О достоверности свидетельств очевидцев на примере эскадренного броненосца «Ослябя» в Цусимском сражении

Сразу хочу предупредить уважаемого читателя – к русско-японской войне вообще и Цусимскому сражению в частности эта статья имеет весьма косвенное отношение. Она посвящена особенностям восприятия морских сражений участвующими в них людьми.

Откуда такая тема? Дело в том, что, изучая то или иное морское сражение, я регулярно сталкиваюсь с нестыковками в описаниях его очевидцев. Иной раз рапорты могут быть настолько противоречивыми, что закрадывается сомнение: а об одном ли сражении вообще идет речь?

Конечно, есть вполне разумные объяснения этому феномену. Очевидно, что в бою человек находится в состоянии сильнейшего стресса. Он сосредоточен на выполнении своей боевой работы, времени глазеть по сторонам у него немного, а то и нет совсем. В сражении важно нанести урон неприятелю, своевременно исполнять службу и приказы командира, кроме того, человек испытывает естественное желание выжить, продиктованное инстинктом самосохранения. Всё это важно, а формирование целостной картины боя и точный хронометраж событий в шкале ценностей сражающегося уходит даже не на третий, а на тридцать третий план.

Разумеется, бывают случаи, когда, находясь в бою, очевидец ничем не занят и имеет возможность наблюдать за обстановкой хотя бы некоторое время. К примеру, Щербачев 4-й, командир кормовой 12-дм башни эскадренного броненосца «Орел», в самом начале Цусимского сражения вынужден был играть роль наблюдателя, так как его башня не имела возможности стрелять по противнику. Автор «Расплаты», Вл. Семенов, находясь на флагманском броненосце «Князь Суворов», и вовсе не имел особых обязанностей, отчего вменил себе задачу наблюдать за ходом битвы и стараться быть полезным там, где это будет необходимо. Всё это, конечно, скорее исключение, чем правило: большинство офицеров и матросов весьма заняты в бою.

Влияние стресса и занятости на точность рапортов — это еще полбеды. Проблема русских донесений о Цусимском сражении еще и в том, что большинство их писалось спустя многие месяцы после завершения войны. Так это было, например, с показаниями Следственной комиссии, которые давались офицерами и матросами уже после возвращения из японского плена в Россию.

Понятно, что за прошедшее время события Цусимского сражения могли изрядно путаться в воспоминаниях переживших его русских моряков. Кроме того, находясь в плену, они, конечно, общались друг с другом, отчего нельзя исключить, что их личные воспоминания подверглись корректировке и офицер (матрос) показывал Следственной комиссии не то, что видел сам, а картину боя, сложившуюся по результатам обсуждений с сослуживцами.

Собственно говоря, именно поэтому наибольшую ценность для историков несут уцелевшие вахтенные журналы боевых кораблей, а также иные записи, сделанные непосредственно в ходе сражения. Они, конечно, тоже не являются в 100% случаев достоверным источником, так как в силу тех или иных причин человек, сделавший запись, мог ошибиться, но хотя бы ошибки ложной памяти у таких документов исключены.

Однако, на мой взгляд, при оценке точности любых свидетельств о морских сражениях (да и не только о них) важно еще учитывать не только время свидетельства, но и условия наблюдения за событием. Ведь чем хуже видно некое событие, тем больше шансов на то, что очевидец, глядя на него, не разберет, что происходит на самом деле. Хрестоматийный пример: оценка повреждений вражеских кораблей в морском бою обычно преувеличена. Тут можно вспомнить и многочисленные пожары, которые «видели» японцы на русских кораблях при первой встрече эскадр 27 января 1904 г., хотя на самом деле в том бою русские броненосцы и крейсера в том бою не горели. Или сражение в Желтом море, наши моряки были уверены, что башня «Микасы» приведена к молчанию русскими пушками, хотя, по всей видимости, это стало результатом разрыва японского снаряда в канале ствола.

Не стоит сводить это исключительно к «чего их, басурманов, жалеть» (хотя бывает и такое). Завышение повреждений, которые понес противник, часто объясняются ошибками наблюдения. Так, глядя со стороны, весьма легко спутать разрыв снаряда со вспышкой орудийного выстрела на неприятельском корабле и т. д.

Такие ошибки не зависят от времени, когда будет составлен рапорт или дано показание, потому что связаны они не с памятью, а с тем, что очевидец изначально не смог вовремя увидеть либо понять наблюдаемое им событие правильно.

В ходе работы над циклом статей, посвященных качеству постройки «Осляби» и обстоятельств его гибели, я собрал доступную мне статистику для ответа на вопрос: когда же, собственно, этот броненосец вышел из строя. И в какой-то момент мне стало интересно проанализировать, как видели выход из строя «Осляби» на различных кораблях русской эскадры и есть ли зависимость между свидетельствами очевидцев и условиями, в которых они наблюдали это событие. Результаты анализа я и представляю уважаемому читателю.

Официальная точка зрения

В отечественной официальной историографии («Русско-японская война 1904-1905 гг. Книга седьмая. Цусимская операция») утверждается, что «Ослябя» вышел из строя в 14:20, а опрокинулся около 14:40 по русскому времени. Также в ней утверждается, что «Ослябя» был первым кораблем, покинувшим линию: «Князь Суворов», по мнению членов исторической комиссии, вышел из строя позднее — в 14:26.

Японский официоз (четвертый том «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)») утверждает, что «Ослябя» покинул строй одновременно с «Князем Суворовым» в 14:50 по японскому времени. То есть в 14:32 по русскому, так как в Цусиме японское время опережало русское на 18 минут. Точное время гибели «Осляби» у японцев не указано, с их слов, это произошло вскоре после выхода броненосца из строя.

Гипотеза

Позволю себе сделать предположение, что «Ослябя» покинул строй в промежутке с 14:20 до 14:30. Далее я буду рассматривать показания очевидцев с точки зрения подтверждения либо опровержения данной гипотезы.

О критериях

В случаях, когда очевидцы прямо указывают время выхода «Осляби» из строя в промежутке с «около 14:20» до 14:30, я принимаю такие свидетельства как прямое подтверждение высказанной выше гипотезы.

В случаях, когда очевидцы указывают какую-то привязку к событиям (начало боя, выход из строя «Князя Суворова» и т. д.), по которой вычисленное время выхода корабля из строя находится в промежутке с 14:20 до 14:30, я считаю свидетельство косвенным подтверждением своей гипотезы.

Если свидетель указывает только время гибели корабля, и оно составляет 14:30 или позже, я считаю такое свидетельство нейтральным, то есть не противоречащим, но и не подтверждающим мою гипотезу. Однако в некоторых случаях я буду считать такое свидетельство опровержением. Так, если свидетель утверждает, что «Ослябя» перевернулся после 15:00, то, с учетом сравнительно небольшого времени между выходом из строя и «оверкилем», «Ослябя», наверное, должен был покинуть строй позднее 14:30.

Прочие свидетельства, не перечисленные выше, я считаю прямо или косвенно опровергающими гипотезу о выходе из строя «Осляби» в 14:20–14:30.

О наблюдаемости события

С точки зрения наблюдаемости, я позволил себе поделить русскую эскадру на 5 групп кораблей. В первую группу вошли «Ослябя» и его мателоты: эскадренные броненосцы «Орел» и «Сисой Великий». Во вторую группу я включил прочие корабли 2-го и 3-го броненосных отрядов. В третью группу – броненосцы 3-й Тихоокеанской эскадры. В четвертую – отряд, находившийся правее главных сил, то есть крейсера «Жемчуг», «Изумруд» и миноносцы «Бедовый», «Быстрый», «Буйный» и «Бравый». И, наконец, в последней, пятой группе оказались бронепалубные крейсеры и транспорты, шедшие за эскадрой.

На мой взгляд, условия для наблюдения за «Ослябей» ухудшались сообразно представленной нумерации, то есть для первой группы они были наилучшими, а для пятой – наихудшими. Очевидно, что на «Ослябе» должны были понимать лучше всех, когда вышел из строя и погиб их корабль. В то же время до открытия огня наша эскадра шла с интервалом между кораблями в 2 кабельтова или, грубо, 370 м. В бою эти интервалы менялись, но во всяком случае «Орел» и «Сисой Великий» были ближайшими к «Ослябе» кораблями, а условия наблюдения с них – оптимальными. И наоборот, корабли пятой группы («Олег», «Аврора», транспорты и т.д.) находились в максимальном удалении от «Осляби»: очевидно, что условия наблюдения на них были худшими.

Вопрос о том, откуда удобнее было наблюдать за выходом из строя «Осляби»: с кораблей линии, включая 3-й броненосный отряд, или же с «Жемчуга», «Изумруда» и приданных им миноносцев, следует считать спорным. Я все же отдаю предпочтение кораблям линии, но причины этого объясню позднее.

Группа №1 «Ослябя» и его мателоты

К сожалению, в имеющихся у меня свидетельствах членов экипажа «Осляби» прямое указание времени выхода корабля из строя отсутствует. Так, корпуса флотских штурманов полковник Осипов о времени выхода из строя не сказал вообще ничего, а затонул «Ослябя» по Осипову около 15:00 часов. То есть, может быть, в 14:45, а может — в 15:15. Да и что прикажете понимать под «затонул»? Лег на борт? Перевернулся? Скрылся под водой? Впрочем, эти вопросы актуальны для большинства документов, фиксировавших гибель «Осляби». По введенной мной дефиниции, это нейтральное свидетельство.

Лейтенант Казмичев, командир кормовой 10-дм башни «Ослябя», сообщил только, что: «Крен… …спустя приблизительно час после начала боя достиг такой величины, что башенные пушки, имея максимальный угол возвышения 35 град., смотрели ниже горизонта». Уже кое-что: с учетом того, что бой начался в 13.49, а по мнению многих офицеров, даже чуть раньше, можно предполагать, что примерно в 14.40–14.50 эскадренный броненосец не просто покинул строй, но уже был близок к тому, чтобы лечь на левый борт. Данное свидетельство также нейтрально.

Донесение лейтенанта М.П. Саблина содержит косвенное свидетельство: «Незадолго до потопления «Ослябя» эскадра уклонилась немного вправо, «Ослябя» же в это время вышел и повернул почти на 180 градусов в правую сторону». Как известно, поворот вправо на 4 румба датируется очень по-разному: от 14.10 до 14.25. Этот временной промежуток вполне может быть временем выхода «Осляби» из строя, но нужно учитывать, что М.П. Саблин должен был обнаружить «склонение» эскадры не в момент, когда «Суворов» лег на новый курс, а позднее, когда с «Осляби» стало ясно, что эскадра поворачивает. Но вряд ли лейтенант обнаружил поворот позднее момента, когда «Ослябя» дошел до точки поворота.

Если предположить, что расстояние от «Суворова» до «Осляби» было примерно 11 кабельтов (то есть корабли шли с интервалами в 2 кабельтова), то с учетом 9-узловой скорости «Ослябя» должен был войти в точку поворота через 7 минут после «Суворова». Получается, что «Ослябя» вышел из строя где-то между 14.10 и 14.32, но скорее все же где-то в промежутке с 14.20-14.30. Все же отнесу это свидетельство к нейтральным.

Пожалуй, единственную конкретику из всех членов экипажа «Осляби» дал лейтенант Колокольцев. Собственно, он тоже про время выхода из строя «Осляби» не сказал ничего. Однако он упомянул, что прыгнул в воду во время сильного крена броненосца, когда тот уже вышел из строя, но еще до того, как он окончательно лег на борт. При этом Колокольцев указал одну очень важную деталь: его часы остановились в 14:35. Поскольку лейтенант, согласно его описанию, не пострадал в ходе боя, есть все основания предполагать, что часы его остановились в тот момент, когда в них попала морская вода. Можно предположить, что 14:35 – это момент, когда броненосец уже вышел из строя, но еще не лег на левый борт.

Согласно множеству свидетельств, «Ослябя», выйдя из строя, совершил циркуляцию и лег на противоположный эскадре курс, развернувшись на 180 град. Сейчас уже невозможно установить диаметр циркуляции «Осляби» при совершении этого маневра, но с учетом того, что обычно он составляет от 4 до 6 длин корабля, потери скорости в циркуляции достигают 30% и более, а в начале циркуляции ход «Осляби» составил порядка 9 узлов, получается, что циркуляция должна была занять примерно 5 минут или же незначительно больше. Получается, что если гипотеза об остановке часов Колокольцева верна, что корабль покинул строй в промежутке 14.25–14.30, может – 14.20–14.30. Первое подтверждение высказанной мною гипотезы, хотя и косвенное.

Переходим к мателотам. На шедшем впереди «Осляби» эскадренном броненосце «Орел» командир кормовой 12-дм башни мичман Щербачев 4-й указывал, что «Ослябя» вышел из строя около 14:20.


То же показал и старший офицер «Орла» Шведе, но нужно понимать, что, возможно, в данном случае Шведе сам выхода из строя «Осляби» не видел, а говорил со слов Щербачева 4-го. Но все же оба свидетельства — прямое подтверждение гипотезы.

Что же до «Сисоя Великого», следовавшего за «Ослябей», то среди его офицеров не было единодушия по времени, когда «Ослябя» покинул строй. Лейтенант Овандер показывал, что это произошло еще до того, как главные силы эскадры закончили перестроение. По Овандеру выходит, что, когда 1-й броненосный отряд лег на боевой курс, он находился не впереди, а «на несколько кабельтов вправо от нас», и «Ослябя» попытался выполнить коордонат вправо, чтобы вступить в кильватер «Орлу». Но не смог этого сделать, так как «по нем был сосредоточен огонь, и он, не успев даже окончить описывать коордонат вправо, вышел из строя вправо же и пошел по правой стороне обратным курсом эскадры».

Показание лейтенанта Овандер я склонен считать недостоверным, так как большинство иных свидетельств говорит о том, что «Ослябя» все-таки в кильватер «Орлу» вступил и некоторое время шел за ним, перед тем как покинуть строй навсегда. Кроме того, если предположить, что Овандер прав, то выходит, что «Ослябя» вышел из строя уже в самом начале третьего часа, но это противоречит показаниям членов экипажа «Осляби» о борьбе за живучесть корабля. Но, верное это свидетельство или нет, записываю его в косвенное опровержение гипотезы.

Интересно, что сведения, данные прочими офицерами «Сисоя Великого», выглядят куда более реалистично. По мнению командира корабля, «Ослябя» вышел из строя в 14:30. Согласно инженер-механику Кошевому, «Ослябя» в 14:30 «сильно накренился на левый борт, перевернулся и затонул» — описание лапидарное, конечно, но тут уже одно из двух: либо 14:30 — это время выхода из строя корабля, либо же время, когда «Ослябя» уже вышел из строя и его крен достиг угрожающей величины. Эти свидетельства — два прямых подтверждения гипотезы.

Группа №2 - прочие корабли 1-го, 2-го броненосных отрядов

К сожалению, до нас дошло не так уж много свидетельств из этой группы. Семен Ющин, единственный уцелевший с «Бородино», сообщал о том, что «Ослябя» перевернулся и затонул в 15:00. Что, в принципе, может еще соответствовать моей гипотезе, если предположить, что речь идет о времени, когда броненосец ушел под воду полностью или был близок к этому. Запишу это свидетельство в нейтральные.

С броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» дело виделось так. Мичман Энгельгард считал, что «Ослябя» вышел из строя в 14.45. Его сослуживец мичман Рождественский утверждал, что броненосец лег на левый борт и затонул примерно в 14.50. Первое свидетельство прямо опровергает мою гипотезу, второе является нейтральным. Что же до мемуаров В. Семенова, находившегося на «Суворове», то он, к сожалению, не зафиксировал время выхода из строя «Осляби». Он лишь указал, что «Ослябя» покинул строй раньше «Суворова», но, поскольку и это время В. Семенов точно не назвал, то сориентироваться совсем сложно. Опять же, с учетом того, что по имеющимся данным и согласно официальной российской истории «Суворов» покинул строй в 14.26, отнесу сведения Семенова к нейтральным.

Группа №3 - броненосцы 3-ей Тихоокеанской эскадры

Командир броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» сообщил, что «Ослябя» покинул строй в 14:20. Лейтенант барон Таубе с того же корабля сообщал, что это случилось в 14:20, но дополнил, что «Ослябя» вышел из строя одновременно с «Суворовым», а совершенно лег на левый борт около 14:45. Тут просматривается определенная неточность, потому что по имеющимся данным на «Суворове» возникла проблема с рулями в 14:26, после чего, собственно, он и выкатился из строя. Но во всяком случае выходит, что по Таубе «Ослябя» покинул строй с в промежутке с 14:20 до 14:30. Два прямых подтверждения гипотезы.

Согласно данным капитана 2-го ранга Артшвагера с «Адмирал Сенявин», «Ослябя» вышел из строя и перевернулся примерно в 14:30. Мичман Затурский с броненосца «Адмирал Ушаков» сообщил, что «Ослябя» пошел ко дну около 15:00. Первое утверждение косвенно подтверждает гипотезу, второе является нейтральным.

По лейтенанту Максимову с «Ушакова», «Ослябя» утонул в 15.10. Но не исключено, что у Максимова просто в воспоминаниях «сдвинулось» время: у него бой начался в 14.10. Если предположить, что память сыграла с ним злую шутку, и время в 15.10 следует читать как «примерно через час от начала боя», то получится, что «Ослябя» погиб в 14.50. Опять же, никто не объясняет, что именно понимать под словом «затонул», и невозможно исключить, что даже выйдя из строя в 14.20–14.30, в 15.10 какая-то часть перевернувшегося «Осляби» оставалась все-таки над водой. Отношу данное свидетельство к нейтральным.

Мичман барон Г. Унгерн-Штернберг, служивший на «Императоре Николае I», указал, что «Ослябя» затонул в 14:45. Тоже нейтральное свидетельство. Но вот согласно мичману Маркову 1-му с броненосца «Адмирал Сенявин», «Ослябя» покинул строй в 14:15 и затонул в 14:50. Это уже прямое опровержение.

Группа №4 – отряд, «приписанный» к главным силам

В этой группе, как уже говорилось ранее, я числю бронепалубные крейсера 2-го ранга «Жемчуг», «Изумруд» и 1-е отделение миноносцев: «Бедовый», «Буйный», «Быстрый» и «Бравый». В указанное время они находились справа от колонны главных сил З.П. Рожественского. И если приведенные ранее показания очевидцев в основной своей массе либо подтверждали, либо не противоречили моей гипотезе, то в этом отряде баланс резко смещается.


Командир «Бравого» Дурново 1-й указал, что «Ослябя» покинул строй в 14:25 – прямое подтверждение. Инженер-механик А. Ильютович с миноносца «Бедовый» высказался не вполне ясно, но с его слов выходит, что до того, как обреченный броненосец вышел из строя, прошло 30 либо 40 минут от начала сражения. Следовательно, по А. Ильютовичу, это произошло в 14:20–14:30. Данное свидетельство можно считать косвенным подтверждением гипотезы.

Отмечу, что все приведенные выше сведения — это свидетельства очевидцев, сделанные ими много позже сражения. Сейчас же я сошлюсь на свидетельство, сделанное либо в ходе боя, либо же по горячим его следам: в вахтенном журнале «Жемчуга» указано, что «Ослябя» покинул строй в 14:30. Прямое подтверждение.

Далее – свидетельства, опровергающие мою версию.

Рапорт командира «Жемчуга» Левицкого хоть на самую малость, но не совпадает с вахтенным журналом его же крейсера. С его слов, «Ослябя» вышел из строя не в 14:30, а в 14:32, и в 15:15 затонул еще не полностью. Прямое опровержение.

На «Буйном» командир миноносца Коломийцев и поручик Даниленко 1-ый указали, что «Ослябя» покинул строй около 15:00. При этом поручик Даниленко 1-ый дал весьма фантастическое описание данного события: «Часов около 3-х «Ослябя», с креном на левый борт, вышел из строя, но, описав окружность, снова вступил, однако на очень непродолжительное время, после чего, уже сильно накренившись, начал выходить вторично». Мичман Алышевский указал время выхода из строя 14:45, а время гибели – 15:10. Три прямых опровержения.

На «Жемчуге» были солидарны с Алышевским. Со слов командира крейсера барона Ферзена: «В 14.45 «Ослябя», сильно накренившийся на левый борт с дифферентом на нос, вышел из строя, лег на контр-курс и застопорил машину. Крен быстро увеличился, и «Ослябя», не дойдя до предпоследнего корабля строя, перевернулся и моментально затонул». Прямое опровержение.

Но более всех выделяются сведения лейтенанта Рихтера с миноносца «Быстрый». По его мнению, «Ослябя» в 15:20 даже еще не вышел из строя, а только получил крен на левый борт. И это не опечатка, ибо лейтенант докладывал: «Через час 20 мин (в 3 часа 20 мин.) после начала боя увидали большие пожары на броненосце «Суворов», но они быстро были потушены. «Ослябя» же получил значительный крен на левый борт… …Остались наблюдать за «Ослябя», который вследствие увеличивающегося крена должен был выйти из строя». Прямое опровержение.

Группа №5 – свидетельства с прочих кораблей и судов

Согласно вахтенным журналам «Авроры» и «Олега», «Ослябя» перевернулся и затонул в 14:50. Оба свидетельства нейтральны.

Особо отмечу следующие два рапорта. Автор первого — мичман Ломан с миноносца «Блестящий», каковой находился при крейсере «Олег». Данный рапорт, возможно, имеет более высокую достоверность, нежели многие свидетельства прочих офицеров, поскольку был написан вскоре после сражения: 23 мая 1905 г. из Шанхая. Правда, в Шанхай мичман прибыл не на «Блестящем», который пришлось затопить, а на «Бодром». Но эвакуация на него происходила без спешки, еще и уголь успели перегрузить, которого на «Бодром» не хватало. Ломан в своем рапорте пишет: «Около 2 ч. 20 м. вышел из строя, с креном на левый борт, «Ослябя» и очень быстро затонул». Прямое подтверждение гипотезы.

Капитан 2-го ранга Иванов, командир «Бодрого», находящегося при «Светлане» в хвосте эскадры, указывал, что «Ослябя» затонул в 14.40. Этот рапорт, как и рапорт Ломана, тоже написан в Шанхае. Нейтральное свидетельство.

Капитан 2-го ранга Посохов с «Олега» подтвердил данные вахтенного журнала крейсера («Ослябя» утонул в 14:50). Согласно лейтенанту Лосеву с «Авроры», это случилось немного раньше — в 14:40. Всё это вполне согласуется с выходом «Осляби» из строя до 14:30, но всё же я отношу такие свидетельства к категории нейтральных.

Прапорщик Августовский с «Дмитрия Донского» сообщал, что броненосец вышел из строя через 30–35 минут от начала боя, еще через 30 мин. утонул. К сожалению, время начала боя точно не указано, если брать общепринятые 13.49, получается 14.19–14.24. Считаю за косвенное подтверждение гипотезы. Старший офицер Блохин с того же крейсера сообщает, что «Ослябя» утонул в начале четвертого часа, ничего не говоря о том, когда тот покинул строй. Что ж, вполне возможно, что после 15.00 какая-то часть корабля еще оставалась над водой, это моей версии не противоречит. Но все равно данное свидетельство нейтрально.

Занятно получилось со сведениями, предоставленными офицерами броненосного крейсера «Владимир Мономах». О времени выхода из строя «Осляби» сообщили аж пятеро из них (вот всегда бы так), но единодушия среди них не наблюдалось. Впрочем, это плюс, говорящий о том, что каждый офицер сообщал свое мнение, а не «коллективно-правильную версию», сформулированную по результатам обсуждений сражения. Лейтенант Антонов и мичман Пелль показали, что «Ослябя» вышел из строя и погиб около 14:30. Командир «Мономаха» Попов считал, что это произошло пятью минутами раньше – в 14:25. А вот старший офицер «Мономаха» Ермаков полагал, что броненосец вышел из строя через 30 минут после начала боя, то есть никак не позднее 14:20. Эти четыре свидетельства подтверждают время выхода «Осляби» из строя в 14:20–14:30 и дают мне три прямых и одно косвенное подтверждение гипотезы.

Но вот артиллерист «Мономаха», лейтенант Нозиков, имел особое мнение и утверждал, что «Ослябя» покинул строй в 14:40. Прямое опровержение.

Находившийся на транспорте «Корея» доктор медицины И. Зубов утверждал, что «Ослябя» погиб за полчаса, но непонятно, от чего он эти полчаса отсчитывал. Судя по контексту, все же не от начала боя, а от момента получения броненосцем первых попаданий: в любом случае его выход из строя опять же стремится к 14.19–14.25. Косвенное подтверждение.

Капитан 2-го ранга Небольсин, принявший на себя командование «Авророй», подтвердил указанное в вахтенном журнале крейсера время гибели «Осляби» в 14:50. Но также он указал, что броненосец вышел из строя немногим ранее и что гибель его наступила весьма быстро. Поэтому по Небольсину выходит, что, скорее всего, «Ослябя» вышел из строя позднее 14:30. Считаю его свидетельство за косвенное опровержение.

Контр-адмирал Энквист, командир отряда крейсеров, указал время выхода из строя 14:40. Командир «Олега» Добротворский солидарен со своим адмиралом: по его данным, «Ослябя» вышел из строя после 14:30, ориентировочно в 14:40, и в 14:50 утонул. Итого — два прямых опровержения.

Согласно вахтенному журналу транспорта «Анадырь», в 14:50 «Ослябя» сидел кормой (!) и горел. Пономарев, командир «Анадыри», подтвердил это. Еще два прямых опровержения.

Согласно вахтенному журналу крейсера «Алмаз», «Ослябя» не то что покинул линию, а даже и затонул раньше, чем вышел из строя «Князь Суворов». При этом Чагин, командир крейсера «Алмаз», утверждал: «В самом начале боя, в начале третьего часа пошел ко дну броненосец «Ослябя»». То есть на «Алмазе» считали, что «Ослябя» затонул около 14.15? Два прямых опровержения.

По мнению подпоручика Фролова с «Иртыша», «Ослябя» вышел из строя около 15:00. Прапорщик Гильбих заявил, что «Ослябя» перевернулся в 15:13. По мичману Емельянову, это случилось еще позднее, в 15:15, а к 15:00 у броненосца был только небольшой крен. Два прямых и одно косвенное опровержение.

Анализ

Группировка перечисленных выше свидетельств показывает:


Получившиеся результаты весьма интересны. Если же использовать только наиболее достоверные с точки зрения исторической науки документы – вахтенные журналы (разумеется, лишь те, что находятся в моем распоряжении), то вывода никакого сделать нельзя. Потому что свидетельства о том, что «Ослябя» вышел раньше, в течение или же позже промежутка 14:20–14:30, распределились равномерно.

Если смотреть на все свидетельства, включая вахтенные журналы, рапорты, показания и проч., то выходит, что более-менее достоверно можно утверждать лишь то, что «Ослябя» вышел из строя в 14:20 или позднее. Этот вывод основывается на том, что более раннее время дается лишь в 4 свидетельствах из 38 тех, в которых время выхода было указано прямо или косвенно. Но вот понять, покинул ли «Ослябя» строй в период 14:20–14:30 или же позднее 14:30, нельзя, поскольку по этому вопросу мнения очевидцев разделились почти поровну: 18 против 16.

Однако дело значительно проясняется, если принять во внимание позицию наблюдавших. Здесь прослеживается очевидная взаимосвязь между тем, о чём свидетельствовали пережившие Цусиму моряки, и тем, откуда они наблюдали за событием.

Офицеры и матросы кораблей боевой линии, то есть 1-го, 2-го и 3-го броненосных отрядов (группы №№ 1-3), значительным большинством голосов (восемь против трех) показали, что «Ослябя» вышел из строя в промежутке с 14:20 до 14:30. О более позднем времени свидетельствует лишь один очевидец.

И наоборот, большая часть свидетельств членов экипажей кораблей, находившихся вне боевой линии (группы №№ 4-5), указывают на то, что «Ослябя» вышел из строя после 14:30 (15 против 10 свидетельств за промежуток времени 14:20-14:30 и 2 за более раннее).

Выводы

Вполне очевидно, что никакое событие нельзя увидеть до того, как оно произошло. И тем не менее, когда у события много очевидцев, незначительная их часть будет уверена в том, что событие это случилось раньше, чем в действительности. Кого-то подведет память, кого-то — неверное время на часах и т. д.

В то же время, если событие не моментально, а продолжается в течение какого-то времени, то немалая часть свидетелей зафиксирует не время, когда событие началось, а более позднее — когда они обратили на него внимание. Разберем этот тезис на примере описания выхода из строя «Осляби», каковое дал командир транспорта «Анадырь». Дословно он сообщил следующее: «В 2 часа 50 мин. головной броненосец «Князь Суворов» вышел из строя, а ставший головным броненосец «Император Александр III» начал поворачивать вправо и, задержавшись на курсе около NJ45, пошел им. Во время этого часа броненосец «Ослябя» сначала сильно погрузился в воду кормовой частью, а потом перевернулся и затонул».

Безусловно, ошибка в наблюдениях вышла занятная, так как броненосец перед гибелью имел сильный дифферент на нос, но уж никак не на корму. Но объяснить ее очень легко. Дело в том, что «Ослябя» после выхода из строя развернулся на 16 румбов (180 град.), при этом дифферент на нос нарастал. Предположим, что на «Анадыре» не заметили ни выхода броненосца из строя, ни разворота, а обратили внимание на «Ослябю» только тогда, когда он уже, развернувшись против хода эскадры, был близок к гибели. Тогда, естественно, на «Анадыре» сочли, что броненосец все еще обращен носом по ходу эскадры, а значит, погружается именно кормой. Соответственно, предположение, что на «Анадыре» обнаружили выход «Осляби» из строя много позже того, как это фактически произошло, объясняет и более позднее время, и несуразность с «погружением кормой» обреченного корабля.

На мой взгляд, обзор на «Ослябю» был наилучшим с кораблей 1-го, 2-го и 3-го броненосных отрядов, и вот почему. Ко времени выхода из строя «Осляби» русской эскадре удалось выстроиться в некое подобие прямой линии. Соответственно, выходящий вправо из нее корабль должен быть очень хорошо заметен уже в самом начале маневра. В то же время, например, из позиции, где находились «второранговые» крейсера и 1-е отделение миноносцев (справа от линии), выход «Осляби» из строя должен был стать очевидным не в начале маневра, а лишь тогда, когда курс обреченного корабля сильно отклонится от курса эскадры. Что же до отряда Энквиста, транспортов и прочих кораблей, они были уже достаточно удалены от главных сил, на них выходили японские крейсера, и им, по большому счету, было не до наблюдений за «Ослябей».

Всё это, по моему мнению, как раз и привело к тому, что на кораблях линии в большинстве случаев удалось зафиксировать выход из строя «Осляби» в самом начале маневра, а на многих кораблях вне линии обратили внимание на «Ослябю» позднее. И то же самое верно для японских кораблей, которые также могли зафиксировать выход броненосца из строя с некоторым запозданием. Тут уже неважно, насколько подробны и детализированы документы японской стороны. Любые записи делаются людьми, и если наблюдатель добросовестно заблуждался, заметив выход из строя «Осляби» позднее, чем это произошло, то эта его ошибка и будет отражена в документе.

В силу вышесказанного у меня нет особых причин подвергать сомнению официальную русскую версию о том, что «Ослябя» покинул строй в 14:20. На основании проведенного выше анализа я могу предполагать, что это произошло в промежутке 14:20–14:30, возможно, ближе к 14:25. Но в распоряжении членов исторической комиссии было куда больше рапортов и показаний, чем есть у меня, так как в оцифрованные книги входит лишь часть таких документов. Соответственно, допустимо предположить, что члены исторической комиссии смогли определить время выхода «Осляби» из строя более правильно, чем это получилось у меня.

И точно так же понятно, что аптекарской точности тут в любом случае не будет. «Разбег» в свидетельствах настолько велик, что более-менее точно можно определить разве что десятиминутный интервал, в котором «Ослябя» покинул строй.

Это касается и множества других моментов Цусимского сражения. Описаний того, когда, собственно, был открыт огонь, поворотов русской эскадры в завязке боя, выхода из строя «Князя Суворова» и т.д. и т.п. весьма много, но они зачастую противоречивы и не совпадают по времени. Именно поэтому я уверен в том, что любые попытки сегодня реконструировать маневрирование эскадр в завязке Цусимского сражения и далее обречены на провал: исходные материалы слишком неточны для этого.

Но это, разумеется, только мое мнение.