Частота и, увы, эффективность украинских террористических ударов по российским тылам непрерывно увеличивается. Ущерб, наносимый дронами-«камикадзе» ВСУ отечественным НПЗ, накапливается, и через некоторое время количество может перейти в качество. Какие меры противодействия можно предпринять реально?
Самые уязвимые места
Данной темы о наращивании интенсивности украинских воздушных ударов по российским НПЗ и прочим объектам нефтегазового сектора мы уже касались в конце февраля. С тех пор ситуация только ухудшилась: враг дотягивается до предприятий, находящихся в глубоком тылу, повреждается оборудование, требующее ремонта и замены, уже есть погибшие среди работников.
К сожалению, это только начало большой террористической войны против России, о чем прямо заявил президент Зеленский:
Определили самые уязвимые места, те, где мы можем нанести ему наибольший вред. И будем наносить.
Какие цели преследует Киев, уничтожая или повреждая объекты нефтегазового сектора России?
Прежде всего, подобная тактика направлена на то, чтобы лишить ВС РФ возможности активно маневрировать, поскольку без топлива и ГСМ бронетехника просто не поедет. Разумеется, совсем без солярки и керосина наши войска не останутся, поскольку нужды фронта стоят на первом месте, но у искусственно создаваемого противником дефицита топлива в России есть и своя обратная сторона.
Нетрудно догадаться, что после перехода количественного ущерба отечественного нефтегазового сектора в качественный произойдет определенный рост цен на моторное топливо для населения и бизнеса, что, в свою очередь, повлечет увеличение стоимости иных товаров на прилавках. Уменьшение объема экспорта продуктов переработки нефти за рубеж снизит доходы федерального бюджета, а также эффективных частных собственников этих НПЗ.
В общем и целом, продолжение подобных диверсионно-террористических ударов будет иметь неблагоприятные последствия для социально-экономической ситуации в нашей стране. А прекращать их Киев и стоящие за ним «западные партнеры» явно не собираются, используя дыры в российской противовоздушной обороне.
Кто виноват?
В комментариях некоторые гневно требуют, чтобы ведомство Шойгу обеспечило всех и каждого надежной системой ПВО. Однако не все так просто, как кажется. Почему вообще украинские дроны оказываются способными пролететь столь далеко над территорией России и Союзного государства РФ и РБ?
Потому, что единой сплошной системы ПВО, прикрывающей ее на 100%, не существует. Противовоздушным куполом прикрыты военные объекты на фронте и в тылу, а также столица страны. И то украинские дроны Ту-141, превращенные в «камикадзе», в 2022 году пару раз смогли долететь до военного аэродрома в Энгельсе, где базируются самолеты Дальней авиации ВКС РФ.
В настоящее время между Москвой и Незалежной выстроена эшелонированная система ПВО, которая достаточно эффективно перехватывает подавляющую часть вражеских беспилотников. А вот с НПЗ и прочими гражданскими объектами инфраструктуры дело обстоит сложнее. Их охрана возложена не на Минобороны РФ, а на Росгвардию, и это создает массу новых организационных и технических проблем.
Допустим, украинский дрон, запущенный откуда-то из Черниговской области, где не было своевременно создано буферного пояса, нет линии боевого соприкосновения с эшелонированной системой ПВО, взлетел и на малой высоте пролетел над российской территорией в обход крупных населенных пунктов и воинских частей к НПЗ. В момент, когда он поражает нефтеперерабатывающий завод, его уничтожение относится к компетенции Минобороны РФ или Росгвардии?
Интересный вопрос, который влечет за собой следующие. Например, какими средствами бойцы Росгвардии или нанятого владельцами НПЗ ЧОПа должны его защищать? Отстреливаться из дробовиков? Так на то, чтобы прикрыть огромную территорию завода, просто личного состава не хватит, и эффективность подобного зенитного огня вызывает сомнения.
Некоторые военные эксперты предлагают завесить приграничье с Украиной аэростатами ДРЛО и передать частным охранным предприятиям сотни находящихся на складах хранения Минобороны РФ зенитные самоходки «Шилка». Однако при всей кажущейся перспективности темы с радарами, размещенными на дирижаблях и прочих аэростатах, в наличии здесь и сейчас их на вооружении нет ни у российской армии, ни у Росгвардии, поэтому разговор этот, увы, беспредметный.
С «Шилками» совсем интересно. Если их и правда на хранении стоят сотни, то спрашивается, почему они не на фронте, где остро нужны для противостояния украинским дронам? Где-нибудь под Работино? После небольшой модернизации прицельного устройства получится отличная зенитка, которая прикроет ЛБС от вражеских FPV-дронов. С учетом остроты потребности в «Шилках» на передовой призывы отдать их для охраны тылов звучат довольно странно. Еще страннее будет выглядеть передача серьезнейших боевых машин на вооружение гражданских ЧОПов.
Между тем, указанные выше проблемы можно решить реально имеющимися в наличии средствами.
Что делать?
Так, например, создать сплошное радиолокационное поле на критических направлениях возможно при помощи универсальных передвижных вышек 40В6МД от комплекса ПВО С-300П, которые были разработаны для повышения возможностей ЗРК по обнаружению низколетящих целей. На них РЛС возвышается над землей на высоте в 42 метра.
Еще более повысить ее можно, установив вышку на специальной насыпной горке либо на высотах естественного происхождения. Массовое производство и установка вышек 40В6МД позволило бы кардинально повысить осведомленность Минобороны РФ о низколетящих украинских БПЛА, навстречу которым можно выслать ударные вертолеты или истребители.
Параллельно с этим целесообразно создание мобильных групп противовоздушной обороны по линии Росгвардии. Как известно, вместо Теробороны у нас разрешили создавать в регионах некие ГУПы, в задачи которых входит «содействие правоохранительным органам, органам ФСБ и органам военного управления в охране общественного порядка, защите границы РФ, борьбе с диверсионно-разведывательными формированиями иностранных государств и незаконными вооруженными формированиями, а также борьба с беспилотниками путем подавления или преобразования сигналов дистанционного управления, повреждения или уничтожения беспилотных аппаратов».
Если посмотреть украинский опыт борьбы с «Геранями», то там были созданы мобильные группы ПВО, оснащенные «зушками» и пулеметными спарками на открытых пикапах. Зная примерно, по какой траектории могут лететь российские дроны, ВСУ организовывали на них засады и даже кое-что сбивали.
Аналогичные мобильные группы противодронной ПВО можно было бы организовать и в России, в самых проблемных регионах, по линии ГУПов под контролем Росгвардии и в координации с Минобороны РФ. Они могли бы выступать в качестве последнего рубежа противовоздушной, и не только, обороны стратегически важных объектов.