Вот, какой случай описал танкист, Герой Советского Союза Дмитрий Лоза в своих мемуарах «Танкист на иномарке»:
«В 17 часов 19 августа первый батальон, идя головным в колонне части, вышел к полустанку Бахута, в котором стояло лишь одно небольшое кирпичное здание… Неожиданно послышалась команда: «Воздух!» Командиры орудий экипажей кинулись к зенитным пулеметам, которые вот уже много суток были зачехлены и установлены в походное положение, поскольку самолеты противника нас до этого часа ни разу не беспокоили. На горизонте появились шесть стремительно приближающихся истребителей-бомбардировщиков».
Опыт отражения воздушных атак германской авиации в данном случае сослужил дурную службу советским танкистам. Японские летчики-смертники воевали по-другому:
«Западники» (те, кто имел опыт войны с немцами… – М.К.) хорошо усвоили тактику действий немецких летчиков, которые, прежде чем сбросить бомбы на цель, делали круг над нею, выбирая точку прицеливания, и только после этого ведущий переводил свой самолет в пике. Здесь же атака развивалась настолько стремительно, что экипажам даже не хватило времени на подготовку пулеметов к стрельбе».
Японским летчикам удалось добраться до советских танкистов. И вот что из этого получилось:
«Первый самолет на малой высоте помчался к головному танку батальона и с полного ходу врезался в его лобовую часть. Куски фюзеляжа разлетелись в разные стороны. Искореженный мотор рухнул под гусеницы. Языки пламени заплясали на корпусе «Шермана». Ударом был контужен механик-водитель гвардии сержант Николай Зуев. Десантники с первых трех танков кинулись к кирпичному зданию, чтобы укрыться в нем. Второй японский летчик направил свою машину в это строение, но, пробив крышу, она застряла на чердаке. Никто из наших бойцов не пострадал. Нам сразу стало ясно, что батальон атакован «камикадзе». Третий пилот не стал повторять ошибку сотоварища. Он резко снизился и направил самолет в окна здания, но достичь цели ему не удалось. Задев крылом телеграфный столб, истребитель-бомбардировщик рухнул на землю и сразу запылал костром. Четвертый самолет, спикировав на колонну, врезался в автомашину медицинского пункта батальона, которая загорелась. Два последних «смертника» нацелили удар по хвостовым танкам, но, встреченные плотным зенитным огнем, оба самолета рухнули в воду недалеко от полотна железной дороги. Воздушная атака длилась несколько коротких минут. Шесть истребителей-бомбардировщиков превратились в бесформенные груды металла. Шесть летчиков погибли, и, что нас весьма удивило, в кабинах двух самолетов кроме летчиков находились девушки. По всей вероятности, это были невесты «смертников», решившие разделить со своими избранниками печальную судьбу».
Потеряв шесть самолетов, японцы причинили советским танкистам совершенно несопоставимый с потерями ущерб: «Ущерб от атаки оказался незначительный: сгорела автомашина, заклинило башню головного «Шермана», вышел из строя механик-водитель. Быстро сбросили с насыпи автомашину, за рычаги «Эмча» сел помощник механика-водителя, и марш продолжился». Но, может быть, атакованному камикадзе советскому танковому батальону просто повезло?
Вот как историк Юрий Иванов, в своей книге «Камикадзе. Пилоты-смертники» описал другую атаку камикадзе на советские танки: «В течение 12 и 13 августа на колонну 5-го гвардейского танкового корпуса совершили налеты 14 вражеских самолетов. Камикадзе пикировали на отдельные танки, однако ущерба не причинили: 2 самолета были сбиты зенитчиками, 3 — истребителями. Остальные 9 летчиков-смертников врезались в землю, не сумев поразить боевые машины». Еще более плачевный и вполне закономерный результат.
Идея использовать летчиков-смертников для борьбы с танками могла возникнуть только лишь в момент беспросветного отчаяния. Уж если в такую громоздкую цель как авианосец камикадзе удавалось попасть далеко не всегда, то шансы попасть самолетом в танк были и вовсе минимальными…
Максим Кустов
