Строим флот. Зоны экспансии
Можно долго говорить о том, что флот должен делать, но не меньшую важность представляет и другой вопрос – где флот будет это делать. Если смотреть на флот как на инструмент внешней политики, то он должен делать то, что прикажут, где угодно. Нужно обеспечить конвои с Балтики в Венесуэлу – обеспечивает, нужно обеспечить блокаду побережья Ливии – обеспечивает.
Эти локальные задачи в конце концов тоже сведутся к тому, что необходимо сначала установить господство на море в заданном районе на требуемое время, а потом им воспользоваться для решения следующих задач – какой-нибудь высадки куда-то, например. Но такие «экспедиционные» действия будут иметь ограниченный по масштабам характер. Легко представить себе боевую задачу у ливийского побережья, которая может быть решена авианосцем (тем же «Кузнецовым», например), десятком фрегатов и парой подводных лодок. Но представить себе там же и против того же противника задачу, которая потребовала бы собрать там же ещё и четыре ракетных крейсера, БПК и пяток ПЛАРК довольно трудно – у ливийцев там нет подобных сил, а против НАТО воевать придётся совсем иначе и силы развёртывать совсем по-другому.
Поэтому, обсуждая вопросы экспедиционных действий, стоит отталкиваться от того, что какие-то силы, как наводные, так и подводные, флот должен быть в состоянии развернуть где угодно, и должен быть в состоянии защитить их от угроз типа «прорыв одиночной ДЭПЛ на дистанцию торпедного залпа». Или от налётов с воздуха, предел силы которых показали аргентинцы на Фолклендах. В крайнем случае придётся уничтожить несколько не самых мощных кораблей и старых дизельных подлодок.
Это вполне реализуемо технически даже сейчас и особого обсуждения на теоретическом не требует. Хотя поработать придётся.
Куда важнее принципиальные вопросы – где находятся те акватории, необходимость обеспечивать господство в которых не зависит от текущей внешней политики? В каких зонах Мирового океана ВМФ России должен быть готов захватить господство в море и удерживать его сколь угодно долго при любой политике, при любых отношениях с теми или иными странами? Ответы есть, и они будут даны.
Как было сказано в статье «Строим флот. Особые операции: ядерное сдерживание», для недопущения внезапного ядерного удара по РФ должна быть обеспечена боевая устойчивость МСЯС – сначала в виде установления силами ВМФ господства в районах, через которые происходит развёртывание РПКСН для боевых служб, в которых проходят сами боевые службы, и в которых находятся защищённые районы боевых действий. В пресловутых «бастионах». В последствии, после того, как будет обеспечена возможность развёртывания МСЯС в океане, от ВМФ будет требоваться обеспечить защиту некоторых участков на маршрутах развёртывания РПКСН и «перехват» тех противолодочных сил, с помощью которых противник будет пытаться сорвать боевые службы МСЯС.
В первом случае речь пойдёт об абсолютном господстве – никакие противолодочные силы (ПЛС) противника не должны быть способны действовать в «Бастионах».
Во втором случае всё будет несколько сложнее, и речь будет идти о действиях в районах, где противник в теории сможет оспорить господство на море, но там задача ВМФ будет скорее в том, чтобы сбить ПЛС противника со следа и дать лодке «потеряться», а не держать «на замке» заданный район. Такие операции будут больше рейдами, чем регулярными усилиями по установлению господства на море. А вот в «бастионах» — совсем другое дело. Противник уже протоптал туда дорожку, изучил их как родной дом, и, с учётом того, что эти районы имеют ограниченную площадь, там придётся именно защищаться, обороняться, и полностью контролировать всё.
Смотрим на карту «бастионов» из статьи про ядерное сдерживание.
Вот это – первая цель для флота. В этих зонах нужно обеспечить господство на море, причём абсолютное, то есть такое, когда развёртывание сил противника в этих районах против воли РФ, и при готовности последней применять силу, окажется невозможным в принципе.
Сейчас такого нет.
Какие силы противника угрожают ВМФ в этих районах? Прежде всего, это подводные лодки. И именно противолодочная оборона должна стать основой действий по установлению и удержанию господства на море в этих районах. То есть, принципиально иметь во-первых противолодочные корабли, не обязательно очень большие и мощные, но обязательно многочисленные, во-вторых свои многоцелевые подлодки, способные противостоять иностранным, в-третьих противолодочную авиацию, не такую как сейчас, а полноценную, а в-четвёртых истребительную авиацию, способную защитить самолёты-противолодочники от вражеских истребителей-перехватчиков (с развёрнутых на удалении от «бастионов» авианосцев, например, или баз в сопредельных государствах) и «закрыть небо» для базовой патрульной авиации (БПА) противника.
Что, если противник соберёт «кулак» из надводных кораблей, и попробует нейтрализовать силы ВМФ? Его должна встретить наша морская базовая ударная авиация, способная поражать морские цели, и специально для этого обученная и оснащённая, а также подводные лодки, действующие из закрытых для вражеской БПА районов. Это минимум, к которому мы должны начать идти прямо сейчас. У нас всё для этого есть.
Отдельной темой является противоминное обеспечение, которое в тех конкретных условиях понадобится, в том числе, и очень далеко от своих баз.
Достигнув способности установить господство на море в этих ограниченных районах, необходимо будет, опираясь на возрождённые силы ВМФ, делать следующий шаг – обеспечить критические для связности территории России морские коммуникации, от которых мы зависим в критической степени (как бы жителей удалённых от берега районов не коробило от этой мысли).
В настоящий момент на территориях России, которые в значимых масштабах могут снабжаться только по морю и включены в национальную и глобальную экономику через морские коммуникации, проживает примерно 2,2 миллиона человек. Это намного больше, чем например в Исландии. В этих регионах находятся такие объекты, как «Норильский никель», завод по сжижению газа в Сабетте, база атомных подводных лодок в Вилючинске, редкие для России незамерзающие порты.
В числе территорий, привязанных к остальной России только через морские коммуникации остров Сахалин, Курильская гряда, Камчатка, Чукотка. Из значимых городов можно вспомнить, например Калининград, Норильск, Петропавловск-Камчатский, Магадан. Северный морской путь и многочисленные посёлки на сибирских реках, и побережье Северного Ледовитого океана тоже там. Там же и очень большая доля отечественного ВВП, выход в Тихий океан, шельф и рыба Охотского моря, экономическое значение и состояние Владивостока, вовлечённость РФ в азиатско-тихоокеанский регион, куда переносится «центр» мирового исторического процесса в этом веке, и многое другое.
Эти коммуникации критически важны для существования Российской Федерации в её нынешнем виде и сохранения её территориальной целостности. Таким образом, необходимость господствовать на них носит необсуждаемый характер.
Карта.
Нетрудно заметить, что «бастионы» находятся точно на этих коммуникациях, и, соответственно, задачи господства на коммуникациях и в «бастионах» отчасти пересекаются. Логично, что обеспечив господство в «бастионах», можно использовать созданные силы и накопленный опыт для дальнейшей экспансии. Таким образом, на втором этапе возрождения ВМФ как эффективной силы, он должен быть в состоянии обеспечить господство в следующих районах:
Север – весь СМП до Берингова пролива плюс «бастион», через площадь которого обеспечивается связь между континентальной Россией и нашими островами в Северном Ледовитом океане.
Восток – вся прибрежная зона вдоль Тихоокеанского побережья, начиная от Берингова пролива, и кончая Приморьем, и акватории, через которые проходят коммуникации связывающие все эти земли. Включая всё Охотское море.
Балтика – линия Финский залив — Калининградская область. Должно быть гарантировано обеспечение господства в Финском заливе и возможность полной блокады бывших советских республик Балтии.
Чёрное море – вся прибрежная зона от Абхазии до Крыма, включая Азовское море и коммуникации в ней, особенно линии Новороссийск – порты Крыма.
Сразу стоит оговорить то, что такое расширение зоны господства или, в мирное время, контроля, совсем не значит, что нужно будет пропорционально увеличивать численность боевого состава ВМФ. Например, районы СМП восточнее северного «бастиона» вполне могут контролироваться дистанционно, с помощью систем освещения подводной обстановки, базовой противолодочной авиации, буквально одной двух подводных лодок, пары-тройки патрульных ледоколов, тех же пограничных 97П. Удвоение площади, за которой надо следить, в данном случае даже близко не означает удвоения сил флота, которые для этого нужны.
Хотя увеличение численности кораблей по сравнению с первым шагом, конечно, понадобится, но совсем не гигантское. Некоторое количество корветов, лишний полк-два противолодочных самолётов, более напряжённая эксплуатация уже имеющихся подводных лодок, готовность принять на аэродромы авиацию с других ТВД – примерно так будет выглядеть увеличение военно-морского могущества РФ на наших коммуникациях. А вот что придётся нарастить, так это средства разведки, как акустической, так и спутниковой. Но без этого нам в любом случае никак.
Заняв, таких образом, те коммуникации, контроль над которыми для нас жизненно важен, необходимо сделать следующий шаг – создать аналог наземного «предполья», зону, в которой, если дело дойдёт до военных действий, нам придётся встретить любого противника и в которой нам придётся с ним воевать, чтобы не допустить его на наши коммуникации.
Если «Бастионы» и коммуникации в идеале должны быть зоной нашего абсолютного господства на море, то здесь сначала надо будет хотя бы придти к оспариваемому, когда противник иногда и ненадолго может там оказаться – но с высоким риском для себя. И, впоследствии, конечно, нужно добиваться возможности установить в этих зонах абсолютное господство на море.
Смотрим карту.
Как видно, практически везде речь идёт о господстве в море в акваториях, непосредственно примыкающих к районам, в которых проходят наши коммуникации. Исключением является тько Средиземное море. Причина проста – именно оттуда может быть нанесён удар по нашей территории крылатыми ракетами с кораблей и подлодок и значит, что и идеале противника надо встретить там. Кроме того, у одного из наших главных исторических врагов – Великобритании, там есть уязвимая точка, которую они не могут не защищать – Гибралтар. Это может быть очень важно в рамках упоминавшейся ранее схемы рейдерских действий – уже один только факт присутствия российских сил в регионе будет сковывать у Гибралтара часть сил ВМС Великобритании, даже без ведения боевых действий – а значит, эти силы не появятся, например, в Баренцевом море.
На первый взгляд, идея держать соединение ВМФ в Средиземном море кажется «гиблой» — средиземноморская ОПЭСК времен Холодной войны была бы обречена, что уж говорить о нашем времени? Но дело в том, что политические обстоятельства меняются. Во-первых, сделаны первые и успешные шаги по отколу Турции от НАТО. Если всё будет идти так, как идёт, то однажды Чёрное море окажется безопасной тыловой зоной, а транзит кораблей через Черноморские проливы будет обеспечен даже в ходе гипотетической войны. А во-вторых, сегодня за спиной у ВМФ есть полноценная военно-морская база в Сирии, подкреплённая базой ВКС – таких козырей у нас не было и в ходе Холодной войны
Страны Западной Европы в критической степени зависят от поставок газа из России, и поддерживать США силой не будут. Да и вне связи с гипотетической «большой войной» военное присутствие ВМФ теперь уже является необходимым фактором политики в регионе. Хотим мы или нет, но в Сирии Россия перешла Рубикон, и теперь нам нельзя откуда-либо уходить – можно только куда-то приходить. Постоянное соединение в Средиземном море, таким образом, нужно с любой точки зрения и при любой политической ситуации.
В дальнейшем, по мере роста возможностей (будем надеяться на лучшее), ВМФ должен будет предпринимать непрерывные усилия по расширению зон, где может быть установлено господство на море, или хотя бы где мы сможем не дать установить таковое противнику. Желаемой границей при этом является рубеж пуска крылатых ракет «Томагавк» по нашей территории. Не факт, что это когда-нибудь получится сделать в полном объёме (скорее даже нет, чем да), но во-первых, может получиться в неполном, а во-вторых, по крайней мере, мы не дадим спокойно действовать противнику, что само по себе очень хорошо.
Стоит отметить, что кое-где придётся поработать и сухопутным войскам, например в случае войны – в восточной Норвегии. Как и указывалось в статье «Строим флот. Атаки слабого, потери сильного» кое в чём флоту может помочь и армия. Во всяком случае, не только флот может прикрывать армейский фланг, но и армия обеспечивать «дружественный берег» флоту.
Направления дальнейшей «экспансии возможностей» показаны на карте.
Принципиальным вопросом во всём этом является необходимость в кораблях океанской зоны. Как ни странно, но подобный «оборонительный» характер военно-морского планирования не исключает проведения боевых операций в океанской зоне. Первое и самое главное — манёвр между ТВД не возможен иначе, чем через океанскую зону, соответственно, необходимо либо принципиально отказаться от переброски резервов с флота на флот, либо всё же иметь часть кораблей, способных действовать в океанской зоне. И это должны быть сильные корабли, пусть их может быть не очень много.
Аналогичным образом, невозможно себе представить без таких кораблей какую-то ограниченную операцию у берегов Венесуэлы или Кубы.
В случае же большой войны без таких кораблей затруднены активные наступательные действия. А при глухой обороне против сильнейшего противника слабая сторона всегда проигрывает.
Таким образом, в целом оборонительный и не ориентированный на экспедиционные войны характер военно-морского строительства не исключает необходимости иметь боевые корабли океанской зоны, более того, они по-прежнему являются остро необходимым, как для локальных задач где-то далеко, так и для обороны страны у своих берегов.
Последовательные действия «от простого к сложному» по обретению возможности установить господство на море в указанных районах и станут тем процессом, в ходе которого флот вернёт себе требуемую боеспособность и осмысленность своих военных программ – от кораблестроения до капитального строительства. Именно этот процесс и будет восстановлением морской мощи России в её рациональной форме.
В зоне господства нашего флота судьба противника может быть только такой
Эти локальные задачи в конце концов тоже сведутся к тому, что необходимо сначала установить господство на море в заданном районе на требуемое время, а потом им воспользоваться для решения следующих задач – какой-нибудь высадки куда-то, например. Но такие «экспедиционные» действия будут иметь ограниченный по масштабам характер. Легко представить себе боевую задачу у ливийского побережья, которая может быть решена авианосцем (тем же «Кузнецовым», например), десятком фрегатов и парой подводных лодок. Но представить себе там же и против того же противника задачу, которая потребовала бы собрать там же ещё и четыре ракетных крейсера, БПК и пяток ПЛАРК довольно трудно – у ливийцев там нет подобных сил, а против НАТО воевать придётся совсем иначе и силы развёртывать совсем по-другому.
Поэтому, обсуждая вопросы экспедиционных действий, стоит отталкиваться от того, что какие-то силы, как наводные, так и подводные, флот должен быть в состоянии развернуть где угодно, и должен быть в состоянии защитить их от угроз типа «прорыв одиночной ДЭПЛ на дистанцию торпедного залпа». Или от налётов с воздуха, предел силы которых показали аргентинцы на Фолклендах. В крайнем случае придётся уничтожить несколько не самых мощных кораблей и старых дизельных подлодок.
Это вполне реализуемо технически даже сейчас и особого обсуждения на теоретическом не требует. Хотя поработать придётся.
Куда важнее принципиальные вопросы – где находятся те акватории, необходимость обеспечивать господство в которых не зависит от текущей внешней политики? В каких зонах Мирового океана ВМФ России должен быть готов захватить господство в море и удерживать его сколь угодно долго при любой политике, при любых отношениях с теми или иными странами? Ответы есть, и они будут даны.
Шаг 1. Районы боевых служб РПКСН
Как было сказано в статье «Строим флот. Особые операции: ядерное сдерживание», для недопущения внезапного ядерного удара по РФ должна быть обеспечена боевая устойчивость МСЯС – сначала в виде установления силами ВМФ господства в районах, через которые происходит развёртывание РПКСН для боевых служб, в которых проходят сами боевые службы, и в которых находятся защищённые районы боевых действий. В пресловутых «бастионах». В последствии, после того, как будет обеспечена возможность развёртывания МСЯС в океане, от ВМФ будет требоваться обеспечить защиту некоторых участков на маршрутах развёртывания РПКСН и «перехват» тех противолодочных сил, с помощью которых противник будет пытаться сорвать боевые службы МСЯС.
В первом случае речь пойдёт об абсолютном господстве – никакие противолодочные силы (ПЛС) противника не должны быть способны действовать в «Бастионах».
Во втором случае всё будет несколько сложнее, и речь будет идти о действиях в районах, где противник в теории сможет оспорить господство на море, но там задача ВМФ будет скорее в том, чтобы сбить ПЛС противника со следа и дать лодке «потеряться», а не держать «на замке» заданный район. Такие операции будут больше рейдами, чем регулярными усилиями по установлению господства на море. А вот в «бастионах» — совсем другое дело. Противник уже протоптал туда дорожку, изучил их как родной дом, и, с учётом того, что эти районы имеют ограниченную площадь, там придётся именно защищаться, обороняться, и полностью контролировать всё.
Смотрим на карту «бастионов» из статьи про ядерное сдерживание.
Первая и самая срочная задача — обеспечить развёртывание МСЯС, а значит, необходимо господство в районах через которые подложки выходят на боевые службы и самих боевых служб
Вот это – первая цель для флота. В этих зонах нужно обеспечить господство на море, причём абсолютное, то есть такое, когда развёртывание сил противника в этих районах против воли РФ, и при готовности последней применять силу, окажется невозможным в принципе.
Сейчас такого нет.
Какие силы противника угрожают ВМФ в этих районах? Прежде всего, это подводные лодки. И именно противолодочная оборона должна стать основой действий по установлению и удержанию господства на море в этих районах. То есть, принципиально иметь во-первых противолодочные корабли, не обязательно очень большие и мощные, но обязательно многочисленные, во-вторых свои многоцелевые подлодки, способные противостоять иностранным, в-третьих противолодочную авиацию, не такую как сейчас, а полноценную, а в-четвёртых истребительную авиацию, способную защитить самолёты-противолодочники от вражеских истребителей-перехватчиков (с развёрнутых на удалении от «бастионов» авианосцев, например, или баз в сопредельных государствах) и «закрыть небо» для базовой патрульной авиации (БПА) противника.
Что, если противник соберёт «кулак» из надводных кораблей, и попробует нейтрализовать силы ВМФ? Его должна встретить наша морская базовая ударная авиация, способная поражать морские цели, и специально для этого обученная и оснащённая, а также подводные лодки, действующие из закрытых для вражеской БПА районов. Это минимум, к которому мы должны начать идти прямо сейчас. У нас всё для этого есть.
Отдельной темой является противоминное обеспечение, которое в тех конкретных условиях понадобится, в том числе, и очень далеко от своих баз.
Достигнув способности установить господство на море в этих ограниченных районах, необходимо будет, опираясь на возрождённые силы ВМФ, делать следующий шаг – обеспечить критические для связности территории России морские коммуникации, от которых мы зависим в критической степени (как бы жителей удалённых от берега районов не коробило от этой мысли).
Шаг 2. Защищаем свои коммуникации
В настоящий момент на территориях России, которые в значимых масштабах могут снабжаться только по морю и включены в национальную и глобальную экономику через морские коммуникации, проживает примерно 2,2 миллиона человек. Это намного больше, чем например в Исландии. В этих регионах находятся такие объекты, как «Норильский никель», завод по сжижению газа в Сабетте, база атомных подводных лодок в Вилючинске, редкие для России незамерзающие порты.
В числе территорий, привязанных к остальной России только через морские коммуникации остров Сахалин, Курильская гряда, Камчатка, Чукотка. Из значимых городов можно вспомнить, например Калининград, Норильск, Петропавловск-Камчатский, Магадан. Северный морской путь и многочисленные посёлки на сибирских реках, и побережье Северного Ледовитого океана тоже там. Там же и очень большая доля отечественного ВВП, выход в Тихий океан, шельф и рыба Охотского моря, экономическое значение и состояние Владивостока, вовлечённость РФ в азиатско-тихоокеанский регион, куда переносится «центр» мирового исторического процесса в этом веке, и многое другое.
Эти коммуникации критически важны для существования Российской Федерации в её нынешнем виде и сохранения её территориальной целостности. Таким образом, необходимость господствовать на них носит необсуждаемый характер.
Карта.
Районы, через которые проходят жизненно важные для России морские коммуникации. Необходимость обеспечить в них абсолютное господство в море не обсуждается
Нетрудно заметить, что «бастионы» находятся точно на этих коммуникациях, и, соответственно, задачи господства на коммуникациях и в «бастионах» отчасти пересекаются. Логично, что обеспечив господство в «бастионах», можно использовать созданные силы и накопленный опыт для дальнейшей экспансии. Таким образом, на втором этапе возрождения ВМФ как эффективной силы, он должен быть в состоянии обеспечить господство в следующих районах:
Север – весь СМП до Берингова пролива плюс «бастион», через площадь которого обеспечивается связь между континентальной Россией и нашими островами в Северном Ледовитом океане.
Восток – вся прибрежная зона вдоль Тихоокеанского побережья, начиная от Берингова пролива, и кончая Приморьем, и акватории, через которые проходят коммуникации связывающие все эти земли. Включая всё Охотское море.
Балтика – линия Финский залив — Калининградская область. Должно быть гарантировано обеспечение господства в Финском заливе и возможность полной блокады бывших советских республик Балтии.
Чёрное море – вся прибрежная зона от Абхазии до Крыма, включая Азовское море и коммуникации в ней, особенно линии Новороссийск – порты Крыма.
Сразу стоит оговорить то, что такое расширение зоны господства или, в мирное время, контроля, совсем не значит, что нужно будет пропорционально увеличивать численность боевого состава ВМФ. Например, районы СМП восточнее северного «бастиона» вполне могут контролироваться дистанционно, с помощью систем освещения подводной обстановки, базовой противолодочной авиации, буквально одной двух подводных лодок, пары-тройки патрульных ледоколов, тех же пограничных 97П. Удвоение площади, за которой надо следить, в данном случае даже близко не означает удвоения сил флота, которые для этого нужны.
Хотя увеличение численности кораблей по сравнению с первым шагом, конечно, понадобится, но совсем не гигантское. Некоторое количество корветов, лишний полк-два противолодочных самолётов, более напряжённая эксплуатация уже имеющихся подводных лодок, готовность принять на аэродромы авиацию с других ТВД – примерно так будет выглядеть увеличение военно-морского могущества РФ на наших коммуникациях. А вот что придётся нарастить, так это средства разведки, как акустической, так и спутниковой. Но без этого нам в любом случае никак.
Заняв, таких образом, те коммуникации, контроль над которыми для нас жизненно важен, необходимо сделать следующий шаг – создать аналог наземного «предполья», зону, в которой, если дело дойдёт до военных действий, нам придётся встретить любого противника и в которой нам придётся с ним воевать, чтобы не допустить его на наши коммуникации.
Шаг 3. Расширение зоны господства и направления экспансии
Если «Бастионы» и коммуникации в идеале должны быть зоной нашего абсолютного господства на море, то здесь сначала надо будет хотя бы придти к оспариваемому, когда противник иногда и ненадолго может там оказаться – но с высоким риском для себя. И, впоследствии, конечно, нужно добиваться возможности установить в этих зонах абсолютное господство на море.
Смотрим карту.
В случае гипотетической войны противника надо удержать в этих районах или вообще вне их. Но не ближе
Как видно, практически везде речь идёт о господстве в море в акваториях, непосредственно примыкающих к районам, в которых проходят наши коммуникации. Исключением является тько Средиземное море. Причина проста – именно оттуда может быть нанесён удар по нашей территории крылатыми ракетами с кораблей и подлодок и значит, что и идеале противника надо встретить там. Кроме того, у одного из наших главных исторических врагов – Великобритании, там есть уязвимая точка, которую они не могут не защищать – Гибралтар. Это может быть очень важно в рамках упоминавшейся ранее схемы рейдерских действий – уже один только факт присутствия российских сил в регионе будет сковывать у Гибралтара часть сил ВМС Великобритании, даже без ведения боевых действий – а значит, эти силы не появятся, например, в Баренцевом море.
На первый взгляд, идея держать соединение ВМФ в Средиземном море кажется «гиблой» — средиземноморская ОПЭСК времен Холодной войны была бы обречена, что уж говорить о нашем времени? Но дело в том, что политические обстоятельства меняются. Во-первых, сделаны первые и успешные шаги по отколу Турции от НАТО. Если всё будет идти так, как идёт, то однажды Чёрное море окажется безопасной тыловой зоной, а транзит кораблей через Черноморские проливы будет обеспечен даже в ходе гипотетической войны. А во-вторых, сегодня за спиной у ВМФ есть полноценная военно-морская база в Сирии, подкреплённая базой ВКС – таких козырей у нас не было и в ходе Холодной войны
Кость в горле США — ВМБ Тартус
Страны Западной Европы в критической степени зависят от поставок газа из России, и поддерживать США силой не будут. Да и вне связи с гипотетической «большой войной» военное присутствие ВМФ теперь уже является необходимым фактором политики в регионе. Хотим мы или нет, но в Сирии Россия перешла Рубикон, и теперь нам нельзя откуда-либо уходить – можно только куда-то приходить. Постоянное соединение в Средиземном море, таким образом, нужно с любой точки зрения и при любой политической ситуации.
В дальнейшем, по мере роста возможностей (будем надеяться на лучшее), ВМФ должен будет предпринимать непрерывные усилия по расширению зон, где может быть установлено господство на море, или хотя бы где мы сможем не дать установить таковое противнику. Желаемой границей при этом является рубеж пуска крылатых ракет «Томагавк» по нашей территории. Не факт, что это когда-нибудь получится сделать в полном объёме (скорее даже нет, чем да), но во-первых, может получиться в неполном, а во-вторых, по крайней мере, мы не дадим спокойно действовать противнику, что само по себе очень хорошо.
Стоит отметить, что кое-где придётся поработать и сухопутным войскам, например в случае войны – в восточной Норвегии. Как и указывалось в статье «Строим флот. Атаки слабого, потери сильного» кое в чём флоту может помочь и армия. Во всяком случае, не только флот может прикрывать армейский фланг, но и армия обеспечивать «дружественный берег» флоту.
Направления дальнейшей «экспансии возможностей» показаны на карте.
Зелёные линии — фронт дальнейшей "экспансии возможностей". Стрелки (где видно) — направления таковой
Принципиальный вопрос
Принципиальным вопросом во всём этом является необходимость в кораблях океанской зоны. Как ни странно, но подобный «оборонительный» характер военно-морского планирования не исключает проведения боевых операций в океанской зоне. Первое и самое главное — манёвр между ТВД не возможен иначе, чем через океанскую зону, соответственно, необходимо либо принципиально отказаться от переброски резервов с флота на флот, либо всё же иметь часть кораблей, способных действовать в океанской зоне. И это должны быть сильные корабли, пусть их может быть не очень много.
Аналогичным образом, невозможно себе представить без таких кораблей какую-то ограниченную операцию у берегов Венесуэлы или Кубы.
В случае же большой войны без таких кораблей затруднены активные наступательные действия. А при глухой обороне против сильнейшего противника слабая сторона всегда проигрывает.
Таким образом, в целом оборонительный и не ориентированный на экспедиционные войны характер военно-морского строительства не исключает необходимости иметь боевые корабли океанской зоны, более того, они по-прежнему являются остро необходимым, как для локальных задач где-то далеко, так и для обороны страны у своих берегов.
Последовательные действия «от простого к сложному» по обретению возможности установить господство на море в указанных районах и станут тем процессом, в ходе которого флот вернёт себе требуемую боеспособность и осмысленность своих военных программ – от кораблестроения до капитального строительства. Именно этот процесс и будет восстановлением морской мощи России в её рациональной форме.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
