Затопить МКС как можно скорее: почему Маск прав и отчего орбитальные станции считали «паровозом» еще советские космонавты

Когда Илон Маск написал в своей социальной сети, что МКС должна быть сведена с орбиты «как можно быстрее», не все поняли, что он имеет в виду. Вроде бы именно его компания зарабатывает более миллиарда долларов в год, доставляя астронавтов на станцию и обратно. Вроде бы именно ему заплатят неплохие деньги в 2030-м за затопление МКС. Зачем торопить это событие?

«Время начать приготовления к сведению с орбиты космической станции. Она отслужила свое. Дополнительной пользы от нее очень мало. Давайте отправимся к Марсу».

Журналист Эрик Бергер задал ему вопрос: а что это значит, как можно быстрее? Тот уточнил: «Решать, конечно, президенту, но моя рекомендация — как можно скорее. Я рекомендую — через два года».

В 2027 году никакой орбитальной станции на замену МКС еще не будет. Ни у России, ни у США. Единственный реальный американский игрок, способный сделать орбитальную станцию в ближайшие годы, это та же SpaceX, но у нее совсем другие приоритеты: первые корабли Starship с системой жизнеобеспечения в компании отправят на Луну.

Поскольку эти корабли по гермообъему равны МКС, а по габаритам значительно лучше, Маск несомненно заработает и на прокате их в качестве орбитальных станций — периодически садящихся на Землю. Но это не его ближайший бизнес-план, руки до такого в этом десятилетии дойдут едва ли. Получается, фанат космоса хочет оставить человечество без единственной крупной международной орбитальной станции.

Естественно, это вызвало самую негативную реакцию как в NASA, так и среди других неравнодушных граждан. Общие доводы критиков идеи «потопить МКС!» просты. Страны Европы, Россия и Япония не имеют никаких объектов в космосе, к которым они могли бы летать в 2027 году. Но все человеческие умения, что не используются, ржавеют. Американцы отлично знают это на своем примере: их собственные скафандры, регулярно заливающие водой астронавтов на МКС, один из живых примеров такого затупившегося от неиспользования меча.

Неудивительно, что все, кроме Маска, в публичном пространстве называют это глупостью. В заявлении NASA по теме агентство прямо сказало: мы собираемся использовать станцию для научных целей и как тренировочную площадку для полетов к Луне и Марсу.

Но прежде чем согласиться с NASA, отметим: Маск далеко не первый, кто призывал отказаться от постоянно обитаемых орбитальных станций и вместо этого отправиться к Марсу. Две цитаты из космонавта Гречко:

«В 1978 году, когда мы побили рекорд по продолжительности полета, я тогда в отчете написал, что постоянно пилотируемая орбитальная станция — не оптимальное решение. Там эффективность как у паровоза… У орбитальных станций очень маленький КПД, несколько процентов. Почему, об этом можно долго рассказывать».

И вторая:

«Я считаю, что генеральное направление пилотируемых полетов — это Марс… Человек потому и человек, что его все время тянет за горизонт. И тем самым расширяется горизонт для человечества. А животному если есть еда, тепло, самка рядом, больше ничего и не надо. Поэтому мы или остаемся людьми и полетим на Марс, или будем животными».

Георгий Гречко

Быть может, позиция Маска чуть более осмысленна, чем кажется на первый взгляд?

Зачем снижать радиационные нормы сразу во много раз?

На самом деле, корни недовольства Илона Маска орбитальной станцией намного глубже, чем кажутся. Чтобы понять их, стоит обратиться к истории NASA последних десяти лет. Напомним: до тех пор пока у человечества даже на горизонте не было средств полета к Красной планете, агентство имело те же нормы по радиации, что и во времена лунной гонки. В год человеку в космосе разрешалось получить 500 миллизивертов за год и четыре тысячи за всю карьеру.

Но в начале 2020-х ситуация изменилась: NASA резко поменяло радиационные нормы. Ссылаясь на гендерную нейтральность, их урезали до 600 миллизивертов за всю карьеру.

Подчеркнем: никаких новых научных данных, впрочем как и старых, о том, что прежние нормы радбезопасности были слишком опасны, нет. Существует ровно ноль научных работ, которые бы это показали что в экспериментах над животными, что в наблюдениях за космонавтами.

А те научные работы, что есть, обнаружили совсем иное: среди 360 исследованных американских астронавтов смерти от рака на 38 процентов реже «обычных» американцев (и так же редко, как профессиональные спортсмены). Впрочем, читатели Naked Science вряд ли будут шокированы этими цифрами: ранее мы подробно разбирали, что люди, случайно получившие умеренные (но выше, чем на орбите) длительные дозы облучения на Тайване, умирали от рака намного реже, чем граждане того же государства, не подвергшиеся такому облучению.

Аналогичные результаты показывали и опыты на животных еще с 1950-х годов. Российские ученые уже в наши дни обнаружили положительное действие космических уровней радиации и на когнитивные способности грызунов. А вот работы, которые пробовали показать губительность радиации для подопытных животных, использовали для этого весьма грубые манипуляции, подвергая их мгновенному воздействию на уровне Хиросимы, вместо умеренных долгосрочных доз проникающего излучения, как в реальном космосе.

Причиной такого на первый взгляд странного эффекта умеренной радиации многие ученые считают радиационный гормезис: столкнувшись с радиацией, организм существенно активизирует свою иммунную систему, та начинает лучше отслеживать и уничтожать раковые клетки, которые появляются в организме здоровых людей каждый день. В итоге смерть от рака у людей и наступает заметно реже.

Разумеется, если иммунитет детренировать полной изоляцией в герметичном здании, как в некоторых экспериментах над крысами, то такого эффекта не будет, но реальные космонавты, как и все земляне, живут в другой обстановке. Неудивительно, что после полетов на орбиту космонавты умирают от рака реже «обычных» граждан.

Все эти давно известные научные факты сами собой порождают вопрос: как же тогда вышло, что в NASA внезапно пересмотрели радиационные нормативы?

Ответа вы не услышите в открытую (не считая комической официальной версии о гендерной нейтральности). Но можно найти сотрудников NASA, которые на условиях анонимности сообщат вам, что считают причиной такого пересмотра очень простую вещь: никто в госконторах не хочет запускать людей на Марс.

Полет на Марс: «это невозможно… даже с помощью разрабатываемых нами ядерных двигателей для космоса»

Так ли это на самом деле, подтвердить или опровергнуть сложно. Зато известно другое: главу российского, например, государства сознательно или бессознательно дезинформируют по тому же вопросу. Так, в феврале 2025 года он заявил:

«Мне некоторые коллеги говорят, что это невозможно (отправка живой клетки на Марс. — NS). Когда-то Королев думал об этом, говорил, что нужно в водяной оболочке лететь, тогда клетка долетает туда и обратно, но это невозможно в силу того, что аппарат получается такой огромный, что его не запустить, не транспортировать туда даже с помощью разрабатываемых нами ядерных двигателей для космоса. Большой аппарат получается. Других материалов нет, которые защищали бы биологический материал, живую клетку».

На самом деле, Королев не «думал», а создал вполне рабочий проект полета на Марс. Причем аппарат для этого, Тяжелый межпланетный корабль, был уже отработан в полноразмерных наземных макетах и весил 500 тонн, не сильно больше современной МКС. И это несмотря на то, что внутри него действительно было противорадиационное убежище, в полые стенки которого заливалась вода.

Измеренные американскими марсоходами уровни радиации по пути на Марс и на нем показали общую дозу для пилотируемой экспедиции по «схеме Маска» (трехмесячный перелет) в 800 миллизивертов (165 на пути туда, столько же — обратно и 230 за год пребывания на планете). Иными словами, нормативы NASA до 2021 года никак не противоречат полету туда по схеме Маска. Не то что для клетки, но и для самого натурального космонавта.

Кто бы ни занимался снижением в семь раз раднормативов NASA, кто бы ни втирал главе государства очки про «но это невозможно в силу того, что аппарат получается такой огромный, что его не запустить, не транспортировать туда даже с помощью разрабатываемых нами ядерных двигателей для космоса», победить их рациональными аргументами невозможно. Мы уже рассказывали, почему рациональные аргументы в космонавтике проигрывают умению лить в уши начальству, поэтому не будем повторяться.

Лишить надежды

Но что если лишить людей, умеющих лить в уши, хлеба насущного? Что если оставить специалистов по пилотируемой космонавтике в NASA без орбитальной станции? Когда единственной альтернативой полету на Марс будет их увольнение?

Эта мера, особенно в условиях США, очень эффективна. Дело в том, что благодаря SpaceX в американской космической отрасли сложилась тяжелейшая ситуация: все остальные космические игроки находятся под огромным давлением и либо умирают, либо переходят на 12-часовой рабочий день и все равно опасаются умереть.

Так, Boeing уже отправил своим сотрудникам, работающим над ракетой SLS для полета к Луне, уведомления о скором увольнении. Blue Origin расширяет 12-часовой рабочий день, одновременно увольняет сотрудников и пытается найти новых — но уже на более низкую зарплату. Причины банальны: ракеты SpaceX выводят грузы намного дешевле, чем у любой другой компании в мире.

С точки зрения Маска, вполне рационально сперва создать ситуацию, когда в частной ракетно-космической отрасли США просто некуда идти (кроме как к нему же), а затем надавить на сотрудников пилотируемых программ NASA угрозой полной ликвидации всего, чем они занимаются. В таком случае они тоже будут за полет на Марс, потому что других путей получать зарплату в этой отрасли у них уже не останется.

Разумеется, разработка полетов на Марс намного сложнее и рискованнее, чем их прошлая работа. К орбитальным станциям люди летают уже полвека, там нет принципиально новых технических решений. А когда вы не создаете ничего по-настоящему нового, то и промахнуться с новым довольно сложно. Но выбирая между вероятностью промаха и гарантированным увольнением, большинство все же предпочтут первое.

Прав ли Маск насчет «дополнительной пользы от нее очень мало»?

Хорошо, возразит нам опытный любитель космоса. Действительно, по своей воле текущие руководители среднего звена что в NASA, что в других государственных агентствах мира, скорее умрут, чем займутся пилотируемыми полетами на Марс. Но значит ли это, что нужно прекратить полеты на орбитальные станции? Разве на них не ставится масса интересных научных экспериментов? Разве это не идеальная тренировочная база для космонавтов?

Сперва по поводу научных экспериментов. Еще Гречко отмечал довольно очевидные факты: пилотируемые орбитальные станции плохо подходят для многих классов научных наблюдений на орбите. Во-первых, человек не может долго жить в невесомости без пары часов интенсивных физических упражнений в сутки. Много десятков лет назад выяснили, что колебания от тренажеров создают на станции мелкую тряску, поэтому на ней нельзя установить телескоп: тряска снизит качество снимков.

Во-вторых, многие виды биологических экспериментов на станции с людьми тоже небезопасны. Для лабораторий не просто так обозначают уровни биозащиты: если что-то пойдет не так, объекты эксперимента не должны попасть вовне. На орбитальной станции хорошую биозащиту обеспечить сложно: большие ограничения по весу. Даже без продвинутых экспериментов на борту станции «Мир» разросшиеся микроорганизмы однажды на полтора метра забили трубку системы водоснабжения, из-за чего у космонавтов были весьма неприятные проблемы со здоровьем.

В-третьих, обеспечение проживания там человека затрудняет работу конкретно над экспериментами. Люди вынуждены тратить многие часы каждый день на тренировки, гигиену, уборку и чистку всех поверхностей от микроорганизмов и так далее. Причем все эти времязатратцы происходят именно из-за их постоянного наличия на борту.

Повторим общеизвестное: «внутри станции тоже технике не очень сладко — постоянные +25…26. Влажность. Несмотря на все усилия космонавтов по уборке, все равно в модулях развиваются и мутируют микроорганизмы. Станцию «Мир» они, к примеру, заметно «пощипали» и даже выели каверны на иллюминаторах.

Такие температуры и влажность очень нужны людям: при влажности меньше 50 процентов у них сохнут слизистые. И если в вашей квартире так шесть месяцев из 12 (когда на улице холодно), то это никому не интересно. А вот если так содержать космонавтов, у них будут проблемы со здоровьем. Естественно, поскольку его мониторят, то на это никто не пойдет.

Аппаратуре такие условия не особенно полезны: в них отлично размножаются грибки, плесень, большинство микробов. А там, где они, легко начинается и коррозия. За внутренней обшивкой станции «Мир» как-то нашли каплю воды размером с баскетбольный мяч, в котором отлично чувствовали себя не только бактерии, но и, например, амебы (простейшие).

Если вы спросите российских космонавтов, что они думают о полетах на МКС, то, несмотря на то что это единственное их занятие, ответы часто будут критическими. Экспериментов в единицу времени на МКС проводят гораздо меньше, чем на «Мире», система жизнеобеспечения намного менее замкнутая, зависимость от наземного центра управления полетами возросла, полеты стали короче. Теперь орбитальная станция больше не полигон для подготовки к дальним космическим полетам: в своем текущем виде она, напротив, дальше от такого полигона, чем древне-советский «Мир».

Значит ли это, что полеты на орбитальных станциях бесполезны? Нет. Но чтобы они были действительно чем-то новым в научном смысле, нужны совсем другие станции: такие, которые существующие госконторы для космоса делать точно не будут.

Если вы поговорите с сотрудниками космических агентств тет-а-тет и без разглашения, то они скажут вам: главная польза станций не в экспериментах, которые на них проводят. Она в том, что без них космические агентства очень быстро забудут, как летать в космос, как делать непротекающие скафандры, попросту говоря, потеряют квалификацию.

Вопрос в том, что же для человечества важнее? Вложить несколько миллиардов долларов в то, чтобы космические агентства умели делать освоенное человечеством еще в прошлом веке? Или, крамольная мысль, эти миллиарды стоит вложить в то, чтобы научиться чему-то новому?

Понятно, что NASA и остальные госконторы неизбежно будут за первый вариант. Но не менее понятно и то, что Илон Маск однозначно будет за второй.

Где наше место в происходящем?

В России на государственном уровне необходимость полета к Марсу все еще не осознана. Да, Циолковский и Королев — русские, и да, именно они это сделали давным-давно. Но это в SpaceX конференц-залы названы их именами — в России такого нет. Идеалы современных российских управленцев сформулированы несколько иначе, цитата:

«Надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году, надо работать, меньше говорить и больше делать, активно заниматься коммерциализацией космической нашей отрасли и увеличением доли России на международном рынке».

Разумеется, ни о каком серьезном увеличении доли России на международном рынке в космической отрасли и речи нет. Доля эта и дальше будет расти в основном у SpaceX. Причины просты: чтобы лететь к Марсу, нужны дешевые носители, и поэтому SpaceX их создала.

А тем, кто не понимает, зачем лететь к Марсу, новые носители не нужны, следовательно, они будут строить принципиально устаревшую «Ангару» или в лучше случае копировать Falcon 9 той же SpaceX, но из 2010-х, а не из 2020-х (речь о проекте «Союз-7»).

Еще одна цитата, космонавта Геннадия Падалки, из 2019 года:

«Все чаще официальные лица выступают с заявлениями, что модули МЛМ [многофункциональный лабораторный модуль «Наука»] и НЭМ [научно-энергетический модуль] позднее могут стать основой российской космической станции на околоземной или даже на лунной орбите. На самом деле эти варианты бесперспективны. Построены модули, особенно МЛМ, по технологиям 1980-х, которые использовались на станции «Мир». Они не отвечают уровню даже сегодняшнего дня [2019 года], не говоря уж о завтрашнем. Создавать после МКС на основе тех технологий околоземную станцию, либо отправлять на окололунную орбиту можно только в двух случаях: если мы решили открыть там музей отечественной космической техники или кладбище по утилизации устаревших технологий».

Геннадий Падалка

Как мы видим, все развивается примерно в этом направлении: Россия планирует использовать упомянутые модули, давным-давно созданные для МКС, как основу для новой национальной космической станции. Например, мы планируем вывести на орбиту тот самый НЭМ, о котором писал Падалка, в конце 2027 года. С него и начнется как бы новая орбитальная станция РОС.

Срок, этот, конечно, почти наверняка перенесут вправо, но проблема не в этом. Она в том, что самым правильным сроком для этого шага было бы «никогда». У нашей страны очень небольшой гражданский космический бюджет: средства, которые пойдут на РОС, сократят средства, которые мы пустим на разработку многоразовых ракет, выводящих грузы на орбиту дешевле одноразовых. А именно их нехватка — главное узкое место всей нашей космической программы.

Поэтому наше место в затоплении МКС и последующей концентрации американской космической программы на Марсе — чисто пассивная позиция. Мы будем ждать, что решат США, и уже на основе их решений будем действовать. Одна Россия МКС поддерживать не сможет. Решат американцы утопить станцию, мы откроем «музей отечественной космической техники» на орбите. Не решат — откроем такой же музей, но на пару лет позже.

Теоретически пространство наших решений чуть шире. Страна, безусловно, может технически куда больше, чем в 1960-х, когда Королев испытывал на земле модули Тяжелого межпланетного корабля к Марсу, который планировал отправить туда в 1970-х. Нет ничего невозможного в том, чтобы скопировать Starship и самим полететь к Марсу.

Но взглянем в глаза реальности: руководству нашего государства абсолютно серьезно рассказывают о том, что живая клетка до Марса долететь не может. Да, с научной точки зрения это не выдерживает никакой критики. Однако политик — не ученый, ему можно втирать и не такое.

Поэтому наиболее реалистичное развитие событий — «по Падалке». О полетах к Марсу из России можно будет говорить только через много лет после того, как нога американского космонавта ступит на поверхность четвертой планеты. Тогда, когда даже самые консервативные ученые из Института медико-биологических исследований РАН перестанут рассказывать о скорой и неизбежной гибели слетавших туда космонавтов от рака.

Скорее всего, это случится уже в 2040-х годах. Так что российские космонавты на Марсе, как и на Луне, явно не станут даже вторыми. Такова цена, которую страна, некогда запустившая человека в космос, заплатит за свои прошлые и нынешние ошибки в этой отрасли.