Корреспондент украинской службы Радио Свобода Левко Стек работает в зоне вооруженного конфликта на востоке Украины практически с самого его начала. На днях он в очередной раз приехал на линию фронта — именно фронта, а не «разграничения сторон», как записано в Минских соглашениях. Бои здесь происходят ежедневно, хотя и в основном без применения запрещенных «Минском» тяжелых вооружений. Позиции враждующих сторон порой разделяют лишь сотни метров, что приводит к ежедневным жертвам даже в условиях, когда молчат «Грады» и «Смерчи».На днях министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал неприемлемым размещение в Донбассе вооруженной миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, до тех пор пока в Конституции Украины не будет закреплен «особый статус» подконтрольных сепаратистам территорий. Миссия ОБСЕ, которая действует в Донецкой и Луганской областях, сейчас является исключительно наблюдательной, не обладает никакими серьезными полномочиями и не может даже проехать туда, куда не разрешат украинские военные или сепаратисты. В результате обстрелы возобновляются ровно в тот момент, когда белые джипы ОБСЕ скрываются за горизонтом. Мирные жители прифронтовых городов готовы на все, лишь бы только стрельба затихла — им уже все равно, кто будет их властью, рассказывает Левко Стек:
— Левко, где вы сейчас находитесь?
— Последним местом, где мы работали, была Авдеевка, это пригород Донецка. В предыдущие дни проехали возле Донецка, по линии разграничения — Зайцево, возле Дебальцево были, на украинских позициях, ну, и Авдеевка. Сейчас самая горячая точка, авдеевская промзона, постоянно дает о себе знать. Главный вывод, который я для себя сделал, заключается в том, что, несмотря на Минские соглашения, огонь не прекращается. Установить какое-то более-менее стабильное прекращение огня, к сожалению, не удается. Хорошо это слышно и видно именно в Авдеевке, потому что промзона находится в пяти минутах езды от границы города, и если ты стоишь на балконе своего дома, ты можешь даже видеть снаряды, которые летят за полтора-два километра от тебя.
Буквально вчера, когда мы работали в городе, мы были свидетелями того, как местный житель, которые живет недалеко от промзоны, был ранен осколками мины. Это, кстати, тоже интересный момент: местные жители настолько уже привыкли к этому, что, даже находясь в паре сотен метров от промзоны, живут обычной жизнью. Никто не обращает внимания на то, что вокруг гремит, стреляет. И от этого, конечно же, мирные жители постоянно страдают. Вчера мы видели одного раненого мирного и одного военного. Не знаю, может быть, это и не все раненые в Авдеевке за вчерашний день, подозреваю, что в наше отсутствие тоже могли быть какие-то потери.
Авдеевка — уникальное место, потому что там есть две параллельные реальности. Первая — это ужасная промзона, где мы постоянно слышим о потерях и применении запрещенных Минскими договоренностями калибров. Вторая — город, который живет вполне обычно и старается, как мне кажется, не реагировать на то, что за полтора километра от домов гремят взрывы. Это пока главное впечатление от поездки. Едет броневик с раненым, которого везут из Авдеевки, а рядом с ним едет пожилой мужчина на велосипеде, не обращая внимания на то, что рядом с ним происходит. Раненые постоянно, непрекращающимся потоком попадают в местную больницу.
О цифрах не могу говорить, но медики подтверждают, что редкие дни обходятся без каких-то ранений, легких или более тяжелых. Это главная проблема. Да, я заметил, что калибры стали значительно меньше, теперь на главные роли вышли стрелковое оружие, гранатометы, АГС, ручные противотанковые орудия, зенитные установки. Раньше были САУ, «Грады» и остальное тяжелое вооружение, сейчас его значительно меньше, это надо признать. И я лично не видел ни разу, чтобы такие большие калибры применялись. Но все, что меньше, стреляет очень активно и очень часто. Вчера мы целый день провели с медиками и видели, к чему это приводит.
— Почему именно авдеевская промзона, село Зайцево и некоторые другие населенные пункты являются сейчас самыми горячими точками? Только ли потому, что по Минским соглашениям они не были приписаны ни к одной из сторон противостояния и были «серой зоной»? Или есть другие причины?
— Да, это одна из причин. Раньше промзона была «серой территорией», которая никому не принадлежала, а потом ее заняли украинские военные, и под огневой контроль попала очень важная стратегически развязка — ясиноватская, которая соединяет Горловку и Донецк. Чтобы вернуть контроль над ней, для спокойного передвижения личного состава и грузов сепаратисты очень хотят вернуть статус-кво. Но пока безрезультатно. И я подозреваю, что активное противостояние на этом участке фронта будет продолжаться еще очень долго. Нет таких масштабных и достаточных для движения линии фронта атак, нет чего-то похожего на Дебальцево или 2014 год. Поэтому эта стрельба, когда в день до 10 раненых, может быть, два-три убитых, она является сейчас главным сюжетом войны. Ни одна из сторон, мне кажется, не готова к наступлению, никто не аккумулировал достаточно сил, чтобы претендовать на то, чтобы вернуть какие-то населенные пункты под свой контроль, большие участки территории. Сейчас основная война идет за «серую зону», которая на некоторых участках фронта довольно большая. В таких местах, как пригороды Донецка, в той же Авдеевке ее практически нет. Стороны разделяют где-то 100 метров, где-то 200, где-то 300 метров. Они постоянно находятся в контакте, и конечно же, стрельбы и боев тут избежать не удается.
То же самое — с селом Зайцево. Там немножко большее расстояние между сторонами, но тоже незначительное — 800-1000 метров. Это проблема, потому что даже небольшие калибры можно применять достаточно эффективно на таких расстояниях, этим стороны и пользуются. Там тоже есть и раненые, и убитые, к сожалению. Я не был свидетелем, могу опираться только на слова военных, но они говорят, что иногда применяются и запрещенные калибры. Речь идет о минометах 82-го, 120-го или 152-го калибра. Последнее — это уже самоходные артиллерийские установки. Я не знаю точно, не могу делать выводов, есть ли такие нарушения, но точно есть осколки от этих мин. Их легко узнать, я уже не первый год здесь работаю, глаз уже набит. Поэтому Минский процесс с его отводом вооружений, как мне кажется, является довольно иллюзорным, несмотря на все усилия.
— Ситуация стабильная или состоит из обострений и периодов относительного спокойствия?
— Я бы не говорил о каком-то обострении. Это достаточно стабильный процесс, если можно так сказать о военных действиях. Пока не видно каких-то подтверждений тому, что кто-то готовится к наступлению, собирается возвращать какие-то территории, занимать позиции противника. Тут, конечно, надо говорить о наблюдателях, о миссии ОБСЕ. Хирурги в авдеевской больнице говорят: «Наша работа напрямую связана с работой ОБСЕ. Как только ОБСЕ покидает территорию Авдеевки — начинается настоящая война». И на разных участках фронта мы слышали что-то похожее: пока ОБСЕ работает, пока они на месте — никто не стреляет, как только они уезжают, все возвращается к тому, каким было до приезда. Тут надо, мне кажется, работать по какому-то другому сценарию, потому что сейчас эта миссия недостаточно эффективна.
— Помимо возможности передачи ОБСЕ полицейских полномочий, сейчас очень много обсуждают слова Надежды Савченко о возможности прямых переговоров с лидерами так называемых «ЛНР» и «ДНР». Как эти слова воспринимают украинские военные, мирные жители?
— Мне тяжело давать общую оценку, потому что мы всегда общаемся с конкретными людьми на конкретных участках фронта, и мнения могут отличаться кардинально. Конечно, военные, которые работают на передней линии обороны, не готовы чисто психологически признавать противоборствующую сторону равноправным участником мирных переговоров. Для них это в чистом виде террористы, с которыми нужно биться, а не договариваться. Но это мнение отдельных людей, не общее мнение. А местные жители готовы на все, чтобы прекратился огонь, им все равно. Доходит до абсурдных заявлений, что будь то «ДНР» или Украина, нам все равно: кто обеспечит стабильное прекращение огня, тот и молодец. Люди, которые живут близко к линии разграничения, уже устали от непрекращающегося огня. Они стараются не обращать внимания, но все равно для них главное — это тишина, чтобы ничего не взрывалось на соседней улице. А на каких условиях это будет, с кем договариваться, кто будет договариваться — абсолютно все равно. Условия для них второстепенны, главное — результат.
Авдеевка — уникальное место, потому что там есть две параллельные реальности. Первая — это ужасная промзона, где мы постоянно слышим о потерях и применении запрещенных Минскими договоренностями калибров. Вторая — город, который живет вполне обычно и старается, как мне кажется, не реагировать на то, что за полтора километра от домов гремят взрывы. Это пока главное впечатление от поездки. Едет броневик с раненым, которого везут из Авдеевки, а рядом с ним едет пожилой мужчина на велосипеде, не обращая внимания на то, что рядом с ним происходит. Раненые постоянно, непрекращающимся потоком попадают в местную больницу.
О цифрах не могу говорить, но медики подтверждают, что редкие дни обходятся без каких-то ранений, легких или более тяжелых. Это главная проблема. Да, я заметил, что калибры стали значительно меньше, теперь на главные роли вышли стрелковое оружие, гранатометы, АГС, ручные противотанковые орудия, зенитные установки. Раньше были САУ, «Грады» и остальное тяжелое вооружение, сейчас его значительно меньше, это надо признать. И я лично не видел ни разу, чтобы такие большие калибры применялись. Но все, что меньше, стреляет очень активно и очень часто. Вчера мы целый день провели с медиками и видели, к чему это приводит.
— Почему именно авдеевская промзона, село Зайцево и некоторые другие населенные пункты являются сейчас самыми горячими точками? Только ли потому, что по Минским соглашениям они не были приписаны ни к одной из сторон противостояния и были «серой зоной»? Или есть другие причины?
— Да, это одна из причин. Раньше промзона была «серой территорией», которая никому не принадлежала, а потом ее заняли украинские военные, и под огневой контроль попала очень важная стратегически развязка — ясиноватская, которая соединяет Горловку и Донецк. Чтобы вернуть контроль над ней, для спокойного передвижения личного состава и грузов сепаратисты очень хотят вернуть статус-кво. Но пока безрезультатно. И я подозреваю, что активное противостояние на этом участке фронта будет продолжаться еще очень долго. Нет таких масштабных и достаточных для движения линии фронта атак, нет чего-то похожего на Дебальцево или 2014 год. Поэтому эта стрельба, когда в день до 10 раненых, может быть, два-три убитых, она является сейчас главным сюжетом войны. Ни одна из сторон, мне кажется, не готова к наступлению, никто не аккумулировал достаточно сил, чтобы претендовать на то, чтобы вернуть какие-то населенные пункты под свой контроль, большие участки территории. Сейчас основная война идет за «серую зону», которая на некоторых участках фронта довольно большая. В таких местах, как пригороды Донецка, в той же Авдеевке ее практически нет. Стороны разделяют где-то 100 метров, где-то 200, где-то 300 метров. Они постоянно находятся в контакте, и конечно же, стрельбы и боев тут избежать не удается.
То же самое — с селом Зайцево. Там немножко большее расстояние между сторонами, но тоже незначительное — 800-1000 метров. Это проблема, потому что даже небольшие калибры можно применять достаточно эффективно на таких расстояниях, этим стороны и пользуются. Там тоже есть и раненые, и убитые, к сожалению. Я не был свидетелем, могу опираться только на слова военных, но они говорят, что иногда применяются и запрещенные калибры. Речь идет о минометах 82-го, 120-го или 152-го калибра. Последнее — это уже самоходные артиллерийские установки. Я не знаю точно, не могу делать выводов, есть ли такие нарушения, но точно есть осколки от этих мин. Их легко узнать, я уже не первый год здесь работаю, глаз уже набит. Поэтому Минский процесс с его отводом вооружений, как мне кажется, является довольно иллюзорным, несмотря на все усилия.
— Ситуация стабильная или состоит из обострений и периодов относительного спокойствия?
— Я бы не говорил о каком-то обострении. Это достаточно стабильный процесс, если можно так сказать о военных действиях. Пока не видно каких-то подтверждений тому, что кто-то готовится к наступлению, собирается возвращать какие-то территории, занимать позиции противника. Тут, конечно, надо говорить о наблюдателях, о миссии ОБСЕ. Хирурги в авдеевской больнице говорят: «Наша работа напрямую связана с работой ОБСЕ. Как только ОБСЕ покидает территорию Авдеевки — начинается настоящая война». И на разных участках фронта мы слышали что-то похожее: пока ОБСЕ работает, пока они на месте — никто не стреляет, как только они уезжают, все возвращается к тому, каким было до приезда. Тут надо, мне кажется, работать по какому-то другому сценарию, потому что сейчас эта миссия недостаточно эффективна.
— Помимо возможности передачи ОБСЕ полицейских полномочий, сейчас очень много обсуждают слова Надежды Савченко о возможности прямых переговоров с лидерами так называемых «ЛНР» и «ДНР». Как эти слова воспринимают украинские военные, мирные жители?
— Мне тяжело давать общую оценку, потому что мы всегда общаемся с конкретными людьми на конкретных участках фронта, и мнения могут отличаться кардинально. Конечно, военные, которые работают на передней линии обороны, не готовы чисто психологически признавать противоборствующую сторону равноправным участником мирных переговоров. Для них это в чистом виде террористы, с которыми нужно биться, а не договариваться. Но это мнение отдельных людей, не общее мнение. А местные жители готовы на все, чтобы прекратился огонь, им все равно. Доходит до абсурдных заявлений, что будь то «ДНР» или Украина, нам все равно: кто обеспечит стабильное прекращение огня, тот и молодец. Люди, которые живут близко к линии разграничения, уже устали от непрекращающегося огня. Они стараются не обращать внимания, но все равно для них главное — это тишина, чтобы ничего не взрывалось на соседней улице. А на каких условиях это будет, с кем договариваться, кто будет договариваться — абсолютно все равно. Условия для них второстепенны, главное — результат.
Марк Крутов
Фото: REUTERS, Gleb Garanich
Подпишись: