По предварительным данным, террорист, всю ночь разъезжавший на мопеде по Брюсселю и расстреливавший прохожих, – мужчина из Туниса. Перед тем как открыть огонь по людям, он заявил, что принадлежит к ИГ (террористическая организация, запрещенная в РФ) и намерен убивать во имя своей веры. Такая история случается не впервые, но у теракта в Брюсселе есть примечательные сопутствующие обстоятельства.
По данным бельгийской прессы, в 2016 году на нынешнего стрелка в полицию поступила информация, из которой следовало, что он радикал, а также намеревается поехать на джихад в горячую точку. Что сделала с данными сведениями бельгийская полиция? Она не сделала с ними ничего. Как обтекаемо выразился министр внутренних дел, «с этой информацией ничего нельзя было сделать». О тунисском энтузиасте было известно, что он нелегально находится на территории страны и организовывает переправку других нелегалов, однако с этим тоже, очевидно, ничего было сделать нельзя. В 2019 году будущий террорист подал заявление о предоставлении убежища, не получил его, но продолжил жить как жил до октября 2023, когда он, собственно, и расстрелял шведов.
Звучит все это абсурдно, но это самая верхушка айсберга. В середине 2010-х беженцы и «беженцы» шли в Европу толпами. При этом в одну Германию только за пиковый 2015 год вместе с миллионом зарегистрированных иммигрантов явилась еще четверть миллиона нелегалов. У большинства новоприбывших не было документов, а из-за их наплыва решение о предоставлении статуса беженца принимали люди неясной квалификации, вплоть до практикантов. Специалистов, способных хотя бы отличить сирийца от афганца или ливийца, был катастрофический дефицит.
Разумеется, среди этих иммигрантов были и воины джихада. Первые проблемы начались уже несколько лет назад – многие помнят теракты во Франции. Один из таких деятелей постфактум оказался известен полиции Люксембурга, Франции и Германии. Причем он успел зарегистрироваться в качестве тунисца, марокканца и грузина, в 2013 году стал «сирийским беженцем» и увенчал свои удивительные приключения гибелью в полицейском участке, куда пришел с ножом и поясом смертника. В самом Брюсселе в 2016 году произошла серия взрывов в метро и аэропорту. Погибли более 30 человек; исполнители теракта, братья эль-Бакрауи, были известны полиции, причем один из них до самоподрыва успел побывать под арестом - после вооруженного разбоя он стрелял из автомата по стражам правопорядка и тяжело ранил офицера, прежде чем его задержали.
Так что у нынешнего теракта долгая предыстория, и это далеко не первый подобный случай. Но стоит обратиться к нашей ситуации, и мы поймем, что в России нечто подобное не является принципиально невозможным. Бесконтрольный ввоз рабочих из стран Глобального Юга может очень больно ударить рикошетом по нам. Здесь легко вспомнить, что в 2017 году метро Петербурга взрывал человек из Оша.
О Бельгии пусть болит голова у самих бельгийцев, но тщательная проверка приезжающих – это вопрос безопасности и для России. Дело не в ксенофобии или интернационализме: человек, прибывающий для того, чтобы устроить теракт в метро или аэропорту, опасен и для коренных жителей, и для своих соплеменников. Мы заинтересованы в том, чтобы в страну приезжали люди, способные работать руками и головой, – но только они. И если человек из условной Бухары отправляется в Россию работать таксистом или курьером, он сам должен понимать, что подрывник подставляет в том числе и его. Учет и контроль – это вопрос возможности нашего спокойного сосуществования с теми, кто уже приехал в Россию, и теми, кто ещё собирается приехать.
И лучше заранее отсекать потенциальную угрозу, чем потом бороться с ней уже внутри страны.
Евгений Норин
Читайте нас: