В 1996 году ЦРУ сняло гриф секретности с отчетов Генри Ловенгаупта. Был опубликован его доклад об операции «Березовые леса» (Birch Woods), назначенной определить масштабы советской ядерной программы.
Перед Ловенгауптом стояла задача выбрать оптимальные маршруты разведывательных полетов. А основанием были шаткие показания, полученные от военнопленных, побывавших в местах строительства советских ядерных объектов, информация из писем немецких ученых-атомщиков, работавших в СССР, и отрывочные сведения, добытые американскими дипломатами. В США полагали, что атомное производство сосредоточено за Уралом. Но каковы его масштабы и где располагаются основные мощности? Сопоставление советской ядерной программы с американской мало что давало, поскольку в СССР почти все технологии и производственные процессы были собственной разработки.
В полет по наводке Икара
“ Немец, работавший в Томске кузнецом, рассказал о новом городе, который местные жители называли Атомск ”
Особый интерес для Лэнгли представляли Сибирь и Казахстан. В США знали о начале ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне – сейсмологи Геологической службы фиксировали подземные толчки в том регионе. По всем данным выходило, что искомый объект находится примерно в ста или чуть более километрах от Семипалатинска. Аналитики из Лэнгли вполне уверенно говорили, что в Сибири существует и крупное атомное производство. Полученные от перебежчика Икара («Как ЦРУ взяло советский атомный след») сведения позволяли сделать такой вывод. За Урал эшелонами везли горное оборудование с комбината Vismut AG. В ЦРУ полагали, что под Красноярском разрабатывается урановая шахта. Кроме того, с карты края необъяснимым образом исчезли все административные центры, расположенные к югу от слияния Кана с Енисеем и к северу от Транссибирской магистрали. Дал результаты и опрос возвратившихся из плена немцев – несколько человек оказались участниками сооружения объектов закрытого города под Красноярском. В начале 1957-го американцы получили снимки с аэростата, на которых было отчетливо видно: там ведется строительство, связанное с горными работами. Требовались фотографии более высокого разрешения.
Имелись вполне определенные цели в Новосибирске. О тамошнем заводе по производству металлического урана говорил перебежчик Икар, а в 1956-м выехавший в ФРГ доктор Николаус Риль и другие немецкие ученые, ранее работавшие в подмосковной Электростали, подтвердили его показания. В 1952 и 1954 годах удалось сфотографировать завод из окна поезда. Джордж Монк, представлявший в Объединенном центре сбора и обработки данных воздушной разведки (JAEIC) Госдепартамент, идентифицировал объект, сравнив снимки с ранее полученными материалами.
Предприятие по производству металлического урана было вторым приоритетом в миссии U-2, но на железнодорожной магистрали в ту пору находился еще и планерный завод, что стало дополнительной причиной для пилота U-2 пролететь над пригородом Новосибирска.
Интерес представлял и Томск, информация о нем была чрезвычайно скудной. U-2 долетал до него на пределе возможности, поэтому пилот не мог тратить лишнее время на поиски атомного объекта.
«Почтовый ящик» довел до психушки
Ловенгаупт запросил всю имеющуюся информацию «с земли». Однако данных о том, где располагается атомное производство, можно сказать что и не было. С 1952 года Томск и Новосибирск закрыли для иностранцев, и аналитику ЦРУ смогли собрать очень тощую папку. В одном сообщении говорилось о беседе с этническим немцем, работавшим в Томске кузнецом в 1955 году и рассказавшим дознавателю о строящемся новом городе, который местные жители называли Атомск. О реакторе репатриант ничего не слышал, но поделился отрывочными знаниями о подземном заводе в поселении «Колонна-5» к северу от железнодорожной станции Томск. В отчете британских аналитиков говорилось о беседе с другим немцем, видевшим на станции Томск-2 здание с зарешеченными окнами на всех этажах, на котором якобы была вывеска отдела кадров «почтового ящика». Источник поведал также о поездке на принадлежавшем «почтовому ящику» автобусе, когда навещал друга в психиатрической лечебнице. Однако веры этому информатору у британцев не было – уж больно дерганым и несобранным он выглядел. Вероятно, у него самого имелись психические отклонения наряду с серьезной озабоченностью планами бегства в Канаду.
Но рассказ пленного немца, портняжившего в деревне Белобородово под Томском, о том, что в 1949 году более 12 тысяч заключенных начали работать на строительстве подземного завода, выглядел похожим на правду. Военные строители прибыли под Томск из-под Таллина. А Белобородово, как удалось установить, находилось на окраине Северска. У портного обшивались офицеры и генерал – начальник строительства. От него немец прознал о том, что строится атомная электростанция.
Но самым весомым аргументом в выборе маршрута разведывательного полета стала зимняя шапка, которую в 1956 году агент ЦРУ Джон Крейг получил от немца, жившего в Томске. Лабораторный анализ показал, что в мехе содержатся изотопы обогащенного урана-235. Дополнительные анализы на плутоний, радиоактивный йод и литий оказались отрицательными. Значит, уран не проходил через реактор. Исходя из этого Ловенгаупт пришел к выводу, что предприятие, занимающееся обогащением урана, следует искать именно под Томском.
Окончание следует.
Заголовок газетной версии – «Шапка с изотопами».