«Святые 90-е», или Ностальгия по временам государственного мародёрства…
«Русское лихолетье», или «святые 90-е», как это время назвала Наина Ельцина, чья семейка собрала все сливки от мародёрства на государственном уровне, в самом деле страшное и знаковое время. Время ломки сознания, время ломки личностей, которые некогда были общественными авторитетами, время потери территорий, людей и время массового отчаяния.
Автор был совсем юным, но всё прекрасно запомнил. Да, собственно, такое не забудешь. Помню я наш рынок, эту гравийную стоянку Безумного Макса, где стояли старые, как кал мамонта, большегрузы, с которых торговали подгузниками одновременно с турецким печеньем и стиральным порошком. Кстати, печенье по вкусу частенько было похоже на стиральный порошок. И пыльным летом этот пустырь ещё был терпим, а вот осенью и зимой вся стоянка превращалась в какое-то болото или плавни.
Помню я и как приходилось собирать бутылки, чтобы заработать хоть какую-то копеечку на газировку или мороженое. Кстати, по самой солидной цене шли коричневые бутылки.
Помню я двухдневные отключения всего подряд: света, воды, отопления, лифтов… Помню и как зарплату родителям выдавали «натурой». Так у нас появился холодильник, т. к. в одном из предприятий Новороссийского порта, как это ни удивительно, не оказалось наличности.
Один из стихийных рынков Новороссийска в 90-е годы
Не менее феерично обстояли дела и у «новых русских». Захватив нахрапом старые советские универмаги и дома быта, они делили помещения с помощью турецкого гипсокартона на отдельные клетушки, над которыми сразу появлялась неоновая вывеска а-ля бутик, хотя торговали в них тем же убогим ширпотребом.
Немалым удивлением стал и непропорциональный рост числа гражданок с пониженной социальной ответственностью. Если ранее их было по пальцам двух рук пересчитать и то они были буквально приписаны к какой-нибудь гостинице или ресторану, то в 90-е дамы буквально высыпали на улицы. Даже в моём родном районе, небогатом на увеселительные заведения, по вечерам остановку троллейбуса просто оккупировала стайка этих барышень. А так как я почти каждый вечер встречал мать с работы, то через пару недель, будучи в дежурном рабочем подпитии, девушки начали мне подмигивать и слать воздушные поцелуи.
Обшарпанные подъезды, россыпи шприцев на спортивных и детских площадках, разгрузка по ночам овощей, под которыми были спрятаны коробки с осетинской водкой, постоянные бульонные кубики с изжогой в комплекте под аккомпанемент программы «Смак», в которой иноагент и музыкант-поварёшка Макаревич готовил омаров, — всё было. Но истинным памятником того времени, естественно, был ларёк с кровоподтёками ржавчины, спиртом и прилипшими намертво к стеклу шоколадными батончиками — чисто декорация из игры Silent Hill. Вот каким должен быть «Ельцин-центр».
При этом есть в России целая прослойка людей, которые открыто ностальгируют по тем временам. А так как они занимают в обществе далеко не самые последние места, то просто автоматически влияют на формирование совершенно лживого взгляда на те времена у людей, не заставших «расцвет» 90-х годов. Забавно, что большинство этих ностальгирующих персон ныне лишились части своих доходов, получили вместо званий народных артистов и властителей дум звание иноагента и лихорадочно публикуют в Сети посты о том, что Россию нужно расчленить. А ведь совсем недавно их называли просто оппозицией с неким «иным» взглядом на будущее страны, хотя те, у кого была хоть капля мозгов, уже и тогда понимали, кто перед нами кривляется.
Сухие цифры и яркие картинки!
Тяжкая осень 1993 года. В Москве критически накалённая обстановка, но я тогда об этом не задумывался. Правда, и в нашем портовом городе напряжённо. Автор стоял на остановке в ожидании троллейбуса, направляясь в «школу раннего развития» при Дворце творчества детей и молодежи им. Н. И. Сипягина. Да, меня ещё дошколёнком загнали грызть гранит науки.
Вдруг на высокой скорости в поворот, что на перекрёстке проспекта Ленина и улицы Цезаря Куникова, влетает… БТР! На броне бойцы при оружии. Несколько автомобилей чуть не вминают в асфальт. Я, как и любой нормальный мальчишка, просто в восторге от вида бронетехники, а вот прохожие изрядно напряглись, что было заметно.
Страх, апатия, растерянность, отчаяние — весь этот коктейль эмоций тогда буквально сочился из людей. Всё это витало в воздухе, словно вирус гриппа. Чтобы хоть как-то это пережить, одни бросались в церковь, других буквально подбирали различные секты, которых, как и полагается во времена социально-политических кризисов, развелось как тараканов. Некоторые погружались с головой в быт, а кто-то просто работал на автоматическом режиме. Быть может, поэтому к концу 90-х и началу «нулевых» автор был на похоронах раза в четыре чаще, чем на свадьбах.
Какой-то мрак 90-х неким мистическим образом преследовал и моё поколение. К началу 10-х годов я внезапно узнал, что девушка, с которой я встречался, будучи студентом, умерла. Ей не было и двадцати пяти лет, как сердце не выдержало и остановилось. Когда я пришёл к ней на могилу в мрачный ветреный зимний день, то будто в кому впал. Я не мог понять, как юная девушка, никогда не имевшая проблем со здоровьем, весёлая и подарившая мне столько нежности, может быть сейчас на глубине нескольких метров в чёртовом гробу. Как бы цинично это ни звучало, но далее снаряды начали ложиться всё ближе.
Сухие цифры статистики не менее жестоки. К концу 80-х годов экономика Советского Союза, несмотря на катастрофическое снижение цен на нефть и суицидальную антиалкогольную кампанию, была второй в мире. Аналогичная ситуация была и с промышленностью. Развал Союза и последовавшая приватизация, которую остроумно именовали прихватизацией, перечеркнули эти выдающиеся показатели.
Ещё в 2017 году Гамид Бучаев, эксперт Госдумы РФ и доктор экономических наук, писал:
«В первый год приватизации в 90-е годы XX века частникам было передано 42 тысячи предприятий. Впоследствии на их базе создано всего 12 тысяч новых предприятий, из них к 2000 г. осталась половина, т. е. почти 30 тысяч предприятий в России новыми хозяевами были уничтожены… Заводы продали за копейки: завод им. Лихачева (ЗИЛ) за 4 млн долл. достался фирме “Микродин”. Такой же завод в Бразилии был продан за 13 млрд. долл. “Сибнефть” отдали за 100 млн долл. при сегодняшней стоимости 26 млрд долл. Всего от ваучерной приватизации в бюджет РФ поступило 2 трлн руб. (60 млрд долл.). Это в два раза меньше, чем сумма, которую получила маленькая Венгрия. Сравните: в России живут 145 млн чел., в Венгрии — 10 млн чел. По оценкам экспертов, казна России от приватизации должна была получить более 600 млрд долл. (20 трлн руб.)».
Не стоит также забывать колоссальный дефицит продуктов массового потребления. Сейчас подавляющее количество экспертов утверждает, что этот дефицит был создан искусственно ради запугивания населения и концентрации власти в своих руках, а также ради собственного обогащения. Кто погрел руки? Да мы всех их знаем: Гайдар, Чубайс, Немцов, семейство Ельциных и т. д.
Тогда-то на прилавках и появились пресловутые «ножки Буша» и прочие продовольственные помои. Забавно, но это в принципе политическая генетика Запада в рамках внешней продовольственной политики. Так, даже в рамках современного ЕС качество продуктов в странах Восточной Европы, т. е. странах «второй скорости», разительно отличается от качества продуктов Европы Западной, которая некоторое время назад колесила на «первой скорости». В наших же реалиях можно только в страшном сне представить, какие фекальные массы завозили на наш рынок.
Но, главное, Россия (ранее РСФСР) потеряла граждан. И, опять же, автор имеет в виду только границы России, а не людские потери всего СССР. Так, согласно исследованию советского Госкомстата, численность населения РФ к концу 2021 года могла превысить 169 млн человек! Таким образом, из-за высокой смертности и низкой рождаемости к 2021 году мы не досчитались свыше 25 млн человек, что сопоставимо с нашими потерями в Великой Отечественной войне.
И это не учитывая гибели сотен тысяч наших граждан во всевозможных военных конфликтах, вспыхнувших на постсоветских территориях. Ведь вопреки мантрам о бескровном развале СССР, крови во время развала и в последующие годы было много.
Если мальчик нахулиганил и его сразу не пристрелить, то он ничего не поймёт…
Отдельная песня 90-х — это лютый рост преступности, кстати, также связанный с тем разгулом практически узаконенного мародёрства, которое царило во власти. Ну если передовой завод продают формально за копейки, укладывая часть разницы в карман, то и ниже будет так же.
В самом конце 90-х годов перед одиозным миллениумом, который мы называли линолеумом, часов в восемь вечера за окном раздался истошный женский крик. Я побежал на балкон. Через пару секунд из зимней темноты послышался жалобный голос женщины, которая была, видимо, уже предпенсионного возраста: «Мальчики, родные, вы хотя бы ключи верните! Пожалуйста, верните ключики…».
Уличное освещение в то время у нас не работало, верно, из принципа, камеры видеонаблюдения были сродни космическим технологиям, а вызывать милицию было практически бесполезно — частенько на такие звонки отвечали стоическим молчанием. Чувство бессилия в такие моменты казалось каким-то хитрым инструментом команды «реформаторов» для погружения народа в апатию и, естественно, дальнейшей аннигиляции России.
Сухие данные статистики ещё более выразительны. Так, пик покушений на убийство был достигнут как раз к 2000 году, когда Борис Николаевич, наконец, почувствовал, что несколько устал. В том году количество убийств и покушений на убийство достигло почти 31 тысячи! При этом всё предыдущее десятилетие показатели росли так, будто кто-то взял на себя стахановские обязательства. Аналогичные данные были с числом грабежей и краж.
А снижение началось только к 2005 году. Впрочем, данные за сам 2005 год не внушали никакого оптимизма. Одних только краж было официально зарегистрировано более 1,5 млн эпизодов. Как говорится, достигли дна и пора было всплывать.
Показательно, что эта статистика вполне бьётся и с моими собственными воспоминаниями. Так, в конце нулевых мы с друзьями стали невольными свидетелями одной из крупных разборок родом из 90-х. Зимним пятничным вечером мы, трое студентов, пошли в кафе. И, чтобы предаться другой вредной привычке, через минут десять вышли на крыльцо. И тут оторопели…
Из весьма пафосного ресторана напротив выбегали официантки в крови, а за ними несколько ещё более окровавленных мужчин, державшихся кто за туловище, кто за голову, откуда шла кровь. Некоторых выводили, а другие передвигались чуть ли не на карачках. К этому времени организаторы столь цветастой «вечеринки» уже скрылись.
После вызова скорой помощи и полиции мы выяснили, что некие так называемые авторитетные бизнесмены заказали целый банкет для встречи своих… партнёров. Партнёры якобы оказались ребятами попроще и широкий жест не оценили, а потому сразу схватились за бейсбольные биты и прочий арсенал. Это была последняя крупная разборка, которую мне удалось видеть.
Для кого греховные, а для кого святые!
Казалось бы, учитывая всё вышеперечисленное, впору перекреститься, плюнуть и запить всё валерьянкой. Но в России вполне хватает народа, который не просто ностальгирует по 90-м, а отчаянно старается этот локализованный Тартар вернуть. Причины этой ностальгии, с одной стороны, прозаичны и поверхностны, а с другой — и психологичны одновременно.
Во-первых, основной причиной этой суицидальной теплоты к 90-м являются… деньги. Та «приватизация», которую продвигал Анатолий Чубайс, позже признававший, что просто «раздавал государственные предприятия даже с приплатой», фантастически обогатила «братьев по разуму» новых реформаторов. Взять хотя бы иноагента Михаила Борисовича Ходорковского. Ну как ему не ностальгировать по 90-м? Именно тогда из мелкого вороватого комсомольского чиновника Миша превратился в крупнейшего олигарха.
Во-вторых, не стоит забывать, что те «святые» годы были временем рождения исключительно искусственных «небожителей». Дело в том, что советские реалии, при всех минусах, накладывали изрядную долю ответственности на публичное и даже непубличное поведение на достаточно обеспеченных и известных людей. Более того, советская система прессы банально и знакома не была с коммерческими заказными материалами для полировки репутации того или иного персонажа. А 90-е эти реалии согнули в дугу. И, как говорится, понеслось.
Свежеиспечённые олигархи рисовали образ своей юности на разгрузке вагонов. Известные режиссёры и актёры, пользуясь новой политической конъюнктурой, наперебой сочиняли байки о жуткой цензуре, которая их третировала. Эффект самооблучения не заставил себя ждать. Вот и появились лимузины, выезжающие на железнодорожные платформы за очередной «дивой». Вот и зрители уже получают по лицу своими же цветами за верность своему кумиру. Вот и цыганская «роскошь» дворцов олигархии.
Михаил Ходорковский и его «роскошь»
В-третьих, все эти «звёздные» увечья непременно помножены на тот факт, что человеческая память никогда не отойдёт от мантры «раньше трава была зеленее». А если учесть, что мир начал активно меняться и некоторые «небожители» не просто лишились трона, но и могли легко приземлиться на нары, то их «ностальгия» начала играть красками иррациональности. Потому, кстати, пытаться их переубедить объективными аргументами невозможно в принципе.
Однако силу и параноидальную целеустремлённость всем вышеупомянутым персонажам придают не только финансовая заинтересованность и иррациональные психологические травмы. Суть в том, что западные кураторы, которые с ними работали, а это доказано хотя бы их званием иноагента, обожают создавать самовоспроизводящиеся системы.
Поэтому-то состав армии поклонников 90-х годов столь обширен. Личности а-ля Ходорковский, Ельцин и Чубайс, выстраивая систему государственного мародёрства, нуждались в обслуживающем персонале. И тут дефицита просто не было. На этих «небожителей» работали журналисты, писатели, певцы и певички, актёры и режиссёры…
Тогда славу по контуру журналистики обрел, к примеру, Сергей Доренко, обслуживающий Романа Березовского, за что журналист и получил прозвище телекиллер. Но покупались не только конкретные персоналии, но под потребности информационной химчистки для одних и, наоборот, грязной инфовойны для других создавались целые СМИ вроде «Эха», ныне закрытого. Именно «Эхо» с первых дней своего существования отмывало либеральную тусовку и топило любых несогласных. Открытое в 1990 году, «Эхо» уже в 1991 обрушилось с критикой на ГКЧП.
Кстати, опять-таки нельзя удивляться, почему иноагент Венедиктов, могущественный и весьма обеспеченный главред «Эха», сейчас так сокрушается по безвозвратной потере тех времён. Именно в 90-е этот серый школьный учитель преобразился и стал вхож в высокие кабинеты.
Ну, а что касается нашей богемы, то тут и того проще. Можно хотя бы вспомнить предвыборную кампанию Ельцина под лозунгом «Голосуй или проиграешь». К этой кампании привлекли целый сонм «звёзд» и «звездулек» — от Пугачёвой до Гребенщикова (признан иноагентом). Как позже стало известно, за турне в поддержку Ельцина платили более 100 тыс. долларов! Но не только этим купили «независимую» богему. Им как фантики раздавали звания, ордена и премии, не считая того, что отныне им прощались любые «шалости» даже уголовного характера…
Вот и попробуй разрушь такую плотную стену «единомышленников»!
Кто-то ностальгирует, а кто-то просто застрял…
Если нас, выползающих из «святых 90-х», пытаются всеми правдами и неправдами затянуть обратно в это уютное для некоторых болотце, то на постсоветском пространстве есть страны, которые в этом времени застряли, среди них есть те, кто даже начал получать от этого некое удовольствие. Многие из них даже забыли, что можно жить иначе. И «почётное» первое место здесь держит, безусловно, Украина.
Это квазигосударство с потусторонней любовью и осторожностью пронесло все деструктивные явления 90-х. Так, если в России получилось отчасти аннигилировать приватизацию СМИ олигархами и зарубежными фондами, то информационное поле Украины от начала и до конца оккупировано олигархатом или агентами иностранного влияния вроде «Украинской правды», которая ныне принадлежит правой руке Сороса — Томашу Фиале.
Умудрились на Украине сохранить и самые пещерные криминальные методы ведения бизнеса. И неважно, кто фигурирует в предпринимательской конкуренции: владельцы крупных холдингов или парочка провинциальных «колбасников», владеющих парой автозаправок.
Кстати, на примере автозаправок это заметно очень ярко. Когда ещё до СВО автор побывал в Донбассе, то был удивлён почти полным отсутствием крупных сетевых комплексов АЗС с возможностью не только заправиться, но и перекусить, снять деньги с банкомата, выйти в Сеть или сходить в туалет. Заправки представляли собой ржавые артефакты Советского Союза, в лучшем случае подкрашенные и занавешенные решётками от местного хулиганья.
Мне популярно объяснили, что у хозяев этих заправок просто нет стимула развивать источник своего дохода. Разрозненные местные князьки привыкли добиваться конкурентного преимущества по ночам с помощью канистры с бензином и зажигалки, если вы понимаете ход моих мыслей. Потому и нет смысла вкладывать деньги в свою вотчину…
Также прекрасный пример взаимоотношения власти и бизнеса автор получил из первых рук. Так, приятель моего друга решил открыть овощную лавку, скупая излишки у местных крохотных огородных хозяйств. Купил овощи, купил палатку, начал оформлять документы. Не прошло и недели, как к нему заявились из местной администрации со словами, мол, не занимайся ерундой, а принеси вот эту сумму и торгуй себе.
Свежеиспечённый «предприниматель» даже в лице изменился. Сетуя на то, что он торгует овощами, а не кокаином, он попросил чуть снизить оброк, т. к. он даже прибыли такой не имеет. Всё логично — небольшой, но стабильный доход из воздуха. Но чиновники логикой не страдали, а потому потребовали закрыться, если не можешь платить.
Вот такой стиль родом из 90-х, который вполне в ходу и на десятки уровней выше! Так, результаты драки олигархов Украины за Одесский припортовый завод, в которой участвовали и Коломойский, и Ярославский, и Фирташ, привели к тому, что завод регулярно останавливался задолго до СВО. Так не доставайся же ты никому!
В итоге иллюзорный образ 90-х до сих пор своей некой хтонической сутью ломает о колено и поколения, и целые страны. И изменить такое положение дел сложнее, нежели победить в СВО, т. к. сущность гнездится в человеческих душах, а их вылечить крайне сложно, если возможно в принципе…
Сергей Монастырёв,
