Одной из характерных особенностей немецкого танкостроения времён Второй мировой войны являлась выраженная тенденция к усилению броневой защиты, а также вооружения. Такого значительного усиления брони без радикальной переделки шасси, как это было у немцев, не встречалось ни у одной танкостроительной державы в мире. Например, в случае с Pz.Kpfw.III броневая защита лобовой части корпуса по сравнению с исходным танком выросла более чем втрое. Рекордсменом же стал Pz.Kpfw.IV — по сравнению с B.W. броневая защита лба его корпуса выросла в 5,5 раз. И это ещё не всё: немцы известны любовью к улучшению защищённости уже выпущенных танков. О средствах дополнительного усиления и пойдёт речь в этой статье.
Усиления первой волны
Столь существенный рост броневой защиты немецких танков нередко вызывает у широкой общественности некоторые мысли, часть из которых являются заблуждениями. Дело в том, что рост броневой защиты говорит не только о ресурсах шасси по усилению (об этом чуть позже), но и о несоответствии броневой защиты танков тогдашним средствам борьбы с ними.
Проектирование Zugführerwagen (будущего Pz.Kpfw.III) и Begleitwagen (будущего Pz.Kpfw.IV) началось в 1934 году. В то время танки обладали, как правило, противопульной защитой — в немецком случае она подразумевала броню толщиной 14,5 мм. Такую же броню имели лёгкие немецкие танки — La.S. (Pz.Kpfw.I) и La.S.100 (Pz.Kpfw.II). В то время подход к данной теме мало отличался и в других странах.
Ситуация изменилась в конце 1936 года, когда первые немецкие танки столкнулись в Испании с Т-26. Чисто пулемётный танк Pz.Kpfw.I оказался плохой идеей ввиду того, что мог бронебойными пулями поразить Т-26 только почти в упор. При этом советский лёгкий танк, вооружённый 45-мм пушкой, поражал немецкую машину на дистанции видимости. Впрочем, практически во всех странах поняли первые уроки испанской войны не совсем верно. Дело в том, что главными противниками танков стали не противотанковые пушки калибра 37-45 мм, а крупнокалиберные пулемёты и лёгкие автоматические пушки. Подобные системы пробивали броню толщиной 20-25 мм, поэтому и многие танкостроительные державы подняли планку броневой защиты как раз для противодействия лёгким автоматическим пушкам. Именно по этой причине броневая защита советских А-20 и А-32 составляла 25 мм, защита американских лёгких танков выросла сначала до 22 мм, а затем и до 25 мм, в случае с английскими крейсерскими танками броневую защиту увеличили до 28 мм. Немцы же подняли планку до 30 мм.
Впрочем, это произошло не со всеми немецкими танками. Pz.Kpfw.II продолжали выпускаться с бронёй старой толщины, а Pz.Kpfw.I экранировать никто не стал. Причина лежала на поверхности. Далеко не каждый понимает, что такое танк. Это не просто повозка на гусеницах, которую обшивают бронёй потолще и ставят пушку побольше. Танк является боевой машиной, создаваемой на пределах возможностей. Он должен соответствовать предъявляемым тактико-техническим требованиям, в которые входят масса, удельная мощность, скорость передвижения, броневая защита, дальность действия, вооружение, боекомплект, экипаж и так далее. Всё это конструкторам надо вписать в боевую машину, поэтому часто приходится идти на компромиссные решения. В итоге получается танк, который, конечно, имеет определённый запас по модернизации, но иллюзий по этому поводу строить не стоит. Запас по модернизации совсем не безграничен, особенно когда есть проблемы по определённым параметрам. Проблемы усугубляются, когда по некоторым параметрам вписаться в требования не получается. Например, исходные требования на Pz.Kpfw.I подразумевали танк боевой массой 3 т, а на деле получилось 5,4 т. В связи с этим шасси пришлось переделывать, а также менять силовую установку, в результате чего получился Pz.Kpfw.I Ausf.B боевой массой 5,8 т — запаса на усиление броневой защиты попросту не осталось. В случае с Pz.Kpfw.II первоначальное задание подразумевало боевую массу 6 т, но получилось сначала 7,6 т, а в случае машин основной серии — 8,9 т. Понимая, к чему всё идет, фирма MAN переработала ходовую часть и поставила более мощный двигатель, тем не менее поначалу об усилении броневой защиты речь не шла.
В случае со средними танками ситуация была отчасти более простой. Изначально с Pz.Kpfw.III дело обстояло настолько плохо, что танк во многом пришлось делать заново. Поэтому в Z.W.38 броневая защита в 30 мм закладывалась изначально. В случае же с Pz.Kpfw.IV увеличение боевой массы поначалу составило всего полтонны, к тому же на Pz.Kpfw.IV Ausf.B поставили более мощный мотор Maybach HL 120 TRM, благодаря чему удельная мощность даже выросла. К тому же Pz.Kpfw.IV оказался единственным немецким танком, вписавшимся в изначальные требования по массе. Впрочем, гладко было на бумаге. Ошибочность идеи танков с защитой от лёгких автоматических пушек Красная армия осознала летом 1939 года во время боёв у реки Халхин-Гол, а для немцев звоночек прозвучал 1 сентября 1939 года. Уже в первый день немцы познакомились с польскими противотанковыми пушками, для которых броня толщиной 30 мм не являлась проблемой. Недостаточной оказалась и броневая защита бортов Pz.Kpfw.IV — одной из жертв сержанта Орлика, первого танкового аса Второй мировой войны, стал как раз такой танк, пробитый из 20-мм автоматической пушки. Именно после кампании сентября 1939 года немцы задумались об экранировке имеющихся танков.
Экранировка для Pz.Kpfw.II была подготовлена осенью 1939 года. Дополнительные плиты толщиной 15-20 мм прикрывали лоб подбашенной коробки, а также лобовую часть башни и крепились при помощи болтов. Кроме того, лоб корпуса получил дополнительную, разнесённую броню толщиной 20 мм, которая также крепилась на болтах. Комплекты начали поступать в войска в феврале 1940 года — поставки шли небыстро, поэтому к французской кампании дополнительную броневую защиту получили далеко не все танки. Впрочем, это была защита скорее от малокалиберных автоматических пушек и устаревших противотанковых пушек. Для английских 2-фунтовых (40-мм) орудий, не говоря уже о французских 47-мм танковых и противотанковых орудиях, такая броня не спасала. Возможности для усиления брони уже не оставалось: экраны и так увеличили боевую массу танков до 9,5 т. Кроме того, нужно понимать, что экранировка и монолитный лист — не одно и то же.
Иначе развивалась ситуация со средними танками. Pz.Kpfw.III Ausf.A-D даже не собирались экранировать, поскольку эти машины выглядели безнадёжно, да и объём их выпуска оказался мизерным. Что же касается Pz.Kpfw.IV и Pz.Kpfw.III версий Ausf.E-F, то они поначалу не рассматривались с точки зрения экранировки. Лишь весной 1940 года начались работы по усилению броневой защиты Pz.Kpfw.IV Ausf.D-E. Первый комплект экранов был готов на Krupp к 15 мая 1940 года. Лобовой экран толщиной 20 мм крепился вплотную к лобовому листу корпуса, ещё один экран той же толщины прикрывал центральную секцию борта корпуса в районе боевого отделения. Далее экраны толщиной 30 мм, крепившиеся на болтах, появились на лобовой части подбашенной коробки, а по её бортам крепились экраны толщиной 20 мм. Башня так и осталась без экранов, при этом боевая масса выросла до 20 т. Поставки экранов начались только 25 июня, то есть уже после окончания боёв во Франции.
Теоретически данное усиление должно было сделать непробиваемым лоб корпуса для снарядов калибра 25-40 мм. Установленная на танки экранировка скорее соответствовала опыту кампании сентября 1939 года. Другой вопрос, что у французов уже имелось некоторое количество противотанковых пушек SA Mle.1937, для которых такая броневая защита не являлась проблемной. Также на средних и «боевых» танках имелись 47-мм пушки чуть слабее противотанковых, но и для них экраны не являлись чем-то особо проблемным. К тому же и сами немцы понимали, что экран — это не монолитная броня, да и броневая защита башни не выросла. Поэтому уже с июля 1940 года Pz.Kpfw.IV Ausf.E получали усиленную броневую защиту. Вместо 20-мм экрана лоб корпуса имел уже монолитный 50-мм лист, до той же толщины усилили броневую защиту лба башни. В итоге боевая масса достигла 22 т — это уже приблизилось к пределу нагрузки шасси танка без переделки.
Пока в Департаменте вооружений думали о том, как усилить броневую защиту танков, в войсках начали действовать. Французская кампания стала первым случаем, когда немцы начали массово навешивать на танки ленты запасных траков. Изобретение такого импровизированного способа защиты было случайным. Уже после французской кампании навешивание траков на лобовую часть корпуса и подбашенной коробки приняло стихийный характер. Вероятнее всего, в ходе боёв кто-то случайно получил положительный результат, после чего идея распространилась в войсках.
Такое улучшение имело определённый смысл. В начале 1944 года на НИБТ Полигоне были проведены испытания Т-34, лобовая часть которого прикрывалась запасными траками. Испытания показали, что на средних дистанциях (500-600 м) траки почти никак не влияют на усиления брони, зато на дистанции 1000 м и далее снижение дистанции поражения составило 200 м. При этом надо учитывать, что обстрел вёлся 75-мм противотанковой пушкой Pak 40, а в 1940 году калибры были куда меньшими. Естественно, экранировка траками помогала лишь отчасти, зато её можно было установить прямо на передовой.
В случае с Pz.Kpfw.III массовый процесс экранировки начался в декабре 1940 года. Тогда же Pz.Kpfw.IV ранних версий получили частичную экранировку лба корпуса. В случае с Pz.Kpfw.III дополнительные 30-мм листы ставились на лобовой лист корпуса, подбашенной коробки и верхний кормовой лист. Способ крепления дополнительной брони подбашенной коробки был разным: если у Pz.Kpfw.III Ausf.E-F ставилась разнесённая броня, то у Pz.Kpfw.III Ausf.G-H броневой лист плотно прилегал ко лбу подбашенной коробки. Платой за усиление броневой защиты стал рост боевой массы: только передние экраны добавили лишних 555 кг, не считая креплений. Экранировка происходила на фоне перевооружения танков на 50-мм пушки KwK 38 L/42. В результате с 19,5 т боевая масса выросла до 21,5 т, потребовалась переделка ходовой части. На танки установили усиленные торсионы и амортизаторы, а также траки шириной 400 мм.
Теоретически броневая защита лба корпуса, суммарно составлявшая 60 мм, должна была защищать от орудий калибра 40-45 мм. На самом деле это не совсем так. Как уже неоднократно говорилось, монолитная броня всегда лучше экранированной, что лишний раз подтвердилось на испытаниях обстрелом, проведённых на НИБТ Полигоне в октябре 1942 года. На четвёртом попадании в экран сорвало гайки, крепившие экран, после чего он упал на землю. При этом по нему было произведено два попадания из 2-фунтовой пушки, плюс два попадания из 45-мм противотанковой пушки. Одним словом, долго экран не жил.
Разумеется, определённые плюсы от экранировки имелись, особенно в Северной Африке, где у англичан по состоянию на лето 1941 года имелись противотанковые орудия калибра 40 мм. Другой вопрос, что с точки зрения броневой защиты это был, скорее, уровень 1940 года.
Интересным моментом является то, что и в случае с Pz.Kpfw.III, и в случае с Pz.Kpfw.IV усиление происходило с точки зрения повышения броневой защиты корпуса, но не башни. Между тем, лобовая часть башни является одной из приоритетных целей для танковой и буксируемой артиллерии. Вполне логично, что башню надо усиливать, в том числе методом экранировки. Именно так поступили англичане на Cruiser Tank Mk.IV, советские конструкторы при разработке экранов для Т-34 и КВ-1, но не немцы. Если на Pz.Kpfw.IV всё же усилили лоб башни, то на поздних Pz.Kpfw.III Ausf.G и Ausf.H он так и остался толщиной 30 мм. До 50 мм лоб увеличили только начиная с Pz.Kpfw.III Ausf.J. При этом экранировки башни не было. Единственным известным примером является Vorpanzer (разнесённая броня), которую ставили на Pz.Kpfw.IV Ausf.D, E и F. Эти экраны, отличавшиеся массивной конструкцией, оказались немногочисленными. При этом на официальном уровне экранировка башни находилась под запретом.
Искать причины столь странного положения дел следует в общей ситуации с нагрузкой шасси Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV. Как уже говорилось, комплект дополнительной брони для Pz.Kpfw.III составлял более чем полтонны, и приходились они на передние опорные катки. Экранировка лба башни потянула бы ещё на 200-250 кг, и они тоже пришлись бы на передние опорные катки. С учётом того, что их и так пришлось усиливать, дальнейший рост нагрузки, причём неравномерный, ничего хорошего не нёс.
На пределах возможностей шасси
Боевые действия против Советского Союза, начавшиеся 22 июня 1941 года, стали крайне неприятным сюрпризом для немецких танкистов. Если в июне 1941 года потери были не столь значительными, то уже в июле они существенно выросли. Основу танкового парка вермахта на тот момент составляли машины выпуска 1939-1940 годов, бо́льшая часть которых прошла модернизацию, включая и экранировку. Впрочем, экранировку имели далеко не все танки, и проблему отчасти решали навешиванием запасных траков. Вместе с тем, уже летом 1941 года стало ясно, что принятых мер по усилению броневой защиты явно недостаточно.
Как показала практика, против немецких танков Красная армия применяла весь спектр артиллерии. Разумеется, типовым средством борьбы с танками стала противотанковая артиллерия, но батальонные и дивизионные, а зачастую и корпусные артиллерийские системы также не простаивали. К слову, то же самое наблюдалось и с немецкой стороны. В этих условиях выяснилось, что ни усиление броневой защиты лба до 50 мм, ни экраны проблемы не решают. В тот момент главными противниками немецких танков (как и советских) были не вражеские танки, а артиллерия. Вместе с тем, уже к осени 1941 года немецкие генералы стали вполне «замечать» и КВ-1, и Т-34, которые постепенно становились основными типами советских танков. Установленные в них 76-мм пушки почти «не замечали» брони немецких танков.
Естественно, такое положение дел не устраивало немецких танкистов. По этой причине уже летом 1941 года танки стали массово «обрастать» запасными траками. Наиболее типовым решением стало крепление ленты перед передним лобовым листом корпуса. Наиболее «продвинутые» экипажи завешивали и лоб подбашенной коробки — насколько при этом увеличивалась боевая масса, никто не задумывался.
О дальнейшем усилении броневой защиты немцы задумались ещё летом 1941 года, причём это не было связано с началом операции «Барбаросса». Угрозу ждали в Северной Африке, где предполагалось появление у англичан более мощных противотанковых орудий. Впервые о новой волне экранировки заговорили 7 июля 1941 года. На сей раз инициатором являлся Гитлер, предложивший использовать разнесённую броню для усиления броневой защиты Pz.Kpfw.III Ausf.J. Её смысл заключался в том, что экран крепился на расстоянии 100 мм от основного броневого листа. Такое решение позволяло делать экран меньшей толщины — 20 мм. В результате экран весил 110 кг против 155 кг экрана толщиной 30 мм. Как и ранее, крепился он на болтах.
Работы по новым экранам затянулись, при этом появился и опыт применения танков на советско-германском фронте. Как показала практика, самым массовым противником стали танковые и дивизионные орудия калибра 76 мм, имевшие баллистику дивизионной пушки УСВ. Бронебойный снаряд УСВ пробивал лист толщиной 70-72 мм. Таким образом, разнесённая броня вполне решала проблему защиты. Другой вопрос, что в серию разнесённая броня пошла только в конце весны 1942 года. Прикрывала она лобовую часть подбашенной коробки, а также лобовую часть башни. Суммарно экранировка весила 250-300 кг — это явно меньше, чем экраны для более ранних танков, но с одним нюансом. Лобовой лист корпуса экранов не получил и остался толщиной 50 мм. Это оказалось связано со всё тем же ростом боевой массы. Pz.Kpfw.III Ausf.J имел боевую массу 21,6 т, вместе с экранами она приближалась к 22 т. Ещё более чем полтонны прибавилось за счёт появления 50-мм пушки KwK 39 L/60. Это вплотную приблизилось к пределам возможности нагрузки шасси, не говоря о том, что дополнительные 900 кг пришлись на лобовую часть танка.
Очень похожие процессы происходили и с Pz.Kpfw.IV, правда, сценарий оказался несколько иным. Во-первых, толщина дополнительной брони составляла не 20, а 30 мм. Во-вторых, ни о каком разнесённом бронировании речи не шло. Экраны либо приваривались, либо крепились на болтах вплотную к основной броне. В-третьих, схема защиты оказалась иной. Дополнительные броневые листы прикрывали лоб подбашенной коробки, а также передний лобовой лист корпуса. На лоб башни уже не хватило лимита по массе. Дело в том, что первые комплекты дополнительной брони начали ставить в мае 1942 года, когда в серию пошли Pz.Kpfw.IV с длинноствольными орудиями. В результате боевая масса выросла с 22,3 до 23,6 т. Уже позже, на версии Pz.Kpfw.IV Ausf.H, от экранов перешли к монолитным плитам толщиной 80 мм, на этом возможности шасси Pz.Kpfw.IV исчерпались.
Имелась и третья машина, которая в 1942 году получила экранировку. Речь идёт о самоходных артиллерийских установках StuG III. Аналогично Pz.Kpfw.IV, эта машина имела возможность для установки более мощных орудий калибра 75 мм, а заодно и более мощной броневой защиты. К сентябрю 1942 года передний лобовой лист StuG 40 Ausf.F (так стала называться данная машина после перевооружения на более мощное орудие 7,5 cm StuK 40), а также лобовой лист рубки, получили приварные экраны толщиной 30 мм. В результате толщина лобовой брони выросла до 80 мм.
Имела экраны и наиболее массовая версия самоходки — StuG 40 Ausf.G. Интересно, что вместо приварки экранов их стали крепить на болтах. Позже, ближе к осени 1943 года, лобовой лист корпуса сделали монолитным, то есть толщиной 80 мм, но экран рубки в районе места механика-водителя сохранился до конца производства. Также на передние наклонные листы рубки нередко наносили бетонное покрытие, которое играло роль дополнительной защиты.
Интересно мнение советской стороны об экранировании немецких танков и САУ «второй волны». В отчёте, датированном 1943 годом, указывается, что разнесённая броня лба Pz.Kpfw.III обеспечивает защиту от бронебойных и кумулятивных снарядов калибра 76 мм. Примерно те же выводы были сделаны и относительно экранов StuG 40, однако эта защита не являлась такой уж надёжной, как может показаться. При попадании снарядов калибра 75-76 мм и выше быстро происходило разрушение экранов, а также разрушение их крепления к броне. Двух-трёх попаданий было вполне достаточно, чтобы такой экран оказался полностью разрушен.
В реалиях второй половины 1942 года и далее, когда основным советским танком стал Т-34, а в Северной Африке стали использоваться американские танки с 75-мм орудиями, экраны являлись, скорее, дополнительным шансом ответить на вражеский огонь. При этом танки постепенно за счёт роста боевой массы теряли подвижность, заодно росла нагрузка на шасси. Эти два фактора стали одной из причин, почему в конце февраля 1942 года отказались от экранировки Т-34. Немцы же пошли своим путём, который привёл как к положительным, так и резко отрицательным результатам.
Эффективность экранов на практике наглядно показали результаты испытаний, проведённых в сентябре 1943 года на НИБТ Полигоне. Туда поступила самоходная установка StuG 40 Ausf.G, имевшая экранировку лобовой части корпуса и рубки. Первым делом был проведён обстрел лобовой части корпуса 45-мм танковой пушкой. Разумеется, бронебойный снаряд броню толщиной 30+50 мм не пробил, зато это сделал подкалиберный снаряд. Конечно, дистанция оказалась минимальной (150 м), тем не менее, испытания показали ошибочность выводов отчёта по анализу экранов, по которому получалось, что подкалиберный снаряд экран пробить не может.
Не менее интересным оказался результат обстрела экрана лобовой детали корпуса 57-мм английской танковой пушкой. На дистанции 300 м экран пробило, но основная броня лишь получила вмятину глубиной 7-8 мм. Второе попадание привело к тому, что кусок экрана отломился, а также сорвало шесть болтов, которые его крепили. Более крупными снарядами обстрел не вели, но всё указывает на то, что экран выдержал бы 3-5 попаданий снарядов калибра 75-76 мм.
Прикрытие бортов
Как можно заметить, усиление броневой защиты немецких танков шло, в основном, по пути утолщения лобовой части корпуса и башни. Этот процесс можно было наблюдать и в других странах. Дифференцированное бронирование становилось общемировой практикой, и по окончании Второй мировой войны эта тенденция только усилилась. Вместе с тем, немцы, а в ряде случаев и другие танкостроительные державы, отчасти упустили момент, когда противотанковое вооружение пехоты существенно усилилось — прежде всего, это касается противотанковых ружей.
К началу Второй мировой войны немцы считали, что для надёжной защиты бортов вполне достаточно брони толщиной 30 мм. Этого действительно хватало для того, чтобы «держать» и бронебойные пули винтовочного калибра, и снаряды лёгких автоматических пушек. Вместе с тем, уровень насыщения пехоты противотанковыми орудиями оказался значительно выше ожидаемого, поэтому поражение танков фланговым огнём стало частым явлением. Скоротечность французской и польской кампаний не позволила провести глубокий анализ ситуации, да и первые месяцы Великой Отечественной войны не давали полноценной картины происходящего.
Ситуация стала меняться к началу 1942 года, когда Красная армия начала массово получать противотанковые ружья ПТРД и ПТРС. Для этих ружей 30-мм броня не являлась проблемной. ПТРД и ПТРС не могли пробить немецкие средние танки в лоб, но не стоит строить иллюзий и картин идеального боя, когда по танкам стреляют исключительно в лобовую часть. Противотанковые ружья имели куда большую мобильность, чем противотанковая артиллерия, так что ситуация, когда по танкам вёлся массированный фланговый огонь, являлась вполне типовой. И это касалось не только немецких танков. Отчёт о поражаемости танков Т-34 в боях весны-лета 1942 года, подготовленный НИИ-48, гласил — на попадания в борта приходилось чуть больше 50% всех поражений. Даже с учетом неважной обзорности советских средних и тяжёлых танков это очень большая цифра. К слову, как раз в это время обзорность немецких танков начала снижаться, не в последнюю очередь за счёт применения противотанковых ружей. Смотровые лючки в бортах корпуса и башни оказались уязвимы к огню противотанковых ружей, поэтому их с бортов башен убрали. Конечно, это немного улучшило стойкость, зато повысило шанс оказаться под фланговым огнём. Дистанция 300-500 м, на которой советские ружья могли поражать бортовую броню средних танков, являлась для них «рабочей».
Пик производства советских противотанковых ружей пришёлся на 1942 год, и столь массовое насыщение ими Красной армии не могло остаться без ответа. Даже если они не пробивали броню, то наносили серьёзные повреждения ходовой части танков, часто выводя её из строя. К началу 1943 года встала острая необходимость в создании защиты от ПТР. Для Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV были разработаны экраны, довольно похожие по конструкции. Для защиты бортов корпуса создали довольно сложную конструкцию, которая крепилась к бортам и оконечностям крыльев. На них отдельными секциями навешивались экраны толщиной 5 мм. Также к башне крепился экран толщиной 10 мм, имевший дверки для доступа к бортовым люкам. Кроме того, бортовые экраны разработали для StuG 40 Ausf.G.
20 февраля 1943 года были проведены испытания, которые показали, что ПТРД на дистанции 100 м пробивает экран, но на броне остаётся только вмятина. По итогам испытаний последовал приказ о внедрении экранов на выпускаемых танках и StuG 40. Ставить их начали с апреля 1943 года, а заодно наладили выпуск этих экранов для ранее выпущенных Pz.Kpfw.III, Pz.Kpfw.IV и StuG. В войска комплекты пошли с мая 1943 года, а массово их впервые применили на Курской дуге.
Естественно, новинка не прошла мимо глаз ГБТУ КА. К сентябрю 1943 года на НИБТ Полигоне оказались StuG 40 Ausf.G и Pz.Kpfw.III Ausf.N, имевшие бортовые экраны. Был проведён обстрел, причём даже не ПТРД, а 20-мм противотанковым ружьём РЕС. Выяснилось, что дистанция пробития снизилась до 100 м. Также был проведён обстрел 14,5-мм противотанковым ружьём Блюма — при наличии экранов пробить борт оно не смогло.
Совсем иная картина наблюдалась при стрельбе более крупными калибрами. Для бронебойного снаряда 45-мм танковой пушки экраны вообще не были проблемой — борт StuG 40, защищённый 5-мм экраном, оказался пробит на дистанции 900 м. Для 45-мм подкалиберного снаряда дистанция поражения снизилась до 600 м. Для бронебойного снаряда 6-фунтовой танковой пушки и 900 м не были предельной дистанцией пробития — экраны он даже не заметил. Ровно то же самое наблюдалось и с бронебойными снарядами 75-мм американской танковой пушки M3, и с бронебойными снарядами 76-мм советской танковой пушки Ф-34.
Более интересным оказался побочный эффект экранов, о котором его создатели поначалу и не догадывались. На испытаниях в Советском Союзе выяснилось, что экраны являются отличным средством против осколочно-фугасных и кумулятивных снарядов. Они поражали экран, делая в нём пролом, но при этом бортовая броня получала лишь незначительные повреждения.
Как и многие новые технические решения, поначалу бортовые экраны старались внедрить на максимальном числе танков и самоходок. Впрочем, уже ближе к концу 1943 года появилась тенденция, когда экраны либо не ставились вовсе, либо ставились частично. Тому были веские причины. Во-первых, экраны давали дополнительную нагрузку на шасси — например, по итогам всех дополнений боевая масса Pz.Kpfw.IV Ausf.H выросла до 25 т. Конечно, на сей раз нагрузка распределялась равномерно, но сильно легче от этого ходовой части не стало. Во-вторых, и без того снижавшаяся обзорность стала никудышной — фактически по сторонам теперь мог смотреть только командир танка. В-третьих, экраны имели обыкновение цепляться за грунт, деревья и другие препятствия, после чего обрываться, поэтому их нередко снимали.
Разумеется, экраны постоянно дорабатывались. Осенью 1943 года появились доработанные экраны, отличавшиеся не только креплениями, но и установкой под наклоном. Наконец, осенью 1944 года появились сетчатые экраны. Выяснилось, что они работают ничуть не хуже сплошных экранов, но при этом имеют существенно меньшую массу. Тем не менее, полностью проблемы так и не удалось искоренить, поэтому нередко в частях разрабатывали собственные, менее габаритные бортовые экраны. Проводились и эксперименты со способом крепления экранов — например, с наклоном.
В этом смысле интересно посмотреть, что происходило с немецкими танками после войны. Применялись они в разных странах много лет, но при этом экраны довольно быстро снимались, да и сама идея была воспринята довольно скептически. В СССР бортовые экраны немецкого типа не вышли за рамки экспериментов. Фактически единственными, кто взял экраны на вооружение, стали англичане. С учётом того, что англичане занимались экранами довольно давно, это неудивительно. Правда, те экраны, что ставились на Centurion, существенно отличались по конструкции — они получились существенно меньше и легче немецких, да и их конструкция была более простой.
Обмазка сомнительной необходимости
В заключении стоит поднять вопрос о ещё одном способе дополнительной защиты танков, характерном для немцев. Речь идёт о циммерите — специальной обмазке, которая стала массово применяться на немецких танках с осени 1943 года. О том, зачем это было нужно, дискуссии идут до сих пор, тем более что у некоторых стран, где изучали циммерит, есть свои теории. Касалось это и Советского Союза, где поначалу также не совсем верно истолковали причины появления циммерита.
В марте 1943 года 6-й отдел Департамента вооружений инициировал работы по созданию специальной пасты, которая должна была наноситься на танки и самоходные артиллерийские установки. В конкурсе имелось два условия — огнестойкость и хорошая кроющая способность. Касательно того, против чего именно создавалась паста, мнения разделяются. Приводятся различные доводы, вплоть до лучшей стойкости против снарядов. На сам же деле даже в отчёте комиссии Министерства транспортного машиностроения, датированном 1947 годом, довольно чётко указаны цели — это защита от магнитных гранат и мин. Тонкость момента состоит в том, что таковые имелись только у самих немцев, то есть разработка носила превентивный характер.
В конкурсе участвовал целый ряд фирм, но победу одержала разработка Chemische Werke Zimmer & Co из Берлина. У этой фирмы имелся довольно богатый опыт разработки похожих покрытий для промышленных объектов. Разработанный материал, именовавшийся циммеритом, состоял из пяти основных компонентов, включая сульфат бария, сульфат цинка и опилки. В итоге получилась паста, которая легко наносилась на поверхность при помощи шпателя. Предполагалось, что наносить её будут на вертикальные поверхности, что существенно снижало эффективность примагничивания мин. Надо сказать, что полностью отсутствие примагничивания не обеспечивалось, но задача усложнить противнику жизнь всё же выполнялась.
Согласно первоначальному плану, циммерит должен был направляться в войска, где его и наносили. Примерно таким же образом в войска направляли экраны, где их ставили полевые мастерские. Но одно дело экраны, а другое — обмазка для танков. Итоги испытаний циммерита в 7-й и 4-й танковых дивизиях, проведённых летом 1943 года, оказались не самыми удачными. Как показала практика, наносили циммерит абы как, в результате его оказывалось слишком много в одних местах и слишком мало в других. К тому же его нередко наносили на те места, где он был попросту не нужен.
По результатам испытаний было принято решение наносить циммерит прямо на заводах. В сентябре-октябре 1943 года циммерит стал наноситься на все выпускаемые средние и тяжёлые танки, а также StuG. Тогда же выработали технологию нанесения циммерита. Сначала на поверхность наносился тонкий первый слой, который шпателем делился на квадраты. Спустя сутки наносился второй, основной слой, имевший характерную насечку. Волнистая поверхность дополнительно снижала возможность установки мин.
В теории инструкции для заводов были одинаковы, и нанесение циммерита должно было иметь единообразие, на самом же деле ситуация оказалась иной. У каждого из производителей рисунок циммерита немного отличался, иногда отличия носили весьма существенный характер. Ситуация усугублялась тем, что в войска бочки с циммеритом всё равно попадали. Дальше развитие ситуации напрямую зависело от командира части и даже отдельного подразделения. Дело доходило до того, что циммерит наносили на боевые машины, для которых он вообще не имел никакого смысла (вплоть до полугусеничных бронетранспортёров). Кроме того, продолжалась практика нанесения циммерита на поверхности, где он был не нужен.
Советская сторона заметила появление циммерита на немецких танках в самом конце 1943 года. В марте 1944 года образцы циммерита были изучены специалистами НИИКС (Научно-исследовательский институт киностроительства). В ходе изучения был верно получен состав обмазки, но ввиду получения высокой температуры плавления (1100 градусов) выводы оказались не совсем верными. По мнению советских специалистов, целью нанесения циммерита являлась защита танка от горючих жидкостей. Примерно такой вывод сделали и в ГБТУ, и это при том, что пленные немецкие танкисты на допросах чётко указывали, для чего использовался циммерит. Как уже говорилось, магнитных мин у Красной армии не было, поэтому в ГБТУ КА не совсем понимали истинную причину использования циммерита.
Немцы прекратили наносить циммерит в сентябре 1944 года. Причины были прозаичными — магнитных мин против немецких танков и САУ так и не применили. К тому же, у вражеской пехоты имелись куда более эффективные способы борьбы с танками. Что же касается применения аналога циммерита другими участниками Второй мировой, то дальше всех в этом вопросе продвинулись англичане — впрочем, дальше фронтовых импровизаций и опытных работ дело не продвинулось.
Источники:
- ЦАМО РФ
- РГАЭ
- Фотоархив автора
- NARA
Юрий Пашолок
Подпишись: