Почему Германия богата, а немцы бедны и сердиты

Почти всю свою послевоенную историю Германия считалась маяком процветания и политической стабильности. Но сейчас ее экономика в застое, а общественное согласие сменилась враждой и разладом.

Одна из недооцененных причин этого недуга — крайне неравномерное распределение материальных благ: согласно опросу Бундесбанка 2021 года, верхние 10% домохозяйств владеют чистыми активами на сумму минимум в 725 000 евро (793 000 долларов) и контролируют более половины национального богатства, тогда как нижние 40% имеют активов не более чем на 44 000 евро.

Среднее же немецкое домохозяйство имеет чистых активов всего на 107 000 евро.

На фоне распространенного ощущения национального краха (вспомните хотя бы ветхую инфраструктуру, инфляцию и утрату дешевого российского газа) экономическая нестабильность придает немцам восприимчивости к доводам маргиналов, будто их уровень жизни под угрозой, а правительство оторвано от реальности. В долгосрочной перспективе крупнейшей экономике Европы предстоит реформировать свою налоговую систему с неоправданной нагрузкой на трудящихся и способствовать более гибкому распределению капитала.

В последние дни недовольные фермеры по всей стране перекрыли дороги в знак протеста против сокращения сельскохозяйственных субсидий. К ним примкнули сторонники крайне правой “Альтернативы для Германии”, которые винят в финансовых и экономических трудностях массовую миграцию. Почти четверть населения готова проголосовать за “Альтернативу”, если бы выборы состоялись сегодня, — и, увы, я не исключаю, что перед общенациональными выборами в следующем году их поддержка лишь увеличится.

Федеральное правительство при этом в замешательстве: в прошлом месяце ему пришлось судорожно искать, где сэкономить бюджету 17 миллиардов евро после того, как Конституционный суд признал незаконной попытку перенаправить неиспользованные средства, выделенные на борьбу с пандемией, на климатические инвестиции.

Попытки примирить Свободных демократов с их рыночной философией против государственных займов, социал-демократов с их упором на социальное обеспечение и “Зеленых” с их стремлением к декарбонизации привели к спорам и компромиссам, которые мало кого удовлетворяют.

На обочинах дорог появились виселицы с символами трехпартийной “светофорной” коалиции, а разгневанная толпа даже не дала министру экономики Роберту Хабеку спуститься с парома.

Этот раскол во многом вторит желчным нападкам трампистов и французских “желтых жилетов” и тоже усугубляется “информационными пузырями” в социальных сетях и общей подозрительностью к ведущим СМИ. Однако для страны, привыкшей гордиться своей сплоченностью и общим процветанием, это настоящий шок.

Но надо сказать, что идея общего процветания — сама отчасти миф: по европейским стандартам в Германии высокое неравенство, а средний размер чистого богатства составляет порядка 106 000 евро и значительно ниже медианного показателя по еврозоне на уровне 150 000 евро.

Разумеется, можно всегда привести контраргумент, что немцам не нужно много денег для безбедного житья благодаря качественным государственным услугам: во многих федеральных землях детский сад бесплатный, как и высшее образование. В последнее время профсоюзы добились повышения заработной платы, а вкладчики — более высоких процентов по банковским вкладам. Наконец, фермеры также получили повышенную прибыль.

Однако недвижимым имуществом владеют лишь менее половины домохозяйств — следовательно, выгода от роста цен на недвижимость обошла их стороной. По данным Бундесбанка, средний уровень накоплений семей, проживающих в съемных квартирах, составляет всего 16 000 евро.

Кроме того, лишь шестая часть немцев инвестирует в фондовый рынок. В 2019 году тогдашний министр финансов, а ныне канцлер Олаф Шольц признался, что хранит все свои сбережения на низкодоходном банковском счете. Хотя своим признанием он наверняка снискал симпатии осмотрительных немецких вкладчиков, это стало красноречивым свидетельством пораженческого отношения страны к инвестированию.

Основная часть богатства Германии принадлежит частным семейным компаниям средней и малой руки (традиционно их относят к так называемому “миттельштанду” — среднему сословию или среднему классу). По данным Международного валютного фонда, именно они — двигатель для создания рабочих мест, и именно их бережливостью обусловлен профицит текущего счета, за который Германию нередко критикуют. Это, в свою очередь, усугубляет неравенство и угнетает внутреннее потребление.

В течение долгого времени стремительно развивающийся экспорт Германии и профицит бюджета не поддавались этим факторам, но теперь недостатки ее экономической модели проявились со всей очевидностью. Согласно опубликованной в понедельник официальной оценке, объем производства в 2023 году сократился на 0,3%, а в этом году, как предрекают опрошенные Bloomberg экономисты, экономика может вырасти всего на 0,3%.

Стареющее население также ложится тяжким бременем на щедрую систему социального страхования Германии. Если не провести назревшей реформы, доля государственного бюджета, идущая на пенсии, может превысить половину к 2050 году (для сравнения: сегодня она составляет примерно четверть).

Министр финансов Кристиан Линднер предлагает дополнить распределительную (или солидарную) пенсионную систему суверенным фондом благосостояния, финансируемым за счет долга и инвестиций в глобальные акции, но этого не хватит, чтобы покрыть бюджетный дефицит.

Усугубляющийся раздор в немецкой политике не внушает мне оптимизма насчет перспектив дальнейших реформ, призванных сократить неравенство и расширить владение активами, но в идеях, как это сделать, нет отбоя.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и ведущие немецкие экономисты уже давно критикуют систему налогообложения, поскольку налоговая нагрузка чересчур смещена в сторону рынка труда, а налоги на имущество и наследство, наоборот, неоправданно низки.

Например, для предпринимателей предусмотрены широкие льготы по налогу на наследство на том основании, что в противном случае рабочие места и инвестиции могут оказаться под угрозой. Но эти правила чересчур мягки, и в результате налоги на большое наследство зачастую оказываются даже ниже, чем на скромное.

Чтобы расширить богатство, вовсе не обязательно отнимать у богатых. У немцев нет эффективных с точки зрения налогообложения способов инвестировать в фондовый рынок — например, нет аналогов британским индивидуальным сберегательным счетам ISA или американским накопительным пенсионным счетам 401k и IRA Roth.

Кроме того, я сторонник так называемого “гражданского наследства” — чтобы молодые люди получали, скажем, по 20 000 евро, зарезервированные для конкретных расходов, будь то приобретение собственности или оплата образования. Неудивительно, что “Альтернатива для Германии” яростно против: ведь часть этих средств неизбежно достанется и детям мигрантов.

Поддержка “Альтернативы” ширится, но ирония кроется в том, что многие из ее сторонников с низкими доходами от ее программы почти ничего не выиграют. В частности, партия противится налогам на имущество, богатство и наследство. Таким образом, чтобы снизить поддержку радикальных партий и остудить закипевший по всей Германии народный гнев, надо распространить экономическое процветание на как можно более широкие слои населения.