Окончание очерка. Начало здесь
Получив, находясь в Потсдаме на переговорах с Иосифом Сталиным и Уинстоном Черчиллем, сообщение об успешном испытании атомной бомбы, президент США Гарри Трумэн немедленно поделился новостью с премьер-министром Великобритании, который пришел в восторг. Черчилль заклинал Трумэна: «Вы больше не имеете права колебаться. Только таким образом мы можем избавить человечество от войны…» Об «избавлении человечества от войны» говорил политик, который в то время разрабатывал со своими генералами военный план «Немыслимое» – план нападения на СССР сразу после победы над гитлеровской Германией. Причем с использованием плененных солдат вермахта и СС.
Существенны были и слова англичанина о том, что «мы можем добиться капитуляции Японии прежде, чем Россия вступит в войну на Дальнем Востоке». Вопреки распространяемой в США, в Японии и на Западе в целом пропаганде о том, что главным побудительным мотивом решения о применении атомных бомб была забота о сохранении жизней сотен тысяч американских парней, в действительности Трумэн, также как и Черчилль, стремились варварской бомбардировкой опередить вступление Советского Союза в войну с Японией. Будучи вынужденным под давлением американских генералов добиваться от Сталина выполнения данного им в Ялте обещания вступить в войну против Японии через два – три месяца после капитуляции гитлеровской Германии, Трумэн после овладения США атомной бомбой был не заинтересован в участии СССР в войне, стремясь присвоить американцами все лавры победы над японцами. И лишить Сталина права голоса при определении послевоенного политического и в немалой степени военно-политического устройства в Восточной Азии, в первую очередь в Китае. Так же, как и Рузвельт, он после разгрома Японии видел Китай во главе с Чан Кайши проамериканским и антисоветским, участником направленного против китайских коммунистов и СССР военного союза с США.
Не желал укрепления позиций СССР в Восточной Азии и Черчилль. Он говорил своему министру иностранных дел Энтони Идену в Потсдаме: «Совершенно очевидно, что Соединенные Штаты в настоящее время не желают участия России в войне против Японии».
Зная сообщенную американцам Сталиным точную дату вступления СССР в войну – 8 августа 1945 года, – Трумэн стремился нанести атомные удары по Японии непременно до этого срока. 25 июля президент США одобрил приказ, начиная с 3 августа бомбить одну из следующих целей: Хиросиму, Кокуру, Ниигату или Нагасаки при первой возможности, как только погода позволит, а затем следующие города по мере поступления бомб.
Сталин хорошо понимал, что атомная бомба будет использована не столько против Японии, сколько как средство, обеспечивающее политическое и военное господство США в мире. Сознавал он и то, что при капитуляции Японии после применения атомных бомб вступление Советского Союза может не понадобиться, и американцы установят доминирующее положение в обширном Азиатско-Тихоокеанском регионе, вытеснив оттуда всех остальных. Имелось в виду заключить с чанкайшистским Китаем военный союз и создать на границах с СССР военные базы США. Что представляло серьезную угрозу для советского Дальнего Востока и Сибири.
После сообщения Трумэна о появлении в США атомной бомбы, информацию, о чем советский лидер уже имел по линии разведки, Сталин в свою очередь задался целью упредить нанесение атомных ударов по Японии, ускорив для этого начало Маньчжурской стратегической операции. Вот как об этом писал Маршал Советского Союза, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Александр Василевский: «16 июля ко мне в штаб войск Дальнего Востока, находившийся в 25 км юго–западнее Читы, позвонил из Потсдама И. В. Сталин. Он спросил, как идет подготовка операции, и поинтересовался, нельзя ли ее дней на десять ускорить. Я доложил, что сосредоточение войск и подвоз всего самого необходимого не позволяет сделать этого, и просил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие».
В США признают, что у президента Трумэна после создания атомной бомбы было четыре варианта действий: «1) продолжать обычные бомбардировки японских городов; 2) осуществить десантную операцию по вторжению в Японию; 3) продемонстрировать действие бомбы на необитаемом острове; 4) сбросить бомбу на обитаемый (густонаселенный) населенный японский город».
Еще в мае 1945 года Трумэн сформировал Временный комитет, который должен был консультировать президента «по вопросам, связанным с использованием ядерной энергии и оружия». Первоочередной задачей комитета было дать совет по поводу применения атомной бомбы. После продолжительных дебатов президент получил вывод комитета: «Мы не можем предложить ни одной технической демонстрации, которая могла бы положить конец войне. Мы не видим приемлемой альтернативы прямому военному применению».
Направляясь в Потсдам, чтобы добиться по требованию американских военных вступления СССР в войну с Японией, Трумэн в то же время размышлял, как бы минимизировать советское участие. «Думаю, япошки сдадутся прежде, чем туда придет Россия, – пометил он в дневнике. – Уверен, так оно и будет, когда над их родиной возникнет “Манхэттен”». Имелся в виду проект создания бомбы, именовавшийся «Манхэттен».
В одном из американских изданий говорится: «Трумэн и его советники пришли к выводу, что только бомбардировка города произведёт должное впечатление. Любое заблаговременное предупреждение об эвакуации из города поставило бы под угрозу экипажи бомбардировщиков: японцы были бы предупреждены и попытались бы их сбить. Города-мишени были тщательно выбраны. Во-первых, это должен был быть город, которому обычные бомбардировки нанесли небольшой ущерб, чтобы нельзя было утверждать, что ущерб был нанесён чем-то иным, кроме атомной бомбы. Во-вторых, это должен был быть город, в котором производилась военная продукция. Однако это было непросто, потому что в Японии жилые дома рабочих соседствовали с заводами, и было невозможно найти исключительно военную цель».
После окончания Второй мировой войны о вкладе СССР в победу над милитаристской Японией на Западе предпочитают не говорить, представляя дело таким образом, что якобы именно атомные взрывы над Хиросимой и Нагасаки принудили Японию к капитуляции. «Падение бомб остановило войну, спасло миллионы жизней», – упорно утверждал американский президент. Однако эти слова Трумэна не могут скрыть факт не военного, а политического применения нового оружия массового уничтожения.
Даже начальник личного штаба президента Трумэна адмирал Уильям Лехи (Лихи) не видел военной необходимости использования атомных бомб против японцев: «Я считаю, что использование этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало никакой материальной помощи в нашей войне против Японии. Японцы были уже побеждены и готовы сдаться из-за эффективной морской блокады и успешной бомбардировки обычным оружием… Мое собственное чувство состоит в том, что, будучи первым, кто использовал это, мы приняли этический стандарт, общий для варваров Темных веков… Меня не учили вести войну таким образом, и войны нельзя выиграть, уничтожая женщин и детей».
Однако Трумэн подобных чувств и сомнений не испытывал. Он бахвалился, что ночью «спал как ребёнок», подписав приказ об атомной бомбардировке. Оправдывают варварство Трумэна и его подручных и 60% современных американцев, включая молодежь, которые повторяют пропагандистский тезис о спасении американских парней в результате уничтожения в атомном огне жителей Хиросимы и Нагасаки.
А ведь создавшие атомную бомбу ученые убеждали Трумэна не совершать чудовищное преступление по испепелению в атомном огне сотен тысяч беззащитных и невинных японских женщин, детей и стариков.
За два месяца до Хиросимы и Нагасаки один из создателей атомной бомбы Лео Сцилард (Силард) встретился с государственным секретарем США Джеймсом Бирнсом и безуспешно пытался убедить его, что ядерное оружие не должно использоваться для уничтожения гражданских целей – городов Японии. По словам доктора Сциларда, подлинная причина, по которой Америка использовала ядерное оружие против Японии, состояла не в стремлении «закончить войну или спасти жизни». Ибо «мнение г-на Бирнса заключалось в том, что наше обладание и демонстрация бомбы сделают Россию более управляемой в Европе».
Трумэн и его приспешники при принятии решения применить атомные бомбы для массового убийства людей не испытывали никаких угрызений совести, совершая осознанный геноцид японцев. Приведем некоторые высказывания Трумэна по этому поводу.
О бомбардировке Хиросимы и Нагасаки он говорил: «Это величайшее дело в истории!»
В 1945 году Трумэн на приёме он сказал командиру бомбардировщика «Энола Гэй» полковнику Полу Тиббетсу: «Никогда не испытывайте чувства вины. Это моё решение. Вы солдат, и у вас не было выбора».
А когда научный руководитель Манхэттенского проекта Роберт Оппенгеймер сказал президенту, что после атомных бомбардировок японских городов он и его коллеги ощущают «кровь на своих руках», Трумэн ответил: «Ничего, это легко смывается водой».
Ну а о том, что же на самом деле заставило японского императора, несмотря на безрассудное сопротивление военных, принять решение о прекращении войны, автор этих строк рассказывает в запланированной к выходу к 80-летию Победы над Японией и окончания Второй мировой войны в издательстве «Вече» книге «Капитуляция Японии: атомная бомба или советский блицкриг?»
