Парашют — отживший элемент боевой экипировки?

Купола в небе

Воздушно-десантные войска в первые недели СВО претерпели серьезные изменения. Прежде всего, в тактике использования самых боеспособных соединений Российской Армии. Вместо того, чтобы штурмовать командные пункты в тылу врага, десантники освоили навыки пусть хорошо обученной, но все-таки пехоты. Главный козырь ВДВ – высокая мобильность, оказался не так востребован на спецоперации, как умение штурмовать укрепрайоны ВСУ.



Больше всего вопросов к бронетехнике десантных подразделений. Высокотехнологичные и дорогостоящие БМД умеют плавать и десантироваться с парашютом. Насколько этот навык нашел применение в боях на Украине, объяснять излишне. Не хватает десантной техники и огневой мощи. Об этом задумались еще в 2016 году, когда впервые заговорили о вооружении частей ВДВ танками Т-72Б3. Массового распространения эта практика не получила, хотя часть десантных полков получила танковые батальоны.

В итоге мы наблюдаем естественный процесс трансформации десантных войск в аэромобильные подразделения. Когда в Казахстане полыхнуло, именно ВДВ вовремя успели предотвратить катастрофу в республике, за 24 часа перебросив в соседнее государство части трех бригад. Разумеется, ни о каком десантировании личного состава и тем более техники и речи не было.


Возникает закономерный вопрос: при каких обстоятельствах в реальном боевом конфликте потребуются купола в небе? Для этого должны сложиться воедино сразу несколько факторов. Первый — у противника должно быть очень символическое ПВО. Ничего тяжелее ПЗРК у врага не может присутствовать. Должна повториться ситуация, сложившаяся на афганской войне, когда транспортной авиации угрожали только около аэродрома базирования.

Знаменитый прием посадки по крутой глиссаде или «по-афгански» появился не просто так, а в ответ на реальные угрозы со стороны моджахедов с ПЗРК. У противника серьезная ПВО отсутствовала, но даже это не позволило провести в Афганистане полноценное десантирование. Что многократно отрабатывалось на учениях, оказалось невостребованным на реальной войне. В 1982 году в ходе Панджшерской операции все четыре тысячи десантников были высажены посадочным способом с вертолетов. Точно также сорок лет спустя это повторили герои Гостомельской операции.

Вторым фактором успешности десантной операции может стать предварительное подавление систем ПВО противника. Всё по классической схеме – авиация завоевывает господство в небе и расчищает поляну для десанта. Только вот возникает замкнутый круг – как достичь превосходства в небе, если ПВО не получается подавить? Тяжёлые системы типа С-300 и Patriot гарантированно закрывают небо для самолётов на средних и больших высотах. А на низких и сверхнизких поджидают операторы ПЗРК. Остаются крылатые и баллистические ракеты – кажется, только они могут обезоружить ПВО оппонента.

Если брать в качестве примера Украину, то Российской Армии это не удалось сделать. Не потому, что не смогли технически, а потому, что для «Калибров» и «Искандеров» было и помимо ПВО огромное количество целей. Складывается ситуация, по которой относительно безопасное десантирование становится очень дорогим удовольствием. Предварительно необходимо обработать позиционные районы ПВО несколькими сотнями ракет, потом выбить остатки пилотируемой (либо беспилотной) авиацией и вот только потом поднимать в небо Ил-76 с десантом. Но даже это не гарантирует успешность операции – всегда остается вероятность, что противник где-то спрятал «Бук» еще с советских времен. А он обязательно спрячет и вытянет его на свет белый в самый неподходящий момент.

Парашют как экзотика

Военная отрасль, как и образование, очень консервативная. Если что-то хорошо работает, то не вздумай это трогать и, тем более, улучшать. Лучшее — враг хорошего. А если не работает и нигде не пригождается? Парашют на СВО необходим только в самых критических случаях, когда катапульта спасает жизнь пилотам. И нет никаких признаков, что в обозримом будущем это исправится. Весь мир видит чрезвычайно высокую эффективность ПВО и ПРО по обе стороны фронта. И это станет самым ходовым товаром на мировых рынках вооружений уже совсем скоро.

Как только завершится СВО победой России, заказы из-за рубежа просто накроют ВПК. Сейчас наша страна по понятным причинам не может удовлетворить спрос. И тогда возникнет вопрос: смогут ли американцы повторить где-то еще в мире десантирование пяти тысяч бойцов парашютным способом, как они это провернули в 1989 году в Панаме? Они и сейчас на это не способны – слишком велики будут потери.


В свое время кавалеристы ушли с поля боя. Ушли навсегда. Хотя преимуществ у конных отрядов было предостаточно. Это и высокая проходимость, и независимость от горючего, и неплохая мобильность. Только вот автоматическое оружие и заграждения из колючей проволоки поставили крест на конных отрядах. Сейчас разве что кавалерия применима в горной местности при патрулировании границы. Похоже, уходит на покой и парашют. Разумеется, не полностью. Он останется в ВДВ как инструмент воспитания воли и характера, а также как элемент идентичности десантных войск. Но не более того.

О том, насколько расходились реальные потребности ВДВ и декларируемые высшим руководством, хорошо иллюстрируют учения «Восток-2022». Тогда Ивановская воздушно-десантное соединение ВДВ отработало парашютное десантирование личного состава и боевой техники. Больше такого не повторяли. Может быть, пришло понимание, а может быть, ситуация уже не позволяет – все-таки, приоритеты у ВДВ сейчас совсем другие.

Отказываться от парашютного десантирования, как уже говорилось выше, окончательно не следует. В будущем нельзя исключать появления уникальных ситуаций, когда только десантированием пары рот можно добиться серьезного преимущества на поле боя. Обычно это операции против террористов либо против серьезно ослабленного врага. Французы в 2013 году работали таким образом в Тимбукту, высадив с парашютами около двух рот. Пакистанцы разбирались с запрещенными в России талибами силами батальона четырьмя годами ранее. На головы террористов бойцы спустились на парашютах. Но это разовые и локальные акции, для которых не требуется наличие воздушно-десантных дивизий и полков.

На участках, где необходима столь серьезная численность высокомобильных войск, у противника почти наверняка имеются средства огневого поражения военно-транспортной авиации. Основной костяк ВДВ должны составлять тяжеловооруженные десантно-штурмовые подразделения, которые о парашютах и не вспоминают. Из средств доставки у них только вертолеты. Собственно, на СВО десантники так и воюют. И воюют успешно.


Есть еще одна ниша, откуда парашюту рано уходить. Это обеспечение экстремального десантирования с высот 8–10 тысяч метров. В России за это отвечают парашютные системы «Юнкер» и «Стайер». Работая фактически со стратосферы, самолет может не приближаться к зоне поражения ПВО противника. При этом десантник проходит в воздухе десятки километров, приземляясь в глубине вражеской обороны. Потребность в таких уникальных специалистах имеется по всему миру, но она исчезающе мала. Прыжок с парашютом с десяти километров уже сам по себе подвиг, но на какой войне он будет востребован и по-настоящему эффективен?

Считанные страны могут позволить себе такое удовольствие. Во многом это становится элементом национального престижа. Россия в передовиках – в 2020 году наши бойцы первыми и пока единственные в мире десантировались над Арктикой с высоты 10000 метров. Но если перенести эти навыки на СВО, то очень сложно представить ситуацию, в которой такой экстрим будет востребован. Парашют в реальной жизни становится все более нишевой вещью, его влияние на поле боя исчезающе мало, и с этим нельзя не считаться.