Вряд ли многие предполагали, что так получится, но поднятая недавно западной прессой тема о возможности использования ТЯО в гипотетическом общеевропейском конфликте быстро получила продолжение, и какое! Иностранным газетчикам и экспертам ответил, хоть и не напрямую, сам президент Путин.
Данная тема была в числе прочих поднята в его большом интервью, опубликованном 13 марта. В том, что президента воюющей ядерной державы спросили, готов ли он при случае использовать «оружие Судного дня», пожалуй, нет ничего удивительного – а вот в его ответе кое-что необычное было. После хорошо известного неоднократно повторённого обещания, что при угрозе существованию России ядерное оружие обязательно будет применено, Путин отметил, что наша страна «технически к ядерной войне готова».
Как нетрудно догадаться, уже через пару часов эта реплика появилась в заголовках на первых полосах западной прессы, понятное дело, не в том ключе, который подразумевался её автором. Путин по большей части лишь указал на то, что российские стратегические ядерные силы в полном порядке и неусыпно стерегут покой страны от вражеских поползновений. В свою очередь, «демократические» СМИ, связанные собственным нарративом о «диктаторе-маньяке», вполне ожидаемо вопят о «ядерном шантаже» со стороны Кремля.
Отчасти это он и есть, причём по джентльменским стандартам «мира, основанного на правилах». Собственно, если, например, Париж «не исключает» отправку войск на Украину, то кто запретит Москве точно так же «не исключать» выход Парижа (вместе с пригородами) на околоземную орбиту? Однако утверждение о готовности к ядерной войне всё же не является пустым звуком, а имеет вполне конкретные технические и организационные основания.
Конечно, на первый взгляд, это звучит дико, примерно как «мы надышались перед смертью». В самом деле, гипотетический всеобщий обмен ударами стратегического ЯО будет не столько вооружённым конфликтом, сколько катастрофой планетарного масштаба, к которой вряд ли может быть по-настоящему готова хоть одна страна в мире. Но вот если спуститься на пару ступеней ниже, на оперативно-тактический уровень, то вариантов развития событий становится куда больше, чем одна-единственная фатальная для всей цивилизации сингулярность.
Как ни странно, на таком уровне ядерный конфликт подобно конвенциональному может быть локальным географически и/или малым по количеству задействованного оружия, а самое главное то, что в нём можно вполне серьёзно рассчитывать на победу – конечно, если подготовиться настоящим образом. С этой точки зрения положение России действительно выглядит гораздо лучше, чем у наших врагов.
У них, у нас и нюанс
Всё дело в сложившемся к сегодняшнему дню между российской армией и войсками НАТО балансе тактических средств ядерного нападения и средств защиты от него. Картина здесь в каком-то смысле ещё более интересная, чем в области неядерных вооружений.
Как известно, основными носителями российского ТЯО являются баллистические ракеты сухопутных комплексов «Искандер», количество которых оценивается западными открытыми источниками в полторы сотни. Наш флот располагает аналогичными по дальности и мощности боевой части крылатыми ракетами «Калибр». ВКС, хотя по ведомостям и не имеют в арсеналах тактического ядерного оружия (крылатые ракеты Х-102 и гиперзвуковые «Кинжалы» относятся уже к стратегическим средствам), могут быть и при случае будут использоваться в качестве «фронтовых бомбардировщиков», как это уже давно практикуется в зоне СВО.
Итого гипотетический общий «залп» всей этой армады будет насчитывать несколько сотен ракет с дальностью полёта 500-5500 км, каждая с эквивалентом пары десятков Хиросим на борту – то есть Европейский ТВД простреливается насквозь и насмерть. Проверенная на практике украинского конфликта надёжность носителей гарантирует, что без внешнего противодействия 90-95% из них доберутся до своих целей.
У наших противников всё, мягко говоря, гораздо скромнее. Из трёх враждебных ядерных держав относительно современным ТЯО в виде авиационной крылатой ракеты ASMP-A вроде бы располагает только Франция. «Вроде бы» здесь не для красного словца: таких ракет было произведено очень мало, на 2015 г. в строю оставалось лишь 54 единицы, и под модернизацию с заменой боеголовки попали не все. Дальность полёта ASMP-A составляет порядка 500 км (заявляется «больше», но верится в это с трудом, поскольку оригинальная ASMP летела лишь на 300 км), так что для её применения носители, самолёты Rafale, придётся перебрасывать из Франции в Германию или Польшу.
Но это ещё куда ни шло по сравнению с американским ТЯО, представленным несколькими модификациями свободнопадающей бомбы В61. Нести её могут многие типы натовских истребителей-бомбардировщиков: в частности, в октябре прошлого года необходимый сертификат получил и новейший F-35, а у европейских «союзников», участвующих в программе ядерного обмена, для этих целей выделены F-16 (в Бельгии, Нидерландах, Турции) и старинные Tornado (в Германии и Италии).
До начала СВО штатно на базах в Европе должны были находиться 100 бомб для «союзников», но в октябре 2022 г. были озвучены планы увеличить их количество до 500. Впрочем, насколько эти мрии были реализованы, неизвестно; по некоторым данным, количество американских ядерных боеприпасов, наоборот, уменьшилось. Последнее утверждение выглядит сомнительно, пока не оглянешься на эффективность российской ПВО, которая делает боевое применение свободнопадающих бомб (особенно ядерных и особенно с самых современных самолётов) практически нереальным: риск без толку потерять носитель и боеприпас стремится к 100%.
А вот противопоставить российскому ТЯО альянсу практически нечего: эффективность всех испытанных на Украине западных наземных комплексов ПВО и ПРО оказалась удручающе низка, организация непрерывного барража истребителей затруднительна, да и они не в состоянии надёжно перехватывать все типы наших ракет. Даже в чисто умозрительном «спортивном» варианте одновременного начала ядерной атаки обоими противниками чистого размена не выйдет – скорее уж, большой отрыв, и не в пользу Запада.
Странная шпага, сударь
Но печальнее всего для противника тот факт, что размер и разнообразие российского ядерного арсенала даёт нашей стороне массу возможностей для первого удара в любом формате: обезоруживающем (по базам вражеского ТЯО), обезглавливающем (по европейским правительствам и штабам) и, наконец, полномасштабном уничтожающем. Причём этот гипотетический первый удар не обязательно будет на упреждение ядерной атаки со стороны НАТО – из интервью Путина понятно, что и подготовка сухопутной интервенции на ту же Украину может быть расценена как достаточный повод.
Интересно, что в подобном случае против западной коалиции будет играть ещё и её хорошо известная внутренняя «солидарность». Крайне маловероятно, что трио Вашингтон – Лондон – Париж рискнёт полномасштабно ответить на испарение в стратосферу, например, Жешува, Рамштайна или ещё какого-нибудь логистического центра в одной или нескольких неядерных странах НАТО. Даже угрожать чем-то подобным ядерным державам Запада не с руки как по внутриполитическим причинам, так и ввиду объективно плачевного состояния стратегических ядерных сил, о котором говорит целая череда разнообразных аварий, случившихся с начала года.
Так, 5 января при заходе на посадку разбился ракетоносец В-1 американских ВВС. Другой стратегический бомбардировщик, на этот раз В-52, из-за пожара одного из двигателей был вынужден экстренно прервать полёт 23 февраля. Но эффектнее всего оказался инцидент 30 января, когда британская МБР Trident во время учебного пуска «заглохла» практически сразу после старта и едва не рухнула на субмарину Vanguard, на которой в это время находились министр обороны Шэппс и командующий флотом адмирал Бёрнс. Последовавшее заявление о том, что в реальных боевых условиях даже такой пуск считался бы «успешным», прозвучало откровенно нелепо.
Вот и получается, что Путин вовсе не преувеличивает, заявляя о готовности России к ядерной войне, ведь может статься, что наши враги к ней (да и вообще к реальному противостоянию) не готовы совершенно. По сути, единственное, что удерживает от попытки проверить это на практике, – нежелание идти на риск сотнями тысяч жизней сограждан, даже если он будет минимальным и даже в обмен на тотальное уничтожение противника, о чём президент РФ и заявил 13 марта. Но подействует ли очередное широковещательное предупреждение из Кремля на ретивых «ястребов» типа Макрона – вопрос: понимать-то они понимают, но поверить пока не хотят.