В 1944 году знаменитый уже тогда военный журналист Константин Симонов в материале, предназначенном для американского читателя, описал победоносное советское наступление на Украине.
Но есть в его статье (текст Симонов разместил в своих мемуарах «Разные дни войны Дневник писателя») и строки относительно трагического для Красной Армии 1941 года: «На одной из этих дорог, вблизи от границы, я испытал мстительное чувство. По ней в сорок первом году отступала одна из наших легких танковых дивизий. Немцы замкнули ее тогда в кольцо, бросили на нее свою авиацию и тяжелые танки, и эта дивизия, которую мы не успели перевооружить к началу войны, и которая целиком состояла из устарелых легких танков, целиком погибла на этой дороге».
Трагедия, едва ли не классическая, для лета 1941 года. Сколько сгоревших Т-26, БТ-7, БТ-5 тогда на полях боев осталось. Да и более мощных и грозных КВ и Т-34…
Вот как, по описанию Симонова, немцы использовали подбитые советские танки в пропагандистских целях: «Тогда, в сорок первом году, убрав с дорог все свои разбитые и сожженные машины, немцы оставили наши погибшие танки для обозрения на самом виду и даже местами для большего эффекта стащили эти маленькие исковерканные зеленые машины поближе друг к другу и целыми вереницами поставили их на самых заметных местах — на холмах и на поворотах дорог. Так они и простояли там до нынешней весны».
Может показаться странным – с какой это стати советский военный журналист в материале, предназначенном для американцев, вспомнил о неудачах 1941 года?
Но Симонов подчеркнул, что свежеброшенной или сожженной немецкой техники он недавно видел гораздо больше: «я день за днем поражаюсь количеству брошенных немцами машин всех марок и систем — и боевых, и транспортных. Тут и пресловутые «Тигры», и «Пантеры», и сожженные и целые, и танки более старых типов, и самоходные пушки, и огромные бронетранспортеры, и маленькие транспортеры с одним ведущим колесом, похожие на мотоциклы, и огромные тупоносые, краденные во Франции грузовики «Рено», и бесконечные «Мерседесы», и «Опели», штабные машины, рации, походные кухни, зенитные установки, дезинфекционные камеры — словом, все, что придумали и что использовали немцы в своих былых стремительных наступлениях». На таком победоносном фоне можно было вспоминать и о неудачах 1941 года.
Но возникает вопрос – неужели немцы действительно возились с перестановкой подбитых советских танков, стаскивая их поближе друг к другу, дабы таким образом пропагандистский эффект усилить? Для этого ведь нужно было на какое-то время людей и технику задействовать, отрывая их от выполнения более насущных задач. Решили где-то в высоких немецких кабинетах на пропаганде не экономить?
Или Симонов просто очень хотел и для себя, и для читателей, в данном случае заокеанских, найти объяснение тяжелейших потерь советских танков летом 1941 года? Вот и возникла мысль о том, что немцы нарочно старались свезти поближе друг к другу подбитые советские танки, чтобы это эффектнее выглядело.