Юридический аспект. Суд над генералом Павловым

Сразу оговорюсь, сложись по-другому – и не исключено, что Дмитрий Григорьевич окончил бы войну в 1945, командуя танковой армией или, при везении, даже фронтом, умер бы в 60–70-е годы в почете и увитый лаврами победителя, и о нем бы тоже писали, как о Чуйкове или Рыбалко.


Но история сослагательного наклонения не знает, и наш герой оказался там, где оказался: в том самом страшном июне 1941 года он занимал должность командующего Западным Особым военным округом. А вот дорога, которая привела довольно неопытного командира на такую высоту, была интересной.

Крестьянский сын

Крестьянский сын из небедной семьи Костромской губернии (двухклассное училище и экзамены экстерном за четвертый класс гимназии стоили недешево), он в возрасте 17 лет попал на фронт вольноопределяющимся. Дослужился до унтер-офицера, на реке Стоход попал в плен, где и пробыл до 1919 года. По возвращению домой работал у отца, потом чиновником и лишь к концу года – мобилизован в РККА.

Пара выводов напрашивается сразу: человек умный и амбициозный, за деревню не держался, наоборот – всеми силами рвался в город, война в таком качестве – тоже способ, ведь от вольнопера до офицера в военное время один шаг. Идейным коммунистом также не был, в РККА добровольцем не пошел, хотя имел немалый военный опыт.

Хотя именно РККА, нуждающаяся в грамотных людях, не связанных со старой властью, дала ему все. Там он вступил в РКП(б), там получил военное образование, послужил на административных должностях и всего за два года стал комполка в кавалерии.

Боевой опыт времен Гражданской у Павлова специфический – Туркестан. Басмачи были, конечно, противником фанатичным и сильным, но что РИА, что РККА сынов степей и пустынь била всегда, даже при соотношении один к десяти не в свою пользу. Техника и тактика – первичны, а личная отвага в эпоху промышленной революции – вторична.

В 1925 году перспективный кадр направлен в академию имени Фрунзе. Многообещающий, понятно, не по наградам и опыту, а по происхождению и образованию. Мало у нас было грамотных крестьянских сынов, имеющих за плечами школу унтеров и четыре класса гимназии, плюс какой-никакой, а боевой опыт. В этом карьера Павлова очень схожа с карьерой Жукова и еще со многими другими: офицерам бывшим не доверяли и готовили им замену.

В 1929 году у Павлова третья война – он в качестве командира кавполка воюет на КВЖД. Воюет неплохо, но опять же – опыт короткий и специфический. Зато после этого – Москва, военно-техническая академия, и кавалерист Павлов становится танкистом. И не просто танкистом, а командиром 6-го мехполка, одного из первых в РККА. А в 1934 году – командиром 4-й мехбригады, лучшей бригады Белорусского военного округа.

Дальше – Испания, куда таких и отбирали, молодых (Павлову – 40 лет) и подающих надежды. Показал он себя там хорошо, как командир танкового полка и бригады, и итог: с июля 1937 года Павлов – начальник автобронетанкового управления РККА.

Участие его в Халхин-Голе и Зимней войне сугубо декоративное – войска он в бой не водил, а летом 1940 года, за год до войны, Павлов принимает Западный особый военный округ (ЗОВО), который он и привел к катастрофе.

Что не так в его карьере?

Павлов не командовал ни взводом, ни ротой, ни батальоном, он получил сразу полк. Причем полк кавалерийский, там своя специфика, особенно в войну Гражданскую, именно в Туркестане, где фронта-то и не было, а была антипартизанская операция.

Дальше – мехбригада, дело для РККА новое и непонятное. В теории-то все понимали, что такое танковые войска и как их использовать, а на практике... В реальности даже немцы в Польше поначалу ошибались и долго подбирали оптимальный штат танковой дивизии.

После комбрига – должность административная, главный танкист занимался обучением, освоением и выбором техники, обобщением боевого опыта, но не командовал реальными войсками, а потом – округ. Округ через ступени комдива, комкора и командарма. Комдив бы из него вышел бы, наверное, хороший, да и комкор мехкорпуса тоже, но у него было четыре армии, мехкорпуса, стрелковые корпуса, десантный корпус и прочее.

И слабость кадров, таких молодых да ранних в РККА было море. ВВС и танковые войска-то в 30-е создавали практически с нуля, а в традиционных родах войск старые кадры убирали вовсю, а новые... Одна часть – сгорела в 1937 году, другая – опыта имела мало.

Если грубо: профессиональным велосипедистам поручили КАМАЗ на ралли Париж – Дакар.

Не было других, и это, с одной стороны, Павлова оправдывает, с другой же – наоборот. К карьере-то в сталинском СССР не принуждали, вряд ли злой чекист с революционным револьвером стоял за спиной Павлова, да и комиссар Мехлис тоже едва ли. Собственно, Павлов совмещал долгое время две должности – командира и комиссара.

Языком права

А если языком права:


Бездействие власти и дезорганизация налицо. А также налицо:


Брошенные горы техники, сданные в плен солдаты и укрепления. Причем о козле отпущения и речи быть не может – судили в 1941 году многих, но не всех.

Скажем, к командованию Киевского особого вопросов не возникло, как и к командованию Прибалтийского. Кузнецов не справился – его сняли и все. А Павлов не просто не справился – он провалил дело.

И проблема не в поражении, поражение было неизбежно. Дело в том, что комфронта со второго дня войны выпустил из рук управление войсками и не понимал обстановку (от слова вообще), отдавая неадекватные приказы.

Как, например, удар 6-го мехкорпуса Хацкилевича в пустоту без средств ПВО и воздушного прикрытия. Или невывод из Брестской цитадели войск, или сосредоточение вдоль границы двойного комплекта самолетов, или... Этих «или» было много у Павлова.

А вот, скажем, севернее такого не вышло:


Вот и остался Кузнецов командармом.

Остальное – политика от Никиты Сергеевича до нынешней декоммунизации.


Виноват Сталин и точка, принудил бедного Павлова округом командовать, заставил не уметь войсками управлять и не контролировать неопытных подчиненных.

Еще одна аналогия – маньяк убил сотни людей, но надо его оправдать, ибо в основе-то виновно государство: не так школа воспитала, и вовремя не разглядели.

Глупость?

Глупость, но насчет Павлова все воспринимают как норму.

А так он – жертва, конечно, что эпохи, когда нужно было много и сразу, а не было ничего, что своих карьерных амбиций, когда крестьянский сын сам в какой-то момент поверил, что он может все и знает больше других.

А за этой трагедией одного маленького человека жуткие цифры: 625 тысяч военнослужащих в бой вступили, 417 тысяч убитых и раненных, фронт разгромлен, сотни тысяч жизней потеряно, немцы продвинулись на 600 километров.

И кто ответит за них?

Ведь на Сталина-то все не спишешь? А Павлова реабилитировали, с кем не бывает…