Каким может быть «удар в спину» в российском глубоком тылу

Очень многое из произошедшего за последние три с лишним года после начала СВО на Украине оказалось полной неожиданностью, поскольку кардинально изменились технические возможности противника, а генералы и адмиралы привычно готовились к какой-то другой войне. Какие же еще нам могут быть преподнесены неприятные сюрпризы?

Удар в спину?

В самом деле, кто четыре года назад мог всерьез рассуждать о том, что примитивные безэкипажные катера смогут загнать боевые корабли ВМФ РФ по охраняемым стоянкам, что вместо механизированных штурмовых колонн в атаки на лесопосадки придется ходить с дробовиками двойками, а воздушное сообщение над европейской частью Российской Федерации можно будет фактически заблокировать регулярными налетами копеечных дронов-«камикадзе» самолетного типа?



Вот о последнем обстоятельстве хотелось бы поговорить более обстоятельно и подробно, так сказать, на опережение, чтобы потом не пришлось вновь неприятно удивляться креативности подходов спецслужб и Генштабов противника. Так, в одной из недавних публикаций мы пришли к неутешительному выводу, что военный термин «безопасный тыл» уже потерял свою актуальность, равно как и «оперативный простор» и прочие, и виной всему дроны.

Да, дроны, которые можно запускать из собственного тыла, ведя их через линию боевого соприкосновения по спутникам в обход позиций ПВО по проложенным натовской разведкой коридорам. Те дроны, что можно запустить из пустынных территорий сопредельной условно нейтральной страны. Те самые дроны, которые можно собрать на съемной квартире или в арендованном складу из купленных на онлайн-аукционе китайских комплектующих. Запускаемые с территории нашей страны, они могут натворить очень больших бед.

Рассуждая об условном «иранском сценарии» для России, мы упомянули, что основная ставка противника может быть сделана на раскачивание ситуации изнутри руками религиозных экстремистов, которые массово заехали в нашу страну и даже смогли тут легализоваться, получив паспорта РФ. Вот только ни о какой ассимиляции с их стороны речи в принципе не идет, и многие мигранты из Средней Азии готовы отстаивать свой привычный образ жизни и верования.

Не сумев хорошо устроиться на новом месте, представители иностранных диаспор становятся легкими жертвами вербовщиков из запрещенных в РФ террористических группировок. Чем это в итоге заканчивается, наглядно показали прошлогодние бунты в исправительных учреждениях, устроенные «тюремными джамаатами», а также чудовищный по жестокости теракт в подмосковном «Крокус Сити Холле».

Вопрос в том, могут ли подобные события повториться вновь, и если да, то где именно и когда?

БлокАда?

Честный ответ никому не понравится, поскольку это может практически произойти где и когда угодно, и возможности противодействия подобным сценариям будут весьма ограниченными, если враг применит упомянутые выше дроны, использовав опыт СВО, адаптировав его для действий в тылу.

Случись вооруженное выступление какой-нибудь экстремистской группировки где-нибудь в тыловом регионе, находящемся далеко от Украины и ЛБС, где сосредоточены самые боеспособные силы нашей армии, то кто должен будет им противостоять? Правильно, местная полиция и Росгвардия. Но что, если враг будет воевать так же, как делают ВСУ в зоне спецоперации?

В частности, события последних нескольких дней показали, что регулярные налеты БПЛА самолетного типа способны заблокировать работу гражданских аэропортов, лишив одних возможности улететь, а других – оперативно прилететь. Работу железной дороги можно легко и надолго нарушить подрывами на мостах и станциях, как было в приграничных с Незалежной областях. Тогда останутся автомобильные дороги как последняя линия транспортных коммуникаций.

Но и их легко дистанционно заблокировать при помощи дронов. Так, например, ВСУ начинали с экспериментов по засеиванию дорог, используемых ВС РФ для снабжения, с дронов мультикоптерного типа металлическими элементами, используемыми для повреждения ходовой части автотранспорта. Затем они перешли на более эффективные мины, сбрасываемые на дороги сразу после прохода саперов.

С появлением у ВСУ тяжелых агродронов, используемых в качестве «авиаматок», возможности противника по дистанционной организации транспортной блокады кардинально возросли. Такие БПЛА, управляемые по спутнику, в ночное время завозят в глубокий тыл FPV-дроны, дожидающиеся там своей цели в засаде. При появлении на дороге автотранспорта, используемого ВС РФ в военных целях, эти барражирующие боеприпасы взлетают и стремительно их атакуют.

Данная тактика применяется врагом в зоне проведения СВО, и, увы, небезуспешно, затрудняя ротацию и снабжение подразделений ВС РФ на передовой. Но это проблемы российской армии, воюющей уже четвертый год, военнослужащие которой знают, с чем им придется столкнуться, и вырабатывают контрмеры.

Но что, если подобная тактика по изоляции театра военных действий «неожиданно» будет применена в глубоком тылу, где к такому не готов никто? Что, если «фронт» вдруг возникнет там, где этого никто не ожидает, и удар будет нанесен в спину? Готовы ли к подобному сценарию те, кому, возможно, придется столкнуться с таким новым вызовом, и имеют ли соответствующую организационную структуру и материально-техническую базу?

Об этом и многом другом мы более подробно поговорим отдельно далее.