Реформа ВДВ в свете опыта боёв на Украине и предшествующих войн. Задачи, техника, оружие

После короткого очерка о боевом пути различных парашютных формирований, убедившись в том, что парашютное десантирование войск как средство вступления в бой до сих пор остаётся востребованным, а также в том, что ни к каким таким экстраординарным потерям десантирования на парашютах не приводят, если всё спланировано и выполнено верно и с учётом обстановки, перейдём к определению облика ВДВ в будущей российской армии.


Начнём не с технической возможности самих парашютных десантирований на войне и не с того, можно ли с их помощью решать какие-то задачи – эти вопросы были разобраны в прошлой части. В соответствии с изложенной ранее методологией, начнём с ответа на вопрос:

1. Есть ли смысл в парашютном десантировании вообще? Какими силами? В каком составе десантируемых войск? Куда, зачем и в каких обстоятельствах? Можно ли отказаться от него в пользу высадки с вертолётов?

Именно этот вопрос является определяющим.

Парашюты и вертолёты

В прошлой статье уже было сказано, чем вертолётный десант лучше парашютного, и смысла повторяться нет. Так как высадка с вертолётов куда более «выгодное» мероприятие, нежели высадка на парашютах с самолётов, то логично тогда свести озвученный выше вопрос к следующему: а бывают ли ситуации, когда вертолёты или неприменимы, или всё-таки по каким-то причинам оказываются хуже?

Ответ на него даст нам часть тех граничных условий, внутри которых именно парашютные формирования имеют смысл.

Итак, по порядку.

1. Высадка на большую дальность. ИЛ-76 способен перевезти десант на расстояние примерно 2 000 километров и высадить, вернувшись обратно на аэродром. Для Ми-8 это пара сотен километров.

Таким образом, первое условие, при котором наличие парашютных формирований имеет смысл – выброска на большой дальности от безопасных мест посадки десанта на летательные аппараты.

2. Масштабная высадка. Вспоминаем захват аэродромов в Панаме. Американцы выбросили с самолётов С-130 и С-141 почти 2 900 солдат.

При этом, в принципе, вертолёты они в Панаме применяли, и взлететь им было откуда. Но зададим себе вопрос – а сколько нужно было бы вертолётов? Предположим, речь идёт о UH-60 с его 11 солдатами внутри. Тогда для высадки только этой группы солдат понадобилось бы 263 вертолёта.

Реально, конечно, есть ещё CH-47. «Чинук» имеет 33 сидячих места. При этом, в силу грузоподъёмности, в него ещё можно набивать солдат, стоя или сидя на полу.

Предположим, что первый штурмовой эшелон в размере 1/3 сил высаживается с манёвренных и компактных UH-60, а остальные с CH-47, из расчёта «все сидячие места заняты плюс одно отделение на полу (9 чел.), всего 42 человека».

Тогда получаем примерно 88 вертолётов в первой волне и 46 тяжёлых следом. Всего 134.
Без учёта технических поломок и т. д. Это очень много. Это больше, чем можно подготовить к взлёту на одном аэродроме. Более того, взглянем на карту.


Рамками обведены 4 точки, в которые компактно нужно было высадить войска. 134 вертолёта на 4 таких зоны было бы очень много.

Кто-то может возразить, что и самолётов надо много – один батальон в тех конкретно условиях требовал до семи С-141 для выброски личного состава из воздушно-десантной дивизии, и пять – для сброса припасов и различного снаряжения, тогда как рейнджеры, которые воевали налегке, прыгали ротой с четырёх С-130.

Но самолёты «проскакивали» точки сброса очень быстро, и на площадки для высадки не садились, естественно, стараясь при этом сбросить десант максимально плотно. Технически, несмотря на разброс десанта при высадке, самолёты могут сбрасывать солдат последовательно на одну и ту же площадку и на предельной скорости улетать. У вертолётов случайный разброс нулевой, но им нужно место, чтобы сесть.

При этом зона высадки могла быть достигнута вертолётами, более того, они там ограниченно применялись для помощи десанту.

Смотрим на фото, это снято на учениях 101-й вшд США. Видно, насколько много вертолётов в воздухе, а ведь на их борту не более 231 десантника, причём это если все вертолёты полностью забиты десантом, если часть несёт по отделению с парой пустых мест, то и меньше.

Теперь просто прикидываем размер посадочной зоны для батальона.


Второй момент – это время высадки. При прыжке с такой малой высоты, как 200 метров, боец оказывается на земле секунд через 8–10 после выхода из самолёта. У гипотетического противника не очень много времени, чтобы стрелять по висящему под куполом бойцу, да и очень их много, они рассредоточены уже в воздухе.

Делаем окончательный вывод.

При достижении десантом определённой численности, становится «выгоднее» выбросить его на парашютах, даже имея возможность высадки на вертолётах.

Здесь, правда, нужна оговорка.

Речь идёт о парашютистах, которые высаживаются с минимумом техники, а не о механизированных ВДВ, как у нас. Для России с её подходами всё меняется – если высаживаться с БМД и всей остальной техникой, то самолётов нужно будет существенно больше, чем американцам, пока просто запомним это.

3. Экстренная высадка. Бывают ситуации, когда возможности перебросить в тот или иной район вертолёты просто нет. Примером такой ситуации стал французский десант на город Колвези, в провинции Шаба, Заир.

С момента принятия решения о посылке войск иностранного легиона до момента вступления в бой парашютистов (первая волна была выброшена на городской ипподром, прямо под огонь противника) прошло менее трёх суток.

Никакие вертолётные силы не смогли бы оказаться на месте с такой скоростью, ни при каких обстоятельствах.

На развёртывание полевых аэродромов вблизи захваченных повстанцами районов и переброску туда вертолётов ушли бы месяцы, что было неприемлемо по многим причинам: от утраты французского влияния в Заире, до гибели тысяч французских граждан в Колвези.

4. Из примеров с Панамой и Колвези, как и из массы других, следует ещё одна ситуация, пока скорее гипотетическая – парашютный десант с самолётов почти безальтернативен, когда нужно достичь реальной внезапности (не как было под Гостомелем, где вертолёты шли к цели под ракетным обстрелом – знай украинцы об уровне защиты вертолётов от ПЗРК, они просто разместили бы в нужных местах ещё и зенитные пушки).

Таким образом, мы видим примерные «ниши» именно парашютного десанта. Повторим их для закрепления.

Высадка на большую дальность.
Высадка крупными силами.
Высадка с предельно малым временем на подготовку.
Высадка с максимально высоким уровнем внезапности.

Какими ограничениями обложено его применение даже в этих нишах?

Прежде всего, это ПВО. При наличии у противника неподавленной ПВО вопрос закрывается.

Ни в Панаме, ни в Шабе не было серьёзного по масштабам огня с земли по десанту. Американцы в Панаме очень опасались ПЗРК и зенитно-пулемётных установок. Против последних они отправили «ганшип» АС-130, которому, правда, по ЗПУ-4 работать не пришлось. Против первых, сработала ночная высадка, перед рассветом.

Что делать, если у противника есть ПВО?

Если речь идёт о развитой системе ПВО, с каким-то неизвестным, но ненулевым количеством зенитно-ракетных комплексов, или даже современной зенитной артиллерии, то выхода нет – десант придётся отменить.

Если известно, что в районе высадки есть небольшое количество средств, которые могут угрожать самолётам в воздухе, то с ними можно «разобраться» с помощью специально подготовленных диверсионно-разведывательных групп, действия которых должны предварять высадку десанта, а успех – служить определяющим для окончательного решения о высадке или её отмене, что может быть сделано ещё когда десант в воздухе.

Против низкотехнологичного противника, имеющего только ПЗРК, пулемёты и тому подобные средства, может помочь ночная высадка.

Ещё одним фактором успешности или неуспешности десанта является близость атакуемого объекта к морю – над морем у стороны, не имеющей кораблей, явным образом нет эшелонированной ПВО.

И, кстати, в Панаме действия десанта поддерживались бойцами SEAL на быстроходных лодках.

Вторым фактором является истребительная авиация противника. Советские уставы требовали однозначного достижения господства в воздухе над районами пролёта, высадки и действий воздушного десанта.

При этом в выбранной нише существования парашютных войск, в той её части, где речь идёт о действиях на большую дальность, наша авиация, в силу небольшого боевого радиуса самолётов и пренебрежимо малого количества самолётов-заправщиков, системно действовать не сможет.

Что требует очень тщательного планирования и ювелирно точного исполнения воздушных ударов по авиации противника, если таковая есть, и его аэродромам, чтобы обеспечить высадку парашютных войск и не дать уничтожить их ударами с воздуха. Это же требует наличия у десанта средств ПВО, о чём речь пойдёт ниже.

Не проще ли тогда тоже отказаться от высадки? Проще, но, как будет показано ниже, не всегда возможно, именно в наших специфических условиях. И вот почему.

Американские парашютисты и наши аэродромы

Отвлечёмся на секунду от десанта и обратимся к такому этапу, как планирование операций. Войска не могут в основном передвигаться просто по местности, они более-менее привязаны к дорогам. Этот постулат плохо работает в пустынях, но даже там удержание дорог критически важно для снабжения, что показало американское вторжение в Ирак в 2003 году.

Но существуют экстремальные примеры. Если на некоторой местности есть только аэродромы, расстояния между которыми исчисляются иногда сотнями, а иногда тысячами километров, дорог нет, а грунт непроходим, то контроль за аэродромами на такой местности означает контроль за всей этой местностью.

Если у Вас есть миллион квадратных километров пустой местности почти без дорог, с одним аэродромом в центре, то контроль над аэродромом означает контроль над всей этой местностью.

Именно такой местностью является российская Арктика и ею же – Чукотка. Посмотрим на то, сколько всего у нас аэродромов с бетонными ВПП, плюс учтём грунтовый аэродром Темп, на который может садиться транспортная авиация и авиазаправщики КС-130.


Видно, сколько точек надо захватить, чтобы отсечь у нас всю восточную часть Арктики и север Восточной Сибири? Войск там толком нет, перебросить их туда по земле или по морю нельзя, это изолированные пункты.

А теперь вспоминаем, чем в основном занимались воздушно-десантные формирования за свою долгую историю?

Захватом аэродромов и приёмом на них вторых эшелонов. Это должны были сделать наши десантники в Крыму. Это делали бойцы воздушно-десантных бригад Красной Армии под Москвой. Это делали американцы в Новой Гвинее, англичане во Франции, опять американцы на Гренаде, в Панаме и Афганистане.

Из этих точек можно потом развивать воздушное и воздушно-десантное наступление в Сибирь.

И – сюрприз – США стали единственной страной в мире, которая держит в Арктике воздушно-десантное соединение, и одновременно единственной страной в мире, которая увеличивает число своих воздушно-десантных соединений, причём именно в Арктике. Была бригада, стала дивизия.

Кто-то может сказать, что война всё равно будет ядерной. Ну может быть, хотя, однако, кто сказал, что она будет только ядерной?

Вспоминаем более-менее реалистичный сценарий ядерного нападения, при котором США могут не получить ядерный удар по своей территории, что был описан в статье «Мировая война 2030. К чему нам готовиться и какой будет роль ВМФ». Сейчас видно, что она была очень оптимистична и насчёт сроков, и насчёт способности руководства ВС РФ реагировать, но основной посыл с тех пор тот же – значительная часть американского ядерного арсенала будет израсходована на выбивание наших ядерных сил, и после того, как они закончат, у нас ещё будет за что воевать.
И кому.

Просто несколько десятков точек на нашей земле будут выжжены на сотни метров в глубину. И радиоактивную пыль будет приносить то туда, то сюда. Москвы не будет. Питера, возможно, но уже не факт. А вообще, Россия никуда не исчезнет.

Плодить сценарии глобальной войны в статье – в целом дело неблагодарное, кто хочет верить в то, что американцы развёртывают десантные войска в Арктике просто так, пусть верит, остальные пусть смотрят на карту.

Встаёт вопрос – а чем, случись что, их оттуда выбивать?

Естественно, что это требует и авиационного обеспечения, но обеспечить регулярное присутствие крупных сил авиации над тем же Певеком, причём на нём самом не базируясь (или просто привлекать резервы с Аляски) – это очень сложно, на наших аэродромах нет бетонированных укрытий для самолётов, стоянки очень маленькие, самолёты на них будут уязвимы для ракетного удара и так далее.

Некоторые шансы устранить угрозу с воздуха при тщательном планировании есть, хотя бы на время. Но войска можно перебросить только по воздуху, и высадить их только на парашютах. Потом им опять понадобятся средства ПВО.

Таким образом, помимо специфической «ниши вообще» у наших ВДВ начинают вырисовываться конкретные оборонительные (в данном случае контрнаступательные) задачи, требующие именно парашютного десантирования. Причём конкретные задачи, с привязкой к месту, противнику, наряду сил, который противник в теории может иметь.

Есть ли ещё такие же понятные и ясные задачи? Есть. Курилы.

Японский фронт

Если когда-нибудь у России произойдёт столкновение за острова с Японией, и если оно начнётся с захвата японцами части российской территории, то самым грамотным ходом будет успеть быстро выбить их оттуда.

Но это нельзя сделать, доставляя войска по морю. Доставить войска можно будет только по воздуху и высадить только безаэродромным способом.

Расстояние от Южных Курил до любого абсолютно места, где можно погрузить на летательные аппараты крупный воинский контингент, полностью исключает любой способ высадки войск, кроме как на парашютах с самолётами.

Остаётся вопрос с японской авиацией – там, где нашим лететь немногим менее тысячи километров, японцам – несколько десятков.

После того, как наши ВКС проявили себя на Украине, фантазии на тему борьбы за господство в воздухе выглядят как бред умалишённого, особенно в связи с тем, что у японцев много ракетных кораблей, которые могут быть куда опаснее в ПВО, нежели наземные комплексы, но вопрос с ВКС пока отложим – там тоже есть над чем работать, и исходим из того, что хоть как-то, но помешать японской авиации они смогут. Ресурсы для этого есть, они никуда не делись, проблема в организации и в кадрах, как, впрочем, и везде.

Но в любом случае, другого способа выбить японцев с островов в разумные сроки нет в принципе – чтобы отбить их назад морским десантом, нужно разбить японский флот, а по суше связи с островами нет.

Таким образом, обрисовывается ещё одна вполне конкретная задача на своей территории, с привязкой к месту и противнику.

В принципе, этого достаточно. И коллапс какого-то из государств Средней Азии, и внезапный захват заложников-россиян где-то в слаборазвитом государстве, и необходимость экстренно кого-то выбить из слабозащищённого пункта далеко от населённых районов РФ с широкой сетью аэродромов потребуют переброски туда войск по воздуху, а отсутствие рядом аэродромов потребует их парашютного десантирования.

И даже наш вероятный противник даёт намёки на то, где и при каких обстоятельствах всё может произойти.

И это без учёта риска каких-то войн в слаборазвитых странах, где парашютное десантирование может понадобиться по тем же причинам, по которым оно понадобилось американцам на Гренаде.

Таким образом, первый вопрос имеет ответ – смысл в парашютном десантировании есть, примерно понятно куда. Осталось только дать ответ на часть вопроса «какими силами».

Штаты и численность – первая оценка

Определившись с тем, что в принципе парашютные формирования нужны, и поняв для чего и где, нужно определиться с их численностью и организацией, хотя бы примерно.
Здесь стоит вспомнить старую претензию, что вся Военно-транспортная авиация СССР едва могла высадить одну дивизию.

Но тут кроется лукавство – совсем не факт, что дивизия должна высаживаться одновременно и вся.

Вспомним ещё раз историю. Зачастую парашютные войска первым эшелоном захватывали аэродром, второй высаживался посадочным способом с самолётов. Важный момент – высадку первого и доставку второго эшелонов могли выполнить одни и те же самолёты.

Второй момент – полки дивизии в те годы не обязательно нужно было бы высаживать одновременно.

Таким образом, делаем первое допущение – сама концепция оптимизации парашютно-десантных частей под численность ВТА до некоторой степени не верна. Полностью неверной её тоже нельзя назвать, в том же, например, послевоенном СССР диспропорция была просто чудовищной, очень большая она и сейчас. Но вообще – мы должны определять численность ВДВ, исходя из задач, а уже потом её состыковывать с численностью самолётов и находить некое сбалансированное соотношение.

Сколько солдат должно оказаться на земле для того, чтобы выбить с захваченного аэродрома американцев? Если считать, что в Арктике будет действовать только 11-я вдд, то получается, что они имеют три парашютных батальона, каждый из которых может быть усилен частью десантируемого артполка (как в Панаме), и во втором эшелоне – от батальона пехоты, доставляемого по воздуху, плюс вспомогательные подразделения.

Итого, в первом парашютном эшелоне – усиленный батальон пехоты с несколькими орудиями, за ним ещё один усиленный батальон пехоты с некоторым количеством тяжёлого оружия, любого – и так на три аэродрома. Это то, что 11-я вдд может за сутки.

Понятное дело, что это прикидка на пальцах, реально всё может пойти иначе, на те же два панамских аэродрома они высадили больше. Тем не менее это хоть какой-то ориентир.

Дальше уже должна начаться наша контратака, потому что американцы с их авиацией смогут навезти по воздуху по-настоящему большую массу войск, и потом без ядерных ударов по своей территории (и своим городам) будет не обойтись.

Чтобы выбить два американских усиленных батальона пехоты с аэродрома, на котором они не успели окопаться и доставить тяжёлое оружие, нужно иметь против них хотя бы полк с превосходящей огневой мощью или, как вариант, бригаду. Причём здесь речь идёт не о текущих штатах, а скорее – о штатах спешенных мотострелков с тяжелым оружием.

Современное парашютно-десантное отделение – это 5 человек и командир, плюс механик-водитель и наводчик-оператор БМД. Попытка выброски предложенных выше полка или бригады со всей штатной техникой приведёт к тому, что за какой-нибудь аэродром на карту придётся поставить почти всю военно-транспортную авиацию. Один Ил-76 даже взвод на БМД-4 не поднимет на значимое расстояние. А без техники у нас жиденькие отделения, взвода и роты.

Между тем Ил-76 может десантировать усиленную роту – 126 человек. Если она пешая.
Или рота из 90 человек, как сейчас, и 36 бойцов из каких-то подразделений батальонного подчинения, например, роты огневой поддержки – аналога американских рот оружия.

В этот момент мы приходим к необходимости некоей «вестернизации» парашютных войск – теперь они должны стать пехотой, поддержанной тяжёлым оружием, только в наших условиях – самоходным.

Прикинем в цифрах.

Три десантных (стрелковых) роты пешком – три Ил-76, с ними же по 1/3 подразделений батальонного подчинения. Подразделения управления батальона – ещё один. На самом деле это примитивизация, и придётся управление рассредотачивать по самолётам, решать порядок вступления в командование при гибели комбата и т. д., но примерное количество самолётов на батальон понятно – пять ИЛов. Всего. С запасом шесть.

Но у противника превосходство в стрелковом оружии, ориентированная на него тактика и какие-то гаубицы и миномёты. Нужно средство качественного усиления.

Ответ – старые «Ноны» в качестве артиллерии и миномётов, БМД-4 со 100-мм орудием как машина огневой поддержки (не на каждое отделение). Количество – отталкиваясь от задачи, но по максимуму – 4-орудийная батарея «Нон» на каждый батальон и примерно такое же количество БМД-4, вместо которых можно применить СПТП «Спрут-СД», именно как пушку, а не как лёгкий танк (он им не является).

И «Ноны», и БМД-4 выбрасываются из расчёта 2 машины в самолёт. Итого на артбатарею два самолёта, на БМД-4 – ещё два. 9–10 самолётов на батальон.


Нужны будут ещё самолёты, для боекомплекта, нужно будет иметь хотя бы пару контрбатарейных РЛС, для того чтобы «Ноны» могли накрыть гаубицы противника, уходя сами из-под контрбатарейного огня, и так далее, это ещё несколько самолётов. Пусть 2.
Итого – 12.

С учётом того, что ещё около 50 Ан-12 по-прежнему летают, боекомплект и вспомогательное оборудование можно сбрасывать с них, просто их нужно будет больше, примем как 4.

Сколько в полку будет батальонов? Сейчас там три парашютно-десантных батальона и артдивизион, в нашем случае три батальона по 4 роты и 8 единиц техники.

Американцы в Панаме имели 5 самолётов со снаряжением и припасами на батальон пехоты, но там в «снаряжение» входила даже артиллерия. Здесь артиллерия посчитана в составе батальона.

Легко увидеть, что полк с довольно мощным для парашютного формирования составом тяжёлого оружия доставляется и выбрасывается примерно 36 самолётами, плюс самолёт на управление полка или 31 ИЛ-76 и до 6 Ан-12.

Это очень примерный подсчёт. Он сделан, исходя из того, что каждый из батальонов высаживается с 8 единицами техники, но реально это может быть и по-другому. Где-то можно будет не тремя, а двумя батальонами задачу решить, где-то меньше боевой техники понадобится.

Минус такого десантирования – место высадки придётся делать достаточно далеко от цели, чтобы исключить расстрел десанта в момент высадки. Но, опять же, бывают разные варианты и разная обстановка, порядок высадки подразделений и выброски бронетехники может быть разный. Где-то нужно будет батальон бойцов плюс четверка БМД плюс пара «Спрутов-СД» на главное направление, рота с парой «Нон» на второстепенное и т. д. И самолётов нужно будет меньше. Все цифры очень примерны, но близки к реальным.

В любом случае облик первого эшелона в предельной численности определён. Усиливать его если и получится, то за счёт чисто пехотной составляющей, у которой, однако, могут быть особые задачи.

Ещё раз – никакой другой вариант невозможен. Попытка высадить полк с сегодняшними штатами, с требуемым сегодня количеством бронетехники обречена априори. Не хватит самолётов, не получится обеспечить высадку компактной группой и быстро собраться, чуть позже встанет вопрос снабжения всей этой группы топливом (сотни тонн в сутки), и это всё при том, что у десантируемой бронетехники нулевая живучесть, а чисто пехотная составляющая слаба.

А описанный выше десант потребует примерно трети наличных на сегодня ИЛ-76, что тоже очень серьёзные силы, которыми тоже опасно рисковать, но это, по крайней мере, возможно, и не лишит страну ВТА полностью в случае какого-то провала.

А потом эти же самолёты могут выбрасывать или высаживать посадочным способом второй эшелон. Что в нём будет? Во-первых, транспорт.

Отказ от того, чтобы иметь БМД на каждое отделение, даёт возможность увеличить количество БТР-Д или грузовиков. В отличие от БМД, в БТР-Д (как вариант, новый БТР-МД, в дальнейшем будет упоминаться только БТР-Д, это для простоты) теоретически может ехать полноценное отделение из 8 человек, и ещё место останется, хоть и немного. Грузовой автомобиль ещё вместительнее и может применяться и для перевозок грузов. И БТР-Д, и грузовики могут сбрасываться с парашютами на безопасную площадку и идти к первому эшелону своим ходом, если будет возможность и необходимость.


Во-вторых, врачи, топливо и боеприпасы, также по обстановке парашютным или посадочным способом.

Если же захват аэродрома и зачистка местности вокруг окажутся успешными, то можно будет сразу переходить к посадочному десанту, а там можно привезти и танки, и вообще что угодно.

Кому должны быть подчинены танки? Например, командиру дивизии. В принципе, штаты – это обсуждаемый вопрос. Но именно превращение ВДВ из лёгких механизированных войск в лёгкую пехоту обязательно, если мы хотим всё-таки иметь воздушно-десантные возможности – реальные, а не фиктивные.

В итоге оказывается, что штат парашютно-десантного отделения в пешей его части у нас примерно идентичен таковому у мотострелкового, техники в процентном отношении становится меньше, пехоты больше.

Отделение после высадки и в бою передвигается пешком, при выгрузке техники второго эшелона получает транспортные (не боевые) машины – БТР-Д или грузовики, бронетехника с оружием начинается на батальонном уровне, но после того, как вся тяжелая техника будет высажена или доставлена на захваченный аэродром (развёрнута на ТВД при действиях в составе группировок Сухопутных войск), то комбаты смогут передавать те же БМД или СПТП «Спрут» на уровень рот, как средство усиления, если будет нужно, а комполка сможет иметь ещё и 122-мм артиллерию, и танки. Просто существенно меньше, чем имеют мотострелки.


Тогда наступательная сила десанта на земле оказывается более-менее достаточной, а самолётов для выброски надо существенно меньше, чем сейчас. Более того, такой десант при переходе к ведению боевых действий на земле, без всяких десантирований, оказывается достаточно сильной пехотой, по крайней мере, относительно многочисленной и обученной вести бой в пешем строю, но с тяжёлым оружием и техникой.

Нам ведь пехоты не хватает сегодня? Сколько полков нужно иметь стране в целом?

Посмотрим ещё раз на карту. Максимум семь аэродромов, на некоторые из которых хватит усиленных батальонов просто потому, что противник там не сможет развернуть большие силы, например, Темп или Черский с его короткой полосой.

Получается, что если задействованный на освобождении аэродрома полк потом там и останется какое-то время для обороны или других задач, и так в каждом случае, то от пяти полков и двух батальонов до семи полков на битву за Арктику.

Если Курилы, то ещё один-два.

Девять.

На текущий момент это означает, что в самой тяжёлой для страны ситуации и при одновременно самой благоприятной для ВДВ обстановке (с Америкой мы уже воюем, но ВТА и ВКС в целом у нас ещё есть, и в немалых количествах), для всех мыслимых сценариев парашютного десантирования, хватает трёх дивизий ВДВ. Но ведь это всё же маловероятные сценарии, мягко говоря. Реально будет меньше, в разы. При этом даже три дивизии – это существенно меньше, чем есть сейчас.

К оптимальной численности ВДВ мы вернёмся позже, пока просто запомним верхний предел.

Состав ВДВ, и задачи рода войск

Современный состав ВДВ выглядит так:

1. Командование ВДВ
2. 38-я гвардейская бригада управления
3. 45-я отдельная гвардейская бригада специального назначения (2 оспн)
4. 7-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия (9 дшб, орб и отб)
5. 76-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия (9 дшб, орб и отб)
6. 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия (6 пдб и орб)
7. 106-я гвардейская воздушно-десантная дивизия (6 пдб и орб)
8. 11-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада (2 дшб, пдб и орб)
9. 31-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада (2 дшб, пдб и орб)
10. 83-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада (2 дшб, пдб и орб)
11. 150-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон
12. 35-й отдельный медицинский отряд ВДВ
13. Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище
14. 242-й учебный центр ВДВ
15. 309-й Центр специальной парашютной подготовки ВДВ.

Таким образом, если воевать одновременно с США и Японией, то у нас сейчас лишних навскидку 2 дивизии и 3 бригады, и это если не трогать 45-ю гв. обрспн, для которой всегда найдутся специфические задачи.

Численность ВДВ примерно 45 000 человек.

При этом фантазировать про битвы с американскими десантниками за наши полярные аэродромы – это одна история, в реальности же дай Бог, чтобы для одного полка хватило задач, для выполнения которых необходимо десантироваться с парашютом.

Стоит сформулировать сейчас то, каким должно быть типовое воздушно-десантное соединение или же часть (и нужны ли нам дивизии вообще).

Итак, типовая парашютная задача – захват важного объекта, скорее всего, аэродрома. Максимальный состав сил первой волны десанта (парашютного) – полк из трёх пеших батальонов, усиленный некоторым количеством боевой техники (в примере выше было 8 единиц, это не нужно воспринимать как догму). В исключительных случаях – усиленный разведывательными подразделениями.

Во второй волне сил десанта – автомобили, БТР для ранее высадившихся бойцов, возможно, танки, артиллерия, например, дивизион 122-мм гаубиц Д-30, если мы планируем сбрасывать их с парашютом, или же дивизион 152-мм гаубиц, если нет. Танки, минимум рота. Вероятно, ещё пехота.

Попробуем сделать набросок того, что у нас в пределе воюет. В первом эшелоне у нас прыгает батальон в составе управления, трех рот пехоты, одной роты с групповым оружием, взвода из 4-х БМД-4, которые теперь просто стреляют и никого не возят без экстренной необходимости, 4-орудийной батареи САО 2С9. Примерно.

Во втором дополнительно доставляется БТР-Д и грузовики. Здесь надо продумать структуру подчинения. В состав какого подразделения будут входить БТР-Д? Отдельная рота бронетранспортёров, машины из которой придаются «на земле» парашютистам? Включать в состав отделений помашинно? Этот вопрос лучше оставить на потом, возможно, его даже нужно будет отрабатывать на учениях. Так или иначе, по людям это примерно рота, по машинам – больше.

Что ещё? Авторота на грузовиках. Танковая рота. Полковая артиллерийская батарея, например шестиорудийная. Слабость этого артиллерийского подразделения компенсируется наличием у комбатов своих «Нон».

Если мы чуть-чуть усилим тыл этого формирования и придадим ему вместо разведроты разведбат, то получим бригаду четырёхбатальонного состава, способную действовать и как парашютная, и как моторизованная пехотная (в нашей нынешней терминологии – мотострелковая).

Что такой бригаде нужно для того, чтобы воевать с вертолётов? Ведь такие задачи будут вставать чаще, чем парашютные. В минимуме – ничего. Те же батальоны просто садятся в вертолёты вместо самолётов. Но эти батальоны не усилить. Если артиллерию в виде гаубиц Д-30 ещё теоретически можно перебросить на внешней подвеске вертолёта, разработав систему строповки, то что-то более тяжёлое – только на Ми-26, которых мало, и терять их крайне нежелательно, что по совокупности затруднит их применение в десантных операциях.

Встаёт вопрос – чем усилить десант? Логично иметь ещё и 120-мм миномёты как тяжёлое оружие батальона, а для их буксировки использовать перебрасываемые на внешней подвеске Ми-8 или даже в грузовой кабине автомобили УАЗ в составе батареи.

Как совместить наличие этого подразделения с тем, что в парашютном десанте у нас 120-мм миномётов и их расчётов нет? Возможно, они в случае парашютного десанта должны быть во втором эшелоне.

Вопросов очень много, но все они, во-первых, решаемые, во-вторых, решаемые с серийной техникой, и ниже будет сделана попытка придумать полноценные штаты.

Стоит, однако, решить и ещё один вопрос. В России ВДВ – это род войск центрального подчинения. Воюя вместе с Сухопутными войсками, решая те же задачи, ВДВ не являются их частью.

Занятным образом, наши ВДВ дают пример некоей аналогии американских marines – те тоже полунезависимые, имеют своего командующего (коменданта) и до недавних пор дублировали задачи армии. Роль их тоже похожая – это скорее не морские десантные, а экспедиционные силы. Как и ВДВ, которые до Украины летали на самолётах восстанавливать порядок в Казахстан.

Это, с одной стороны, очень расточительно. Воздушно-десантное соединение вполне может подчиняться по всем вопросам, кроме специфических десантных, командующему округом, а по десантным – какой-нибудь парашютной службе Минобороны, будь таковая создана.
Иметь отдельное дублирующее управление и командную структуру, ВУЗ, тыл и т. д. – это просто дорого. В плюсе – особый боевой дух, осознание себя элитными войсками и готовность браться по одной только этой причине за любые задачи. Это на самом деле более ценное качество, чем можно подумать? Но настолько ли оно ценно, чтобы иметь под него целый род войск?

Скорее нет, чем да, по крайней мере, с рациональной точки зрения. Соответственно, или командную систему ВДВ и их тыловое обеспечение надо упростить, или же «донавесить» на ВДВ задач, которые они могли бы решать, и этим оправдывать и свой особый статус, а не только существование в принципе.

Какие это могут быть задачи? В любой структуре ВДВ будут по своей ударной мощи уступать Сухопутным войскам по боевой мощи, просто в силу меньшего количества тяжёлого оружия.

Но у них есть и плюс – аэромобильность. Это без скидок – силы быстрого реагирования, они могут перебрасываться по воздуху со всей своей техникой.
События в Казахстане показали, насколько важным может быть быстрое развёртывание войск в других странах, а при угрозе нападения – и в своей.

Таким образом, помимо парашютного десантирования, которое некие будущие ВДВ смогут выполнять более эффективно, чем нынешние, им необходимо вменить и любые аэромобильные задачи, экстренную переброску куда угодно и так далее.

Соответственно, командные структуры ВДВ должны являться полноценным органом военного управления, а не просто очередным «Главкоматом», занимающимся тыловым обеспечением и боевой подготовкой.

Что ещё?

Так как ВДВ нового облика у нас – это в базе лёгкая пехота, то в войне, в которой им не надо никуда десантироваться, им могут быть вменены задачи для лёгкой пехоты – штурмы населённых пунктов (естественно, с нужным усилением), действия в лесистой и танконедоступной местности. Также их задачами должны быть рейды и, возможно, контрпартизанские действия.

До некоторой степени это сможет оправдать их автономность, если они всё это будут исполнять должным образом. В реальной войне штаб и командование ВДВ должны будут сформировать обычное корпусное управление и воевать вместе со своими войсками, чтобы не требовать от Сухопутных войск формирования дополнительных штабов.
Всё это сделает существование ВДВ как отдельной структуры если не полностью оправданным, то по крайней мере необременительным для страны, с сохранением плюсов в виде высокого боевого духа.

Примерно понимая то, какими и зачем будут новые ВДВ, обратим внимание на то, какой боевой техникой они должны обладать. И почему.

Боевая техника ВДВ

В методологии этого исследования в прошлой части ставилось два вопроса, процитируем их:


Сложность ответов на них очевидна. Если ВДВ выполняют задачи с парашютами, то вся техника первого эшелона должна быть авиадесантируемой, что накладывает жёсткие массогабаритные ограничения на её характеристики. Если второй эшелон тоже высаживается на парашютах, то и с его техникой то же самое. Если второй эшелон высаживается на аэродром посадочным способом, то там требования к технике другие, её просто должно быть возможно перевезти на самолёте. Ил-76 позволяет перевезти даже танк Т-72, если время есть на выгрузку.


А если части или соединения ВДВ идут в наступление как обычные войска по земле? Тогда нужна максимально мощная и хорошо защищённая боевая техника, например танки.

А если речь идёт о высадке с вертолётов? Тогда всё должно быть пригодно к перевозке на вертолётах.
Для понимания вопроса – Ми-8 может перевезти на внешней подвеске груз массой не более 4,5 тонн, причём со спецдоработкой. Это – автомобиль ГАЗ. Ничего тяжелее на Ми-8 не увезти.


Ми-26 у нас слишком мало, а выгрузка из него бронетехники – небыстрый процесс, пригодный для сил во втором эшелоне десанта, в безопасной зоне.

То есть вся техника должна быть лёгкой, до 4,5 тонн, а в идеале – меньше, потому что чем больше нагрузка, тем меньше дальность у вертолёта, риск аварий.

Это противоречащие друг другу требования, зачастую взаимоисключающие. Тем не менее перечислим ту боевую технику, которая нужна десанту – кратко. При способе доставки имеем в виду – это не то, что можно делать, это то, что нужно делать. Если, например, десант идёт в бой как обычная наземная часть, без всяких высадок, то вместо БМД-4 можно взять с собой танки, и БМД-4 просто не нужна. Для той техники, которая будет применяться и не в десантных операциях, а в общевойсковых операциях, указывается один из способов доставки на ТВД – «своим ходом».

1. САО 2С9 «Нона». Критически важная единица, возможно, самая важная. Ведущиеся сейчас боевые действия на Украине показали разрушительную роль 120-мм миномётов при правильном их применении. «Нона» при этом ещё и самоходная, то есть может уходить из-под ответного артиллерийского огня, если таковой будет. Может применяться как в первых, так и во вторых эшелонах, доставляется на парашютах, Ил-76 – посадочным способом, Ми-26, а также своим ходом.

2. БМД-4. Как уже было сказано, теперь эта машина будет применяться как средство огневой поддержки, способное вести огонь прямой наводкой. Это теперь скорее мобильная орудийная установка, а не БМД. Вместо десанта она будет возить имущество экипажа и какие-то запасы материальных средств. Доставляется на парашютах, Ил-76 посадочным способом или Ми-26. В будущем БМД может быть заменено на какой-то лёгкий десантируемый танк.

3. БТР-Д или БТР-МД «Ракушка». Используется как транспортная машина. Так как мы увеличиваем численность отделения до мотострелкового, то перевозка всего отделения на БМД становится невозможна. Теперь оно помещается только в бронетранспортёр. Единственным типом авиадесантируемого бронетранспортёра является БТР на шасси БМД.

Эти машины могут применяться по прямому назначению, когда они доставлены по числу воюющих отделений, или как транспортные, для перевозки боеприпасов, отдельных групп военнослужащих, командиров, вывоза раненых и т. д. Доставляется на парашютах, Ил-76 посадочным способом или Ми-26.

4. СТПТ «Спрут-СД». Самоходная авиадесантируемая противотанковая пушка калибра 125-мм. Используется вместо БМД-4 или вместе с ними для огневой поддержки пеших десантников. Минусы «Спрута» – масса, Ил-76 не сможет доставить и сбросить на парашютах две таких машины, поэтому их применение будет лимитированным. Такая же проблема при доставке на Ми-26 – с такой нагрузкой у него падает дальность. Поэтому «Спруты» – это опциональное средство. Доставляется на парашютах или Ми-26, с Ил-76 посадочным способом только тогда, когда обстановка не позволяет сгружать танки (это долго). При получении ВДВ лёгкого десантируемого танка, «Спрут» снимается с вооружения, как и БМД.

5. Основные боевые танки. Главное средство огневой поддержки на поле боя, в силу небольшой численности танковых подразделений в десантных частях, самостоятельно не применяются, поддерживают огнём пехоту. Доставка – с Ил-76 посадочным способом, если позволяет обстановка, или своим ходом.

6. Гаубица Д-30. В условиях, когда свою М777 мы не создадим очень долго, единственным полностью аэромобильным артиллерийским орудием является гаубица Д-30. В перспективе её может сменить другая система, но сейчас для ВДВ она безальтернативна. Доставляется на парашютах или на внешней подвеске вертолётами Ми-8, или своим ходом на буксире. При работе с вертолётами, вертолёты же обеспечивают артиллерии манёвр, двигая её за наступающими войсками.

7. Автомобиль КАМАЗ-43501 ВДВ – парашютно-десантируемый грузовой автомобиль. Используется для всех транспортных задач в любых операциях, доставляется парашютом, посадочным способом с Ил-76, на Ми-26 и своим ходом.

8. Бронеавтомобиль «Тигр» или аналог. Используется для того же, для чего используется в других родах войск, в том числе разведгруппами, но нужно обеспечить возможность его десантирования на парашюте. Должен доставляться на парашюте, с Ил-76 посадочным способом, на Ми-26 и своим ходом. Необходимо сказать, что новые машины «Тайфун-ВДВ» выглядят вполне подходящими, но с ними в очень острой форме встаёт вопрос импортозамещения. Там даже колёса импортные, и на Украине все эти комплектующие (на других машинах) были идентифицированы. С их поставками будут проблемы.

9. Автомобиль УАЗ-«Профи». Этот пикап должен применяться при высадке с вертолётов, вместе со 120-мм миномётом, как штатное средство его перевозки или буксировки. На нём же могут осуществляться и любые другие перевозки в интересах десанта. Эта машина нужна, в принципе, только тогда, когда десант действует с вертолётов. И только потому, что ничего более подходящего у РФ нет. Основной способ доставки – на Ми-8, на внешней подвеске, опционально – с Ил-76 посадочным способом, если будет нужен. Может применяться для тыловых перевозок, а также в пункте постоянной дислокации просто как грузовик небольшого тоннажа. И идеале – принятие на снабжение дизельной модификации.




10. Большой бронеавтомобиль. Большой бронеавтомобиль с высоким уровнем защищённости и боевым модулем с 30-мм пушкой или пулемётом калибра 14,5 мм, применяется как штатное средство перевозки отделения и 1–2 приданных человека, вывоза раненых, доставки имущества, в отдельных случаях как средство огневой поддержки. Нужен для действий, не связанных с десантированием. Доставляется с Ил-76 посадочным способом или своим ходом. Опять же, «Тайфун» бы подошёл, но импорт... Возможно, подойдёт новый бронегрузовик Урал-«Ахмат». Но его нужно довооружить.

11. Вопросы для изучения – возможное возвращение в ВДВ автомобилей ГАЗ вместо КамАЗов. Минусы – меньшая грузоподъёмность, невозможность осуществлять буксировку гаубицы Д-30. Плюсы – намного более лёгкое десантирование, больше машин на самолёт.


Второй вопрос для изучения – нужно ли вводить в состав воздушно-десантных частей самоходную артиллерию калибра 152-мм. Она будет бесполезна для десантных операций, но очень полезна, если десант пойдёт в бой по земле, как пехота.

Однако по составу техники, необходимой для разных действий десантных частей, и так уже получается большое перекрытие. И «Ноны», и возимые/буксируемые 120-мм миномёты, и БМД, и танки, и БТР-Д, и бронеавтомобили… Дальше будет предложено штатное расписание для всей этой техники в привязке к тому, как «новые» ВДВ должны воевать в своём главном качестве, но самоходки могут не вписаться в структуру.

Ниже этот вопрос будет рассмотрен, но пока его стоит считать дискуссионным. Далее рассмотрим связь между численностью Военно-транспортной авиации и ВДВ.

Самолёты и парашютисты

В сети есть работа Марка де Воре «Воздушно-десантная иллюзия: Институты и послевоенная эволюция воздушно-десантных сил» (The Airborne Illusion: Institutions and the Evolution of Postwar Airborne Forces).

Её краткое изложение: парашют как способ ввода в бой десанта себя не оправдал, те, кто продолжают развивать и иметь парашютно-десантные формирования, просто дурачки. Самые большие дурачки, конечно, русские, а на втором месте – американцы. А вот бритты молодцы, оставили себе один парашютный батальон, и хорош.

Доводы, так скажем, экстремистские, к тому же оценка эффективности и значения воздушно-десантных операций сделана с передёргиванием фактов и без раскрытия причин потерь и поражений, но нам важен один тезис, а именно то, что в «цену», которую та или иная страна платит за наличие у неё воздушно-десантных войск, нужно включать стоимость военно-транспортной авиации, способной их доставлять в нужных количествах и высаживать.

Тезис верен – нужно. Но это если для неё других задач нет или если масштаб других задач намного меньше, чем у десантных. Если нет, то логика должна быть другой. Но вопрос о соотношении численности важен тем не менее.

Вернёмся к началу этой статьи – к числу самолётов, которые нужны для высадки условной полковой десантной группы. Да, оно примерное, но какие бы разумные усиления мы не придавали этому десанту, оно не увеличится радикально.

Итак, нам нужно 37 Ил-76 или 31 Ил-76 и 6 Ан-12. А сколько их у России всего? Списочно, примерно 110 Ил-76 и 57 Ан-12.

То есть можно последовательно выбрасывать 37 самолётами один десант за другим, и на компенсацию потерь самолёты тоже есть. И два одновременно можно высадить, и тоже есть резерв, пусть и совсем небольшой (из 110 Илов «на крыле» дай Бог половина, с Ан-12, скорее всего, и того хуже). Но даже и так, при новых штатах сил более-менее хватает.

Так каким же в итоге должно быть соотношение?

В общем его можно определить как: число самолётов, достаточное для последовательного выброса всех имеющихся полков или бригад (что будет принято за базу в будущих ВДВ) по одной, плюс компенсация потерь в каждом вылете, согласно допустимым нормативам.

Понятное дело, что нужно определить эти нормативы, но, вообще говоря, при такой схеме получается, что ВТА численностью хотя бы в полтора раза больше, чем сейчас, есть у нас, и с заменой Ан-12 на новые самолёты, более эффективные, уже просто играючи закроет потребности ВДВ, если они останутся в пределах «эквивалент трёх дивизий по численности, работающий полками или бригадами». А уж если их будет ещё меньше...

И тогда совместно ВДВ и ВТА образуют структуру, которую в принципе можно применять где угодно и против какого угодно противника, лишь бы было откуда взлетать.
Осталось только прикинуть то, какими средствами ПВО оснастить десантные части, и можно переходить к окончательному определению их облика.

Продолжение следует...