Почему мы не даем Украине необходимое?

Все, что нам нужно, — это стратегическое терпение и осознание срочности нашей программы военной помощи.

Мы должны признать, что потребности Украины на поле боя меняются. Где-то год назад мы беспокоились о предоставлении ей танков и бронемашин на абсурдном основании, что подобная поддержка может "спровоцировать" Россию. Теперь же беспилотники стали настолько смертоносными, что обе стороны часто оставляют бронетехнику и передвигаются пешком.

Украинцам нужны переносные зенитно-ракетные комплексы. Им нужны системы типа Patriot, а также более совершенная дальнобойная артиллерия. HIMARs оказались полезными, но русские приняли против них эффективные контрмеры. Украинцам нужны ATACMs, ракетные системы большой дальности, которые США все еще не решаются ей поставить, а также больше систем подобных британской Storm Shadow.

От Великобритании они ждут дополнительной помощи в виде гаубиц, ракет Storm Shadow, средств ПВО, а также в области беспилотных технологий.

Президент Зеленский сказал мне, что ему нужно всего около 200 передовых баллистических систем, таких как ATACMs, а у их США в запасе тысячи. К чему откладывать их в дальний ящик? Какой еще цели они могут послужить, если не гарантировать долгосрочную безопасность Запада, включая Соединенные Штаты?

Кое-кто в Вашингтоне считает, что США должны придерживаться стратегии "Китай прежде всего" и держать ATACMSв резерве на тот случай, если их придется отправить для защиты Тайваня. Что за чушь? Лучший способ сдержать нападение на Тайвань — это убедиться, что украинцы победят, причем как можно скорее.

Мы говорим об относительно незначительных затратах за такое выдающееся потенциальное вознаграждение. США выделили на поддержку вооруженных сил Украины около 1% годового оборонного бюджета, а Великобритания — лишь малую часть того, что выделили США. Американских солдат на Украине нет, их жизни вне опасности, — и все же ставки для Запада огромны. Если Путин одержит победу — а все, что ему нужно сделать, чтобы заявить о победе, — это удержаться как минимум на присоединенной территории, — мир облетит ужасное известие: демократии пообещали противостоять автократиям, но сели в лужу. В историю Украины конфликт войдет рассказами о преданном Западом украинском войске с львиным сердцем.

Вокруг глобального костра начнут распространяться слухи, что мы в очередной раз доказали неспособность держать данное слово, поддерживать друзей и отстаивать свободу и верховенство закона — даже в отсутствие опасности для западных солдат.

Если Путин победит на Украине, если удержит хотя бы часть того, что взял под контроль, урок будет таким: европейские границы можно менять со всеми вытекающими отсюда последствиями для Грузии, стран Балтии, любой страны бывшего СССР и советской сферы влияния.

Победа Путина станет катастрофой для Запада и для лидирующего положения Америки, а я не думаю, что президент США легко перенесет подобный исход — тем более тот, кто хочет сделать Америку снова великой.

Разве мы не можем, во имя всего святого, оказать, наконец, украинцам всю необходимую военную помощь, чтобы они могли максимально быстро завершить дело и минимизировать количество жизней, брошенных в бездну этого бессмысленного конфликта?

Я спрашивал раньше и спрашиваю снова: чего мы, черт возьми, ждем?