничтожению НК они выполняют, так зачем линкор?

Конечно, в эту копилку падало всё – авианосец, отодвинувший линкор на второе место в «табеле о рангах» боевых кораблей, ПКР, которые действительно представляли угрозу для такого корабля, и ядерное оружие, против которого линкор не имел преимуществ перед кораблём попроще.

В конечном счёте, линкор ушёл потому, что не стало таких задач, ради которых его строительство было бы оправдано. Их могли решить другие силы, которые в любом случае пришлось бы иметь. И для линкора просто не осталось места. Он не устарел концептуально, если говорить о его гипотетическом современном ракетно-артиллерийском варианте, и те образцы линкоров, которые несли службу, оставались востребованными и полезными для самого конца, просто после определённого момента стало возможным обходиться без него. Причём, с ним было лучше, чем без него, но это было уже не важно. Расход тех огромных денег, которые стоила постройка линкора, было не оправдать в условиях, когда все его задачи могли решить другие силы. Зачастую, решить хуже, чем линкор. Но зато «условно бесплатно».

Линкор в окончательном варианте, исчез потому, что он оказался слишком дорогим и сложным инструментом для решения тех задач, решать которые он был предназначен. Пока он был безальтернативен как инструмент, в обладание им вкладывалась одна страна за другой. Как только стало возможным обходиться без него, все стали обходиться без него. Экономить. И сэкономили. В этом настоящая причина, а не в авианосцах, атомных бомбах, ракетах или чём-то таком же.

Мы смело можем сказать сегодня, что линкоры «умерли по естественным причинам» — состарились физически. А новые не появлялись из-за неоправданно высокой цены, трудоёмкости и ресурсоёмкости производства, ведь все задачи, которые они решали раньше теперь можно было решить иначе. Дешевле.

Впрочем, если из приведённого ранее определения линкора убрать слово «артиллерийский», то идея о том, что подобные корабли исчезли, вообще станет в некотором роде сомнительной. Но это уже совсем другая история.