Конный портрет маршала Мармона, приписываемый Жаку-Люку Барбье-Валбонну
В статье Огюст Мармон. Верный друг Бонапарта мы говорили о юности Мармона, его знакомстве с молодым Бонапартом, двух Итальянских кампаниях, Египетском походе, войне Третьей коалиции. Сегодня мы продолжим и закончим этот рассказ.
Маршал Мармон
В апреле 1809 года, после начала очередной войны с Австрией, Мармон во главе 10-тысячной армии не слишком удачно действовал против австрийских войск в Далмации. Однако после победы французов у Регенсбурга, австрийцы стали отводить свои части к Вене, и Мармон смог перейти в наступление.
17 мая Мармон был ранен, но остался в строю. В июне 1809 года он привёл свою армию в Грац, в начале июля – подошёл к Вене, где уже находилась основная французская армия. Здесь после трёхлетнего перерыва он встретился с Наполеоном. Во время сражения при Ваграме корпус Мармона находился в резерве, но принял участие в преследовании побеждённых австрийцев. 11 июля он, зайдя австрийцам в тыл у реки Тайя, вступил с ними в битву при Знаиме (Цнайме). Остановить их не смог, но его действия сделали эрцгерцога Карла более сговорчивым: 12 июля было заключено перемирие. После этого Мармон, наконец, получил звание маршала – одновременно с Удино и Макдональдом. При этом многие современники говорили, что если Макдональд стал маршалом по выбору Франции, Удино – по требованию армии, то Мармон – всего лишь по прихоти Бонапарта.
Маршал Мармон, портрет работы Жана-Батиста Герена
После этого Мармон вернулся в Лайбах (Любляну), где находился до марта 1811 года, когда вынужден был заменить во главе Португальской армии не сумевшего разгромить Веллингтона Массену.
Мармон на Пиренейской войне
По воспоминаниям современников, Мармон прибыл на Пиренеи с огромным количеством слуг и поваров, многие из которых потом сопровождали маршала во всех его походах. Недаром герцога Рагузского его подчинённые называли тогда «королём Мармоном». А вот на военном поприще Мармон ничем не отличился.
Рональд Делдерфилд даёт такую оценку командующим армиями Пиренейской войны:
«В подчинении у Журдана состояли Сюше, считавший себя самым разумным военачальником в Испании (так, впрочем, наверно, и было), Мармон, думавший о себе то же (так, безусловно, не было), Сульт, считавший себя почти королем, и Жозеф (Бонапарт), который был настоящим королем, но каждую ночь молился о том, чтобы перестать им быть.»
Мармон сразу же отдал приказ о выводе своей армии из Португалии. С королём Жозефом у него отношения не сложились – как и у остальных маршалов и генералов Пиренейской войны. Единственным успехом Мармона можно считать деблокаду города Родриго. А 12 июня 1812 года он без боя сдал Веллингтону Саламанку. Предпринятая в июле попытка контрнаступления оказалась неудачной. В битве у Саламанки (22 июля 1812 года) Мармон был ранен и покинул поле боя. Затем ранение получил и принявший командование генерал Боне. Французская армия потерпела поражение и отступила. По мнению историков, от полного разгрома её спас генерал Клозель, которому удалось организовать отход в относительном порядке. После поражения Мармона у Саламанки наметился явный перелом в Пиренейской войне. Это была первая крупная победа Веллингтона, «сделавшая имя» этому генералу. А Мармон вынужден был лечиться до ноября 1812 года. Наполеон узнал о поражении у Саламанки накануне Бородинского сражения. Он приказал военному министру Кларку отстранить Мармона от командования армией и провести расследование. А Коленкуру Бонапарт сказал:
«Мармон очень умно говорит о войне, но оказывается хуже чем посредственностью, когда надо действовать.»
Кларк обвинил Мармона в том, что тот раньше времени вступил в бой, так как не хотел передавать командование королю Жозефу, направлявшемуся к Саламанке с подкреплениями.
14 декабря Мармон прибыл в Париж, намереваясь лично объяснить своё поведение, а 17 числа в столицу был доставлен 29-й бюллетень Великой армии, из которого французы узнали о катастрофе в России. Вслед за ним, в ночь с 18 на 19 декабря, в Париж прибыл Бонапарт. Теперь всем было не до Испании.
Маршал Мармон в кампании 1813 года
До середины марта 1813 года Мармон оставался не у дел и даже сумел посетить семейный замок в Шатийоне. Лишь 20 марта он получил приказ отправиться в Германию и принять под командование VI корпус. Теперь он оказался в подчинении у Наполеона и, выполняя его распоряжения, действовал вполне успешно.
2 мая корпус Мармона сражается в битве при Люцене. 9 мая он занимает Дрезден. Затем его солдаты участвуют в битве при Баутцене (20-21 мая).
По окончании перемирия Наполеон делит армию на три части. Первая, во главе с Удино, из Бремена должна была идти на Берлин и сразиться с Северной коалиционной армией, которой командовал Бернадот. Второй армией, которая расположилась в Дрездене и противостояла Богемской армии союзников, командовал Наполеон. Корпус Мармона вошёл в состав армии Нея, которая была направлена против Силезской армии Блюхера. После денонсации перемирия (10 августа) корпус Мармона получил приказ идти к Дрездену и принял участие во 2-м дне сражения у этого города. После победы Мармон преследовал австрийцев, взял много пленных, но в это время у Клума потерпел поражение корпус генерала Вандама, а у Кацбаха Блюхер разбил ослабленную уходом корпуса Мармона армию Нея. Удино проигрывает Бернадоту при Гросс-Берене.
Решающим сражением той кампании стала битва под Лейпцигом, где Мармон снова был подчинён Нею и в течение 3-х дней сражался с частями Северной и Силезской армий союзников. 16 октября Мармон лично возглавил атаку 20-го и 25-го пехотных полков против пруссаков и получил ранение в левую руку.
18 октября его войска были атакованы перешедшими на сторону союзников кавалеристами Вюртембурга, а затем – и саксонскими пехотинцами. Мармон сражался храбро, под ним пали 4 лошади, шляпа была пробита пулей.
19 октября Мармон перешёл на другой берег реки Эльстер за несколько минут до того, как по ошибке был взорван мост через неё. Значительная часть его корпуса осталась в городе.
20 октября Мармон получил приказ возглавить остатки войск III, V, VI и VII корпусов, в его подчинении оказалось лишь около 15 тысяч человек. С ними он принял участие в сражении у Ханау (30 октября), где сумел оттеснить австро-баварские части генерала Вреде.
2 ноября остатки Великой армии перешли границу с Францией. А 1 января на французскую территорию вошли союзные войска. На тот момент соотношение сил было просто удручающим: 47-тысячная армия Бонапарта против 200 тысяч бойцов коалиционных армий. Однако полководческий гений Наполеона и стойкость его солдат в который раз удивили всех, едва не изменив ход истории.
Кампания 1814 года
26 января Бонапарт разбил Блюхера у Сен-Дизье. Через 3 дня (29 января) у Бриенна французы победили пруссаков и союзный им российский корпус Остен-Сакена. Неудачным было столкновение с армией Шварценберга при Ла-Ротьере 1 февраля. Но уже 10 февраля в сражении под Шампобером, где отличился Мармон, потерпел поражение российский корпус генерала Олсуфьева (его командующий был взят в плен 19-летним французским новобранцем). Узнав об этой победе, Наполеон даже сказал:
«Еще один такой день – и я вернусь на Вислу.»
Однако увидев мрачные лица стоявших рядом генералов, император добавил:
«Там я заключу мир, согласившись на естественную границу по Рейну.»
Наполеон Бонапарт в 1814 г. Иллюстрация из книги Уильяма Миллигана Слоана «Жизнь Наполеона Бонапарта»
Серия последних побед Бонапарта продолжалась. Уже на следующий день (11 февраля) союзники потерпели поражение у Монмирая. Затем они были разбиты у Шато-Тьерри.
Мармон успешно действовал против войск Блюхера, но в сражении у Лаона его солдаты не только не смогли выполнить приказ о захвате деревни Ати, но и бежали во главе с маршалом во время ночной контратаки пруссаков. Лишь неожиданная помощь случайно оказавшегося здесь отряда полковника Фавье помогла избежать катастрофы. Тем не менее Мармон отступил на 6 миль, и Наполеон пришёл в ярость, которую разделил и Бертье, сказавший потом:
«Император имел полное право зарубить его на месте.»
А сам Бонапарт писал брату Жозефу:
«Вероятно, противник оставил бы нам Лаон, боясь нашего нападения, если бы не дикая глупость герцога Рагузского, который вел себя как младший лейтенант.»
Многие исследователи считают эту размолвку императора и его маршала роковой. После неё ни один из них уже не сказал про визави ни одного хорошего слова.
Между тем оставленные против Шварценберга Удино и Макдональд потерпели поражение и отступили. А Мармон ещё сумел отличиться, отбросив от Реймса российские войска, которыми командовал граф Сен-При, убитый в этом бою. И здесь снова произошёл неприятный для Мармона разговор с императором, который не мог простить ему поведения в битве при Лаоне.
Предательство
20-21 марта Наполеон сумел нанести поражение армии Шварценберга у Арс-сюр-Об. Австрийцы избежали разгрома, так как сил для их преследования у Бонапарта не было. Дальнейшие бои на территории Франции казались Наполеону бесперспективными. И тогда ему в голову пришёл смелый план – увести своих противников за собой, зайдя им в тыл и отрезав от Рейна. По опыту прошлых кампаний, Наполеон знал, что противники не решаются оставлять его «без присмотра» и потому был уверен, что и сейчас они последуют за ним и его армией. Вполне возможно, что всё так бы и случилось. Однако союзниками был перехвачен курьер с письмом, в котором этот план излагался. А Талейран, который уже давно предал императора, настоятельно советовал им идти на Париж.
28 марта Наполеон узнал о том, что две неприятельские армии двигаются к его столице. Он бросился назад, но было поздно. Ещё 25 марта Мортье и Мармон потерпели поражение в сражении при Фер-Шампенуазе, и это открыло союзникам дорогу на Париж, к пригородам которого они подошли 29 марта. Брат императора Жозеф дал Мармону разрешение вступить в переговоры с противником – и целью этих переговоров было всего лишь спасение Парижа от разрушения. Сам Жозеф Бонапарт и военный министр Кларк в этот день бежали из Парижа. Защитники столицы ещё держались, но в ночь с 30 на 31 марта, не зная, что Бонапарт уже прибыл в Фонтенбло, Мармон заключил перемирие и вывел войска из Парижа.
Вступление союзных войск в Париж 31 марта 1814 г. Гравюра неизвестного художника
1 апреля Бонапарт прибыл в штаб-квартиру Мармона и после короткого разговора с ним вернулся в Фонтенбло. А Мармон уже вступил в переписку с Шварценбергом и склонялся к измене.
Сам Мармон так оправдывал свои действия в мемуарах:
«Я видел крах Наполеона, моего друга, моего благодетеля, и крах этот был неизбежен, так как все средства обороны оказались исчерпанными. Если бы этот крах оказался отсрочен еще на несколько дней, не повлекло ли бы это за собой развал всей страны? ... Так нужно ли было продолжать оставаться преданным ему в ущерб самой Франции? ...
Как бы ни был глубок мой личный интерес к Наполеону, я не мог не признать его вину перед Францией. Он один создал эту пропасть, поглощавшую нас...
Я достаточно выполнил свой долг в этой кампании... более, чем кто-либо из моих друзей, заплатил в этих страшных обстоятельствах. Это были небывалые усилия, и не оплатил ли я ими все счета Наполеона, не перевыполнил ли своих задач и обязательств перед ним? ...
Все генералы, находившиеся под моим командованием, собрались у меня, и я передал им последние новости из Парижа. Мнение было единогласным. Было решено признать временное правительство и присоединиться к нему во имя спасения Франции.»
Как бы ни был глубок мой личный интерес к Наполеону, я не мог не признать его вину перед Францией. Он один создал эту пропасть, поглощавшую нас...
Я достаточно выполнил свой долг в этой кампании... более, чем кто-либо из моих друзей, заплатил в этих страшных обстоятельствах. Это были небывалые усилия, и не оплатил ли я ими все счета Наполеона, не перевыполнил ли своих задач и обязательств перед ним? ...
Все генералы, находившиеся под моим командованием, собрались у меня, и я передал им последние новости из Парижа. Мнение было единогласным. Было решено признать временное правительство и присоединиться к нему во имя спасения Франции.»
В это время и другие, прежде преданные Наполеону маршалы считали возможным не подчиняться ему. Маршал Макдональд, например, отказался атаковать Витри, заявив:
«Пусть сначала это сделает Ваша гвардия, сир!»
Саботировал приказы императора Ожеро. В битве у Женевы он бросил свои войска, а потом без боя сдал Лион. Женатый на сестре Бонапарта неаполитанский король Мюрат вместе с австрийцами атаковал в Италии владения Эжена Богарне. Верный императору Даву был далеко, защищая блокированный Гамбург. Маршал Сюше ещё находился в Испании, а Сульт с боями отходил к Тулузе, где его армия будет разбита в последнем большом сражении 1814 года. Более того, Сенат уже издал декрет об отстранении Бонапарта от власти. А муниципальный совет Парижа выступил с обращением к маршалам и генералам, в котором призывал их признать династию Бурбонов и перейти на сторону Людовика XVIII.
Наполеон считал, что ещё сможет отбросить противников от столицы и собирал войска. 3 апреля у него ещё была армия численностью в 60 тысяч человек. С ним находились Бертье и Коленкур. Разумеется, рассчитывал император и на 14 тысяч солдат Мармона, однако тот в ночь на 4 апреля уже отправил Шварценбергу письмо, в котором говорил о готовности сдать свою армию союзникам. В обмен он требовал оставить солдатам оружие, а также гарантии сохранения жизни и свободы Бонапарту.
Время императора Наполеона подходило к концу. 4 апреля к нему явились старые соратники – Ней, Удино, Лефевр, Макдональд и Монсей. Ней и Удино, от имени всех присутствующих, потребовали от Наполеона отказаться от власти. Речь пока ещё шла лишь о его отречении в пользу своего трёхлетнего сына. Регентшей должна была стать императрица Мария-Луиза – дочь австрийского императора. Убедить их продолжать борьбу Наполеону не удалось, император сдался.
Иллюстрация из книги У. Слоана «Жизнь Наполеона Бонапарта», 1896 г.: Наполеон подписывает акт об отречении от престола. Стоят рядом: Мармон, Ней, Коленкур, Удино, Макдональд. Однако Мармона на самом деле здесь не было
Получив подпись Бонапарта, Ней, Коленкур и Макдональд отправились на переговоры с союзниками. К ним неохотно присоединился уже принявший решение о предательстве Мармон. Шансы на успех у них были, и весьма неплохие: как минимум Австрия, которая через Марию-Луизу и её сына фактически получала контроль над Францией, должна была отнестись к этому плану более чем благосклонно.
Всю эту комбинацию сломала странная капитуляция армии Мармона. Наполеон говорил потом:
«Меня предал Мармон, которого я был вправе называть своим сыном, своим ребенком, своим созданием.»
Но Мармон утверждал, что, узнав об отречении Наполеона, он прекратил переговоры с Шварценбергом и, оставив армию генералу Суаму, отправился вместе с другими маршалами в Париж. Однако в ночь на 5 апреля армия его была сдана союзникам. Большинство исследователей согласны с Бонапартом, считая, что приказ о капитуляции был отдан именно Мармоном – перед отъездом в Париж. Однако некоторые полагают, что в его отсутствие у Суама просто сдали нервы. К нему явился полковник Гаспар Гурго, приказавший явиться к императору. Позже выяснилось, что покинутый всеми Бонапарт страдал от одиночества и хотел найти компанию для ужина. Но Суам вообразил, что именно ему придётся отвечать за самовольное оставление Парижа и «сепаратные» переговоры с противником. Надо учитывать, что Суам ранее был другом оппозиционно настроенных к Бонапарту генералов Моро и Пишегрю, по делу Пишегрю он даже был в своё время арестован. И потому на снисхождение императора не надеялся.
Так или иначе, выполняя приказ Мармона, либо действуя самостоятельно, генерал поднял солдат и повёл их к Версалю. Солдаты, уверенные, что их ведут атаковать неприятельскую армию, неожиданно для себя оказались между двумя линиями вооруженных австрийцев. Сдаваться они отказались, и, вырвавшись из окружения ничего не понимающих неприятелей (как-то неправильно сдаются эти странные французы), никем не управляемые, пошли на Рамбуйе. Мармону удалось перехватить их и направить в Мант. Здесь они и находились до конца переговоров союзников с Бонапартом.
Между тем, 4 апреля маршалы-делегаты встретились с Александром I, который достаточно благосклонно выслушал их, но заявил, что должен посоветоваться с союзниками. Но уже 5 апреля сообщил, что в связи с капитуляцией корпуса Мармона, речь может идти лишь о безусловном отречении Бонапарта.
Утверждают, что Мармон тогда заявил маршалам:
«Все потеряно! Я обесчещен! Мой корпус ночью по приказу генерала Суама перешел к врагу. Я отдал бы руку, чтобы этого не было.»
Ответ был таков:
«Неужели только руку? Тут, пожалуй, было бы мало даже вашей головы.»
Часть авторов утверждают, что эти слова произнёс Макдональд, другие уверяют, что их сказал Ней.
6 апреля 1814 г. Наполеон вынужден был подписать новый акт отречения – уже на условиях союзников. От императорского престола он теперь отрекался и за себя, и за своего сына.
Paul Delaroche. Наполеон после отречения в Фонтенбло
12 апреля Бонапарт предпринял неудачную попытку отравления. 28 апреля он покинул Фонтенбло и отправился на остров Эльба.
Мармон на службе у Бурбонов
Надо сказать, что далеко не сразу Мармон почувствовал тяжесть народного презрения. Он воображал себя новым генералом Монком и патриотом, которому удалось спасти Францию от бесконечных войн и примирить общество. Придворные подхалимы называли его «спасителем Отечества», Людовик XVIII даровал ему титул пэра и сохранил титул герцога, наградил орденом Святого Луи. Надо отметить, что эти королевские милости не превышали пожалований, данных другим маршалам Бонапарта. Некоторые из них получили даже больше.
Возможно, Мармон действительно остался бы в памяти потомков человеком, спасшим Францию от бессмысленного кровопролития, но его подвели Бурбоны, которые, по выражению Талейрана, «ничего не забыли, ничего не поняли и ничему не научились». Очень скоро, с растущим разочарованием в Людовике XVIII и его окружении, изменилось и отношение к Мармону. Даже подчинённых ему гвардейцев 6-ой роты королевских телохранителей стали называть «ротой Иуды». Но отступать Мармону было уже некуда. Он был одним из трёх маршалов, сопровождавших короля во время его бегства при возвращении Бонапарта, и Наполеон исключил его из списка маршалов. Позже Мармон голосовал за казнь Нея. В 1817 году он был отправлен подавлять восстание в Лионе. В 1825 году Мармон стал ещё и кавалером ордена святого Духа. В 1826 он присутствовал на коронации Николая I и получил от него высший орден Российской империи – святого Андрея Первозванного. Любопытно, что он тогда захотел осмотреть поле Бородинского сражения, в котором не участвовал. Наконец, в 1828 году стал членом Высшего военного совета.
Последние годы жизни Мармона
Карьера Мармона завершилась после окончательного падения Бурбонов в 1830 году. Во время Июльской революции он был назначен губернатором Парижа. Получив приказ «навести порядок на улицах», Мармон долго колебался и упустил время. Зато потом, начиная с 28 июля, действовал с исключительной жестокостью, окончательно похоронив свою репутацию во Франции.
После отречения Карла X, Мармон навсегда покинул Францию и до смерти скитался по Европе. В Вене он, по договору с местным императорским двором, на протяжении 3-х месяцев «просвещал» 20-летнего сына Наполеона – герцога Рейхштадтского, стараясь убедить юношу, что его родитель был «безнравственной, злой и кровожадной личностью». И, надо сказать, добился определённых успехов.
Как мы уже говорили в прошлой статье Огюст Мармон. Верный друг Бонапарта, умер этот маршал в Венеции – 3 марта 1852 года. Позже его тело было перевезено в родной город Шатильон и захоронено на местном кладбище.
Рыжов В. А.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: