Соглашение возможно, устойчивый мир нет

Переговоры в Белом доме завершились провалом (как двусторонние, Трамп-Зеленский, так и многосторонние, с участием толпы европейцев). Зеленский, ссылаясь на конституцию Украины, фактически дезавуировал американский план по «обмену территориями» и потребовал «компенсаций» (по сути репараций) от России, а также сообщил о намерении довооружить армию американским оружием на сто миллиардов долларов. Европейцы пообещали поддержать Украину в её реваншистских планах, вплоть до предоставления ей гарантий безопасности «наподобие 5-й статьи Вашингтонского договора» и настаивали на важности наращивания мощи ВСУ. В общем позиция Зеленского и его союзников не изменилась: после победы на поле боя Россия должна сдаться проигравшим, потому что им так хочется.

При всём своём вынужденном оптимизме, Трамп констатировал, что не уверен в достижении соглашения. После Аляски он был настроен гораздо более оптимистично. Проблемы возникли в ходе переговоров с евро-украинскими союзниками США, желающими наращивать давление на Россию и требующими от Трампа безусловной поддержки их позиции.

Вряд ли, однако, Трамп настолько наивен, что искренне считал возможным долгосрочный, устойчивый мир на Украине. Максимум возможного в нынешних условиях — «сделка» по образцу Минских соглашений, выполнение которых Запад и Украина начали саботировать с момента их подписания — пауза в военных действиях, используемая сторонами для лучшей военно-технической, финансово-экономической и политико-дипломатической подготовки последующей конфронтации.

Есть, однако, существенные отличия ситуации 2014 года от нынешней. Одиннадцать лет назад Россия была заинтересована в системном, стабильном снижении уровня конфронтации, поскольку была не готова столкнуться с полномасштабными санкциями Запада. Неустойчивый мир и постоянные переговоры по порядку выполнения Минских соглашений позволяли Москве выигрывать необходимое время. Со своей стороны, Запад играл в эту игру, так как ощущал потребность довооружения Украины и подготовки её к полномасштабной войне.

Сейчас Россия побеждает на поле боя и коллективное мнение Запада заключается в том, что если не удастся заключить соглашения то либо «Путин принудит Украину к капитуляции», либо «Украина будет ликвидирована Россией». Переговоры и заключение сделки Запад рассматривает как паузу в боевых действиях, необходимую исключительно для восстановления боеспособности ВСУ. Для России же переговоры — способ временно сбить накал напряжённости и понизить ставки в глобальной игре перед тем, как они вновь будут повышены Западом.

Таким образом, минский формат сделки может устроить Запад, но совершенно не отвечает долгосрочным интересам России. Москва может согласиться на подобный формат, только надеясь на то, что он будет сорван евро-украинскими союзниками США. Но гарантии такого срыва нет.

Что же касается долговременного устойчивого мира, то достижение соответствующих компромиссов на нынешнем этапе невозможно потому, что:

1. Украина не настроена на компромисс. Киевские власти готовы проиграть свою страну, но не желают уступать ни в вопросе о территориях, ни в вопросе о защите и развитии русского языка на Украине, ни в плане сокращения армии и возвращения к политике постоянного нейтралитета. Наоборот, они видят послевоенную Украину либо в НАТО, либо под «зонтиком» западных военных баз на её территории.

2. На Украине нет и не может появиться политиков, которые изменили бы данный подход на более конструктивный. Чтобы у власти в Киеве появились политики готовые на компромисс с Россией, российской армии необходимо взять Киев. Таких политиков Россия может только назначить, контролируя территорию Украины. Без военного краха киевского нацистского режима никакие изменения невозможны: нацисты сами себя не денацифицируют, реваншисты сами себя не демилитаризуют, русофобы не устыдятся и не станут русофилами.

3. Европа, поставившая своё будущее на победу над Россией не может согласиться с устойчивым миром на предлагаемых США условиях, так как за этот мир она должна будет заплатить крахом надежд на возрождение своей экономики за счёт трофеев, полученных от победы над Россией. Нынешние европейские политики не видят иного варианта, особенно для себя лично. Политика затягивания украинского кризиса, попытки превращения его в европейский и более глубокого втягивания в него США рассматривается действующими брюссельскими (ЕС), лондонскими, парижскими и берлинскими руководителями как единственно возможная.

4. США не планируют отказываться от курса на конфронтацию с Китаем и экономическую победу над ним, а также на дезавуирование иранского режима. Раздробление единой Евразии (ШОС) на конкурирующие страны в Вашингтоне видят в качестве первого шага к восстановлению своей гегемонии. Затем должна последовать маргинализация БРИКС и переформатирование «Группы 20» в управляемый Западом формат. Это — программа-минимум, идущая за ней программа-максимум предполагает дробление «слишком больших» стран на враждующие между собой, зависимые от Запада уделы.

Понятно, что при таком стратегическом позиционировании наших потенциальных партнёров по сделке, никакое соглашение об устойчивом мире, даже если оно будет заключено, реально действовать не будет: евро-украинские реваншисты, при молчаливом согласии США моментально выхолостят его содержание и откажутся выполнять принципиальные для России пункты, одновременно требуя безусловного выполнения пунктов, принципиальных для себя. Что касается отношений Москвы и Вашингтона, то США проявляют готовность идти на уступки, и то более декларативные, чем реальные, лишь пока им требуется российское сотрудничество в рамках продвижения идеи сделки. Как только «миротворческая инициатива Трампа» окажется формально реализованной, на первый план выйдет интерес стратегического доминирования.

Таким образом, весь процесс текущих переговоров следует рассматривать исключительно в плане многостороннего маневрирования, в рамках которого стороны: Россия, США, ЕС и Украина пытаются занять оптимальные дипломатические позиции для реализации своих долговременных стратегических интересов. Дополнительно ситуация осложняется тем, что интересы России и США носят глобальный характер, в то время, как ЕС и Россия ориентируются на достижение преимущественно региональных целей. Но и здесь, если регион украинских интересов простирается от Прибалтики до Кавказа и от Польши и Румынии, до России, то регион интересов ЕС включает в себя также Арктику (а значит и Россию до Тихого океана), а также весь Большой Ближний Восток (от Магриба до Пакистана, включая Среднюю Азию).

Разница целей, накладываясь на разницу форматов формирует разное восприятие реальности. При этом США, как глобальный игрок, лучше понимают Россию, но играть должны по правилам, устраивающим европейских союзников, без поддержки которых они не могут больше претендовать на глобальную гегемонию.

Отсюда и невозможность договориться на данном этапе. Проигравшие не считают своё поражение достаточно катастрофичным, чтобы соглашаться на устраивающие Россию условия, России же интересы её безопасности не позволяют согласиться на условия, устраивающие оппонентов. Ну, а когда невозможен разумный компромисс, невозможен и устойчивый мир, как бы искренне стороны к нему ни стремились.

https://voennoedelo.com/posts/id77113-soglashenie-vozmozhno-ustojchivyj-mir-net