В мае 1831 года родился Иван Гаврилович Рыков, банкир-мошенник, "отец" первой русской финансовой пирамиды.
Сын мещанина города Скопина Рязанской губернии. После смерти родителей его взял к себе на воспитание дядя, купец Андрей Федорович Рыков. Когда Ивану исполнилось 15 лет, умер и дядя, оставив ему в наследство 200 тысяч рублей, что по тем временам считалось огромным состоянием. Однако молодой человек быстро растратил большую часть наследства на кутежи и развлечения. Пошел служить сначала бургомистром родного города, а в 1863 году был назначен директором Скопинского банка.
Молодой и энергичный банкир взялся за дело решительно. Чтобы увеличить число вкладчиков, он провел шумную рекламную кампанию. Рыков публиковал заметки в прессе о небывалых дивидендах по вкладам: семь с половиной процентов, в то время как другие банки платили три процента. Он заинтересовал редакторов газет: предоставлял им крупные беспроцентные кредиты. И уже скоро добился своего! Шумиха в СМИ сделала Скопинский банк популярным. Потянулись к Рыкову и крупные инвесторы: аферист пустил в обращение процентные бумаги банка по вкладам, которые, как потом выяснится, не были обеспечены ни капиталом, ни госгарантиями. Банком совершались крупные фиктивные сделки с ценными бумагами и ссудами, велся фиктивный учет векселей. А еще, например, Рыков активно рекламировал "доходный" угольный бассейн в окрестностях родного города, хотя на самом деле этот проект был нерентабельным, да и угля на Рязанщине оказалось крайне мало.
Однако министерство финансов долгое время не замечало никакого подвоха, поскольку Рыков в первые годы своей бурной деятельности аккуратно выплачивал вкладчикам обещанные высокие проценты. А еще он "щедрой рукой" жертвовал большие суммы на благотворительные цели: оказывал денежную помощь школам, одаривал церкви, чем снискал расположение духовенства.
Кстати, в отличие от последующих поколений аферистов и казнокрадов, Рыков не собирался сбегать с наворованным за границу. Почему? Ментальность была другая, да к тому же он с самого начала прекрасно осознавал, чем для него вся эта афера закончится, и не страшился ни наказания, ни своего печального будущего.
Однако со временем схема первой русской финансовой пирамиды начала давать сбои. Долги банка стали астрономическими. Об этом долго никто не догадывался, пока аферу не раскрыли журналисты "Русского курьера" с помощью бдительных граждан. Рыков в те годы был непререкаемым авторитетом, в своем родном Скопине он был царь и бог. Несколько храбрых скопинцев пытались на него жаловаться в различные инстанции, но их жалобы не произвели никакого впечатления ни на Рязанскую губернскую администрацию, ни на петербургских чиновников.
И только в 1882 году "Русский курьер" напечатал несколько писем о злоупотреблениях в Скопинском банке. Это был первый серьезный удар по реноме Рыкова, который имел гибельные для него последствия. Кредиторы бросились было забирать свои вклады, но – поздно! Касса оказалась пустой. Банк объявили неплатежеспособным. Следствие установило, что за 19 лет Рыковым было расхищено почти 13 миллионов рублей. Фантастическая по тем временам сумма! Причем выяснилось, что и сам Рыков не до конца понимал масштабы своей аферы. Кредиторам удалось вернуть какие-то жалкие 800 тысяч рублей.
В Москве скопинский процесс вызвал огромный интерес. Многие приезжали в суд, чтобы просто посмотреть на Ивана Гавриловича Рыкова, которой два добрых десятилетия морочил не только простых граждан, но и правительство. Газеты рассказывали, что другим подсудимым, проходившим в зал заседаний по коридору, приходилось двигаться "среди сплошной живой стены любопытных, обращавших исключительное внимание свое на героя дня, Рыкова, скромно шедшего, опустив голову, между двух вооруженных солдат".
На слушаниях присутствовало несколько десятков журналистов, и среди них – 24-летний корреспондент "Петербургской газеты" Антон Павлович Чехов, вернее, тогда еще "Антоша Чехонте". Помимо газетных отчетов он публиковал свои впечатления от скандального процесса в журнале "Осколки". Юморист писал:
"Этот "Иван Гаврилов", одетый в грубое сукно, возбуждающий на первых порах одно только сожаление, вкусил когда-то сладость миллионного наследства. Разбросав широкой рукой этот миллион, он нажил новый... Ел раки-борделез, пил настоящее бургонское, ездил в каретах, одевался по последней моде, глядел властно, ни перед кем не ломал шапки.
Трудно теперь землякам узнать этого эпикурейца-фрачника в его новом костюме".
"Не отрицая своих вексельных дебошей, Рыков все-таки виновным себя не признает. Причина всех причин, по его мнению, сидит в среде заедающей, в положении "одного не воина" и в фортуне, поворачивающейся к человеку, как известно, то задом, то передом. Говорил он складно, пространно, подчеркивая каждое слово. В его дрожащем голосе слышится энергия, нервная решимость... "Ужо, погодите, я все выскажу!" – читается на его оплывшем лице.
‒ Нет, уж вы меня не останавливайте, ваше превосходительство! – говорит он то и дело осаживающему его председателю. – Нет, уж вы позвольте мне говорить!.. Дела банка стали плохи... Но не в силах я был поднять руку на то, что сам создал, на свое детище... Я не в силах был ликвидировать дела, а продолжать держаться на прежней высоте банк мог только злоупотреблениями".
Далее Чехов живописал одного из обманутых вкладчиков:
"Суд допрашивает иеромонаха Никодима, приехавшего в "мир" из дебрей Саровской пустыни Пошехонского уезда. Отец пошехонец дряхл, сед и расслаблен... Вооружен он здоровеннейшей клюкой, вырезанной им по дороге из древ девственных пошехонских лесов... Говорит тихо и протяжно.
‒ Почему вы, батюшка, положили ваши деньги именно в скопинский банк, а не в другое место?
‒ Наказание Божие, – объясняет объегоренный старец. – Да и прелесть была... наваждение... В других местах дают по три – по пяти процента, а тут семь с половиною! Оххх... грехи наши!
‒ Можете идти, батюшка! Вы свободны.
‒ То есть как-с?
‒ Идите домой! Вы уже больше не нужны!
‒ Вот те на! А как же деньги!
Sancta simplicitas (святая простота (лат), – мое прим.) воображала, что ее звали в суд за получением денег! Какое разочарование!"
Следствие по делу длилось два года. На процессе Рыков горячо защищался: "Мне говорят, что я чудовище, что я украл шесть миллионов. Но это грубая клевета. Клянусь вам, господа присяжные, я украл всего только один миллион, только один миллион!"
И действительно! Суд установил, что Рыков лично на себя потратил всего миллион, а еще пять миллионов – на взятки за молчание. Остальные деньги ушли на различные фантастические прожекты и рекламу.
Рыков был осужден на бессрочную ссылку в Сибирь, как и его два ближайших помощника. А бухгалтер Матвеев, например, получил всего два года и 8 месяцев работы в арестантской крепости. Покрывавшие аферы скопинские чиновники и вовсе, можно сказать, отделались легким испугом.
"Отец" первой русской финансовой пирамиды скончался в 1897 году в Красноярске от апоплексического удара.
В этом выпуске вы также услышите:
– Новодевичий монастырь.
Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.