Военная история полна примеров того, как внезапно вспыхнувший или умело организованный приступ массовой паники превращает на какое-то время подразделение в бессмысленное стадо, бегущее от противника.
Вот, например, какой случай описал в воспоминаниях Владимир Семенович Туров (сайт Я помню»). В декабре 1941 года он командовал стрелковой ротой. Атака деревни, которую вела его рота, развивалось вполне успешно: «В зареве пожарищ было видно, как немцы колонной человек 20-30, а потом и отдельными группами побежали из деревни по дороге, поднимающейся на пригорок, на запад. Их огонь резко ослабел, а минометный обстрел прекратился. Левофланговые ворвались в деревню, а наш центр, где находился и я, был уже почти у самой деревни».
Казалось, что еще немного – и останется только стрелять из захваченной деревни в спины убегающих немцев. Но ситуация молниеносно изменилась: «И вдруг, справа от меня, примерно в 150-200 метрах в нашей цепи раздался душераздирающий крик: «Куда гонишь? Патронов нет, а нас на убой гонишь!» Один за другим залегли и бойцы, бежавшие рядом с тем, кричащим. Я, услышав это, тоже как бежал, так и остановился. Потом, там справа побежал за тем бойцом один, второй, третий… Все больше бойцов начало ложиться. Я немедленно кинулся туда, кричал: «Стой! Ложись! Вперед!.. Немцы уже из деревни бегут!..», и в таком духе все. А на левом фланге наш станковый пулемет уже строчил вдоль деревенской улицы из-за сарая деревни. Но какая-то неуловимая сила донесла возникшую справа в центре панику и туда. Политрук роты, находившийся на стыке 2-го и 3-го взводов, левее меня, принимал все усилия остановить побежавших людей назад, но тщетно! Люди бежали назад... Я с помощью связных остановил возле себя несколько человек, но продолжать ими наступление не мог. Наш огонь по немцам прекратился. Увидев наше бегство, немцы возобновили и усилили огонь по нам. Снова начался минометный обстрел. Я заметил, как с пригорка в деревню начали возвращаться группы немцев, ранее удравшие из нее».
Бегущую роту не сразу удалось остановить: «Раздумывать, что произошло, было некогда. Надо было действовать. Я, положив около двадцати человек, остановленных мною, организовал огонь по немцам, и послал расторопного связного к политруку с распоряжением - «любыми способами остановить роту!» А сам принимал меры к остановке бегущих бойцов. Роту остановил политрук пулеметной роты, который заметил какое-то непонятное движение в центре правой цепи, потом увидел бегущих назад бойцов, и понял, что случилось что-то невероятное. Ведь немцы почти прекратили сопротивление, слева бойцы уже ворвались в деревню, немцы побежали и вдруг такое… С помощью двух своих бойцов он начал останавливать бегущих и приказал им вести огонь по противнику, но огня не получилось. Был оставлен и тот «максим» за тем сарайчиком».
Началось выяснение традиционных для такой ситуации вопросов «кто виноват» и «что делать». Вопрос «что делать» разрешился быстро: «Я доложил по телефону о случившемся командиру полка, он спросил: «Почему нет патронов?!» Я ответил, что патронов у каждого бойца достаточно, по 70-90 штук на винтовку. Он тут же задал вопрос: «Сможет ли рота наступать?» - «Привожу роту в порядок и если нужно, буду вести наступление». Он ничего не ответил и положил трубку. Вызвал командиров взводов к себе, и поставил задачу – наступать только на левую окраину деревни с охватом ее слева».
А вот «кто виноват» выяснить так и не удалось: «В это время в роту приехали помощник начальника штаба полка и уполномоченный особого отдела. Помначштаба одобрил мой план, а особист пошел в цепь, поговорить с солдатами, проверить наличие патронов у каждого. Потом подходит ко мне: «Почему ты не сообщил командиру полка, что по тебе стрелял тот, кто крикнул, что нет патронов?» Я удивился: «По мне стреляли?! Так я этого не заметил». - «Да, по тебе стрелял кто-то из цепи справа, но бойцы сейчас никак не могут найти его»… Но у меня это был единственный случай за всю войну, чтобы так нас подвел какой-то предатель или лазутчик… Сразу же было обращено внимание на повышение бдительности, и политрук заявил, что больше такого не получится, он примет меры к обеспечению безопасности командира».
И в дальнейшем выявить предателя, стрелявшего в своего ротного (если такая стрельба действительно имела место, а не померещилась бойцам) не удалось. Крикуна, вопившего о том, что без патронов на убой гонят, так и не обнаружили. Сколько похожих историй было в годы войны…
Поражает в этой ситуации то, насколько эффективными оказались вопли паникера. Рота храбро сражалась и до бегства и после него. Бойцы прекрасно знали, что у каждого из них по 70-90 патронов на винтовку. Этого было вполне достаточно для длительного боя. Тем не менее, крик «патронов нет» оказал на красноармейцев такое «магическое» воздействие. Это при том, что патроны, которых якобы не было, они сами же и несли…
Подпишись: