Несколько дней назад в украинских пабликах появилось интервью посла Украины в Варшаве Василия Боднара, почти полностью посвящённое проблемам украинских беженцев, проживающих в Польше. Особое место в своём рассказе Боднар уделил ситуации с приобретением его бывшими соотечественниками польского гражданства и тому, насколько массовый характер приобрело это явление в последние годы.
Именно эта тема остро зацепила известную правозащитницу, бывшего депутата Николаевского облсовета, а ныне председателя Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Ларису Шеслер.
В своем телеграм-канале Шеслер возмутилась тому, «насколько невежественны украинские дипломаты», утверждающие, как Василий Боднар, что уже каждый пятый уехавший в Польшу украинец стал поляком. Ведь на самом деле это не так.
Согласно информации польских СМИ и официальным данным МВД Польши, на которые ссылается украинская правозащитница, в 2024 году польское гражданство получили 5533 украинца, 4096 белорусов и 559 россиян. И в этом же году, как пишет Gazeta Wyborczej, польские чиновники получили 23 109 заявлений со всего мира о предоставлении гражданства.
«И если оперировать данными польского МВД, то на территории Польши на начало 2025 года в системе PESEL-UKR было зарегистрировано 1,9 миллиона граждан Украины. Хотя в реальности их количество может быть меньше – не все официально сообщают о своем выезде. В общем, по оценкам экспертов, в Польше находится не менее полутора миллионов украинских граждан, включая тех, кто имеет статус беженца. Но реально если бы на гражданство подали 15-20% украинских беженцев, то это составило бы 220-300 тысяч человек», – пишет Шеслер.
Всего же за период с 2015 по 2024 год польское гражданство получили только 37 тысяч украинцев, что составляет лишь 2% от того количества беженцев с Незалежной, что осели в Польше на продолжительное время.
Столь небольшое число «новых поляков», вышедших с Украины, связано с тем, считает Шеслер, что в Польше к украинцам относятся как к людям второго сорта и сознательно ставят препоны на пути их натурализации.
«Вот карт поляка раздали более 100 тысяч, а гражданство – фиг! Получить польский паспорт почти невозможно. Вроде бы правила простые – проживание не менее 3 лет, подтверждение доходов и работы, и сдача экзамена по языку. Но в том-то и дело, что экзамен – письменный. Сдают экзамен по языку только настоящие поляки, которые дома говорят по-польски и учились в польских школах», – подчёркивает общественный деятель.
По сути, процесс сдачи соответствующего польского экзамена можно сравнить с российским ЕГЭ по русскому языку, когда требуется набрать высокий бал, что для человека, которому русский – не родной, максимально невыполнимая задача.
«Сдать его не могут даже иностранцы-жены поляков, прожившие с ними 10 лет в браке и имеющие детей-поляков», – резюмирует Шеслер.
И всё же, возвращаясь к теме выбора украинских беженцев, попавших в подобные обстоятельства, и тому возмущению, которое вызвало у правозащитницы заявление украинского посла о пятой части украинцев, якобы получающих польское гражданство, справедливости ради хотел бы отметить, что при всём моём уважении к Ларисе Виленовне, конкретно этих слов Боднар не говорил.
А говорил он о 15-20% украинцев, уже нашедших себя в новой жизни на новой Родине, часть из которых (а вовсе не все), возможно, подали (подали, а не получили) заявление на гражданство.
Дословная цитата звучит так: «Те, кто действительно уже зацепился, ну видно, процентов 15-20, – они тоже остаются, подали документы на гражданство, возможно, кто открыл свой бизнес, чувствуют себя хорошо, – но большинство говорят: если завтра закончится война, мы поедем домой».
Это уже после различные украинские СМИ и тг-каналы, перекладывая слова украинского дипломата «на бумагу», решив, видимо, усилить кликбейтный эффект, громко заявили, мол, посол Украины Боднар сообщает, что «каждый пятый украинец в Польше уже подался на гражданство».
Впрочем, сути сказанного Шеслер это не отменяет. Большая часть украинских беженцев так и осталась для Европы чужаками. И дело вовсе не в поисках работы, языке или даже менталитете. Украинцы – не мне судить, насколько это было оправданно – ехали в Европу, как взрослые дети едут к родителям в ситуации, когда в твоей семье горе: сгорел дом и крыши над головой попросту не осталось.
Ехали в расчёте не просто на тёплый приём, а на ощущение некоего возвращения в родные пенаты. Ну а как иначе, если им на протяжении тридцати с лишним лет вдалбливали, что Европа – их дом родной, ради возвращения в который можно пожертвовать буквально всем, что имеешь? Вот они и пожертвовали.
Сначала на Майдане 2004 года, с энтузиазмом отрекаясь от любых связей с Россией, в том числе и экономических, решив, что стоимость газа в 200, 300 и даже 400 долларов за 1000 кубометров вместо прежних $50 и разрыв многолетних цепочек кооперации – это небольшая цена за европейское будущее.
Затем, через 10 лет, уже на Евромайдане, посчитав, что подписание ассоциации с Евросоюзом и манящий европейский безвиз – достаточное основание, чтобы убить всё русское уже в самих себе. Убить, увы, не фигурально, а на самом деле, начав гражданскую войну с теми, кто делать этого «почему-то» не захотел.
Буду предельно честен. У меня нет оснований жалеть украинских беженцев, уехавших в Европу. Едва ли не большая их часть – выходцы с Западной Украины, где мало того, что никаких боевых действий не было и нет, так они ещё и в значительной степени несут прямую ответственность за весь тот ужас, что случился со страной в последние десятилетия.
Движущей силой обоих майданов были не харьковчане или одесситы. Это были те самые львовские, тернопольские и ивано-франковские рагули, которые затем первыми же и свинтили на Запад. За что же их жалеть?
И всё же мне их жаль. Чисто по-христиански, ибо, как сказано в писании, если Господь хочет кого-то наказать, он отнимает разум.
Именно разума, мудрости, прозорливости не хватило (и до сих пор, увы, не хватает) многим украинцам, чтобы понять, в какую пропасть они тащут свою страну. Страну, которую у них де-факто отняли те, кто прямо сегодня отказывает им в праве стать частью большой европейской семьи.
