У нас традиционно принято достаточно скептически относиться к деятельности немецких «партизан и подпольщиков» в конце войны. Конечно, действовали в последние месяцы войны группы «Вервольфа» (нем. Werwolf — волк-оборотень, так называлась структура, созданная для развертывания партизанской войны в тылу наступающих войск Красной Армии и союзников), были убийства советских военных и акты диверсий. Существует версия о том, что первый советский комендант Берлина – генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин погиб не в автокатастрофе, а в результате действий «Вервольфа».
Но чего-то похожего на массовую партизанскую войну в СССР или Югославии в Германии не было. Немцев, по опыту войны с ними, считали прекрасными солдатами регулярной армии, а вот над их способностью к партизанской войне наши военные часто даже посмеивались.
В Красной Армии шутили: «Для борьбы с немецкими партизанами советский комендант должен обнародовать приказ – партизанить запрещается. Дисциплинированные немцы подчинятся приказу».
Такой приказ, не в анекдоте, а в реальности отдал адмирал Карл Дениц в качестве преемника фюрера. Всем членам «Вервольфа» приказано было сложить оружие. Вот только выполнили его не все группы, некоторые из них продолжили борьбу против Красной Армии.
Вот что произошло с танкистом Исааком Израилевичем Урицким (сайт «Я помню»). В составе 3-го танкового полка 37-й механизированный бригады, оснащенного танками «Шерман», он участвовал в наступлении от Вислы к Одеру, штурмовал Берлин, где ему посчастливилось благополучно выбраться из подорванного танка и выйти к своим.
Беда подстерегла Исаака Урицкого уже после Победы, в августе сорок пятого: «Мне как раз дали отпуск домой, но наш санинструктор получил письмо из дома с сообщением о смерти отца, и я ему «отдал» свой отпуск. В районе дислокации бригады действовали партизаны из «Вервольфа», нас нередко обстреливали, и были случаи, когда наши машины подрывались на заминированных дорогах. Так что, не все немцы подняли дружно «лапки вверх». Нас послали на прочесывание, на поиски «схронов».
Поехали два танка, на каждом по саперу и по семь десантников. Двигались по грунтовой дороге, слева - лес, справа - обрыв. Танк стало немного заносить. Я наполовину высунулся из люка. И наехали мы на «свежую» мину. Взрыв. Меня выбросило наружу, и я потерял сознание. Очнулся, вижу, что весь залит кровью, а моя левая рука была просто перемолота в фарш. И снова, вокруг померк свет, я «отключился», полный провал в сознании. На третий день мне руку ампутировали по плечо. Лежал в госпитале №180 в городе Лихен до 26/12/1945… Все время переживал, а что я буду на «гражданке» делать. Пытался одной рукой скручивать самокрутку. Уже начал себя жалеть. Но рядом со мной в палате лежал раненый с оторванной кистью руки… Так этот мой товарищ по госпитальной палате, меня морально поддержал, и внушил мне, что еще ничего в жизни не потеряно».
Видимо, легкомысленное, с шуточками, отношение к деятельности «Верфольфа» появлялось в тех районах советской оккупационной зоны Германии, где ситуация была относительно благополучной, вылазки не смирившихся с поражением вервольфовцев отсутствовали вовсе или происходили редко.
Но такая ситуация складывалась не везде, где-то и обстрелы, и минирование дорог происходили. И бороться с вервольфовцами после окончания войны приходилось всерьез. В октябре 1945 года Берия доложил Сталину о ликвидации 359 предполагаемых групп «Вервольфа»…
Максим Кустов
Читайте нас: