Период гегемонии
А начать все-таки стоит с Киевской Руси, когда провинциальное Волынское княжество в самом конце XII века вдруг выдвинулось на первые роли. Русь распадалась мучительно, нехотя, и многие потомки рода Рюрика пытались развернуть процесс вспять, среди них был и князь волынский Роман Мстиславович. Сам князь – внук Изяслава Второго, потомок Владимира Мономаха, он с юности участвовал в войнах и усобицах того времени, повоевал с Андреем Боголюбским и прославился отвагой:
«А ты, славный Роман, и ты, Мстислав! Храбрая дума на подвиг вас зовет. Высоко взлетаешь ты на подвиг ратный в отваге, словно сокол, на ветрах парящий, что птицу в ярости хочет одолеть. У вас железные кольчуги под шлемами латинскими, от них дрогнула земля, и многие страны – Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела и Половцы – сулицы свои побросали и головы свои склонили под те мечи харалужные…»
В итоге осел в провинциальном Владимире-Волынском. Его время пришло в 1198 году, когда умер князь Владимир Галицкий, активно поддерживаемый венграми. Дружина Романа с помощью поляков захватила буйный Галич и началось... Галичина и тогда была регионом неспокойным, местные бояре князей запугивали, убивали, свергали, звали на помощь иностранцев... Роман проблему решил кардинально, по легенде один старый дружинник дал ему совет «не убив пчел, меда не есть», и началось. Бояр казнили, пытали, лишали вотчин...
Власть Романа, которого на Украине называют Галицким, но все-таки правильно – Волынским, укрепилась, и он начал игру за Киев. В 1203 году вроде как бывшую столицу Руси он приобрел, но спустя два года погиб в довольно глупой усобице с поляками, своими многолетними союзниками. Созданное им княжество мигом распалось, дабы возродиться при его сыне – Даниле Романовиче. Возрождение шло медленно и мучительно, и снова с Волыни, которая для Романовичей стала крепостью и центром их силы, и только в 1229 году Данила занимает Галич, и то не окончательно, а вернуть все земли отца он смог только к 1239 году, когда уже было не до того – во всю шло монголо-татарское нашествие.
Два ярких князя той поры – Александр Ярославович Невский и Данила Романович Галицкий пошли разными путями. Первый заключил вассалитет с монголами, сохранил Залесье и стал самым почитаемым из русских князей, второй сделал ставку на Европу и принял корону от Папы Римского. Помощи он в итоге не получил, монгольская жестокость оказалась лучше европейского коварства. Попытка призвать европейцев к крестовому походу завершилась криком в пустоту и разорением княжества.
Потомки Данилы оказались... никакими. Лев прославился разве основанием Львова, Юрий пытался вернуть былое единство Галицко-Волынского королевства и даже добился права на своего митрополита, а его сыновья быстро погибли, после чего это королевство быстро гибнет, Галич уходит Польше, а на Волыни, которая все это время была в стороне, князем становится Любарт Гедеминович. Самый младший сын Гедемина, основателя литовской династии, он мечтал возродить Волынско-Галицкое королевство. Союзником его выступал Великий князь московский Симеон Гордый, он был женат на его племяннице, но борьба с польским королем Казимиром к успеху не привела. Его сын, Федор Любартович, побыл какое-то время волынским князем, но Кревская уния не оставила ему шансов сохранить вотчину, и Волынь к концу XIV века окончательно становится частью Великого княжества Литовского/
В составе Литвы
Есть на Волыни маленький и тихий городок Острог. Единственные его украшения – роскошный собор, не вписывающийся в местную глушь, замок, как будто списанный с рыцарских романов, и старая башня, некогда бывшая частью городской стены. Именно в этом городке и правили князья Острожские, потомки Святополка Изяславича и турово-пинских князей.
Ранние Острожские отличились в борьбе Волыни с поляками, а взлет рода начался с Константина Ивановича Острожского. Титулов у него было много – староста брацлавский, винницкий и звенигородский, староста луцкий и маршалок Волынской земли, каштелян виленский, воевода трокский, гетман великий литовский. Конец XV века был непростым временем для всех, помимо набегов татар, между двумя русскими государствами – стремительно вестенезирующейся Литвой и быстро усиливающейся Москвой, шла борьба за наследство Киевской Руси. И там и там были русские, и там и там значительная часть знати – потомки Рюрика. Трижды Константин воевал с Москвой, один раз год служил Василию III, но при этом оставался одной из самых влиятельных фигур в русской партии Литвы. И главные его победы были все же против татар:
«5-го февраля 1527 года, на полях у речки Ольшаницы вблизи Черкас, мы перебили 25 000 перекопских татар, хотя войско наше состояло только из 3 500 человек».
Его сыну, Константину Константиновичу пришлось гораздо труднее, причем основная его борьба прошла не на поле брани. В 1569 году заключена Люблинская уния, и Волынь передана в состав католической Польши. И главной борьбой Константина Константиновича становится борьба за православие, а провинциальный Острог становится его центром в Западной Руси. Одно перечисление того, что сделал этот князь, впечатляет:
– открыто русское училище в Остроге, первое заведение, дотягивающее в некоторых аспектах до высшего заведения такого рода;
– созданы типографии в Остроге и Дермани, именно в Остроге издана первая печатная русская Библия Иваном Федоровым;
– поддержка издания православных религиозных книг на русском;
– поддержка братств, как формы самоорганизации православных.
Но главная его заслуга – он стал покровителем православия после Берестейской унии:
25 июня 1595 года князь Острожский обратился к православным Речи Посполитой с окружным посланием, в котором призвал их твёрдо держаться своей веры и не признавать епископов, согласившихся на унию с Римом, своими пастырями. Против унии выступили братства, значительная часть православной шляхты, многие представители духовенства.
И оставался таковым до 1608 года, до самой своей смерти, Острог же соответственно – центром православия Западной Руси. А вот уже его сын Иван принял католицизм, стал Янушем и род Острожских – последних волынских Рюриковичей прервался. Прервалась и история русской Волыни, которая, лишившись опоры, приняла унию. Правда, при Екатерине II православие вернулось на эту землю.
Перечитывая судьбы волынских Рюриковичей, понимаешь, что они были русскими и патриотами, твердо стояли за свой язык и свою веру, но так и не поняли одного – сила в единстве, а сохранить себя можно только как один народ. Попытки же иметь свое, но русское, всегда вели только к тому, что эта земля поглощалась и отходила на третьи роли, а люди теряли не только свободу:
«По мнению Яна Совы, единственным существенным различием между панщиной в Центральной и Восточной Европе и рабством в Америке было то, что людей не продавали по отдельности, а следовательно, не разделяли членов одной семьи. Правда, это не означает, что не было торговли людьми. Была, но оптовая – продавали целые деревни с приписанными к ним крестьянами».
Но и право быть людьми:
Примерно в XVII веке шляхта начала идентифицировать себя с потомками упомянутого Плутархом античного племени сарматов. Шляхта верила, что племя сарматов когда-то завоевало славянский край и подчинило себе славянское крестьянство.
В полном смысле этого слова.
Роман Иванов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: