В поисках настоящей Украины
Большой разукрашенный миф под названием «Украина» сложился и устоялся достаточно давно. Целые поколения украинствующих были выпестованы на совершенно определённых представлениях, к построению которых приложили руку многие видные деятели русской культуры. Ну а русские же вожди и политики поспособствовали официальному и не подлежащему сомнению закреплению «украинского» мифа за всей достаточно обширной территорией бывшей УССР.
В то же время в головах шароварного украинства, окрылённого подаренным сверху комплексом превосходства, сформировался и специфический образ России, от которой они стараниями щедрых партийных функционеров и добряков из ВКП(б), КПСС и прочих политических аббревиатур себя конкретно и недвусмысленно отделяли.
Образ, надо сказать, весьма примитивный и однобокий. Эдакая идеологическая халтура. Впрочем, чего ещё ожидать от украинства.
Спроси, к примеру, любого адепта секты вышиваночного чуба о России. Что он знает о стране, каковы его элементарные представления? Украинствующий сектант вам тут же задорно выпалит: болота, мокша, лапти. Или что-то в этом духе. Ибо все его воззрения и понятия будут сводиться к неким абстрактным диким лесам, непременно болотам, каким-то племенам, обитающим на них, вечной зиме, скудости, неплодородии (всё как бы в противовес тёплой и тучной нэньке), серости, бедности, дровяному отоплению, уличным нужникам и жадному разглядыванию пожелтевших газетных снимков с изображением сияющего и недостижимого киевского «Макдональдса». Примерно как-то так.
И как тут объяснить, что Россия удивительно богата и разнообразна хотя бы потому, что занимает добрую долю земного шара. Что прекрасный Русский Север с действительно бескрайними и могучими лесами, с уникальной традицией деревянного зодчества и мореплавания, с роскошными двухэтажными теремами крестьян непрерывно существует в два раза дольше, чем культурная жизнь на территории бывшей УССР.
Что огромное русское Черноземье и Юг вместят в себя несколько Украин и ещё место останется. И богаты теми же тридцатью сортами грунтовых помидоров, черешней, абрикосами и прочими подсолнухами, что вызывают трепетную гордость любого сектанта в широких штанах.
Что влажный субтропический Сочи с вечнозелёными магнолиями, двадцатиметровыми калифорнийскими пальмами и чайными плантациями; горный Дагестан с изумрудным Сулакским каньоном, тёплым, словно парное молоко, Каспийским морем, огромными персиковыми садами и виноградниками; Астрахань с полупустынями, рисовыми и хлопковыми полями просто не имеют своих аналогов на незалэжной.
Что живописные, но невысокие и древние горы Башкирии и Южного Урала покрывают почти что реликтовые огромные липовые леса, дающие самый знаменитый в стране мёд.
Что на Камчатке тысячи гейзеров и вулканов (вулканов!), многие из которых живые, то есть действующие. И там эти величественные гиганты можно созерцать буквально из окон домов.
Что на Дальнем Востоке в окрестностях самых солнечных городов России — Хабаровска и Владивостока (да-да, первое место по количеству солнечных дней, более трёхсот в году) — растут удивительные и уникальные чёрнопихтовые и кедрово-широколиственные леса, где между ветвями корейских кедров, монгольских дубов и маньчжурских орехов (и ещё тысячи неслыханных пород) переплетаются лианы (лианы!) дикого винограда. А в самих лесах обитают черепахи, гималайские медведи, леопарды и тигры. Ну а в лексиконе жителей обычными являются слова «муссоны», «сезон дождей» и «тайфун».
Но житомирским интеллектуалам, разумеется, виднее. Или же, напротив, далее родимого хутора ничего не видать. Мы же склонны считать (ни в коем случае не желая кого-то обидеть), что попытки впихнуть монохромную примитивную картинку в одну шестую часть суши могут предпринимать только умственно отсталые. Впрочем, не будем настаивать.
Итак, если образ-антипод в лице России у носителей самой древней причёски един и монолитен (болото с некими мокшами, сидящими на кочках, если помните), то должен быть и единый образ-идеал, образ родной и плодородной кормилицы (а в наши дни ещё и защитницы) всей Европы.
Что ж, думается, он знаком каждому. Спасибо литературе, кинематографу и многим жнецам культурной нивы. Это, конечно же, белоснежная мазанка, перевёрнутые и бережно насаженные на прутья плетня крынки, соломенные крыши, цветастые рушники, черешенки у окна. Трудолюбивые и голосистые крестьяне в нарядных костюмах, при этом мужская половина трудяг одновременно ещё и казаки. А вокруг бескрайние поля, утопающие в пшеничном золоте и тепле нескончаемых солнечных лучей. В общем, мультфильм «Жил-был пёс» или что-то в этом роде.
То есть вся достаточно обширная территория Украины, по мнению её адептов, выглядит именно так. Но ведь даже сам факт немалых размеров и культурной, географической и исторической мозаичности бывшей УССР заставляет усомниться в правдивости подобного образа.
Быть может, имеется в виду классическая Малороссия Гоголя, то есть Полтавская губерния? Но в таком случае нельзя же экстраполировать одну-единственную область — Полтавскую — на всю страну площадью в сотни тысяч квадратных километров.
Более того, из жизненного опыта вспоминается определённый антагонизм или, если угодно, непонимание между жителями севера Сумской области и Полтавщины. Первые живут в окружении обширных сосновых Брянских лесов, наиболее продуктивной и популярной культурой является картофель (соседство с Белоруссией отзывается, так сказать). Вторая для них всегда была чужим краем — безлесым (что не очень нравится людям, привыкшим к лесу и его дарам), жарким, степным, хоть и крайне богатым зерном. И если на Сумщине поросят кормили картофелем, то на Полтавщине — кормовой мукой. Недопонимание и прохладность, вот что как-то незримо сквозило. А ведь это области, что граничат друг с другом! Но уже в соседних с Полтавой Сумах «Жил-был пёс» несколько неуместен.
А как обстоят дела в Киевской губернии? Киев — это столица, сердце Украины и, по мнению некоторых свидомых, всего мирового украинства. И что же нам говорит география при ближайшем рассмотрении края?
Оказывается, север Киевской области, а равно и Житомирской, Волынской, Ровенской, Черниговской, относится к известному культурно-географическому региону Полесье. Впрочем, большинство ассоциируют Полесье с Белоруссией, однако чуть ли не добрая его половина находится именно на Украине и занимает четвёртую часть её территории.
Сразу возникает закономерный вопрос: почему заболоченное и покрытое глухим лесом туманное Полесье — это непременно Белоруссия (вспомним хотя бы знаменитый гомельский комбайн), а жаркие степные поля подсолнухов, освещённых ласковым солнышком, — это вся Украина? Как-то не очень справедливо.
Ведь что такое Полесье? Вы не поверите! Болота, болота, огромные болота и обширные дремучие леса. Конечно, светлейшей нэньке такой образ совсем не подходит, ведь он должен ассоциироваться с русскими, а тут такое. Не иначе как зрада.
А ведь известный русский писатель Александр Иванович Куприн хорошо описал этот дремучий край Волынской губернии в своей знаменитой повести «Олеся». И даже опубликовал её — ирония судьбы — в журнале «Киевлянин».
Напомним кратко сюжет: русский интеллигент Иван Тимофеевич приезжает в волынскую глухомань, где от скуки учит местных крестьян грамоте (и они почему-то совсем не казаки с усами и чубами), охотится в местных густых лесах и знакомится с юной девушкой по имени Олеся, внучкой колдуньи и якобы ведьмой, которая живёт (внимание!) на болоте. Сама же повесть о любви и дремучей темноте (даже дикости) местного населения.
Вот только почему-то хорошее литературное произведение Куприна не легло в основу «украинского» мифа. И даже не стало его маленьким кирпичиком.
Фактом является и то, что и сам Киев был основан на болоте. Но при этом украинствующие упорно не замечают очевидных вещей, при этом продолжая разгонять глупые обзывалки про «болотную мокшу» и проч.
Таким образом, знойной и солнечной гоголевщины с мазанками и голосистыми казаками мы не обнаружили и в огромном украинском Полесье.
Быть может, жаркая степная Новороссия больше подойдёт для этой роли? С одной стороны, внешняя картинка подсолнуховых полей могла бы и подойти. Но всё дело в том, что край этот является продуктом русской колонизации. Он был пустынен и не обжит, пока не стал заселятся фермерами-колонистами с большой земли. Но даже и после этого он слабо напоминал шароварные мифологические картинки.
Скорее более уместна ассоциация со Средним Западом Америки. Даже освоение этих степных пространств шло практически параллельно. Иными словами, одинокие фермы и огромные степи и поля на десятки километров вокруг, которые являлись предприятиями высокотоварного сельского хозяйства.
Подробнее об этом читаем у Льва Троцкого в его автобиографии «Моя жизнь». Он как раз таки является уроженцем одной из таких ферм — Яновка Херсонской губернии. Его отец был еврейским колонистом из Полтавской губернии. Упоминает Лев Давыдович в своих воспоминаниях и немецких колонистов. А также русских помещиков, в частности у которых его семья арендовала землю. Шароварное панство (да и не такое уж шароварное, скорее обыкновенные крестьяне) же всплывает только в качестве сезонных рабочих из северных малороссийских губерний, которых нанимал его отец для полевых работ.
Сыном богатого новороссийского фермера еврейского происхождения является и другой видный большевик — Григорий Евсеевич Зиновьев.
Как видим, настоящая Новороссия — это русский фронтир, но никак не классическая Украина.
Таким же образом обстоят дела и с украинским казачеством. Добрые творцы «украинского» мифа переименовали в 1921 году абсолютно русский город Александровск, основанный в 1770 году, в Запорожье. С очевидной целью стимулировать щирое украинство у населения СССР. Навязав легенду о запорожском казачестве типичному городу Новороссии.
К слову, русское казачество, как показало время, гораздо более жизнеспособное и основательное. Оно существует до сих пор. К примеру, донские казаки сейчас принимают участие в СВО. А вы что-нибудь слышали про легендарных украинских казаков в этом конфликте? Зато переименованы города, сняты фильмы и написаны книги.
Что касается Западной Украины, то её даже нет смысла рассматривать, ибо и так понятно и всем хорошо известно, что этот регион совершенно обособленный и даже к классическому «украинскому» мифу никакого отношения не имеющий.
Таким образом, настоящую и единую Украину обнаружить не удалось. Есть только хрупкая сказка, которая почти целиком связана с Полтавской губернией. Сказка, которую целенаправленно экстраполировали на всю страну, сознательно проигнорировав гораздо более разнообразную, но слишком уж неукраинскую реальность.
Сергей Газетный,
