В 8:00 советские бомбардировщики нанесли массированный удар по Хельсинки, Виипури (Выборгу), Котке и другим финским городам. Так началась Советско-финляндская война, завершившаяся 80 лет назад.
12 марта 1940 года в Москве был заключен мирный договор. От СССР его скрепили подписями нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б)Андрей Жданов, и.о. первого заместителя начальника Генерального штаба РККА комбриг Александр Василевский; от Финляндии – премьер-министр Ристо Хейкки Рюти, министр без портфеля Юхо Кусти Паасикиви, генерал-майор Рудольф Вальден и профессор Вяйне Войонмаа. Боевые действия прекратились 13 марта с 12:00.
В Финляндии эта война именуется Зимней. У нас в стране ее вслед за Александром Твардовским доселе принято называть «незнаменитой». Подразумевается, что огромный СССР в течение целых 105 дней не мог справиться с маленькой Финляндией, и победа далась ценой огромных потерь, во много раз больше, чем у противника.
Впрочем, последнее утверждение ныне вызывает большие сомнения. Согласно недавно опубликованным данным, урон Красной Армии убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести составил 126875 бойцов и командиров, у финских войск – 48243 солдата и офицера, но по другим официальным источникам Суоми – 95 тысяч.
“2 марта в Париже решили послать воевать против СССР 50 тысяч добровольцев”
Кстати, не столь уж подавляющим было и численное превосходство РККА над неприятелем, о котором до сих пор говорят некоторые историки в России и за рубежом. Например, соотношение сил в зоне боевых действий к началу войны: 265 тысяч финских военнослужащих и 425 тысяч советских. На 1 января 1940 года командование Красной Армии сосредоточило на фронте 550757 бойцов и командиров, а к началу марта – 760578. Однако и финны располагали, с учетом обученного резерва, 600 тысячами готовых сражаться людей уже на 30 ноября 1939-го.
Последняя цифра кому-то может показаться невероятной. Между тем, она вполне реальна. Генерал-лейтенант вермахта Курт Дитмар, командир 169-й германской пехотной дивизии, переброшенной в Финляндию летом 1941 года, в статье, опубликованной в сборнике «Мировая война. 1939-1945», восторгался тем, что страна при населении в 3,7 миллиона граждан умудрилась поставить под ружье почти 18 процентов из них, то есть свыше 600 тысяч человек. Вряд ли в Зимней войне было мобилизовано меньше.
Что несомненно, так это преимущество советских войск в боевой технике. Как утверждают иные исследователи, они имели 2289 танков, а финны – лишь 26, 2876 артиллерийских орудий против 534, 2446 самолетов против 270 .
Именно поэтому в Кремле не видели в Финляндии серьезного противника, о чем свидетельствует то, что Ленинградский военный округ поначалу даже не был реорганизован во фронт, что неизменно делалось в СССР перед началом любой военной кампании, а разработку плана операции поручили не Генеральному штабу РККА, а штабу ЛВО.
К сожалению, в Москве не учли особенностей ТВД. «Бесконечные, лишенные дорог и покрытые непроходимыми болотами, малонаселенные лесные массивы, беспорядочные нагромождения валунов, которые часто достигают значительных размеров... В описанных выше условиях всякое тяжелое наступательное оружие имело для своего применения весьма ограниченные возможности. Основную тяжесть борьбы поэтому нес на себе одиночный боец, вооруженный винтовкой и ручной гранатой. Наилучшими его помощниками являлись ручной пулемет и... миномет...», – написал Курт Дитмар.
Увы, наступавшие севернее Ладожского озера советские войска, в отличие от противника, оказались не готовы действовать в таких условиях и таким образом, да еще в период суровой снежной зимы. Не случайно именно здесь некоторые части РККА попали в окружение и были разгромлены.
Не легче приходилось соединениям Красной Армии на Карельском перешейке. Правда, сначала они продвигались с запланированной скоростью – по 10-15 километров в день. Но когда РККА подошла к укреплениям главной полосы финской обороны – линии Маннергейма протяженностью 135 километров и глубиной 90 километров, попытка прорвать ее с ходу обернулась значительными потерями и была безуспешной.
После этого советские войска перешли к обороне – провели разведку, подтянули тяжелую артиллерию на прямую наводку и повели обстрел финских укреплений. Урон противника резко вырос, не хватало снарядов и танков. Не было достаточно эффективного противотанкового оружия, в связи с чем финны активно использовали «коктейли Молотова».
11 февраля после десятидневной артподготовки началось генеральное наступление РККА. Финны ожесточенно сопротивлялись, но вынуждены были отступать. 12 марта подразделения советской 7-й армии вошли в Выборг.
В нашей стране за время перестройки и после нее появилось много книг и статей, в которых утверждается, что СССР фактически потерпел поражение в вооруженном противоборстве с Финляндией, что военачальники РККА, включая успешно завершившего кампанию командующего Северо-Западным фронтом Семена Тимошенко, в подметки не годились неприятельским генералам, особенно финскому главкому Карлу Густаву Маннергейму.
У профессора университета Турку Луи Клерка, автора книги «Советско-финляндская Зимняя война, 1939–1940 гг.», на сей счет иное мнение. Рассказывая в интервью радио «Свобода» о царящих в стране мифах, будто «финны, мол, стойко сражались до последнего и отбили страну», историк отметил: «В действительности финская армия была на грани краха к концу войны, отдельные участки фронта сыпались, другие держались стойко – но в целом независимость страны тысячи озёр в 1940 году стала дипломатической, а не военной победой... Катастрофическое положение войск в марте 1940 года показано в книге Лассе Лааксонена, опубликованной в 1999 году, где он описывает полное истощение большинства подразделений...»
Затем профессору был задан интереснейший вопрос: «Известно, что финский оперативный план был рассчитан на полгода обороны, но Красная армия поставила Суоми на грань поражения за три месяца. Какие основные ошибки допустил Маннергейм при обороне страны?»
Ученый ответил: «Армия была плохо оснащена... Что же касается событий на поле боя, то стиль Маннергейма в командовании был чрезмерно агрессивный – слишком много контратак. Да, советские потери от этого возрастали, но для командования Красной Армии они не значили ничего... Маннергейм был авторитарным лидером, окруженным приближенными-друзьями, которые не очень ему противоречили, даже если его решения были неправильными».
Да, Сталин не присоединил, как задумывал, Финляндию к СССР, он ограничился отводом границы от Ленинграда за Выборг, получением в аренду военно-морской базы на полуострове Ханко и рядом территориальных приобретений. Советский лидер торопился закончить войну, ибо разведка доносила, что в нее готовы вмешаться Франция и Англия. Это была отнюдь не дезинформация. Уинстон Черчилль в монографии «Вторая мировая война» признает, что 5 февраля обсуждал с премьер-министром Невиллом Чемберленом план отправки в Норвегию для помощи Финляндии четырех дивизий. 2 марта в Париже решили послать воевать против СССР 50 тысяч добровольцев...
В заключение стоит привести слова полковника Й.А. Ярвинена из книги «Советско-финская война. Прорыв линии Маннергейма. 1939-1940» (авторы Элоиза Энгл и Лаури Паананен): «Истинный фронтовик не испытывает ненависти и презрения к врагу, мужественно и честно сражавшемуся с ним до конца. В этом смысле финский солдат с искренним уважением относится к своему русскому противнику. Его мужество и стойкость перед холодом и голодом, его беззаветность и безропотное подчинение воинской дисциплине восхищали, а подчас даже изумляли...»
Александр Уткин
