Знаменитый писатель Олесь Бузина, которого в России любят вспоминать, но почему-то мало читают, как-то написал (приведено в сокращении):
«По вечерам я люблю выходить к памятнику Шевченко возле Киевского университета. Это смешное место. И символическое. Может быть, самое смешное и символическое в Украине. Именно тут культ Кобзаря, превратившись в аллегорию Абсурда, достиг вершины…
Монумент Шевченко торчит теперь в Шевченковском сквере на бульваре Шевченко напротив университета им. Т. Г. Шевченко! Рядом, в реквизированном “у панiв” особняке, помещается Музей Шевченко — в том самом блестящем, построенном в итальянском стиле доме No12, что некогда принадлежал городскому голове Демидову — князю Сан-Донато, а потом знаменитому сахарозаводчику Терещенко».
В самом деле, украинская литература у подавляющего большинства начинается с Тараса, да, собственно, на нём и заканчивается. Где-то рядом бродит Леся Украинка, бесконечно далёкая от народа по факту своего дворянского происхождения и очень небедного состояния, а также Иван Франко, который вечно обижался, что его называют украинцем.
Лобастый памятник Шевченко в Киеве.
Однако дебри украинской литературы ― куда более занимательное социально-политическое явление, чем кажется. Именно так, «политическое», т. к. без политики украинские «писатели» физически не существовали бы в принципе. При этом их политическая составляющая, как это ни кощунственно для истых «украинцев», всегда была связана с Россией и её потрясениями.
Без Тараса никуда…
Шевченко для украинской литературы является фигурой чуть ли не сакральной. Забавно, что и для России Шевченко предстаёт неким украинским пиитом. А ещё более забавно на этом фоне выглядит обряд украинской «декоммунизации», т. к. именно Советский Союз сконструировал этого писателя.
Советским партийным доктринёрам крайне пригодилась фигура Тараса, которого до революции особо никто не читал да и не знал. Причиной столь острой любви стала якобы необоснованная «ссылка» Шевченко в солдаты. Сама «ссылка» последовала после пары откровенно мерзких пасквилей на императора и императрицу. Даже Белинский при всех его специфических взглядах на империю гневно осудил опус Тараса. Зато советская власть поддержала по известным причинам.
«Ссылка в солдаты», правда, у Шевченко вышла какая-то обезжиренная. Тарас прохлаждался на территории современной Оренбургской области, далеко от любого из фронтов того времени, где периодически банально пьянствовал.
Буквально за десять лет до того, как Кобзарь жаловался на свои «солдатские» страдания буквально в каждом письме, куда более достойный писатель того времени Александр Бестужев-Марлинский за участие в восстании декабристов был разжалован в солдаты и отправлен на Кавказ. Спустя восемь лет бесконечных сражений, вернув себе чин унтер-офицера, Александр погиб.
Во время высадки десанта в районе Адлера завязался тяжёлый бой с горцами. Александр был в числе первых высадившихся. Сложный рельеф и лесистость местности не позволяли использовать артиллерию флота. Когда стало ясно подавляющее численное превосходство противника, началось отступление к берегу. Бестужева в числе отступивших не оказалось. Лишь спустя некоторое время весь Адлер был захвачен, но тела погибших в том сражении были изрублены до такой степени, что опознать их было невозможно. У выдающегося русского поэта до сих пор нет могилы…
Как это разнится с фанфарами Шевченко, памятники которому растыканы по всей территории бывшего Советского Союза. Шествие Тараса началось в 30-х годах прошлого века. Посредственного поэта и не менее посредственного художника, которого до того знали только националистически ангажированные персонажи с Западной Украины, вдруг возвели на всесоюзный алтарь.
Памятник Шевченко в Каневе.
В 1939 году по случаю «празднования 125-летнего юбилея» Шевченко его памятники установили на могиле в Каневе и в Киеве. При этом скульптуры ваял один и тот же человек — Матвей Манизер, поэтому эти «Шевченки» идентичны. Хотя автор, конечно, не умаляет заслуг Манизера, но целых три Тараса с бычьими лбами за карьеру (с учетом памятника в Харькове, установленного в 1935 году) ― это перебор.
Вся эта вакханалия культу Шевченко доходила до дикого абсурда. Открывали уголки Тараса в музеях, учреждали стипендии его имени, заставляли проводить поэтические вечера в его честь, и, конечно, его имя носили школы, не считая вузов…
В Казахстане в 1939 году именем Шевченко назвали город Форт-Александровский (город ныне так и называют Форт-Шевченко, видимо, Тарас ещё и «воином» был), национальную галерею, Ауздыкский аулсовет и Мангистауский район. А также, чтобы не снижать накала, именем Шевченко назвали рыбколхоз «Кзыл-Узен». Кстати, с 1964 по 1991 год 200-тысячный город Актау также носил имя Шевченко.
Разумеется, всё это творилось в рамках коренизации (читай, украинизации), т. к. для свежеиспечённого украинского народа требовалось вслед за языком создать и литературу. Вот её и создавали из того, что было, как говорится…
Петлюру вам в хату!
Конечно, не одним Шевченко обходилась коренизация. Судить, верно, можно по-разному, особенно в плане поэзии и прозы. Но при серьёзном изучении, к примеру, шевченковской поэмы «Гайдамаки» любой здравомыслящий человек, да ещё и знакомый с истинной историей гайдамаков (участников печально известной Уманской резни евреев), поймёт, что у автора что-то с головой.
Поэтому, когда только создавали «украинских писателей», на одного Шевченко не рассчитывали. «Первоклассники» украинской литературы оказались на загляденье. Что ни биография, то следственное дело или авантюрный роман.
Так, Остап Вишня, бывший петлюровский офицер, после сдачи в плен быстро адаптировался к советской среде и регулярно публиковался в «красной прессе». Сейчас Вишня считается жертвой репрессий, хотя был реабилитирован и умер в Киеве в 1956 году, до этого успев разоблачить деятельность и петлюровцев, и бандеровцев.
Остап Вишня.
Константин Штеппа с Полтавщины воевал в Белой армии, а после поражения также влился в советскую действительность. В 1927 году в Одессе на кафедре украинской литературы защитил докторскую диссертацию и получил степень доктора истории европейской культуры, регулярно писал статьи и даже преподавал. А в 1941 году после отступления наших войск начал писать доносы в СД! И конечно, бежал вместе с немцами после начала освобождения Украины. После войны сотрудничал с ЦРУ и был любимцем «Радио Свобода».
Клим Полищук, уроженец Волынской губернии, во время Гражданской войны активно живописал её с петлюровской стороны. Бежал вместе с УНР, но после победы большевиков вернулся и поселился в Харькове, где активно издавался. В 1937 году был расстрелян по делу «украинских националистов».
Да зачем ходить «по низам»? Глава Союза писателей Украины Иван Кулик, член ЦИК УССР, родившись в Российской империи, в 1914 году эмигрировал в США, а сразу с началом революции мигом вернулся и влился в революционную деятельность. Петлюровцем он, конечно, никогда не был, но в процессе коренизации так увлёкся, что в 1937 году был расстрелян за связь с украинскими националистами.
Михаил Грушевский в вездесущей вышиванке.
Но бриллиантом в короне украинской литературы можно считать Михаила Грушевского, автора «Истории Украины-Руси». Этот уроженец царства Польского был не просто председателем Центральной Рады, противостоящей большевикам, но и одним из первых идеологов украинского национализма. Но как ни странно, после победы большевиков «покаялся», вернулся из эмиграции и даже стал членом АН СССР.
Весьма ярко охарактеризовал состояние украинской литературы начала ХХ века историк, журналист и писатель Армен Гаспарян:
«В результате выяснилось, что абсолютно все классики украинской детской приключенческой литературы образца 20-х годов ― это бывшие петлюровские офицеры. Понятно, что они в результате прививали, да».
Конечно, некоторые из вышеназванных людей были подхвачены ветрами русского лихолетья, и понять замешательство их можно, но далеко не всех. Главное же, что они разделили и поддержали курс украинизации, став фундаментом для «литературы». И если Бестужев-Марлинский и выступал против власти, то никогда не выступал против народа и державы, за которую и сложил голову.
А я исправлюсь и всем понравлюсь!
Обсуждать советский период украинской литературы в принципе смысла нет. Хотя одного «выдающегося» писателя я бы всё же позволил себе осветить. Им является некий Владимир Яворивский, который с 2001 по 2011 год возглавлял Национальный союз писателей Украины (контора ― правопреемница Союза писателей).
Начало карьеры писателя была по-советски предсказуема. Окончил ОГУ имени И. И. Мечникова по специальности «Украинский язык и литература», работал в СМИ, к примеру в «Литературной Украине». В 1970 году стал членом Союза писателей УССР. А в 1981-м за роман о зверствах бандеровцев «Вечные Кортелисы» был принят в КПСС.
Но стоило пресловутому «ветру перемен» задуть иначе, как Яворивский преобразился буквально на глазах. Внезапно Владимир стал одним из основателей Народного Руха Украины, вышел из КПСС и через пару годков стал видным деятелем Демократической партии Украины.
Владимир Яворивский.
Человек так прикипел к политической номенклатуре, что успел побывать нардепом, членом комитета по языковой политике, комиссии по вопросам Чернобыльской аварии, подкомитета по связям с соотечественниками, комитета по культуре и духовности и т. д.
И конечно, нельзя забывать его нежную дружбу с Юлией Тимошенко. Кстати, в последние годы своего депутатства он избирался от «Блока Юлии Тимошенко». Также после развала Союза Яворивский не просто уверовал, а стал прихожанином так называемого Киевского патриархата и был другом старого раскольника и приспособленца Филарета (Денисенко). А в последние годы в лице Владимира можно было найти ярого защитника нацистских преступников вроде Степана Бандеры…
Что тут сказать? Вот это парень! Вот это карьера! Но правды ради, должен заметить, что он, конечно, был не одинок. Вспомнить хотя бы Ивана Драча, который то писал покаянные письма Советской власти, то снова вливался в ряды диссидентов.
Что же должно было вырасти на такой почве? Ну, то самое и выросло…
Маємо що маємо…
Сейчас на Украине писателей не русофобов и не антисоветчиков быть не может. И дело не только в том, что им грозит смерть, как несчастному Олесю Бузине. Их просто не станут издавать, не говоря уже о том, что рассчитывать на гонорары им не приходится. Такова своеобразная генетика украинской литературы.
Но кто же сейчас блистает на литературной ниве Украины? В общем-то, всё те же персонажи. По крайней мере их духовные предки были бы довольны.
Так, негласной «звездой» украинской детской литературы является Лариса Ницой. Она автор «знаменитого» произведения «Непобедимые муравьи». Сюжет прост, как табуретка: жили-были муравьи, на них напали «муравьиные львы», которые долго твердили, что они с ними одной крови, и, конечно, были побеждены. В 2014-м она даже стала лауреатом премии «Ветвь золотого каштана» за социальную прозу.
Нам Лариса более знакома своими политическими высказываниями. То ценительница муз требует демонтировать со станции метрополитена «Университет» бюсты Михаила Ломоносова, Александра Пушкина и Максима Горького, то требует переименовать Россию в Московию, то ввести запрет на русский язык… Кстати, забавно, что её требования вот-вот будут реализованы в полном объёме, несмотря на явную их недееспособность.
В области «серьёзной» прозы тоже всё «по заветам». К примеру, Андрей Кокотюха, которого нарекли аж основателем такого жанра, как «украинский готический детектив», конечно, ярый антисоветчик и русофоб. Несмотря на своё «почётное» звание, Кокотюха не пишет разве что в стиле саги. Стоило Кучме издать свой труд «Украина не Россия», как Андрюша на коленке за пару месяцев слепил своё произведение «Почему Украина не Россия?»
Андрей Кокотюха.
Забавно, что Кокотюха, активно выступавший за полный запрет русских писателей, включая Пушкина и Толстого, после введения этого самого запрета слезливо ныл в многочисленных эфирах на тему всё того же отсутствия интереса у соотечественников к украинской литературе. По-моему, это очень яркое описание качества украинской литературы, которая не пользуется спросом даже в условиях закрытого рынка…
А вот «поэт» Владимир Цыбулько — читатели о нём, верно, не слышали. А если и слышали, то о Цыбулько-политике. Этот необычайно упитанный поэт более прославился на месте советника Виктора Ющенко. А в печальные 90-е годы Владимир заманивал «незалэжников» набившим оскомину золотом Полуботка.
Владимир Цыбулько.
Якобы гетман Павел Полуботок оставил на хранение в английском банке золото. И вот буквально после избрания нужного кандидата каждому украинцу лично в руки наложат по 38 кг золота. Правда, физически на планете не добыто такого количества драгоценного металла, но кого это волнует. Вы и сейчас можете обнаружить на Украине апологетов Полуботка. Однако у Цыбулько как раз всё нормально: и депутатом был, и другом президента и т. д.
Далеко не последнее место в литературной иерархии Украины занимает Юрий Андрухович. Этот уроженец Ивано-Франковска, обласканный европейскими премиями и грантами до карамельного блеска, ещё задолго до майдана требовал запрета русского языка, называя его языком блатняка. Разумеется, Юрий поддержал и первый майдан, обслуживая Ющенко, и второй майдан 2013–2014 года. У действующей власти Андрухович в фаворе, а потому его книги Министерство культуры рекомендует в числе приоритетных для украинских книжных сетей.
Этот пещерный национализм немало подкреплён к тому же банальной финансовой заинтересованностью. Каким бы хуторским ни казался образ мысли этих писателей, они превосходно понимают, что внутренний книжный рынок нужно оборонять до последнего.
Приводить весь список антироссийских писателей практически бессмысленно. Скорее имеет смысл попытаться найти писателей хотя бы лояльных, которые не успели подвергнуться дискриминации вполне официальных властей.
Политика ущербности и обнищания
Выводы из всего вышеописанного напрашиваются неутешительные. Более того, эти выводы больше похожи на диагноз, поставленный смертельному больному.
Во-первых, вопреки любой другой литературе, украинская и появилась, и, если так можно сказать, развивалась абсолютно искусственно. К примеру, того же пресловутого Шевченко из родных хуторов вывез полковник и дворянин Павел Васильевич Энгельгардт, руководствуясь, видимо, модными веяниями на покровительство подчёркнуто простому люду.
Во-вторых, этот экспериментально-пробирочный способ выведения литературы изначально заложил в неё генетическую безмускульность и склонность к приспособленчеству. Ну не испытала на себе украинская писательская братия ветров лихолетья и давления властей. А точнее, эти литераторы просто расправляли крылья в нужном воздушном потоке. Русская же писательская мысль могла быть и эмигрантской, и революционной, и декабристской. У украинцев такого не наблюдалось, за редким, исчезающе малым исключением.
В-третьих, украинская литература несёт на себе тяжёлый отпечаток ущербности. Она всегда требует народ лишить доступа то к русским авторам, то к зарубежным писателям, попавшим в опалу. Если в России на одной полке прекрасно уживаются тома Есенина, Ремарка, Воннегута, Гоголя, Шекспира, Кизи и Гомера, то на полке «профессионального украинца» это невозможно даже представить.
Даже во времена Советского Союза «профессиональным украинцам» на ниве литературы всегда отдавали предпочтение, одновременно снижая тиражи русских и русскоязычных писателей. И если томик Кобзаря можно было купить хоть в мясном отделе гастронома, то даже в крупном книжном магазине было тяжело приобрести хоть Лермонтова, хоть Шекспира.
Конечно, это не означает, что на Украине нет талантливых писателей, ибо они такие же русские, как и мы, но выстроенная система не терпит сбоев, она их поглощает. Потому украинская литература и бессмысленна, и беспощадна. Бессмысленна она потому, что неконкурентоспособна и для скептически мыслящих читателей представляет только энтомологический интерес. А беспощадна она, так как эффективна в качестве системы только в условиях искусственного вколачивания с детства в ещё неокрепшие умы. Печально…
Сергей Монастырёв,
Подпишись: