Крах Полесского похода Булак-Балаховича
В отличие от других территорий Российской империи, белорусским землям практически удалось избежать полномасштабного участия в Гражданской войне. Незначительные эсеровские выступления, мятеж польского корпуса генерала Иосифа Романовича Довбор-Мусницкого и выступление белорусских националистов в Слуцке не оказали большого влияния на политическое положение в регионе. Ситуация коренным образом поменялась, когда поляки, получившие независимость, попытались восстановить Речь Посполитую в границах 1772 года. Это привело к большой советско-польской войне, успех в которой склонялся то на одну, то на другую сторону.
Помимо польских национальных частей, в составе армий Варшавы оказались и некоторые военные подразделения, состоявшие из русских белогвардейцев. Это было парадоксально, учитывая то, что белое движение выступало за «Единую и неделимую Россию». Тем не менее, к 1920 году многие сторонники борьбы с большевизмом уже потеряли веру в победу и считали, что с красными можно воевать и под чужими знамёнами. Полного взаимопонимания между ситуативными союзниками, разумеется, никогда не было, однако они до поры закрывали глаза на взаимные политические претензии.
Самой экстравагантной личностью, оказавшейся на польской стороне, был авантюрист Станислав Никодимович Булак-Балахович, чьи взгляды стремительно менялись в зависимости от ситуации. Это человек успел послужить в императорской и Красной Армии, потом переметнулся на сторону Северо-Западной Армии генерала Николая Николаевича Юденича, предлагал свою шпагу Эстонии и БНР (Белорусская Народная Республика) и в конце концов оказался под польскими знамёнами. Что характерно, всякий раз вместе с «атаманом» (так он сам себя называл) кочевал и собранный им военный отряд, состоявший из всякого агрессивного и вороватого сброда.
Судя по всему, никаких определённых идеологических взглядов Булак-Балахович не имел, хотя уже в наше время белорусские националисты и пытались записать его в пантеон «национальных героев». По отзывав сослуживцев, это был малограмотный, жестокий и вспыльчивый человек, который наказывал подчинённых за любое проявление инакомыслия. При этом он совершенно не мешал своим солдатам и офицерам грабить и убивать местное население, поэтому отряд скорее напоминал банду, а не подразделение регулярной армии.
На стороне поляков балаховцы воевали достаточно неплохо. Будущий глава Польши Юзеф Пилсудский оставил об атамане противоречивый отзыв, в котором восхищение смешано с презрением: «Это типичный смутьян и партизан, но безупречный солдат, и скорее умный атаман, чем командующий в европейском стиле. Бьёт большевиков во многих случаях лучше штабных генералов, так как сам генеалогически происходит от них. Не жалеет чужой жизни и чужой крови».
Стоит отметить, что под влиянием русских эмигрантов (и прежде всего Бориса Викторовича Савинкова) Булак-Балаховича громко окрестил своё воинство «Русской Народной Добровольческой Армией». Любопытно, что при этом в ней находилось и подразделение, состоявшее из белорусских националистов, поддерживавших БНР. Судя по этим описаниям, можно легко понять, какой политический коктейль представляли собой те силы, которые оказались в составе польской армии.
К осени 1920 года поляки осознали, что счастье войны может быть переменчивым и лучше заключить мир на выгодных условиях, чем продолжать добиваться полного разгрома большевиков. 12 октября между Польшей и советской Россией было заключено перемирие, которое предполагало, что все русские антисоветские силы покинут польскую территорию и прекратят рейды на советское пограничье. Это поставило «армию» Булак-Балаховича в щекотливое положение, однако вскоре ему стало известно, что поляки лишь на словах готовы соблюдать соглашение с большевиками. Варшава просто сделала вид, что не контролирует ситуацию и в свете этого умывает руки. Характерно содержание телеграммы, посланной начальником польского Генштаба Тадеушем Развадовским в Москву: «Отряды Балаховича, Пермикина и Петлюры нам не подчиняются, и со дня ратификации всякие отношения с ними прекращаются. До этого времени, имея моральные обязательства по отношению к этим отрядам, мы экипировали их, потому что предложение сложить оружие они не приняли».
Таким образом, «вышедшим из-под контроля» бывшим польским союзникам было позволено действовать по своему разумению. Пермикин и Петлюра приняли решение отправиться в Малороссию и там сражаться против большевиков, а Булак-Балахович начал подготовку к своему Полесскому походу. Сил у атамана было не так много, однако он надеялся, что Красная Армия, ослабленная войной, не выдержит его внезапного удара. Все дальнейшие планы авантюриста был связаны с успехом или неудачей его вылазки на Полесье.
Шестого ноября 1920 года РНДА отправилась в свой последний поход. Перед выступлением Булак-Балахович обратился к войскам и миру с пышным воззванием: «Русская Народная Добровольческая Армия, борющаяся против большевиков за свободу всех народов и за мир всему миру, призванная на помощь представителями Свободного Белорусского Народа, перешла сегодня границу, установленную прелиминарным миром». Под «представителями свободного народа» понимались деятели БНР, которые после разгрома Слуцкого восстания надеялись найти поддержку атамана в Белоруссии и даже отправили своих представителей в его части.
Первоначально балаховцам сопутствовал успех, и они разбили стоявшие у границы красноармейские части. Седьмого ноября в занятом Турове атаман устроил показательный военный парад, во время которого развернул бело-красно-белое знамя и поклялся освободить землю от «узурпаторов». Странное сочетание белорусского националистического знамени и русско-белогвардейского названия армии никого, похоже, в окружении Булак-Балаховича не смутило.
10 ноября балаховцы заняли Мозырь, который атаман предполагал сделать своей временной столицей. На следующий день был захвачен важный железнодорожный узел Калинковичи, который позволял контролировать сообщение с Минском. Впрочем, эти успехи были достаточно скромными, и сценарий наступления оказался вовсе не таким радужным, как предполагалось вначале.
Свой путь балаховцы отметили страшными зверствами по отношению к еврейскому населению. Булак-Балаховчиу даже пришлось издать специальный приказ о борьбе с погромами и погромщиками, однако он ни на что не повлиял. Пытаясь смыть позор юдофобии, атаман даже обвинил в преступлениях бывших красноармейцев, перешедших на сторону РНДА.
14 ноября под влиянием белорусских националистов Булак-Балахович провозгласил создание отдельной Белорусской Народной Армии, в которую направил все части, состоявшие из белорусов. Эти подразделения в дальнейшем должны были стать основой независимой белорусской армии новой «Беларуси».
Через несколько дней после начала Полесского похода командование Красной Армии оправилось от первого шока и приступило к разгрому балаховцев. Основная роль в этой операции отводилась 16 -й армии, которой командовал бывший офицер Николай Владимирович Соллогуб. У Речицы развернулись ожесточённые встречные бои, во время которых РНДА была остановлена и перешла к обороне. Потеря темпа наступления была для Булак-Балаховича равносильна разгрому, ведь он мог успешно действовать лишь под влиянием внезапности. Не приходилось сомневаться, что после прибытия красных резервов противостоять объединённым силам большевиков он не сможет.
Через несколько дней исход противостояния стал очевиден. Огрызаясь, части Булак-Балаховича начали отход. Атаман ещё пытался из последних сил удержать Мозырь, однако не преуспел в этом. Вскоре, кое-как собрав разрозненные части, он смог прорваться к польской границе и сдаться польским властям. Несмотря на то, что большая часть РНДА уцелела в боях, солдатам и офицерам пришлось сложить оружие и отказаться от дальнейшей борьбы. Таким образом, Полесский поход оказался полной авантюрой, которая изначально не имела ни единого шанса на успех.
Заглавное фото. Атаман Булак-Балахович со своим отрядом охранения
