Кадр из фильма «Gomorrah»
В предыдущих статьях было рассказано о сицилийской мафии и Коза Ностре, «семьях», действующих на территории США. Теперь мы поговорим о преступных сообществах других областей Италии.
Области, контролируемые итальянскими преступными кланами
В этой статье мы коротко расскажем об истории возникновения неаполитанской (Кампанской) Каморры. В следующих – будет рассказано о новых структурах Каморры, о женщинах Каморры и появлении Sacra Corona Unita. А затем поговорим и о калабрийской Ндрангете.
Сразу скажем, что в самой Италии различают мафию и
«организации мафиозного типа».
(Это официальный термин, применяемый итальянскими юристами).
Мафия неразрывно связана с Сицилией, а к «организациям мафиозного типа» относят преступные сообщества Кампании, Апулии и Калабрии.
По информации, предоставленной журналистам сотрудниками ФБР, в настоящее время в перечисленных выше преступных сообществах Италии состоит примерно 25 тысяч человек, имеющих связи с преступниками в других странах мира, число которых доходит до 250 тысяч. В то же время, «новая» американская Коза Ностра уже слабо связана с сицилийской мафией и представляет собой самостоятельную преступную организацию, сосредоточенную, в основном, на торговле наркотиками.
Неаполитанская Каморра
Местом рождения Каморры является провинция Кампания, название которой ведёт своё происхождения от латинского слова campus – «равнина». На представленной ниже карте видно, что равнинными являются только прибрежные территории современной провинции Кампания. Горы, однако, здесь невысокие – высшая точка 2050 метров.
Климат Кампании относится к наиболее благоприятным для существования человека. Плодородные равнины близ Неаполя и Салерно не испытывают недостатка во влаге. Поэтому в древности эту территорию часто называли «Счастливой Кампанией».
Именно в этой итальянской провинции можно увидеть Везувий. И здесь находился город Капуя (разрушен вандалами в 456 году), в гладиаторской школе которого началось восстание Спартака.
По наиболее вероятной версии, слово «camorra» происходит от названия азартной игры «морра», популярной еще в древнем Риме. Смысл данной игры был в следующем: несколько человек загибали пальцы (или откладывали монеты) и каждый из них заранее должен был угадать, чему будет равняться сумма пальцев или монет всех участников. Победивший получал «очко», игра шла до трёх очков.
Bartolomeo Pinelli. Игра в морру, 1809 г.
Нередко отмечались случаи жульничества, когда несколько человек по сговору вовлекали в игру и обманывали какого-нибудь простака. Они заранее доваривались о том, когда и сколько пальцев будет загибать каждый из них, и распределяли ответы, один из которых обязательно был правильным. Поэтому слово «morra» стало часто употребляться в значении «шайка», «банда». А «camorra», следовательно – «быть с бандой» или «состоять в шайке».
Появление Каморры
Достоверное время появления в Кампании «Каморры» неизвестно.
Иногда рождение этого преступного сообщества относят аж к XIV веку, что вряд ли верно. Другие говорят о XVI столетии.
Некоторые полагают, что Каморра зародилась в одно время с сицилийской Коза Нострой. Однако цели у этих организаций оказались противоположными: мафия якобы первоначально была «патриотической» преступной организацией, а первая Каморра, напротив, состояла из королевских наёмников, вербовавшихся из Испании и терроризировавших итальянских крестьян (испанцами были и многие кампанские аристократы).
Отсюда, кстати, и еще одна версия образования названия «Каморра» – от старого испанского слова «chamora» – так называли короткую куртку, которую часто носили наёмники в тех краях. С помощью этой гипотезы пытаются объяснить и многовековые враждебные отношения сицилийской мафии и кампанской Каморры.
И лишь после прихода к власти неаполитанских Бурбонов (испанская ветвь этой династии) в Кампании появилась другая Каморра – из местной бедноты.
Первые письменные упоминания о «Каморре» появляются лишь в начале XIX столетия.
Так, в 1820 году зафиксировано появление в Неаполе общества Bella Societa Riformata, известного также, как Societa Della Umirta, Annurataq Sugirta, «Уважаемое общество». Сами себя каморристы называли
«людьми чести».
Вопреки этому названию, членами данного общества становились отнюдь не аристократы, а выходцы из социальных низов.
О кампанских представлениях о чести можно судить по истории, которую бандит Зото рассказал главному герою авантюрного романа Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагоссе» (впервые опубликован в 1805 году).
Отец Зото, уроженец города Беневенто, расположенного в 54 км к северо-востоку от Неаполя, в ответ на предложение ревнивого мужа убить неверную жену за 150 цехинов, говорит:
«Ты ошибся, синьор.
Сразу видно, что ты меня не знаешь.
Да, я нападаю на людей из-за угла либо в лесу, как подобает порядочному человеку, но никогда не исполняю обязанности палача».
Сразу видно, что ты меня не знаешь.
Да, я нападаю на людей из-за угла либо в лесу, как подобает порядочному человеку, но никогда не исполняю обязанности палача».
И вот каким был результат:
«Этот великодушный благородный поступок снискал отцу большое уважение, а вскоре и другой в таком же роде прибавил ему доброй славы».
Какой же поступок «добавил доброй славы» отцу Зото?
Он по очереди убил двух аристократов (маркиза и графа), каждый из которых заплатил ему за устранение соперника 500 цехинов. После этого:
«Все храбрецы, в неё (шайку Мональди) входившие, не знали, какие воздать хвалы столь тонкому чувству чести.
Готов поручиться, что случай этот до сих пор на устах у всех в Беневенто».
Готов поручиться, что случай этот до сих пор на устах у всех в Беневенто».
В романе говорится и об авторитете, которым пользовались даже «вышедшие на пенсию» «заслуженные бандиты» Каморры.
Получивший тяжелое ранение отец Зото попросил убежища в августинской обители, передав инокам все свои сбережения. Увидев, как по приказу дворянина из свиты герцогини де Рокка секут розгами его сына, он говорит:
«Сударь, прикажи кончить эту пытку, а не то имей в виду: я убил не одного, стоившего в 10 раз дороже, чем ты».
Дворянин вынужден был выбирать, чьё приказание ему следует исполнить: герцогини или подозрительного увечного старика.
И он предпочёл послушаться бывшего бандита, так как
«понял, что это не пустая угроза».
Однако большинство кампанских «людей чести» занимались не «большими делами», а «мелочёвкой»: обкладывали данью игорные и публичные дома, а также мелких торговцев, «подрабатывали» контрабандой.
И потому «настоящие» сицилийские мафиози к Каморре относились с презрением, а Неаполь называли
«городом мелких жуликов».
Это презрение членов Коза Ностры к выходцам из Кампании сохранялось и в XX веке.
Знаменитый Альфонс (Аль) Капоне был неаполитанцем, что чрезвычайно затрудняло ему путь к вершине власти в Чикаго – пришлось убивать кичливых сицилийцев, которые самонадеянно полагали, будто только они имеют право быть донами «новой» американской мафии. Об этом было рассказано в статье «Добрым словом и пистолетом». Альфонс (Аль) Капоне в Чикаго.
Но окончательно избавил американскую Коза Ностру от этих предрассудков сицилиец Лаки Лучано, который по очереди уничтожил двух нью-йоркских боссов «старой школы» – Джузеппе Массерия и Сальваторе Маранцано. И вместе с ними тех, кто не догадался вовремя перебежать к победителю. Об этом было рассказано в статье Мафия в Нью-Йорке.
При Бурбонах в Королевстве обеих Сицилий, с одной стороны, преследовали рядовых членов Каморры, но с другой – власти не гнушались пользоваться их услугами. Например, некий Луиджи Курцио, приговоренный в 1839 году к 12 годам тюрьмы за воровство и контрабанду, стал полицейским осведомителем, шпионившим не за уголовниками, а за политическими противниками Бурбонов. А связями с авторитетными главарями Каморры не брезговали даже аристократы. Королева Мария Каролина, например, не скрывала дружественных чувств к Гаэтано Маммоне – одному из «боссов» Каморры, и даже называла его
«мой милый генерал».
Когда последний король династии неаполитанских Бурбонов Франциск II при известии о движении Джузеппе Гарибальди к Неаполю бежал в Гаэту, подконтрольные министру полиции Либорио Романо каморристы 7 сентября 1860 года взяли на себя охрану «освободителя Италии» (который по приглашению Романо приехал сюда из Салерно на поезде).
В то время гарнизон Неаполя еще сохранял верность королю. Найдись тогда здесь сильный и авторитетный человек, решившийся отдать приказ об аресте Гарибальди, карьера этого революционера могла бы в этом городе и закончиться.
Francesco Wenzel. Въезд Гарибальди в Неаполь 7 сентября 1860 года. Гравюра
«Медовый месяц» идиллических отношений Каморры с новой властью длился недолго. Южные регионы Италии сильно отставали в развитии от северных, и уровень жизни здесь был чрезвычайно низким.
А к тому же теперь в Кампанию (и в другие южные провинции) хлынули более дешевые товары из Ломбардии и других северных областей, что вызвало разорение многих местных предприятий. В 1862 году новым правительством было подавлено восстание рабочих арсенала Неаполя, при этом погибли десятки человек. Затем в Кампании начались антиправительственные крестьянские выступления. Многие из этих, не имеющих никаких социальных перспектив людей пополнили тогда ряды «Уважаемого общества».
Первый серьёзный судебный процесс над «каморристами» состоялся в 1911 году, когда подельники местного бандита Куоколо убили его за сотрудничество с полицией.
Фотография с судебного процесса над членами Каморры, 1911 г.
В отличие от классической сицилийской мафии, Каморра была рыхлым конгломератом разных банд, которые иногда могли действовать согласованно, но чаще – соперничали между собой и порой случались «клановые войны», которые в Италии называют «фаидами». И потому после осуждения основных главарей (27 человек) эта организация оказалась в глубоком кризисе, утратив даже зачатки централизованного управления. В мае 1915 года и вовсе было объявлено о роспуске общества Bella Societa Riformata.
Во время кампании против мафиозных структур, объявленной Муссолини, следователи уже не обнаружили в Кампании признаков организованной преступности: в Неаполе и его окрестностях действовали обычные, не связанные между собой, банды уголовников. И дуче объявил о полной победе над Каморрой.
Новое дыхание Каморре открыло сотрудничество со знаменитым боссом нью-йоркской Коза Ностры Лаки Лучано, который в 1946 году был выслан из США в Италию. Он решил сделать Неаполь перевалочной базой контрабанды сигарет, а заодно – и наркотиков.
Charles (Lucky) Luciano (Salvatore Lucania), Sicily, Italy, 1949
«Бизнес-партнером» Счастливчика стал бывший босс Нового Орлеана Сильвестро Каролло, по кличке «Сэм-Серебряный доллар», также высланный из США – в 1947 году. Это он сумел отстоять свой город от посягательств самого Аль Капоне, о чём было рассказано в статье Мафия в США. «Чёрная рука» в Новом Орлеане и Чикаго.
Именно сотрудничество с сицилийцами способствовало рождению новой и уже по-настоящему грозной Каморры.
Современная Каморра
Занимая лишь третье место по влиянию среди четырёх преступных сообществ Италии, Каморра сейчас является наиболее «кровавым» из них: боссы Мафии и, особенно, Ндрангеты в последние годы стремятся выглядеть не традиционными «донами» и «крестными отцами», а респектабельными бизнесменами. Как известно, большие деньги «любят тишину», и потому вожди сицилийских и калабрийских кланов стараются не привлекать к себе внимания властей.
На «мокрые дела» они идут неохотно – лишь в самых крайних случаях. Эксцессы вроде знаменитого расстрела членов одной из калабрийских «семей» в Дуйсбурге (об этом будет рассказано в статье о Ндрагнете) являются, скорее, исключением из правил. А вот каморристы обычно не задумываются, нажимая на курок.
Любопытно, что, как и в сицилийской мафии, в Каморре есть ритуал, связанный с поцелуями: поцелуй в губы означает обещание молчать на следствии.
Поцелуй арестованных каморристов, фото журнала Der Spiegel
А вот в мафии поцелуй в губы – это извещение о смертном приговоре. Напомним заодно, что поцелуй в щёку в сицилийской традиции – обещание обращаться, как с равным, а поцелуй руки – признание подчинённого положения.
Шотландский историк Джон Дики, автор книги «История мафии», сказал в одном из интервью, что в настоящее время Каморра по-прежнему
«не является единой организацией…
Это бесформенное нагромождение различных группировок, некоторые из которых – всего лишь мелкие банды наркоторговцев, в то время как другие имеют большие возможности для влияния на политику и экономику.
В Неаполе и его окрестностях Каморра в настоящее время представляет собой что-то вроде пролетарской преступности».
Это бесформенное нагромождение различных группировок, некоторые из которых – всего лишь мелкие банды наркоторговцев, в то время как другие имеют большие возможности для влияния на политику и экономику.
В Неаполе и его окрестностях Каморра в настоящее время представляет собой что-то вроде пролетарской преступности».
Роберто Савиано, автор книги-расследования «Гоморра», заявил в одном из интервью:
«Горизонтальная иерархия каморры позволяет ей постоянно формировать новые группы: найди пять парней и открой себе дело, которое (главы «семей») тебе дадут открыть».
Другие исследователи называют современную Каморру
«плавильным котлом, где перемешана организованная и бытовая преступность».
Низшую ступень занимают стихийно формирующиеся молодежные банды, типа наших «люберов» конца 80-х годов.
Они служат кадровым резервом для более серьезных «бригад», которые «промышляют» в богатых «буржуйских» районах, там же они обычно распространяют наркотики.
Каморристы данных банд обычно не совершают преступлений в кварталах своего базирования, напротив – следят, чтобы молодняк, как говорится, «края видел» и особенно не беспредельничал.
Эти «бригады» находятся под контролем крупных боссов Каморры, которые сами в криминальных разборках, разумеется, не участвуют. Рядовые каморристы и их «бригадиры» «работают на земле», выполняя различные поручения своих боссов, в том числе, в случае необходимости, ведут войны с бандами противоборствующих кланов.
И, наконец, на вершине этой пирамиды находятся структуры высшего уровня, которые занимаются по-настоящему большими делами – от участия в международном наркотрафике до инвестирования в недвижимость и легальные предприятия по всей Италии и за рубежом. Одним из таких боссов был, например, Дженнаро Личчарди, который стал одним из основателей Alleanza di Secondigliano.
Арестованный Gennaro Licciardi, 2 августа 1992 г.
Этот Альянс объединял 6 семей, ему подчинялись до 20 банд в Секондильяно и других пригородах Неаполя. Позже Alleanza di Secondigliano возглавила сестра Дженнаро Мария, о которой будет рассказано в следующей статье.
Цитировавшийся нами Джон Дики утверждает также, что, по сравнению с другими преступными сообществами Италии, Каморра является
«наиболее помпезной».
«Её члены любят дорого и манерно одеваться, навешивают на себя золотые украшения».
Это также вполне объяснимо, учитывая совсем не «патрицианское» происхождение большинства членов этого сообщества.
Упоминавшийся нами Роберто Савиано сказал о каморристах в одном из интервью (2006 год):
«Кино прямо определяет их моду. Нужно же, в конце концов, серьезному человеку выглядеть так, чтобы его узнавали на улице…
Застреленная два года назад «крестная мать» Иммаколата Капоне одевалась в точности как Ума Турман».
Застреленная два года назад «крестная мать» Иммаколата Капоне одевалась в точности как Ума Турман».
Об этой даме (и о многих других) мы поговорим в статье «Женщины Каморры».
А пока продолжим цитировать Савиано:
«Пистолет (каморристы) сегодня тоже не держат прямо, это уже устарело.
Во время стрельбы его держат наискосок, как ребята из «Криминального чтива»…
Когда арестовали сына одного из боссов каморры Козимо ди Лауро, дети кричали:
«Ворон, ворон»!
Дело в том, что Ди Лауро был одет точно так же, как Брэндон Ли в фильме «Ворон» (в роли восставшей из мертвых рок-звезды)».
Во время стрельбы его держат наискосок, как ребята из «Криминального чтива»…
Когда арестовали сына одного из боссов каморры Козимо ди Лауро, дети кричали:
«Ворон, ворон»!
Дело в том, что Ди Лауро был одет точно так же, как Брэндон Ли в фильме «Ворон» (в роли восставшей из мертвых рок-звезды)».
Arresto Cosimo Di Lauro
В книге «Гоморра» Роберто Савиано так описывает его арест:
«Когда Козимо услышал шаги карабинеров в армейских ботинках, пришедших его арестовать, лязг затворов, он не пытался бежать, не достал оружие.
Он встал перед зеркалом, смочил расческу, зачесал назад волосы со лба и собрал их в хвост на затылке, оставив несколько прядей лежать на шее.
Одет он был в темную водолазку и черный плащ.
Козимо Ди Лауро выглядел до комичного по-гангстерски, в стиле ночного убийцы, и спускался по лестнице с гордо поднятой головой».
Он встал перед зеркалом, смочил расческу, зачесал назад волосы со лба и собрал их в хвост на затылке, оставив несколько прядей лежать на шее.
Одет он был в темную водолазку и черный плащ.
Козимо Ди Лауро выглядел до комичного по-гангстерски, в стиле ночного убийцы, и спускался по лестнице с гордо поднятой головой».
А вот что последовало за его арестом:
«Начинается погром, жители окрестных домов разбивают машины, в бутылки наливают бензин, поджигают и бросают.
Эта групповая истерика нужна не для того, чтобы сорвать арест, как могло бы показаться, но для предотвращения вендетты. Чтобы не было и тени подозрения.
Это знак для Козимо, что его не предали. Никто его не выдал, тайное убежище раскрыли не соседи по дому.
Это масштабное действо – в своем роде мольба о прощении, служба во имя искупления грехов, где жертвенный алтарь выстроен из тлеющих полицейских машин и перевернутых мусорных контейнеров, над которыми висит черный смог от горящих покрышек.
Если Козимо что-то заподозрит, то они даже вещи не успеют собрать: на них обрушится очередное беспощадное наказание – гнев его соратников».
Эта групповая истерика нужна не для того, чтобы сорвать арест, как могло бы показаться, но для предотвращения вендетты. Чтобы не было и тени подозрения.
Это знак для Козимо, что его не предали. Никто его не выдал, тайное убежище раскрыли не соседи по дому.
Это масштабное действо – в своем роде мольба о прощении, служба во имя искупления грехов, где жертвенный алтарь выстроен из тлеющих полицейских машин и перевернутых мусорных контейнеров, над которыми висит черный смог от горящих покрышек.
Если Козимо что-то заподозрит, то они даже вещи не успеют собрать: на них обрушится очередное беспощадное наказание – гнев его соратников».
(Роберто Савиано. «Гоморра»).
Любопытно, что многие разбогатевшие каморристы, увешанные золотыми цепями и передвигающиеся на автомобилях престижных марок, остаются жить в бедных кварталах Неаполя: переезжать в «буржуйские» районы считается «дурным тоном», да и «соратники» могут понять «неправильно». «Не по понятиям», в общем.
Скромное жилище неаполитанского каморриста, кадр из сериала «Gomorrah», 2014 год
Современные каморристы неравнодушны к футболу.
Боссы одного из неаполитанских кланов Каморры покровительствовали Диего Марадоне, когда он был нападающим местного клуба «Наполи» (между делом, «подсадив» его на кокаин). Высказывалось предположение, что половину денег на трансфер этого аргентинца выделила Каморра (контракт в 14 миллиардов лир стал рекордным для «Серии А», и был явно не по карману безнадежному середнячку «Наполи»).
А клан Касалеси через подставных лиц в 2008 году попытался купить «Лацио».
Но об этом мы поговорим в следующей статье – «Новые структуры Каморры и Sacra Corona Unita». В ней будет рассказано о «Новой семье» и «Новой организации Каморры», а также – об апулийском преступном сообществе Sacra corona unita, к организации которого приложил руку Рафаэло Кутоло, создатель Nuova Camorra Organizzata.
А потом мы поговорим о женщинах Каморры.
Рыжов В.А.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: